Российская Ассоциация Венчурного Инвестирования
Крупнейшим венчурным инвестором страны является не частный фонд прямых инвестиций, а Международная Финансовая Корпорация, квазипубличное агентство ООН по развитию частного сектора в развивающихся странах. МФК инвестировала 19,5 млн. долларов в трех сделках из пяти, удивив этим многих экспертов, поскольку, с одной стороны, такое активное участие МФК было весьма неожиданным. С другой стороны, оно дает основания для оптимизма, так как МФК является принципиальным ко-инвестором: вместе с ней вкладывались Delta Capital и Intel Capital.
Тот факт, что МФК проявила интерес к технологическому рынку, оказывает хорошее стимулирующее воздействие на других инвесторов, которые, к тому же, могут получить дополнительные выгоды еще и оттого, что МФК подставляет плечо их финансовым рискам (используя долговое финансирование, снижая их портфельный риск и так далее).
с) Ангелы
Из бесед с деятелями российского венчурного рынка автору удалось выяснить, что сословие бизнес-ангелов в России уже существует, причем насчитывает не один год. Единственное, что сложно определить - это насколько много в России ангелов.
Тем не менее, они есть, и не в единичных экземплярах.
Обобщенный портрет ангела выглядит следующим образом. Ангелы, как правило, заработали деньги способом, далеким от технологического бизнеса: в коммерции, недвижимости, сырьевых отраслях.
В большинстве случаев, они не рассматривают поначалу технологические вложения как средство извлечения прибыли: чаще это нечто среднее между благотворительностью в адрес хорошего человека - разработчика и голой спекуляцией, сродни азартной игре. Некоторые ищут технологические проекты целенаправленно.
Идея поиграть на технологиях посетила многих ангелов в основном в ходе технологического бума прошлых лет, за последние два года число тех ангелов, кто видит в технологиях потенциальный джекпот, по-видимому, сильно сократилось. Благотворительный мотив чаще связан с тем, что сделки ангел находит, как правило, через друзей и знакомых315.
Беспроблемных ангельских инвестиций практически нет. Общим камнем преткновения для всех ангелов является, как правило, спонтанность их инвестиций-пожертвований.
Один из наиболее успешных российских ангелов, Андрей Головин (сделавший около 10 ангельских инвестиций), сказал автору: Ангелы часто не смотрят на вложенные деньги как на задачу, требующую развития и решения. Они просто достают деньги из тумбочки и кидают в бизнес. Раз, два, три, пока у них не начинаются проблемы, или пока им не надоедает.
Порог предельных вложений среднего ангела Михаил Гамзин оценивает в миллион долларов или меньше. Миллион накапливается за несколько лет, порциями от 50 до 200 тысяч долларов, в зависимости от возможностей самого ангела и проекта.
После этого ангел решает продать свою компанию кому-то дальше, и тут начинаются проблемы.
Ангелы обычно не понимают правил технологического бизнеса и пытаются управлять им, как традиционным, структурируя подчас достаточно сложные бизнес-схемы. Вместе с тем, они не ставят перед собой цели: как должна развиться компания, какие продукты должны быть разработаны и произведены, какие другие результаты достигнуты, передоверяя это предпринимателю. В результате разработка продукта идет без четкой ориентации на потребителя, маркетинг и инжиниринготстают друг от друга, а компания от рынка. В итоге деньги тратятся без плана, без лимитов и часто - зря, а ценное время тем временем уходит.
Головин, анализируя, чем его успешные ангельские проекты отличались от неуспешных, подчеркнул, что в отношении успешных проектов он как ангел с самого начала наметил, кому он продаст этот проект, и что надо сделать с проектом, чтоб он был продаваемым. То есть, важно спланировать выход.
Некоторые ангелы выходят очень удачно. Так, например, уже упомянутый израильский предприниматель Джозеф Авчук, купивший в 1998 г. компанию Апорт за 1 млн. долл., продал ее в 2000 г., на пике бума, Голден Телекому за 25 млн. долл.
