Заключение

Когда мы заглядываем в самые начала человеческого мышле­ния, то обнаруживаем, что в наших представлениях устройство общества соответствует устройству мира. Дюркгейм и Мосс, вид­нейшие европейские исследователи первой половины XX века, показали это на множестве этнологических примеровэ6.

Суть их исследования сводится к тому, чтобы показать, что между миром и устройством поселения первобытных народов, таких, как зуньи, к примеру, имеется прямая связь. Стороны све­та, зенит и надир, середина мира, все это воплощается в поселе­нии. Но это не главное, потому что при этом сам образ мира хранит­ся не в хижинах и геометрии, а во взаимоотношениях фратрий и кланов, то есть тех групп, на которые делится общество.

И все-таки уподобление поселения миру стоит отметить.

Точно так же существует немало исследований, которые по­казывают, как устройство мира воплощается в наш дом. Особен­но ярко это видно на примере шаманского чума с его централь­ным шестом — прообразом Мирового древа, по которому шаман отправляется в путешествие на Небо.

Со своей стороны, мифология однозначно показывает нам, что дом, поселение и общество в их уподоблении миру есть лишь расширения, разворачивания образа первочеловека, из которо­го и был сделан мир. Это Пуруша индоевропейцев, Паньгу ки­тайцев, Имир германской мифологии и Древний Адам русской голубиной книги. Скорее всего, его дохристианское имя было просто Мир. Из него и были сделаны все явления мира. И означает это, что в самом начале нашего освоения Мира-при­роды мы имеем только те образы, которые нам доступны. А это, прежде всего, образы собственного тела и его частей. Вот с их помощью мы и пытаемся описать и запомнить все, с чем сталки­ваемся во внешнем мире.

Можно сказать, Образ мира выполнен языком наших тел. Но если приглядеться, то мир окажется описанным кистями домов, дворов, улиц, предприятий...

Можем ли мы так же определенно говорить о том, что и в русской деревне или в русском доме сохранились те же черты воплощенного первобытного мышления? Конечно, нет. Иссле­дователи застают русскую деревню на совсем другом этапе раз­вития культуры. И тем не менее, какие-то пережитки того вре­мени сохраняются в русском языке, а значит, и в плохо осознаваемых частях мышления.

Если мы вспомним русскую деревню, ее дома, стоящие в два порядка, то обнаружим множество сравнений с человеческим телом. К примеру, у деревни есть «зады», что, безусловно, озна­чает зады ее домов. У деревни есть лицо, и дорога, пролегающая перед ним, называется У лицевой дорогой — улицей.

Она пролегает одновременно и у лица всей деревни, и у лица каждого дома. И у дома обязательно есть лицевая часть. Кресть­янский дом безусловно уподоблялся человеческому телу, но и не только ему.

Самое яркое из подобных отождествлений — это Храм. Отсюда русское наименование дома — хоромы. Хотя трудно сказать, что от чего позаимствовало свое имя. Очень вероятно, что это Храмы вначале были всего лишь особыми домами для отправле­ния культа. Но это никак не отбирает у деревенского дома права считаться храмом.

Дом — всегда семейный храм. Его крыша должна увенчивать­ся коньком или петушком, в знак служения солнцу. А внутри обязательно имеется алтарь — красный угол со столом и семей­ное хранилище ритуальных вещей — иконостас. Также обязательно есть домашний или семейный жрец или жрица...

Этим темам было посвящено множество общедоступных ис­следований. Я бы хотел показать связь русского дома с производ­ством, точнее, с производственным предприятием. То есть еще раз подчеркнуть мысль, высказанную мною ранее: русская де­ревня была производственным сельскохозяйственным предпри­ятием. И это видение мира сквозь производство заложилось в глубинную часть нашего мышления.

С развитием городов и созданием отдельных от жилья пред­приятий роль деревни-улицы меняется. Она, конечно, остается тем, с помощью чего мы познаем мир и запоминаем его образы, но она перестает быть совместным предприятием. Перестает им быть и двор городского дома. Тем не менее, дом до сих пор есть то, что должно иметь все необходимые составные части пред­приятия, чтобы живущие в нем люди не вымерли.

Дом есть Мир. Мир — это место жизни. Если ты хочешь жить в доме, ты обязан иметь в нем все необходимое, чтобы выжить в этом мире, а значит, ты должен вписать в свой дом все те черты, с помощью которых мир пытается на нас воздействовать. Это значит, как говорили древние, что мудрец может познать мир, не выходя из своего дома.

Однако сопоставление Дома и Мира — это слишком глубо­кая и широкая тема. Я намерен взять из нее лишь одну часть. Тут начинается прикладная психология.

Условия задачи таковы: мы — народ и наша задача — создать собственную жизнеспособную экономику. Начинаем мы с одно­го предприятия, как и должно быть в самом начале. Возможно ли создать или найти у всех работающих такой образ этого предпри­ятия, который объединил бы людей, позволил бы им работать с предельной отдачей, с взаимопониманием, не нуждающимся даже в словах? Ну, примерно, как в дружной и слаженной семье?

Что я на самом деле ищу? Я хочу избежать долгого обучения и попытаться сразу, изначально опереться на самые работающие образы культуры, уже имеющиеся в нашем мышлении и пони­маемые более или менее одинаково как можно большим числом людей. Конечно, при этом не избежать тех трудностей с понима­нием образов, которые я показывал раньше. Но их уже можно будет обсуждать и тем достраивать образы и дотачивать взаимо­понимание.

Какой же образ видится мне как основа построения пред­приятия? Ответ, я думаю, уже читается. Конечно, Дом. Этот об­раз лежит в такой глубине мышления, в таком раннем детстве входит в нас, что от него лишь один шаг до истот, до простей­ших образов, на которых заканчиваются сложности мышления и начинается разум и взаимопонимание. Предприятие — это твой дом! Дом, который построил ты! Зна­чит, дом — детище, которому ты — Хозяин. Дом, в котором ты живешь! Значит, дом — село, дом — мир. Дом, который надо защищать, значит, дом — крепость! Дом, где стены помогают.

Вот исходя из какого образа может быть понято истинное устройство предприятия, если мы хотим, чтобы оно стало ос­новой экономики или жизнеобеспечения народа. Для того, что­бы прочувствовать этот образ, нужно сесть посреди своего род­ного дома и ощутить, что он греет, кормит, защищает и даже зарабатывает для тебя деньги. Словно бы в его стенах спрятаны какие-то приспособления, которые общаются с внешним ми­ром вместо тебя, делая все вышеописанное.

Когда я пишу это про дом, то не совсем ясно, как стены могут зарабатывать деньги. Но если с тем же ощущением дома вы представите себя внутри своего предприятия, которое действи­тельно зарабатывает деньги, то станет ясно, что его стены — это не только кирпич и бетон, но и те люди, которые защищают, обогревают, кормят и обеспечивают тебя.

Иначе говоря, устройство предприятия тоже магично, хотя бы потому, что невидимо и живет в людях. Стены и орудия, которые живут в нашем сознании, гораздо сильнее и важнее кам­ня, стекла и железа.

Как все это описать? Это работа! Большая работа. Этому опи­санию придется посвятить не одну книгу, но при чтении моих последующих рассуждений, держите в уме именно этот образ. Какую-то часть этого описания истинного устройства мира мы обязательно проделаем.