Типичный пример ошибочного поведения

Подход человека Запада к йогическим практикам содержит коренную и, на мой взгляд, опаснейшую погрешность: древние тексты вовсе не имеют в виду прямой волевой контроль! Речь в них идёт только лишь о создании и сохранении условий, при которых включаются процессы системной самонастройки, протекающие вне сферы восприятия и компетенции разума. Я нахожу, готовлю, кладу в рот, пережёвываю и глотаю пищу (моё действие), но переваривается и усваивается она автономно, за это отвечают механизмы, неизмеримо более древние, чем сознание. Чтобы процесс был безупречен, нужно только одно: после акта глотания не мешать ему! Аналогично и подлинная йога всегда была и остаётся искусством косвенной, но никак не прямой регулировки!

Я создаю условия для того, чтобы система (психосоматика) сама привела себя к свойственному и желательному ей порядку! Этот порядок (гомеостаз) является скрытым, свёрнутым, и мы узнаем о его наличии только после его расстройства.

Если жизнь субъекта строится так, что жизненные нагрузки превышают возможности восстановления, то рано или поздно деструкция накапливается в органах и системах, а затем начинает проявлять себя, сначала в виде функциональных расстройств, которые затем получают автономное развитие и становятся болезнями.
Типичный пример ошибочного поведения, приведший к отрицательным результатам — попытка построения коммунизма в России. Социальное состояние, которое замысливалось, не соответствовало внутренним свойствам и потенциям среды. Не было такого состояния (в которое верили, что оно должно быть, поскольку очень хотелось — В.Б.) в числе возможных, а потому и соскользнули в другое, потенциально ждавшее.

Шёл в комнату — попал в другую (или как в песне про партизана Железняка: Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону... — В.Б.). В таких случаях следует либо искать пути для изменения внутренних свойств сложной системы (что в отношении человеческого организма бесперспективно, поскольку он является продуктом миллионов лет эволюции — В.Б.), либо вовсе отказаться от попыток навязывания реальности того, что ей несвойственно (278, с. 133).
К числу таких попыток относится, например, возникшая в начале XX века йогическая динамика (Аштанга-виньяса-йога) характерная тем, что время пребывания в асане минимально, а в некоторых сегодняшних авторских стилях форма практически не фиксируется. Нынче на Западе популярны и динамика и статика, но это, скорее всего, проистекает от незнания классической традиции. Правда, П.Джос иногда утверждает, что фиксация асаны длится несколько дыхательных циклов, но видеозаписи его занятий с людьми это не подтверждают. За мизерное время, разделяющее непрерывную смену форм в Аштанга-виньяса-йоге, процесс системной самонастройки включиться не может, отсутствуют его главные условия: недеяние и полная релаксация. Традиционная (основанная на глубоком мышечном и ментальном расслаблении) Хатха-йога обеспечивает очищение и регенерацию психосоматики без вмешательства извне, тело просто выполняет асаны, сознание при этом практически выключается, не участвует в процессе.

Порядок же (последовательность) поз (судя по первоисточникам, их не более чем два-три десятка) не имеет особого значения, поскольку зависит от исходных физических данных и наличного здоровья. Без разницы, на каком материале нарабатывать полную релаксацию, искомое психофизическое состояние гарантированно возникает именно в наиболее простых и доступных позах, равно как и в паузах между ними. Главное — отсутствие избыточной сложности, которая энергозатратна, травмоопасна, не отвечает принципу Оккама и требует соблюдения множества дополнительных требований, как-то: обязательная компенсация при работе на пределах мобильности, соблюдение последовательностей переходов, излишнее напряжение внимания, мышц и нервной системы.

Удивительный терапевтический (оздоровительный) эффект йоги обеспечивается вовсе не прямым физическим воздействием асан, но именно системной регенерацией.
Немного истории. Моё личное знакомство с йогой (не считая совсем уж детской попытки после прочтения Лезвия бритвы в 1964) началось в 1971, с айенгаровской Light on Yoga. Когда её привезли из Москвы — это было событие!

Помню ксерокопию подлинника, кипу машинописного перевода и отдельно фотографии асан. Мы просто упивались ими: что делает человек со своим телом!

И главное — потрясающая детализация, всё расписано по дням, бери и пользуйся.
Но с другой стороны была ещё йога Радхакришнана (147), Махабхараты (118-122), Лезвия бритвы (72) живая этика Рерихов, интегральная йога Шри Ауробиндо (160). И всё это, кроме самых общих мест, никак не пересекалось с Йога дипикой! Она показывала что делать, сколько, в какой последовательности, но нигде не говорилось, как сделать асану, чтобы она удалась лично мне! Сколько угодно пассажей типа Взять ногу, с выдохом занести её за голову... и т.д.

