Россия
Собственные инвестиции управляющая компания Йозма начала в марте 1993 г. Уже в 1995 г. первая компания Йозма была выведена на биржу NASDAQ в США, а летом того же года была совершена первая покупка компании из портфеля Йоз-ма (стратегическим покупателем выступила компания America Online). Дочерние фонды Йозма также активно развивались.
В числе успешных вложений фондов были компании ESC Medical и Galileo, профинансированные фондом Nitzanim fund; Commtouch и Jacada, профинансированные фондом Gemini, и ряд других компаний.
| Дочерние фонды Йозма | ||||||||||||||||||||||
|
Yozma имела сокрушительный успех. В течение года все десять фондов с зарубежными партнерами были сформированы (общие чистые инвестиции в них составили 256 млн. долларов, из которых 80 млн. долларов было профинансировано Йоз-ма). В дальнейшем капитал дочерних фондов Йозма возрос до 2,9 млрд. долларов США за счет привлечения новых инвесторов и успешных продаж портфельных компаний, а 8 из 10 фондов были выкуплены частными соучредителями. Временное использование государственных средств Израиля привело к привлечению только в виде прямого каталитического эффекта почти 5 млрд. долл. инвестиций (в 50 раз больше временно отвлеченной правительством суммы) и косвенно - до 7 млрд. долл. в течение 1993-2000 гг. Число технологических компаний в стране превысило 4000. Израиль был успешно включен в мировой технологический бизнес.
Программа ориентировалась на несколько источников предпринимательской активности. Помимо спин-оффов корпораций и исследовательских центров, а также университетов, Йозма активно привлекала к сотрудничеству проекты предпринимателей из армии, израильтян, проживавших в США и Европе и новых иммигрантов из бывшего СССР. Эти последние источники частной инициативы составили важную часть проекта Йозма, в частности, очень много предпринимателей пришло в технологический бизнес из аналитического подразделения разведки 8-200. Инженеры из бывшего СССР,
по некоторым данным, составили до 33% штата некоторых компаний, созданных в 1993-1997 гг., а бизнесмены из развитых стран мира иногда специально возвращались на родину в Израиль, чтобы принять участие в программе Йозма.
В 1997 г. израильское правительство закрыло проект Йозма и продало управляющую компанию ее руководству. Решение о закрытии проекта было принято в связи с тем, что создание венчурной индустрии в Израиле было сочтено несомненно успешным. В связи с этим дальнейшее функционирование проекта было сочтено ненужным, и правительство Израиля покинуло венчурный рынок, сохранив только программу поддерживаемых государством технологических инкубаторов.
Помимо программы Йозма, в Израиле также была запущена программа Инбал по страхованию частных инвестиций. Инбал компенсировала потери до 80% стоимости номинальных вложений в определенные правительством Израиля фонды в течение 7-9 лет. Однако программа не пользовалась популярностью у инвесторов из-за сложного регулирования, связанного с ней, и требования выплаты программе Инбал ежегодных страховых платежей, составлявших 0.2% от размера фонда. Программа была закрыта в 1995 г. из-за отсутствия спроса на нее.
Успех деятельности Йозма был признан во многих странах мира. Широко известны примеры Тайваня и Финляндии, где опыт Йозма был включен в государственную политику, и были созданы сходные фонды, инвестировавшие в частные фонды на паритетной основе. В Чили с 2001 г. функционирует аналогичная программа CORFU.
Вспоминая то время, руководитель Израильской Венчурной Ассоциации Этан Хиллман, тогда президент биотехнологической фирмы, сказал: Yozma создала необходимый уровень доверия у зарубежных венчурных капиталистов, которые вкладывали свои деньги в Израиль. Она разделила с ними риск, но не плоды инвестиций. Израиль дал венчурным капиталистам финансовый рычаг (leverage), в обмен на возможность проникнуть на международный рынок венчурного капитала. Венчурные капиталисты пришли [в Израиль] и научили нас делать бизнес, это и было нашей главной целью. Программа даже не стала предметом споров: с того момента, как она была задумана, в ее успехе никто не сомневался.
# 6. Россия
Этот раздел занимает в книге особое место. В отличие от других частей, все, что изложено здесь, - по большей части мои собственные впечатления и анализ событий, очевидцем или участником которых я был сам.
Проведя в отечественном венчурном процессе в разных качествах не один год, я полагаю, что могу назвать себя одним из его инсайдеров, и тешу себя мыслью, что мое личное свидетельство весит не меньше, чем те, что я использовал для написания остальных разделов.