Но большинство ангелов могут быть довольны, если при входе в их компанию венчурного капиталиста им удается сохранить стоимость своих инвестиций. А многим не удается добиться и этого - из-за изначальных ошибок в подходе.
98% известных мне ангелов теряют деньги - сказал автору Головин.
Итак, добавлять и создавать новую стоимость ангелы пока не научились. Но это не значит, что от них совсем нет проку. Напротив, венчурные фонды все более охотно принимают компании от ангелов. Фонд Русские технологии утверждает, что отказался от идеи работать напрямую с изобретателями и учеными, и в качестве партнеров совершенно сознательно предпочитает компании, где есть ангел- инвестор. Мы стараемся, чтобы у разработчика было какое-то представление о рынке, - говорит Михаил Гамзин.
Тратить время на обучение автора проекта только ради того, чтоб с ним можно было вести переговоры - с точки зрения Гамзина, пустое дело. Ангел -это другое дело: он часто выступает как педагог и подготовитель, поэтому и отношение к бизнесу другое. С этой задачей, на взгляд наших респондентов, российские ангелы научились справляться уже очень неплохо.
Кроме того, - добавляет Гамзин, - ангел осознанно отдает контроль над компанией профессиональному инвестору, поскольку он ему больше не нужен. Он понимает, что, даже продав компанию по цене фактически сделанных инвестиций, он заработает впоследствии уже за счет усилий венчурного фонда.
На взгляд автора, главной задачей, которую должны научиться решать русские ангелы, помимо уже рекомендованного нашими респондентами строгого делового и финансового планирования и стратегии, должен стать более эффективный выбор компании. Семейно-дружеский принцип поиска отлично работает в условиях развитого технологического окружения наподобие Силиконовой Долины, а в России налицо явная ас-симметрия информации: потенциальные разработчики не знакомы с ангелами, а потенциальные ангелы не имеют выхода на разработчиков. Пока инвестиционные решения принимаются по принципу доступности проектов вместо принципа выгодности, ранняя фаза венчурных инвестиций будет развиваться не так эффективно, как могла бы. Однако, по отзывам, у нас немало потенциальных ангелов, которые пока только хотят поиграть в технологии.
Улучшение информационного насыщения венчурной среды должно хотя бы отчасти облегчить и эту проблему.
d) Венчурная стратегия
В последние пару лет венчурные инвесторы предпочитали ставить на безопасные и выглядящие надежными варианты. Многие опрошенные нами венчурные капиталисты или кандидаты в таковые подчеркивали, что они намерены и в будущем инвестировать только в компании с проверенным продуктом, стабильными денежными потоками и желательно прибыльные. Такой интерес понятен - профессионалы всегда стремятся минимизировать риск и накладные расходы на сделку. Но непонятно другое: нуждается ли прибыльная компания в венчурных деньгах вообще.
Кроме достаточно очевидных ситуаций, когда необходимо кредитовать планы нового роста, интерес компании в инвестициях в таких ситуациях невелик, поскольку венчурные деньги - один из самых дорогих видов финансирования. В то же время, венчурные капиталисты пока самоустраняются от ситуаций, где их деньги, притом в значительно меньших объемах, могут оказать существенно больший эффект и доходность. Понятно, что Интернет-кризис напугал всех, но безрискового венчура в природе не бывает.
К тому же изоляция поздней фазы неразумна и стратегически. Да, венчурный бизнес не благотворительность, и каждый фонд вправе выбирать, куда ему вкладывать - но то, что фонды поздней фазы могут процветать только там, где создаются и развиваются новые компании, кажется, доказательств не требует. Пока что венчурные капиталисты исчерпывают старые источники сделок, а не создают новые.
