Мы начинаем со слова "монополия", которое происходит от двух греческих слов, означающих "единственный продавец". Существуют ли монополисты в этом строгом смысле слова? Постарайтесь придумать что-нибудь, что продается исключительно одним продавцом.
Хороший пример представляет местная телефонная служба. Но точен ли этот пример? На самом деле, даже до раскола AT&T в 1984 г. в США было много независимых продавцов, предлагавших услуги телефонной связи. Впрочем, это, возможно, и не меняет существа дела. На любого данного покупателя, как правило, приходится только один продавец, поскольку телефонные компании обычно пользуются исключительным правом продажи своих услуг в определенных районах. С другой стороны, покупатели не обязаны жить в данном районе; они могут переехать в другой отданный на откуп район <Franchise area - район, в котором определенной компании предоставлено государством исключительное право продажи некоторых видов услуг. Как правило, это касается отраслей коммунального хозяйства. - Прим. перев.>, если они предпочитают предлагаемый там продукт. И опять слышатся законные нетерпеливые возражения: "Это не относится к делу". Ну, некоторое отношение к делу это имеет. Изменение места жительства может оказаться непозволительно дорогим способом перехода к услугам другой телефонной компании, и трудно себе представить людей, действительно переезжающих только потому, что они обижены на местную телефонную службу. Но, тем не менее, это является способом получения продукта-заменителя. И своей абсурдностью наш пример привлекает внимание к сути проблемы: доступности заменителей.
Предположим, что мы по-другому определим товар, продаваемый телефонными компаниями, и назовем его "услугами связи" (communication services). Это не приведет ни к каким существенным заблуждениям. В конце концов, люди для того и обзаводятся телефоном, чтобы пользоваться услугами связи. Но если продаваемый продукт определен таким образом, то телефонная компания, очевидно, является не монополистом, а скорее продавцом, конкурирующим с "Вестерн Юнион" <Western Union Corp. - ведущая американская компания в области коммуникаций и спутниковой связи. - Прим. перев.>, почтой, различными частными службами по доставке посылок и корреспонденции, громким криком, быстрым бегом, а также всеми видами компьютерной связи. Смысл всего этого просто в том, что, если мы достаточно широко определяем товар, оказывается, что ни один из продаваемых в стране товаров не продается монополистом.
Но есть и обратная сторона медали. Предположим, что мы определяем товар очень узко. Если телеграммы - это не то же самое, что телефонные звонки, то пакет молока в маленьком магазинчике рядом с домом и пакет молока в универсаме, расположенном в трех кварталах от дома, - также не одно и то же. Если у вас нет машины, и вы укачиваете плачущего малыша, который не успокоится, пока его не покормят, а ребенка не с кем оставить, то молоко за три квартала - это товар, совершенно отличный от молока в магазинчике рядом с домом. Спросите любых родителей маленького ребенка. Таким образом, мы вынуждены заключить, что, когда товар определен достаточно узко, любой продавец оказывается монополистом, поскольку никогда два продавца не будут предлагать абсолютно одинаковых продуктов.
Мы стараемся убедить вас, что слово "монополия" очень неопределенно. Ибо единственным продавцом оказывается или каждый, или никто, в зависимости от того, как мы определяем продаваемый товар. К тому же нет подходящего способа, чтобы решить в каждом случае, насколько широко или узко следует определять понятие товара. Члены Верховного суда США иногда выслушивали убедительные аргументы "за" и "против" оспариваемого определения и затем расходились во мнениях. Например, возьмите целлофан. Является ли он отдельным товаром, или должен быть отнесен к категории "гибкие упаковочные материалы"? Ответ, который будет дан в подобной ситуации, может сыграть решающую роль в том, будет ли предприниматель осужден в соответствии с федеральным антимонопольным законодательством.
Альтернативы, эластичность и рыночная власть
Итак, попробуем подойти к делу с другой стороны. Чем был бы плох единственный продавец, если бы мы нашли такого? Телефонная компания намекает на ответ, когда заявляет в своей рекламе: "Мы, может быть, и являемся единственной телефонной компанией в городе, но мы стараемся вести себя иначе". Если мы обнаружим ситуацию, когда продавец действительно один, то у покупателя не будет выбора. Никто не хочет оставаться без альтернатив. Чем хуже наши альтернативы — тем слабее наша позиция, и тем легче можно поживиться за наш счет.
Но из второй главы мы знаем, что какие-то альтернативы всегда существуют. У любого блага имеются заменители, даже у услуг местной телефонной компании. В конце концов, никто не "нуждается" в телефоне. С другой стороны, телефон является ценным удобством для многих семей и деловых фирм. Здесь приходит в голову такое экономическое понятие, как эластичность спроса по цене.
Ни один продавец не является монополистом в самом строгом смысле слова, т. к. не существует такого явления, как абсолютно неэластичный спрос. Ни один покупатель не зависит целиком от милости продавца. С другой стороны, очень немногие продавцы сталкиваются с абсолютно эластичными кривыми спроса. Любая ситуация, кроме случая абсолютной эластичности, означает, что продавцы сохранят часть клиентов, когда они поднимут цену, что, в свою очередь, предполагает, что продавцы обладают по крайней мере частичкой рыночной власти (market power). Где пролегает граница между частичкой и монополией?
Четкой разделительной линии здесь нет, если только мы не договоримся провести ее произвольно. Эластичность спроса отражает доступность заменителей; чем больше, при прочих равных, хороших заменителей у какого-либо блага, тем эластичнее спрос на него. Таким образом видно, что рыночной властью можно обладать в различной степени и что она находится в обратном отношении к эластичности спроса. Определенный подобным образом термин "рыночная власть" получает значение, которое мы можем обсуждать и использовать. Но мы пока не нашли подходящего определения для слова "монополия".