Я мог бы рассказать о венчурном процессе и технологическом бизнесе во много раз больше того, что изложено здесь, благо накопленный опыт и собранные данные позволяют это сделать. Тем не менее, тема обязывает к соответствующему отбору материала - а это означает, что многие анекдоты, наблюдения, события и лица останутся за пределами книги, не потому, что они не представляют интереса, а потому, что они не укладываются в сюжет. История российского венчурного бизнеса значительно богаче, чем об этом можно рассказать в одном разделе книги. Более того, эта история далека от завершения - наоборот, она только сейчас начинает разворачиваться на моих и ваших глазах, и я имею все основания думать, что еще до выхода этой книги в свет новые изменения сделают написанное здесь если не историей, то пройденным этапом.
Тем не менее, основные вехи процесса заслуживают того, чтобы быть зафиксированными здесь, что и предлагается вниманию читателей.
Несомненно, что всех, кто читает эту книгу в России и на русском, интересует не только то, как венчурный процесс развивался в прошедшие полвека, но и то, где в этом процессе место нашей страны. Именно на этот вопрос - где Россия стоит на мировой карте венчурного бизнеса - я и пытаюсь ответить этим разделом.
і. Ранний этап (1992-1999 гг.)
Точка отсчета венчурного предпринимательства в России -вопрос непростой. Очевидно, что говорить о каких-то зачатках технологического предпринимательства можно только никак не ранее 1988-89 гг. Хотя в этот период торговля привозными компьютерами была чем-то вроде национального спорта, и на ней было сколочено не одно состояние, этот бизнес был по сути не столько примитивной системной интеграцией, сколько арбитражем на разнице наличных и безналичных курсов рубля (которых в последние годы советской власти одно время было до полудюжины), то есть финансовым, а не технологическим.
После того, как окно арбитража закрылось с валютной либерализацией 1992 года, компьютерный бизнес быстро сошел на нет, и в нем остались только те, кто специализировался на компьютерах. Большая часть ныне действующих дистрибуторских и интеграторских фирм России сформировалась не ранее 1994-95 гг.
В этой первой волне, тем не менее, проявились и первые достижения. Лучшим примером может служить компания Параграф братьев Степана и Георгия Пачиковых, занимавшаяся разными программными разработками, но наиболее прославившаяся участием в начале 1990-х гг. в разработке распознавания рукописного ввода для первого переносного компьютера Newton. Еще в 1990 г. Пачиковы наладили партнерские отношения с рядом ведущих фирм Силиконовой Долины, а несколько лет спустя часть их активов была приобретена Silicon Graphics. В 1990-1991 гг.
Intel и Sun открыли первые операции с использованием российских разработчиков (в НИЯЦ в Саро-ве и Санкт-Петербурге, соответственно), игра Тетрис А.Па-житнова распространилась по миру, в Москве (а в дальнейшем и Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде и Новосибирске) появились первые фирмы, разрабатывавшие оригинальные программные продукты - Арсенал, ABBYY (тогда Bit Software), Spirit, позже - Лаборатория Касперского.
Уже тогда стало очевидна постсоветская специализация российских ИТ-разработчиков. Первая заметная область - это математически насыщенные алгоритмические задачи, применяемые в таких областях как 3D, распознавание образов и OCR (optical character recognition, или сканирование и оцифровка печатного текста), т.н. нейронные сети, компьютерный поиск, эвристический анализ (например, в антивирусных инструментах). Вторая, менее гламурная область - это железная электроника - разработка микросхем и программирование чипов.
Первая специализация опиралась на отечественную математическую школу. Отметим, что алгоритмы, применяемые во всех перечисленных областях, очень близки, и фирмы, занимавшиеся распознаванием, часто легко переходили к зD-продуктам или поисковикам. Эти разработки продавались за рубеж, но в очень ограниченных количествах - иногда в виде услуг и решений (Spirit, ABBYY), реже в виде готовых продуктов (антивирусы Лаборатории Касперского), и, как правило, доли рынка в своем сегменте у них были пренебрежимо малы.
Вторая специализация выросла на советской же школе схемотехники, но, в отличие от первой, не пользовалась спросом в развитых странах: в основном разработчики микросхем и устройств поставляли их по небольшим заказам в страны Восточной Азии: Японию, Корею и на Тайвань. Некоторые лазерные и оптические технологии через посредство технологических брокеров попали на рынки Европы и Израиля, но чаще всего в качестве технологических компонентов, а не самостоятельных продуктов.