В целом, пул доступного российским предпринимателям венчурного капитала сейчас исчисляется примерно в 40-60 млн. долл. Это немного - на два порядка меньше, чем общие средства, находящиеся в управлении российских фондов прямых инвестиций, и примерно столько, сколько сейчас инвестируется в США в среднем за полтора дня.
Какие задачи ставят перед собой те венчурные капиталисты, которые всерьез рассматривают для себя эту стезю? Михаил Гамзин так охарактеризовал венчурную миссию Альфы: Технологический бизнес в России имеет большое будущее, именно сейчас настал момент, когда необходимо капитализировать инвестиции Советского Союза в науку и технологию, создавшие уникальные научные школы по ряду дисциплин... Проблема утечки мозгов действительно существует (хотя и не в такой форме, как принято представлять), существует молодежь, у которой есть идеи, есть уже определенные управленческие и предпринимательские навыки, но нет денег.
Конкурентная ситуация на мировом рынке такова, что невозможно инвестировать в России во все технологические сферы - значит, Россия должна сфокусировать свое внимание и сконцентрировать ресурсы на конкурентоспособных в мировом масштабе технологических сферах и отраслях.
Где же находятся окна в мировой технологический бизнес для современной России? Еще в начале 1990-х гг. она являлась несомненным лидером в области оптики (вышедшей из венчурной моды еще в 2001 г.) и лазеров, и некоторые из этих возможностей были в 1990-х гг. уже реализованы, компонентами или в виде отдельных бизнесов.
А вот в областях биотехнологии и компьютерных наук Россия в целом сильно отставала от развитых стран еще в 1970-80 гг. (вот когда нам аукнулось сталинское преследование буржуазных девок генетики и кибернетики). Прорывы в этих областях у России пока лоскутные - только в некоторых нишах, но в ряде случаев значительные (Intel Capital привел в качестве примеров таких локальных преимуществ России новые материалы и алгоритмы).
Материаловедение сейчас выглядит весьма перспективно, поскольку электроника уже начинает упираться в ограничения по материалу. Сложные алгоритмизованные приложения (которыми так славится Россия) имеют тенденцию замахиваться на глобальные приложения, наподобие распознавания, но нечасто оправдывают ожидания; реже оказываются в нишах.
Например, поиск (Google) сделал новый виток на удачном алгоритмическом повороте, но сейчас уже достиг новых потолков и оказывается перед новыми задачами. Необходимо наращивать и более глубокое понимание тех процессов, которые воспроизводят алгоритмы: так, тот же Google купил компанию, занимающуюся прикладной семантикой.
В безопасности и беспроводных технологиях количество новых проектов уже близко к перебору, но удачные решения и здесь могут вполне переломить рынок в пользу новичка.
В целом, после завершения нынешней консолидации рынка станет ясно, что произошли очередные качественные изменения: как инженерные, так и деловые. Найти новые решения, которые смогут использовать новые качества, исподволь обретенные в буме и кризисе - это и есть сверхзадача венчурного бизнеса.
Появятся новые возможности, которые надо почувствовать накануне их возникновения. Какие - еще не до конца ясно.
Конечно, в России и сейчас есть, чем поживиться. Это, в частности, показывает проводимый с 2001 г. Конкурс Русских Инноваций журнала Эксперт - крупнейшее в стране состязание начинающих компаний. Каждый год из нескольких сотен соискателей отбираются несколько победителей, среди которых регулярно встречаются технологии и компании, способные при правильном инвестиционном и деловом планировании стать мировыми лидерами в своей области. Еще больший потенциал можно разыскать не среди уже существующих технологий и их обычно сорока-пятидесятилетних создателей, а у молодого поколения инженеров.
Главный интерес любого венчурного капиталиста - технологии, которые уже нужны, но которых еще нет. Вовлечь в предпринимательскую деятельность тех нынешних студентов и аспирантов, которые еще не помышляют о ней, то ли потому, что не видят в ней смысла, то ли потому, что не видят в ней интереса - эта одна из важнейших задач на ближайшее будущее.
