Семейные венчурные группы - прототип венчурного капитала
По прошествии лет это заключение представляется не вполне бесспорным, но главное было сделано: необходимость ускоренного развития науки получила идеологическое и политическое обоснование. Наука перестала быть роскошью, а ученые -восприниматься в духе комиксов о сумасшедших профессорах.
Они получили новую общественную миссию - спасти родину от глобального исторического поражения как в космической гонке двух систем, так и во всех прочих областях передового знания. Последствия уязвленного самолюбия ощущались вплоть до 1969 г., когда США осуществили запуск к Луне космического корабля с экипажем на борту, и после этого синдром спутника вполне изгладился из коллективной памяти Америки.
В результате спутникового шока бюджетные ассигнования на исследования во всех областях, которые могли хоть отдаленно иметь отношение к глобальному соревнованию, резко возросли. Военное ведомство было готово щедро платить за все, что могло восстановить первенство США, благодаря чему университеты вновь получили возможность в большом количестве производить новые исследования и разрабатывать современные технологии, затрачивая на это минимум собственных средств или не затрачивая вообще ничего.
Затраченные средства заметно изменили ситуацию. По оценке современных исследователей, уже к середине 1960-х гг. университетская система исследований не имела себе равных в мире по всему спектру естественных наук. Количество американцев с университетским образованием (от бакалавра и выше) также резко выросло, за счет чего США стали страной с наивысшей пропорцией ученых и инженеров (хотя в общем количестве ученых степеней доля этих профессий не выросла). Наконец, доля промышленно ориентированных расходов на исследования в валовом национальном продукте США значительно превысила аналогичную долю в любой другой стране.
Максимальный рост был отмечен в авиации, полупроводниках, компьютерных технологиях и фармацевтике.
Отмеченные сдвиги были напрямую связаны с ассигнованиями министерства обороны и НАСА. Их программы породили первоначальный рынок высоких технологий.
Более того, эти ведомства уже целенаправленно поддерживали систему рассекречивания технологий для применения в гражданской промышленности через программы использования технологий (technology utilization). Вряд ли стоит удивляться, что современный венчурный капитализм в 1960-1980-е гг. преуспел более всего именно в тех областях, которые оборонные ведомства считали приоритетными.
Государство, во многом помимо воли, стало крупнейшим венчурным капиталистом, взяв на себя риск и все более возраставшие затраты на первичные исследования.
b) Венчурные индустрии как карьерная альтернатива для исследователей
Американское высшее образование имело одну историческую особенность: в отличие от государственных университетов Европы, которые могли себе позволить игнорировать прозу жизни за счет стабильного притока финансовых ресурсов, многие американские высшие школы изначально были заведениями для подготовки специалистов-практиков. Заведения Лиги плюща (Ivy League) в большинстве своем выросли из богословских семинарий; университеты Запада опирались на систему земельных грантов (land-grant universities), которые должны были служить выпуску специалистов по сельскому хозяйству, заведения типа Массачусетского Технологического Института (MIT) создавались исключительно в целях обеспечения массового производства инженеров и т.д. Более того, к тому времени, как федеральное правительство начало оказывать университетам финансовую поддержку, они прочно зависели от пожертвований своих выпускников, и даже самые богатые университеты, как, например, Гарвард, не могли позволить себе заниматься фундаментальными исследованиями сверх жесткого лимита.
Поскольку философия или литературоведение во все времена оплачивались хуже, чем право, профессора и средства распределялись пропорционально даже не спросу студентов на знания, а потребности университета в высокооплачиваемых выпускниках.
Интересная обратная связь университетов и бизнеса сформировалась в первой половине двадцатого века - практически мыслящие университеты производили все больше специалистов в бизнесе и инженерном деле, которые, развивая промышленность и финансы, создавали спрос на новых специалистов. Когда промышленная революция создала спрос на менеджеров и инженеров, эти профессии просто добавились в список особо желательных, предопределив появление факультетов и отдельных школ бизнеса и инженерного дела.
Тогда же стала возникать практика целевых пожертвований, когда корпорации учреждали в университете профессорскую кафедру или программу обучения в области знания, смежной с их бизнесом (которые, вопреки распространенному в советской науке мнению, вовсе не были кузницами кадров для компаний-доноров, а были скорее сопряжены с особенностями налогового законодательства и симпатиями бывших выпускников-руководителей компаний).