Компьютерный бизнес первого постсоветского десятилетия в основном ориентировался на госструктуры и крупнейшие приватизированные корпорации (которые были основными приобретателями импортной техники и в период позднесоветского компьютерного бума). Невысокий уровень требований, ограниченное число клиентов и нетиражируемость проектов консервировала (и продолжает консервировать) полукустарный характер системной интеграции.
Техника и интеграционные решения поставлялись в основном именно для нужд этих категорий потребителей, доля собственных разработок в общем обороте внутреннего рынка была невелика. На всем корпоративном рынке России было всего несколько продуктов отечественного производства, к тому же, в отличие от экспортных разработок, не отличавшихся сложностью. В основном это были сугубо прикладные программы - іС Бухгалтерия и другие учетные программы компании іС, сходного назначения системы документооборота Парус, Галактика, юридические базы данных Гарант и Консультант. Потребительский рынок был развит гораздо меньше в силу низкой платежеспособности населения и сопутствовавшего ей высокого уровня пиратства - по самым скромным подсчетам, до 85% копий программ, используемых в России, были приобретены незаконно.
Единственное исключение составляла игровая индустрия, к концу 1990-х гг. приспособившаяся выпускать игры приемлемого качества с минимальной себестоимостью, подорвавшей пиратство. В целом, российские инженеры и программисты практически не участвовали в международном разделении технологического труда.
И наконец, последний принципиальный признак этого периода - отсутствие капитала, финансирующего новые технологии. Термин венчурный впервые вошел в практику в 1995 г., когда при участии Европейского Банка Реконструкции и Развития были созданы 14 фондов, названных венчурными. Управление фондами было возложено на зарубежные финансовые институты, которые обеспечивали 10% капитала фондов (исключение составил Quadriga Capital, где пропорция денег ЕБРР была 99 к 1). Долгое время именно эти фонды представляли российский венчурный бизнес, они же были учредителями Российской ассоциации венчурного инвестирования - но к технологиям отношения они не имели: изначально их задачей было содействие социально-экономическому развитию российских регионов.
Каждому фонду был выделен свой регион, который он и должен был окормлять (это ограничение действовало до 1999 г., когда оно было упразднено, к немалой радости фондов, находивших не так много подходящих объектов для инвестиций). Многозначность слова венчурный привела к тому, что ЕБРР счел возможным использовать его то ли в маркетинговорекламных целях, то ли сочтя, что создание новых малых фирм в регионах, ранее не ведавших капитализма, генетически близко венчурному бизнесу.
На самом деле все эти фонды были классическими примерами фондов прямых инвестиций. Подобное смешение понятия венчурного инвестирования с более широким понятием прямых инвестиций характерно и для Европы, где венчурные фонды до сих пор еще часто рассматриваются в статистике как частный и несамостоятельный случай прямых инвестиций, а традиционные фонды входят в EVCA.
Фонды ЕБРР, невзирая на название, никак не участвовали в технологическом инвестировании: единственный случай околотехнологических вложений имеется только у питерской Квадриги (хотя в 2000 г. некоторые другие фонды также активно вели переговоры с Интернет-компаниями, впрочем, так и не вложившись). Сейчас эти фонды вряд ли станут активными и тем более полными участниками технологического финансирования: многие из них уже полностью инвестированы.
Финансовые результаты фондов также далеки от того уровня, которого ждут от венчурных вложений инвесторы: то ли потому, что на них была возложена социально значимая миссия, то ли потому, что фонды были созданы накануне кризиса. Сейчас (почти іо лет спустя) активы фондов в лучшем случае равны стартовым инвестициям, а кое-где и в минусе.
Тем не менее, ЕБРР уверен в том, что фонды в итоге успешно выйдут и покажут приемлемую доходность (не менее 15-20% годовых). Как сообщил автору куратор программы в ЕБРР Андрей Тихомиров, отношение к фондам в ЕБРР менялось по синусоиде, но в конечном итоге в программе банк не раскаивается.
Впрочем, ЕБРР, будучи квазипубличным агентством, имеет совсем иные приоритеты и требования по доходности; для частных инвесторов калифорнийских и бостонских венчурных партнерств такая доходность - провал.
2. Интернет-бум и Интернет-кризис в России
Еще в 1997-1998 гг. найти финансирование для развития технологического проекта было практически невозможно. Рынок ГКО, щедро подпитывавшийся резервами Центрального Банка, и другие финансовые инструменты предоставляли доходности, несопоставимые с любыми прямыми инвестициями. После того, как переоцененная валюта рухнула, и правительство России объявило дефолт по государственным облигациям (совершенно бессмысленный со всех точек зрения, поскольку облигации можно было без труда оплатить резко подешевевшими рублями, что позволило бы сохранить приемлемую репутацию и не нанесло урона бюджету), прямые инвестиции резко упали и в нетехнологических секторах.