Но нога не желала заворачиваться туда, сколько не пытайся! Не получалось и подавляющее большинство поз, объяснений же по существу, которые проясняли бы ситуацию, в книге не было.
Философы упоминали асаны и пранаяму как этапы системы спасения, однако работы с телом метафизика не касалась. Речь шла, как правило, о медитации, подразделяющейся на дхарану, дхьяну и самадхи.

Но каким боком относится к этому Йога дипика?
Возникал и другой вопрос: если одно (философия) находится вне видимой связи с другим (практикой), почему тексты упорно твердят о том, что Раджа-йога — система целостная и последовательность освоения её должна соблюдаться неуклонно?
В итоге мною было принято компромиссное решение: работать с предметом сверху, изучая философский аспект йоги, и одновременно снизу, через ежедневные занятия по Айенгару, книга которого казалась нам тогда верхом совершенства. Моих друзей больше интересовало оздоровление, меня — смысл. Я упорно вгрызался в Индийскую философию, Локаята даршану, Атмабодху, Упанишады (в переводах В.В.

Бродова), отлавливал у букинистов ашхабадские выпуски Махабхараты, вникал в учения бесчисленных школ и сект. Все они превозносили йогу как инструмент самореализации, спасения, интуитивного познания и т. д., ничего не говоря о технологии асан и медитации (кроме комментариев Б.Л.Смирнова к его переводам Бхагавадгиты, да и там эти сведения были минимальны).
Я даже пытался отыскать здравое зерно в живой этике, но при всём том неизменно занимался по утрам, до ухода в институт, по Айенгару, однако если от философии трещали мозги, то асаны просто не получались! Я жил обычной жизнью, как все, ни от чего не уклоняясь (кроме спиртного), но в то же время не было причин, которые могли бы нарушить регулярность моих занятий.
Как ни странно, это оказалось неосознанным соблюдением классического познавательного условия, гласящего: я не могу требовать от мира, чтобы он шёл мне навстречу, когда реализую то, что мне интересно. Именно эти, казалось бы — совершенно излишние в повседневности усилия являются главным условием саморазвития.
Итак, самоотверженно занимаясь по Йога дипике на протяжении трёх лет институтской учёбы, я не получил какого-либо внятного результата кроме множества мелких травм. В книге вYё выглядело элементарно: читай описание и делай, как показано на фотографиях, однако, несмотря на исключительную добросовестность, я топтался на месте. Любые попытки выполнить позы как на картинке неизменно перегружали тело. К счастью здоровья было вдоволь, но лично меня угнетало отсутствие прогресса и понимания.

В конце концов, я пришёл в ярость и поклялся, что носа не суну в медитацию до тех пор, пока не разберусь с асанами.
Однажды, переживая очередную травму и временно утратив возможность старания в асанах, я ощутил совершенно непривычный внутренний покой, так в мой ум, омрачённый пагубным стремлением к воспроизведению чужой гибкости, проник луч истины. Тогда я попытался расслабляться более качественно, не давить на форму, и вскоре понял, что для обеспечения качества практики воля и личные усилия не нужны, более того — они являются помехой.

А уже впоследствии произошла фундаментальная переоценка аспекта гибкости в Хатха-йоге.
Любой обмен информацией продуктивен лишь в том случае, когда психоэмоциональное состояние участников отвечает определённому уровню покоя. Следовательно, в йогической технологии должен присутствовать универсальный принцип, приводящий тело и сознание ко взаимно однозначному соответствию.

Этот принцип — полная (мышечная и ментальная) релаксация, только при её наличии тело неощутимо стекает к абсолютной границе формы, куда невозможно добраться сознательным усилием.
Со временем выяснилось, что эта текучесть и прирост гибкости в асанах прямо пропорциональны степени очистки сознания, как от произвольной ментальной деятельности, так и от спонтанного мусора.
К тому времени подоспел и самопальный перевод Сутр, где я с изумлением прочёл шлоку 47 главы второй: При прекращении усилия или сосредоточении на бесконечном... асана достигается (99, с.143). Это было как гром среди ясного неба: вот оно, почему же об этом нет ни слова в айенгаровской Дипике!?
Когда удалось сравнить результаты практики, основанной на расслаблении с тем, что получалось при добросовестных стараниях и в обычном состоянии сознания, сомнения исчезли — я на верном пути. Чтобы обеспечить технику безопасности (ТБ) в асанах, нужно было осознать и решить проблему растворения ощущений, а уже потом искать подходы релаксации ментальной.

Вскоре стало ясно, что увеличение общей гибкости тела является физическим сSедствием глубокого расслабления, но одновременно и побочным его эффектом.

Содержание раздела