УПАДОК МАРКСИСТСКОЙ ТЕОРИИ
УПАДОК МАРКСИСТСКОЙ ТЕОРИИ
Как мы показали выше, марксова теоретическая концепция несла в себе непреодолимое внутреннее противоречие, явную несогласованность между теорией как таковой и теорией как средством преобразования действительности. Трагизм марксизма в том, что данное противоречие, которое не должно быть свойственно последовательно научной доктрине, содержалось в работах самого основоположника, и только гений К.Маркса, его научная объективность и принципиальное следование фундаментальным методологическим основам своей теории позволяли до поры до времени сочетать разнородные элементы революционного учения.
Однако в начале XX века, когда марксизм стал одним из наиболее влиятельных политических течений, а место К.Маркса и Ф.Энгельса заняли их преемники - европейские социал-демократы, теоретические проблемы вновь вышли на первый план и оказалось, что фактически никто из называвших себя марксистами не сумел по-настоящему глубоко усвоить эволюционную сущность социальной доктрины своих великих учителей; большинство акцентировало внимание на ее революционной форме.
Наиболее односторонне к пониманию теории марксизма подошли там, где революционное движение было менее всего подготовлено к ее восприятию. Волею судеб таким ареалом стала Россия - страна, к началу XX века сделавшая только первые шаги по пути капиталистического развития, но раздираемая при этом серьезными классовыми противоречиями, особенно очевидными на фоне вопиющей нищеты народа и многовековой отсталости.
Русские марксисты, чье формирование пришлось на период развязанного народовольцами террора и распространения весьма примитивных понятий о революционной практике, не могли не воспринять марксизм как революционную схему, апологетизировавшую принципы непримиримой классовой борьбы. Русский марксизм оказался представлен поколением, не пережившим становления европейской социал-демократии, не испытавшим краха иллюзий, связанных с революциями 1848 и 1871 годов, поколением, не признававшим никаких преград и готовым повести за собой всех, кто также не видел на своем пути ничего непреодолимого.
Главным в такой борьбе считалось число сторонников, мощь партии, стоящей за спиной вождя, а эти факторы не могли быть достигнуты иначе, как революционной теорией, словом, лозунгом, причем простота призывов была пропорциональна степени революционного подъема.
Поэтому с первых шагов распространения марксизма в России стали высказываться опасения, что в этой стране данную концепцию постигнут наиболее жестокое упрощение и беспощадная вульгаризация. То, что произошло на деле, однако, опровергло самые мрачные ожидания.
Величайший революционер-практик и его "вклад" в теорию
В.Ленин, творец российской революции 1917 года, один из крупнейших революционеров в истории человечества, был, по сути, первым, кто попытался придать марксизму сугубо российскую специфику. И начал он со значительного упрощения основных методологических принципов марксистского учения, упрощения, так никогда и не преодоленного советскими обществоведами вплоть до крушения коммунистического режима.
Главным принципом, который В.Ленин заимствовал из марксовой теории, стал принцип стадийности развития общества. Именно он и давал основу теории революционных изменений, поэтому внимание, уделявшееся российскими марксистами данному вопросу, вполне объяснимо.
В.Ленин прямо связал успех материалистического понимания истории в целом с успехом теории формаций, утверждая, что "со времени появления "Капитала" - материалистическое понимание истории уже не гипотеза, а научно доказанное положение, и пока мы не будем иметь другой попытки научно объяснить функционирование и развитие какой-нибудь общественной формации - именно общественной формации, а не быта какой-нибудь страны или народа, или даже класса и т. п. - ...до тех пор материалистическое понимание истории будет синонимом общественной науки"1.
Уже в этом случае заметно, что В.Ленин называет капиталистический строй, рассматривавшийся К.Марксом в "Капитале", "общественной формацией", а это методологически неверно. Однако такого рода высказывания В.Ленина не могут квалифицироваться как мелкие неточности; его позиция базировалась на весьма упрощенном понимании марксовой методологии. Увлеченный делением истории на легко анализируемые по отдельности периоды, которые, по его мнению, можно называть общественными формациями, В. Ленин допустил грубую ошибку в переводе известного отрывка из Предисловия "К критике политической экономии", когда писал: "...Рассматриваемые в общих чертах азиатские, античные, феодальные и новейшие, буржуазные, производственные порядки могут быть рассматриваемы как прогрессивные эпохи в истории экономических формаций общества"2.
Непонятно, как могут быть различные "производственные порядки" эпохами столь же различных формаций. Неясно, понимал ли В.Ленин в то время значение термина "способ производства".
Столь же невыясненной остается и причина перевода термина "экономическая общественная формация", стоящего в оригинале в единственном числе, во множественном. Справедливости ради следует сказать, что впоследствии В.Ленин исправил ошибки перевода, однако работа "Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов" стала настольной книгой советских марксистов в 20-е и 30-е годы, и именно на этих методологически порочных тезисах были построены основы советской формационной теории.
- Стремление упростить теорию
- Дискуссия 1929 - 1934 годов и ее итоги
- Попытка определить способ производства
- Роль противоречия
- Идея о революции рабов