Неудивительно, что первыми инвесторами венчурного типа в России стали иностранные хедж-фонды, бывшие в курсе Интернет-мании и рассчитывавшие на возможность скоро и выгодно продать свои инвестиции крупным зарубежным Интернет-компаниям, которые в 19992000 гг. как раз стали поглядывать на международные рынки.
Первым провайдером Интернета в России можно назвать Демос, провайдера из подмосковной Черноголовки. В течение нескольких лет Демос был единственным коммерческим провайдером в России, к тому же работавшим только с организациями.
В России Демос сыграл примерно ту же роль, что Compuserve в США: к 1998 году компания-пионер оторвалась от рынка, перестала адекватно реагировать на потребительский спрос, и, в конце концов, потеряла свою долю рынка в пользу более энергичных конкурентов. Основные лидеры ISP-рынка работали также в Москве, где до сих пор сосредотачивается наи-
большая часть русскоязычных пользователей Интернета (25% в мире и 43% в России). На рынке частных пользователей были заметны МТУ-Интел, Зенон, Ситилайн и Golden Telecom (марка Россия-Онлайн). Эти компании в основном предоставляли диалап-доступ, единственная массовая услуга широкополосной связи предлагалась только МТУ-Интел (технология ADSL, марка Tochka.ru).
Каналы магистральной связи обеспечивали такие компании, как Комкор, Comstar, Macomnet и GoldenLine.
Большая часть Интернет-компаний - точнее, Интернет-проектов, так как ни одна компания до 1999 г. не специализировалась исключительно в Интернет-бизнесе, - были спиноффами компьютерных фирм. Приведем несколько известных примеров. РБК () начиналась как недорогой распространитель деловых новостей.
Поисковая машина Yandex была изначально проектом московской компании Comptek, дистрибутора и интегратора сетевого оборудования. Каталог Рамблер принадлежал компании Stek из Дубны, торговавшей компьютерами. Почтовый сервис Mail.ru был создан оффшорным девелопером DataArt из Санкт-Петербурга. Первыми компаниями, которые сделали Интернет своим бизнесом, были веб-девелоперы - разработчики сайтов под заказ. Затем последовала Интернет-реклама, изначально организуемая собственниками веб-ресурсов, а накануне кризиса 1998 года стали появляться и небольшие специализированные агентства.
Кризис не прервал развитие рекламного рынка, но рост его не был впечатляющим. В той мере, в какой этот рынок возможно оценить, его размер в 2002 г. не превысил 6-8 миллионов долларов, что на фоне более чем 1.2 миллиарда долларов общего рекламного рынка России совсем немного.
Заметное количество Интернет-рекламы по-прежнему оплачивается по бартеру (эта проблема, впрочем, эндемична и для более традиционной рекламы).
Начиная с 1998 г., стали появляться медийные проекты. Изначально это были, как правило, провайдерские обзоры новинок сети и прочая информация, в основном предназначенная для собственных пользователей.
Переломным моментом, как принято считать, был кризис 1998 года, когда сайт РБК испытал мощный прилив популярности, поскольку там в режиме, близком к реальному времени, публиковался текущий курс рубля. В начале 1999 г. была запущена первая Интернет-газета
Lenta.ru, состоявшая изначально из небольшого числа авторских колонок и новостей, а затем оставившая в своем формате только основные новости, в основном заимствованные с ТВ и лент новостных агентств. Вскоре после этого при финансовой поддержке Юкоса было запущено первое настоящее онлайновое СМИ Gazeta.ru под руководством В.Бородулина, экс-сотрудника ИД Коммерсант. Газета остается лидером среди чистых онлайн-изданий и по настоящее время, она же - едва ли не единственное издание, имеющее собственный штат корреспондентов. Это один из немногих проектов, которые окупаются, в целом же новости в Рунете остаются субсидируемым бизнесом. Целый ряд новостных проектов был впоследствии либо приобретен крупными порталами, либо закрыт по причине нехватки денег, а некоторые проекты негласно поддерживаются трафиком и доходами от порноресурсов.
Из медийных проектов прибыльными являются по преимуществу специализированные ресурсы, нацеленные на потребительский рынок. Таковы, например, Sotovik.ru (телефоны), Porta.ru (портативная электроника) и Auto.ru (автомобили).