Повестка дня на ближайшую пятилетку не исчерпывается задачей найти, в гораздо большей мере она состоит из реализовать. На венчурных капиталистах лежит задача совершенствовать бизнес-процессы внутри технологических компаний и наращивать связи с венчурным сообществом извне. Наш текущий статус на обоих этих направлениях был подвергнут нашими респондентами критике, чья безжалостность ничуть не смягчалась ее конструктивностью. Опрошенные нами инвесторы описывали задачи по созданию с нуля культуры разработки, ведения проектов, управления качеством. Они также трезво оценивали свое место в мире и признавали, что им, чтобы добиться успеха, надо протолкнуться в мировую венчурную элиту, где их пока не видно и не слышно.
Многие наши респонденты говорили, что видят перед собой совместную задачу венчурного сообщества всячески рекламировать технологическую Россию, менять ее образ в глазах внешнего мира, не только для зарубежных партнеров, но и для своих собственных граждан.
В целом, начинающие российские венчурные капиталисты видят перед собой сложные, но выполнимые задачи, и верят в собственный успех. Ситуация меняется в их пользу. Пока очень медленно. Но уже меняется.
И не в последнюю очередь потому, что они, как могут, меняют ее сами. Мы не ждем в 2004 г. взрыва венчурных инвестиций, но определенно ожидаем новых благоприятных новостей - новых инвестиций и, возможно, новых фондов.
7. Российская Ассоциация Венчурного Инвестирования
Говоря о венчурном процессе в России, нельзя не упомянуть специфически национальный феномен: до того, как венчурный процесс начал развиваться, в России уже существовала общественная организация, занятая его развитием. РАВИ была создана в 1997 г. как объединение венчурных фондов ЕБРР. Однако, что следует признать редким случаем, РАВИ вышла далеко за пределы своего исходного мандата и, по сути, не только сама переопределила свою миссию в более традиционном венчурном понимании, но и сделала для продвижения венчурного бизнеса в России очень многое из того, что вообще в силах небольшой и не слишком хорошо финансируемой организации. Основной движущей силой в этом процессе была не столько воля учредителей (которые вообще не проявляли, за редкими исключениями, интереса к своей ассоциации), сколько личный энтузиазм сотрудников ассоциации, прежде всего ее лидера Альбины Никконен.
За несколько лет членство в ассоциации увеличилось в несколько раз, а сама ассоциация запустила целый ряд проектов, по большей части весьма успешных.
Из многих проектов, которые предпринимались РАВИ, самым удачным следует считать венчурные ярмарки, призванные обеспечить контакт инвесторов и предпринимателей. Ярмарки проводились с 2000 г., причем число компаний, участвующих в них, постоянно нарастало: с 28 компаний-участников в 2000 г. до 51 в 2003 г. Собственно инвестиционных предложений по итогам ярмарки поступало не так много, но ярмарки произвели в разивающемся венчурном сообществе неожиданный побочный эффект. На них стала формироваться среда общения и дискуссий. По сути, уже на третьей ярмарке программа конференций и тематических мероприятий перевешивала значимость собственно выставочной части.
Это не единственный российский форум, посвященный технологической и венчурной проблематике, но лидерство программы Ярмарок очевидно. Сейчас венчурные ярмарки РАВИ являются событием года, посещаемым практически всеми видными деятелями венчурного сообщества ради возможности неформального общения и обсуждения докладов и выступлений.
Благодаря этому общению появляется возможность составить вполне объективное представление о текущей ситуации в венчурной индустрии и скорректировать собственные планы на будущий год.
Еще одной важной стороной деятельности РАВИ является формальная и неформальная лоббистская деятельность. Участие РАВИ в разработке политической платформы венчурного регулирования, описанной выше, не исчерпывалось кооперацией с Минпромнауки.
Ассоциация регулярно инициировала проведение парламентских слушаний (как в верхней, так и нижней палате), организовывала собственные семинары и конференции с участием представителей бизнеса и государственных органов, и активно работала с политиками и высшими чиновниками. Предметом регулярного обсуждения на сессиях ассоциации были, в частности, льготы по налогам и таможне для инновационного бизнеса и проблемы создания фонда-рези-дента РФ.
Наконец, РАВИ сделала очень много и для пропаганды венчурного бизнеса в России. Помимо работы с представителями политической и деловой элиты и прессой, Ассоциация прямо или косвенно инициировала ряд публикаций и подготовила несколько изданий по венчурной тематике. В частности, эта книга была подготовлена при прямом участии РАВИ и на средства, предоставленные ею. Об эффективности информационной деятельности РАВИ можно судить косвенно, но, по оценкам автора, большая часть публикаций на венчурную тематику, где цитируются внешние источники, ссылается на информацию, полученную от РАВИ, и, что еще более важно, в прессе в последние годы часто фигурируют идеи, представления и выражения, изначально сформулированные Ассоциацией.
Таким образом, РАВИ удалось сформировать часть общепринятых в России представлений о венчурном бизнесе. Учитывая, что сейчас основной задачей венчурного сообщества является убеждение деловой и политической общественности в важности и нужности венчурного дела, пропагандистский перевес измеряется в первую очередь тем, чьи идеи господствуют в обсуждении темы - и здесь роль РАВИ была весьма существенна.
В последние годы (2002-2004 гг.) РАВИ стала расширять спектр своей деятельности. В частности, ею был разработан и запущен план создания образовательных центров для венчурных предпринимателей. Несмотря на неудачно выбранное название программы (коучинг-центры; коучинг - коммерческое название частной психотерапии для менеджеров корпораций, погрязших в офисной текучке), программа подготовки состоит из вполне традиционных дисциплин и дает неплохие результаты, если судить по качеству подготовки выпускников. РАВИ, со слов ее руководства, ориентировалась при разработке концепции делового образования на American Venture Institute при NVCA.
В настоящее время такие центры работают в двух федеральных округах, где РАВИ располагает хорошими связями с руководством (Приволжском и Северо-Западном), в остальных округах центры только планируются. РАВИ также начала разрабатывать венчурный Интернет-портал, концепция и назначение которого еще неясны окончательно.
В целом, РАВИ являет собой уникальное зрелище - ассоциация венчурного капитала, опережающая его появление. В венчурном сообществе далеко не все начинания ассоциации находили и находят поддержку. В частности, сам автор критиковал эксперимент РАВИ с имитацией IPO в ходе 3-й венчурной ярмарки (2002 г.) как непродуманный и оторванный от жизни, а некоторые руководители венчурных фондов считают, что международная деятельность РАВИ недостаточно отвечает потребностям индустрии. Тем не менее, в сравнении с другими отраслевыми ассоциациями (в технологическом мире России это АПКИТ и Руссофт) деятельность РАВИ выгодно выделяется, во-первых, результативностью, а во-вторых, ориентацией на поддержание и развитие венчурного сообщества и венчурной инфраструктуры.
В отличие от компьютерных ассоциаций, которые видят свою основную задачу в маркетинге услуг своих членов, РАВИ смогла стать центром гравитации зарождающегося венчурного сообщества - чем оказала и продолжает оказывать ему немаловажную услугу.
8. Россия в мировом венчурном процессе
Сейчас венчурному сообществу России важнее всего задаться вопросом - что дальше? Во-первых, не следует предаваться самообману и розовым иллюзиям. То, что в России классные ученые и классная научная школа (и к тому же недорогая рабочая сила), повторялось уже такое несчетное число раз, что стало общим местом.
Говорить о том, что у нас хорошо, -непродуктивно. Области для приложения сил и совершенствования нашей венчурной среды лежат в противоположном направлении. Постараемся непредвзято оценить существующие проблемы: что у нас плохо? Плохо очень многое.
Малые темпы роста - на венчурных ярмарках присутствует множество компаний трех-пяти-семилетнего возраста, но практически не бывает компаний моложе трех лет. Это очень тревожный признак: новые технологические компании не создаются. Происходит ли это потому, что наше преимущество в научной области мало-помалу уходит в прошлое, или потому, что у нас мало потенциальных предпринимателей?
Про нехватку амбиций уже говорилось, следует также признать и нехватку предпринимательской культуры. Люди, владеющие технологиями и способные их развивать, часто элементарно не знают правил венчурной игры, не знают, куда пойти, к кому обратиться и чего хотеть, наконец. Часто они к тому же и не ставят себе цель заработать, представляя себе инвестора как грантодателя, а компанию - прежде всего как лабораторию для утоления научного любопытства.
Но что ученому здорово, то бизнесмену смерть.
Еще одна проблема - изоляция. С технологической точки зрения Россия - глубокая провинция.
Осведомленность о направлениях спроса и вызревающих прорывных зонах у нас тоже оставляет желать много лучшего. Рынок ищет не гениальных новинок, а полезных новинок. Не представляя себе потребностей, трудно предложить рынку нечто действительно нужное. Такое знание берется не вприглядку, а из совместной работы и профессионального общения.
А откуда наш средний инженер, бывающий за рубежом только в турпоездках да изредка на выставках, может составить себе представление о последних мнениях и сплетнях технологической среды или запросах крупных корпоративных потребителей? Большая часть каналов для него закрыты.
Технические новинки привозят к нам также поздно и втридорога. Как тут держать нос по ветру?
Это не самая простая задача, и одним росчерком пера она не решается.
Важно также отдавать себе отчет, что в России существует глубокий раскол внутри предпринимательского сообщества между предпринимателями и инвесторами - выходцами из научного истэблишмента и между компьютерщиками и программистами, большинство из которых пришли в свое дело не через вузы, а с улицы, подчас не имея и формального инженерного образования. Первые и вторые очень мало общаются, по-разному смотрят на вещи и не очень-то друг друга долюбливают. Даже работающие с ними инвесторы - часто разные организации. А между тем обеим группам есть чему друг у друга научиться.
У программистов и железячников гораздо лучше обстоят дела с предпринимательством, но с точки зрения углубления в технические аспекты выходцы из научной среды их серьезно опережают. ИТ-бизнес и научные бизнесы - биотехнологии, новые материалы и др. - должны быть сближены.
Разность происхождения не должна служить розни. Ни информационные, ни нано, ни биотехнологии - ни одна сфера не должна оказаться в загоне просто потому, что она не из той тусовки.
В дальнейшем важно не ошибиться, выбирая направления инвестиций. На чем в прошлом обожглись инвесторы? Прежде всего на том, что погнались за модой. Инвестиционные моды, которые периодически возникают в венчурном бизнесе, обычно служат точками выхода для предусмотрительных инвесторов.
Чтобы заработать на новых технологиях, надо покупать их, когда они еще немодны, и продавать, когда они модны (что, впрочем, верно не только для технологий). Тот, кто поступает наоборот, не зарабатывает сам, а только обеспечивает прибыль более предусмотрительным инвесторам.
В 1999-2000 гг. у нас была обратная картина: инвесторы, как лемминги, шарахались вслед за толпой. Инвестировавшие в Интернет-компании следовали за пиком американской моды. Те, кто поразумней, рассчитывали на продажу своих инвестиций американским и европейским порталам, но были и такие безрассудные инвесторы, которые строили расчет исключительно на выход путем местного или даже зарубежного IPO. Одно такое IPO - РБК- у нас состоялось, но, судя по динамике, выйти там особенно никто не смог, да похоже, что и не собирался.
Когда рынок перешел из фазы вертикального взлета в фазу штопора, инвестиционные лемминги запаниковали и кинулись врассыпную, продавая свои дорогостоящие активы за бесценок.