Сотрудники американских университетов, таким образом, были хорошо подготовлены к практической деятельности.
Привычка работать по правительственным заказам вырабатывала у них ту целеустремленность, способность придерживаться жесткого расписания и держаться практической ориентации в работе, которые особенно ценили венчурные капиталисты. Благодаря этому исследователь с идеей, которая могла быть использована в коммерческих целях, мог, по крайней мере, теоретически, не воспринимать себя привязанным к своему университету. Климат работы в венчурной компании был во многом близок атмосфере лаборатории, с той лишь разницей, что к науке производить там добавлялась наука продавать.
Но и это для специалиста, привычного продавать свою теоретическую идею правительству в обмен на очередной исследовательский грант, тоже в принципе было не ново.
В сущности, венчурные компании уже к концу 1950-х гг. создали в малом масштабе альтернативную индустрию знания, где высококлассный специалист мог приложить свои силы, а в случае успеха - еще и разбогатеть. Эта система отсеивала для себя наиболее рисковых людей, готовых променять невысокий, но стабильный доход университетского профессора на должность президента молодой компании, - то есть тех, кто уже был психологически наиболее готов взять на себя роль предпринимателя.
Первопроходцами венчурного капитализма были несколько небольших инвестиционных фирм. Раньше всех в игру включились небольшие инвестиционные фонды, созданные представителями семей индустриальных магнатов Уитни, Рокфеллеров и Фиппсов, но первой полноценным представителем и основателем венчурного капитализма принято считать профессора Гарвардской школы бизнеса Жоржа Дорио.
5. Семейные венчурные группы - прототип венчурного капитала
а) Джок Уитни
Начиная с 1930-х гг., несколько семейных инвестиционных групп стали впервые экспериментировать с инвестициями в предпринимательство и новые технологии. Наиболее видный представитель этой группы, Джон Хэй (Джок) Уитни, был потомственным инвестиционным банкиром из богатого новоанглийского клана, сделавшего состояние еще в XIX веке на торговле мылом и спичками. Его первый проект был осуществлен им исключительно на собственные средства.
Еще будучи студентом колледжа, Уитни унаследовал примерно треть состояния своего отца, которое составляло 250 млн. долл. Работая в крупнейшем нью-йоркском брокерско-инвестиционном доме Lee, Higginson Co., он получил от бывшего сотрудника предложение инвестировать 500 тыс. долл. в попытку приобретения контрольного пакета компании Freeport Texas, занимавшейся добычей и переработкой серы, с целью корпоративного рейда, то есть для смещения неэффективного руководства.
Надо отметить, что в настоящее время враждебные захваты как объект специального финансирования полностью ушли из сферы деятельности венчурного капитализма40.
Успех первого проекта - первоначальные вложения выросли со временем в 20 раз - вдохновил Уитни на новые эксперименты, многие из которых стали легендарными. В частности, он финансировал исследования, а потом промышленное производство нового типа кинопленки, в результате которых был создан процесс цветной киносъемки и проявки Technicolor. Другой кинематографический проект Уитни, которому все предрекали неизбежный провал, была дорогостоящая экранизация тогда еще нового бестселлера Унесенные ветром М.Митчелл.
Вопреки прогнозам, фильм (ставший впоследствии культовым и вошедший в число мировых киношедевров) не только не оказался убыточным, но принес своим создателям очень высокую прибыль, покрывшую рекордные по тому времени постановочные расходы. Опираясь исключительно на собственные средства, в 1930-е гг.
Уитни также финансировал создание нескольких журналов, среди которых в том числе были Newsweek и Scientific American41.
После второй мировой войны Уитни (который на это время прервал свою венчурную деятельность, уйдя на фронт, где служил в ВВС и даже побывал в плену, откуда бежал) покинул Lee Higginson и вместе с четырьмя партнерами создал J.H.Whitney and Co. Она и стала одной из первых инвестиционных компаний, целиком сосредоточенных на венчурных проектах, по выражению самого основателя, интересных, привлекательных и конструктивных42. Среди успешных проектов Уитни этого
40 Интервью автора, октябрь 1997 г.
41 Betsy Cushing Whitney. The Times, April 4, 1998.
42 Post-War Bust and the Blossoming of the Brands. Frozen Food Age, Vol.
46., #1, 1997.
периода значатся Spencer Chemical и Minute Maid; некоторые другие, как, например, Standard Perlite и Circuitron, потерпели громкие неудачи. В конце 1950-х гг. в инвестиционном портфеле J.H.Whitney растет доля технологических компаний.
Со слов партнера самой компании, за рассматриваемый период (до 1965 г.) компания Уитни осуществила 80 инвестиционных проектов (из более чем 5000 предложений), 38 из которых были меньше 500 тыс. долл. и не принесли компании ничего, кроме разочарований. Только 13 проектов дали заметную прибыль, еще 4 принесли доход значительно меньше ожиданий, 6 - позволили вернуть вложенные средства, а оставшиеся 15 были списаны в убытки. Более крупные вложения (и в более традиционные отрасли) принесли несколько более стабильный доход, без драматических провалов, но и без ярких удач.
Тем не менее, уже в середине 1960-х гг. активы компании оценивались в 120 млн. долл., при том, что с 1945 г. ее капитал ни разу не увеличивался.
Главный вклад Уитни в развитие венчурного капитализма состоял в том, что, помимо демонстрации всему финансовому миру готовности поддерживать деньгами самые разнообразные инновационные проекты (от электроники до развлечений и от нефтедобычи до пищевой промышленности), он также установил в зарождающейся индустрии высочайший стандарт качества отбора, подтолкнув ее на путь интенсивного и прежде всего качественного роста. Его успехи убедили многих пошедших по его стопам, что венчурный капитализм (тогда еще не называвшийся так) имеет право на существование и в состоянии оправдать себя.
К началу 1960-х гг. J.H.Whitney окончательно завершила свою трансформацию в профессиональную венчурную компанию, существующую до сих пор.
b) Лоренс Рокфеллер
Так же, как и Джок Уитни, с личных инвестиций начинал и Лоуренс Рокфеллер, один из наследников империи знаменитого Джона Д. Рокфеллера. Первую свою операцию, которая тоже не вполне отвечала классической дефиниции венчурности, он осуществил в 1938 г., приобретя на сумму в 220 тыс. долл. акции компании Eastern Air Lines. Со слов самого Рокфеллера, им руководили не инвестиционные соображения, а желание помочь владельцу компании, кумиру своего детства капитану Эдди Рикенбэкеру, который оказался в затруднительном финансовом положении.
Деньги Рокфеллера вкупе со средствами других инвесторов составили сумму в 3-5 млн. долл., которой хватило для ее оздоровления. Впоследствии он еще несколько раз приобретал акции Eastern Air и довел свой пакет до контрольного. Но более известен другой протеже Рокфеллера, Джэйси Макдоннел, конструктор знаменитой серии самолетов Макдоннел-Дуглас и создатель одноименной компании. Зная, во что обходились военные исследования в послевоенные годы, сложно поверить, что для создания знаменитого истребителя, впоследствии отлично показавшего себя в воздушных боях второй мировой войны, потребовалось всего 10 тыс. долл. (даже с многократной поправкой на инфляцию).
Именно эту сумму Рокфеллер предоставил Макдоннелу для создания опытного образца. Впоследствии Рокфеллер так комментировал свои действия: ... это долг богатых перед обществом - рисковать своими богатствами, поддерживая творческие умы и конструктивные проекты..
Как и в случае с Уитни, инвестиционную деятельность Рокфеллера прервала война. Сразу после ее окончания войны он возобновил работу с молодыми авиационными компаниями, инвестировав в Reaction Motors, разработчика реактивных двигателей.
Рост спроса на продукцию аэрокосмических отраслей - как в связи с наличием массы невоплощенных военных разработок, так и с началом ядерного века, небывало заострившего необходимость надежных, быстрых и точных воздушных средств доставки взрывного устройства к цели, - оказался очень кстати. После успешного старта Reaction Motors, который был его последним индивидуальным проектом, Рокфеллер сформировал штат сотрудников и сосредоточился всецело на инвестициях в молодой аэрокосмический бизнес, к которому очень скоро добавилась и связанная с ним электроника, во многом тоже сориентированная на авиакосмические нужды.
Так появилась одна из первых (наряду с Джоком Уитни) венчурных компаний, созданная именно с этой целью, которая действует и ныне под названием Venrock Associates.
Хотя Рокфеллер по преимуществу оставался верен ориентации на авиакосмическую промышленность, спектр его интересов постоянно расширялся. Например, в 1957 г. он дал путевку в жизнь компании ITEK Corp., которая затем заняла лидирующее положение в оптической промышленности США (в частности, в области оптических систем информации). История ее появления во многом типична для понимания стиля и духа венчурных компаний. ITEK была основана четырьмя молодыми инженерами Eastman Kodak, разрабатывавшими вполне конкурентоспособные оптические устройства, которые затем успешно клались под сукно высшим руководством, удовлетворявшимся уже имевшейся номенклатурой выпускаемой продукции. Их окончательный уход вызвал, тем не менее, резкое осуждение руководства, которое восприняло его как предательство.
Конфликт вокруг увольнения завершился тем, что освободившиеся инженеры назвали новую компанию аббревиатурой ITEK. Вопреки ожиданиям, слово не было сокращением от information technologies или другого техногенного термина, а представляло собой акроним девиза I’ll Topple Eastman Kodak - Я опрокину Eastman Kodak.
Рокфеллер разработал некоторые из принципов, которые впоследствии стали классическими для работы венчурных капиталистов. В частности, он ввел в практику синдицирование, когда проект финансируют два и более инвесторов. На практике это означало, что Рокфеллер редко вкладывал больше 50% требуемых средств в обмен на не более чем 33% акций, а баланс распределялся между командой руководителей компании, которые получали акции либо за участие, либо за номинальные инвестиции, и еще одним сторонним инвестором. Другой особенностью работы Рокфеллера было то, что он практиковал поиск команд под проекты, разработанные им самим. Так, например, была сформирована геофизическая фирма GCA, которая фактически являлась спиноффом Управления геофизических исследований ВВС (Air Force Geophysics Research Directorate) и создавалась под его начальника Милтона Гринберга.
Менее повезло другому проекту. Island Packers - предприятие по производству рыбных консервов - потерпело неудачу только из-за того, что рыболовные зоны, которое оно предполагало эксплуатировать, оказались не так богаты, как предполагалось, и истощились в течение нескольких лет.
В настоящий момент эта тактика хотя и существует, но популярностью не пользуется: практика показала, что сила венчурного капиталиста не столько в способности увидеть технологическую или рыночную нишу, сколько в том, чтобы находить способных специалистов и содействовать им. Вместе с тем, опыт Рокфеллера в GCA и других сходных с ним проектах впоследствии стал одним из основных направлений деятельности венчурного капитализма, когда частный капитал сознательно и целеустремленно стимулировал перетекание чисто научных или военных разработок в коммерческую плоскость.
с) Генри Фиппс
В истории раннего венчурного капитализма заметное место занимает семейный фонд Генри Фиппса. Генри Фиппс был одним из основателей стальной империи Эндрю Карнеги, одного из крупнейших американских бизнесменов и филантропов. В 1924 г. Фиппс основал Bessemer Securities Corp., названную так по технологии непрерывной разливки стали Бессемера.
Эта технология, революционная для своего времени, сыграла немаловажную роль в успехе стального бизнеса Карнеги. Вероятно, это название в какой-то мере было знаковым и указывало на инвестиционные симпатии самого Фиппса. Bessemer Securities Corp. делала периодические венчурные инвестиции еще в 1920-е и 1930-е гг., но после второй мировой войны это направление стало основным (Фиппса к тому времени уже не было в живых). К началу 1960-х гг. в активе Bessemer находилось как минимум 30 компаний, из них не менее 15 компаний занимались инжинирингом и технологиями.
Среди этих последних были фирмы, которые вели разработки в области магнетизма, криогеники (холодильных установок), электроники, океанографии, приборостроения, горного дела и добычи полезных ископаемых. С развитием венчурного капитализма, уже в 1960-е гг., Bessemer, как и J.H.Whitney, преобразовалась в профессиональную венчурную инвестиционную компанию, и в настоящее время занимает в венчурном сообществе достаточно видное место.
d) Лессинг Джулиус Розенвальд
Из других семейных групп, которые вели работу, близкую к венчурной, можно назвать NWL Corporation (впоследствии Starwood Corp.). Принадлежавшая Лессингу Джулиусу Розен-вальду, председателю правления Sears, Roebuck Company, NWL получила свое имя по инициалам Натана В. Левина, который возглавлял ее в последующие 30 лет. Так как она оставалась в частном владении семьи Розенвальдов, оценить общий объем ее активов, и, соответственно, долю венчурных проектов в общем объеме деятельности не представляется возможным.
Тем не менее, известно, что только с 1960 по 1967 г. Starwood осуществил 14 крупных инвестиций и еще 6 - меньшего размера.
e) Payson Trask
Переходной фазой от семейного траста к настоящему венчурному фонду стало созданное в 1945 г. партнерство Payson Trask. Оно было тоже связано с кланом Уитни и создано банкиром из Нью-Йорка Фредериком Траском и сестрой Джока Уитни Джоан, в замужестве миссис Чарльз Пейсон, унаследовавшей свою часть семейного состояния Уитни. Она выделила на венчурные цели несколько миллионов долларов из своего наследства, которое в основном было инвестировано в акции промышленных предприятий, индустрию развлечений (ей, в частности, принадлежал бейсбольный клуб New York Mets), а также в фонды, поддерживавшие проекты в области медицины, образования и искусства.
Управление Payson Trask была целиком отдано на усмотрение Траска, который и нацелил партнерство на венчурные проекты47.
В отличие от, например, Рокфеллера, который часто финансировал живые идеи еще до создания бизнес-плана, Траск ориентировался на проекты в послестартовой фазе, как минимум с одним-двумя годами операционной истории. В 1945-1960-х гг.
Payson Track работала с большим количеством проектов (по оценке, около 60), из которых около 25 относились к технологически интенсивным отраслям, а прочие падали на более традиционные, в частности на машиностроение и химическую промышленность. Учитывая ее небольшой по сравнению с другими семейными фирмами размер, проекты Payson Trask никогда не зашкаливали за 500 тыс. долл., а при определенных обстоятельствах могли сокращаться до 25 тыс. долл..
Здесь мы видим формирование такого существенного элемента венчурного капитализма, как инвестиционная дисциплина. Если Рокфеллер, который управлял своими собственным капиталом, еще руководствовался как расчетом, так и личными симпатиями и соображениями морали, и в целом был настолько гибок, насколько считал нужным, то Траск, будучи доверенным лицом, уже следовал определенному набору пруденциальных принципов, избегая крайностей как превышения доли риска на определенный проект или фазу роста, так и непредставительности портфеля.
Инвестиции рассматривались не изолированно, а применительно к общей ситуации, благодаря чему портфель приобретал свойства среза развивающихся отраслей промышленности.
Интересны и другие находки Payson Trask, такие, как, например, четко осознаваемый и сформулированный принцип последовательности (position of consequence), означающий, что рост и соответствующие ему инвестиции должны быть спланированы заранее. Тем самым венчурная компания получает своего рода расписание на ближайшие несколько лет, которому предполагается следовать - или, если бизнес трудно предсказуем, хотя бы ориентироваться на него.
В настоящее время это стало общепринятым стандартом венчурного капитализма. Payson Trask также одним их первых сформулировал неписаный закон венчурной индустрии, который во времена господства Теории X был полукрамольным - об ориентации на руководство компании как на ключевой фактор успеха. Партнер Payson Trask Роберт Стиллман впоследствии так формулировал требования к менеджерам: Высокие деловые и моральные качества, целеустремленность и энергия, профессиональное знание производства, смирение как в финансовой и деловой жизни, и гибкость в отношении меняющихся обсто-ятельств.
Все это делало Payson Trask венчурным капиталистом переходного типа. Оставаясь по рождению полусемейным предприятием, она действовала как профессиональная инвестиционная компания с разделением функций капитализации и принятия решений, заложив еще один камень в фундамент венчурного капитализма.
| Венчурные инвестиции семейных групп в 1940-1960-е гг. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|