Немалый поток новостей обеспечивают сайты оффлайновой прессы (газет и журналов), где бумажные материалы публикуются целиком или полностью, а также некоторые новостные агентства.
Электронная коммерция в России представлена несколькими относительно небольшими компаниями. Явными лидерами являются Ozon.ru (книжный магазин, выстроенный наподобие Amazon), Price.ru - доска объявлений, на которой размещается информация о ценах на компьютерные товары, и несколько сайтов по онлайновой торговле билетами.
В остальном электронная коммерция ограничивается проектами, аффилииро-ванными с какими-либо оффлайновыми бизнесами.
В 1999 и особенно в 2000 г. стало модно строить порталы. Эта мода, уже во многом отошедшая в США, в России, как и в Европе в целом, была вызвана, в первую очередь, планами инвесторов продать построенные порталы крупным портальным компаниям на Западе - Yahoo, Lycos, AOL или Excite.
Единственным порталостроителем, где эта стратегия осуществилась, был Aport. Этот портал, приобретенный за сумму чуть меньше миллиона долларов израильским бизнесменом Джозефом Ав-чуком (до того торговавшим посудой), был продан компании Golden Telecom на пике рынка за 25 млн. долларов (в том числе і8 миллионов наличными).
Это вторая по величине цена, когда-либо уплаченная за российскую Интернет-компанию (наивысшая - РБК, чья рыночная капитализация по ценам лета 2003 г. составляла около 150 млн.).
Интернет-бум в России прошел в конце 1999 - 2000 гг. Был создан ряд компаний, и какое-то время все были очарованы Интернетом. Инвесторам в России понадобилось намного больше времени, чтобы распознать конец бума (о чем подробнее говорится далее). Многие стартапы, включая достаточно популярные были закрыты, так и не выйдя на прибыльность (а порой и не успев даже запустить сайт).
Так произошло с онлайновым проектом холдинга Independent Media, чей портал eStart был закрыт через 12 месяцев работы, по неподтвержденной информации потратив около 5 млн. долларов. Хотя при запуске портала руководитель холдинга Дерк Сауэр утверждал, что использование контента из дюжины глянцевых журналов холдинга и бесплатная реклама в этих же журналах позволит ему с легкостью уничтожить всех конкурентов, концепция кросс-фертили-зации в случае с eStart не сработала совсем: его посещаемость оставалась ничтожной.
В целом, бум не привел к появлению новых лидеров: все, кто оказался впереди после бума, были там и до него. Старые лидеры - Рамблер, Яндекс, Мэйл.ру, Netbridge - сохранились в бизнесе, несмотря на чрезвычайно тяжелое положение в 20012002 гг. Но, разумеется, это было не так просто. Рамблеру, например, для выживания пришлось сменить акционеров и взять новые инвестиции (по сообщениям, на очень жестких условиях). Mail.ru и Netbridge слились, что, по-видимому, спасло обе компании от закрытия, и сейчас существуют в объединенном виде под именем Mail.ru.
РБК диверсифицируется в деловое телевидение, использовав для строительства телеканала 13,3 млн. долларов, полученные от размещения акций в 2002 г., и трехмиллионный кредит. Телевизионный проект, ориентированный на регионы, был запущен и Рамблером.
Как и в США, коммерческий Интернет не погиб и продолжает развиваться - на том спросе, который реально предъявляется российскими пользователями и организациями. К 2003 г. сектор, по-видимому, уже пришел в состояние равновесия и проявляет сейчас признаки финансового и делового здоровья, хотя совокупные годовые рекламные продажи лидеров вряд ли превышают 10 млн. долларов.
3. Оффшорное программирование
Оффшорное программирование российские предприниматели открыли для себя еще в середине 1990-х гг., но всерьез им стали заниматься только начиная с 2000 г. Сейчас в стране насчитывается несколько фирм-лидеров сектора (Luxoft, Auriga, VDI, Spirit, Novosoft, Reksoft) и несколько десятков более малых. Их размеры несопоставимы с индийскими - в Индии не один десяток фирм с несколькими тысячами сотрудников, в то время как самая крупная российская фирма, Luxoft, не превышает 400 человек.
Изначально российские предприниматели планировали конкурировать с Индией по цене, но вскоре эта идея была отвергнута. В 2001 г. ведущая международная консалтинговая компания McKinsey провела международное исследование по ведущим центрам ИТ-индустрии за пределами развитых стран303.
Согласно этому исследованию, Россия замыкает десятку ведущих ИТ-центров мира. Матрица конкурентоспособности по данным МсКішеу выглядит следующим образом:
