Разве это не грубый корыстный эгоизм?

Цех принуждал каждого к вступлению в него, предписывал отдельным членам цеха правила технологического процесса и диктовал вплоть до цен условия договоров, которые мастер заключал со своими учениками и подмастерьями, а также с клиентами. Усилившаяся власть государства, которая перед вступлением в эпоху нового времени применялась для того, чтобы наладить народнохозяйственный процесс, многое делала таким образом, чтобы защитить крестьян от злоупотреблений господина и население - от злоупотреблений цехов, а также создать пространство для вырастающего крупного производства. Но большую часть того, что делала эта власть, она делала опять-таки с помощью средств, которые простирались от воспитательной опеки до полного правового принуждения.

И только тогда, когда, наконец, народнохозяйственный процесс действительно наладился в полной мере, вековые цепи, территориально сковывающие хозяйство, и давление опекающего государственного управления были осознаны как серьезные сдерживающие факторы, были выдвинуты требования и осуществлены освобождение крестьян, освобождение земли, свобода промыслов, только тогда частный характер хозяйственного устройства смог проявиться в полной мере. Под давлением свободной конкуренции почти все промышленные предприятия, созданные государством в предшествующий период, были оттеснены и ликвидированы, а поскольку и большая часть земельных владений, имевшихся у государства с момента его формирования, также перешла в частную собственность, доказавшую свое экономическое превосходство над государственной, частный хозяйственный порядок одержал полную победу, которая тем более значительна, поскольку она одержана ограниченными в правах бюргерами и политически бесправными крестьянами над исторически сложившимися силами помещиков и местных властей, над самим государством со всеми его средствами насилия. Эта победа была достигнута не вследствие вмешательства внешней силы, а только благодаря внутренней силе успеха и экономической логики. То, что в образовавшейся огромной общественной экономике частное право распоряжения проявляется значительно свободнее, чем на начальных этапах территориально раздробленной экономики, служит полноценным доказательством того, что частное устройство при исторически данных условиях докапиталистической эпохи соответствовало глубинной сущности экономики. Вначале обособленное хозяйство находилось под давлением внешних обстоятельств, не имевших ничего общего с экономической логикой, оно было результатом территориального обособления, в условиях которого вынуждено было существовать, потому что низкая степень мастерства и скудные размеры наличного капитала не позволяли ни прокормить большее число людей, сосредоточенных на небольшом пространстве, ни сделать возможным преодоление трудностей, возникающих из-за территориального удаления, при осуществлении экономического взаимодействия.

Однако то, что частное обособление хозяйства сохранилось и тогда, когда люди, проживая в непосредственной близости друг от друга и преодолевая расстояния, объединялись в общественное хозяйство, можно объяснить только тем, что частный порядок общественного хозяйства успешнее доказал свои преимущества, чем любой другой порядок, например существовавший в замкнутых монастырских общинах или в едином государственном союзе. Тот же факт, что мы имеем дело не только с сохранением частного обособления, но и с процессом, в ходе которого частное распоряжение усиливалось, преодолевая все первоначальные ограничения, стремясь ко все большей свободе, можно истолковать только таким образом, что частный хозяйственный порядок благодаря возрастающему общественному воспитанию индивидов приобрел значительно большую внутреннюю техническую, организационную, моральную надежность, вплоть до того, что выросшая свобода сделала ненужными воспитывающие силы принуждения, бывшие необходимыми на протяжении длительного этапа развития с целью подчинения личных интересов общей пользе.
Вместе с успехами экономики росло и ее общественное значение. В успехе замкнутого домашнего хозяйства была заинтересована только отдельная семья, теперь же всеобщий государственный интерес был связан с тем, что крестьянин кормил бюргера, который должен был сделать государство богатым.

Если раньше экономика должна была подчиняться задачам войны, процессам образования государств и формирования культуры, если раньше хозяйственный порядок должен был подчиняться родственным связям и организации армии, церковному устройству и конституции государства, которые имели более важное значение для состояния общества, то теперь она стала развиваться наряду с ними и смогла полностью раскрыть свою собственную сущность.
Частный хозяйственный порядок является единственной исторически оправдавшейся формой крупного общественного экономического союза. Опыт столетий доказывает, что благодаря ему обеспечивается более успешное общественное взаимодействие, чем при всеобщем подчинении единому приказу. Единая воля командования, необходимая для сплоченности общих сил в случае войны и для единообразного исполнения законов, теряет силу при экономическом взаимодействии. В экономике, в том числе и при превращении ее в общественную экономику, всегда должна совершаться частичная работа, частичный труд должен реализоваться в делимых запасах благ, чтобы можно было получить наибольшую пользу от каждой части и максимально расширить границы удовлетворения всевозможных потребностей. Миллионы людей, которые смотрят миллионами глаз и наделены миллионами воль, осуществляют такой частичный труд несравненно более эффективно и сбалансированно, чем если бы осуществлялся общий труд, регулируемый из одной высшей инстанции, которая не может знать о существующих в каждом отдельном случае бесчисленных возможностях наилучшего использования данных обстоятельств и дальнейшего прогресса и в которой поэтому подчиненные чиновники от экономики должны были бы действовать только в соответствии с типичными правилами, сковывающими наличную силу и требующими обременительной и дорогостоящей перепроверки.

Даже если отдельному чиновнику предоставили бы большую свободу действий, то у него все же не было бы достаточной заинтересованности в том, чтобы брать на себя повышенную ответственность, которая неизбежна, если он, отклоняясь от типичного образа действий, попытается искать новые пути. Напротив, частный производитель, чьи доходы зависят от выручки, которую он способен получить, всецело заинтересован в своей деятельности всем совокупным интересом своего личного ощущения жизни.

Частный хозяйственный порядок нужен для того, чтобы огромную силу эгоизма поставить на общественную службу экономике, так же как в случае угрозы войны эгоизм готов подчиниться единому командованию.
Этот эгоизм, который из распыленных индивидуальных исходных элементов возвел здание народного хозяйства, является в полном смысле слова общественным эгоизмом, что мы уже разъяснили в нашем кратком очерке теории общества. Он выдержал общественную проверку, включая в систему разделения труда отрасль за отраслью, доказывая свое превосходство на новых и новых товарных рынках. Общество смогло с полным основанием высвободить этот эгоизм юридически, потому что индивиды, руководствуясь им в силу действительной зависимости, в которой они, осуществляя свои частичные процессы, находились по отношению ко всему народнохозяйственному процессу, в достаточной степени встроили свой эгоизм в общественный порядок. Высвобожденное частное хозяйство остается в народнохозяйственном союзе, оно ни в коей мере не является изолированным хозяйством Робинзона, оно есть часть народнохозяйственного процесса, законно закрепленная в индивидуальном распоряжении. Для эгоизма, который руководит им, не упраздняется необходимость общественного надзора, он, как и прежде, находится под сенью закона.

Апробированный обществом, допустимый в обществе и контролируемый обществом, он воспринимается людьми как общественная власть свободы, которая наивысшее одобрение может получить в признании со стороны права.
Если наблюдать огромное неравенство в распределении благ между богатыми и бедными в любой период развития, равно как и в преддверии капиталистической эпохи, то все же никак нельзя избавиться от сомнений в отношении того, может ли эгоизм уже считаться общественным, если он примиряется с подобным антиобщественным распределением. Экономический принцип требует, чтобы потребности удовлетворялись наилучшим образом и чтобы блага не направлялись на удовлетворение менее важных потребностей, пока еще остаются неудовлетворенными более важные потребности. для покрытия которых могут применяться эти блага; частный хозяйственный порядок, однако, позволяет богатым удовлетворять свои потребности в предметах роскоши, тогда как бедные с трудом могут обеспечить себе удовлетворение жизненно важных потребностей.

Разве это не грубый корыстный эгоизм? Разве этот порядок не служит эгоизму власти, грубейшим образом нарушая логику общественного хозяйства?
Ответ, который мы можем дать на этот вопрос, не выводится из психологии типичного человека, из которой в теории простого хозяйства мы выводили наши предпосылки.

Содержание раздела