Экономика организаций

Дело в том, что в России эти предпосылки еще не сложились, а потому подход, основанный на деятельности рационального, максимизирующего полезность в условиях совершенной конкуренции индивида, противоречит реальному положению вещей. Важную роль в популяризации институционализма сыграла публикация курсов по микроэкономике, в которые были включены специальные главы по неоинституциональной экономике (П.Хейне, Э.Долана и Д.Линдсея, Д.Хаймана, отечественного учебника Р.Нуреева).
Российские ученые осваивают неоинституционализм, в основном, знакомясь с переводами отдельных концептуальных работ зарубежных экономистов. В 1990-е годы выходят русские переводы основополагающих работ Р. Коуза "Фирма, рынок и право" (Нью-Йорк, 1991; М., 1993), М. Олсона "Логика коллективных действий. Общественные блага и теория групп" (М., 1995) и "Возвышение и упадок народов. Экономический рост, стагфляция и социальный склероз" (Новосибирск, 1998), Э. де Сото - "Иной путь.

Невидимая революция в третьем мире" (М., 1995), О. Уильямсона - "Экономические институты капитализма. Фирма, рынки, "отношенческая "контрактация"" (СПб., 1996), К. Менара - "Экономика организаций" (М., 1996), Дж. Бьюкенена - "Расчет согласия" и "Границы свободы" (М., 1997), Д. Норта - "Институты, институциональные изменения и функционирование экономики" (М., 1997), Р. Нельсона и С. Уинтера "Эволюционная теория экономических изменений" (М., 2000).

Из учебников следует отметить перевод двухтомника П. Милгрома и Д. Робертса "Экономика, организация и менеджмент" (СПб., 1999).
Осознание важности создания "мягкой инфраструктуры" российского рыночного хозяйства стало импульсом для генезиса отечественного неоинституционализма. Появились многочисленные специальные работы (не только абстрактно-теоретические, но и конкретно-эмпирические), где неоинституциональные идеи используются для объяснения особенностей современного российского хозяйства. Такие ведущие российские журналы, как "Вопросы экономики", "Экономика и математические методы", "Вестник Московского университета, серия «Экономика»"27, регулярно публикуют подборки статей по неоинституциональным проблемам. Однако попыток систематизированного изложения институционального подхода до 1998 г. не было, что затрудняло освоение новой парадигмы в России.

Поэтому публикации в 1998 г. книги А.Шаститко "Неоинституциональная экономическая теория", в 1999 г. "Учебно-методического пособия к курсу лекций по институциональной экономике" Я.Кузьминова28, а также издание на страницах журнала "Вопросы экономики" (1999, № 112) учебника "Институциональная экономика" А. Олейника29 оказались весьма своевременными и чрезвычайно актуальными.
Подготовка почвы. Эти пионерные работы положили начало качественно новому этапу неоинституциональных исследований в России. При всех возможных недостатках названных книг попытки систематизации основ институциональной теории открывают широкое поле для консолидации (или размежевания) российских институционалистов на концептуальной основе.

Так, работы А.Шаститко и Я.Кузьминова опираются в основном на американскую традицию неоинституционализма. Несколько особняком стоит учебник А.Олейника, который опирается в равной мере как на западноевропейскую (французскую), так и на американскую традиции институциональных исследований. В отличие от традиционного подхода, А. Олейник исходит из первостепенной важности формирования не прав собственности как таковых, а социальных норм и правил.

Если представители американского неоинституционализма рассматривают нормы, прежде всего, как результат выбора, то французские институционалисты как предпосылку рационального поведения. Поэтому рациональность также раскрывается сквозь призму нормы поведения.
Важно подчеркнуть, что А. Олейник не ограничивается описанием легальной экономики, но рассматривает и теневой сектор как порождение высоких трансакционных издержек, обусловленных действием в рамках закона (издержки первичной легализации и издержки легального бизнеса). Изложение основ институциональной теории включает такие актуальные для современной российской институциональной инфраструктуры вопросы, как изменения институтов во времени, эволюции и революции, издержки экспорта и импорта институтов в ходе исторического развития.

Ростки новых направлений движение вверх и вширь. Круг отечественных работ, затрагивающих вопросы неоинституциональной теории, уже достаточно широк, хотя, как правило, эти монографии мало доступны для большинства преподавателей и студентов, так как они выходят ограниченным тиражом, редко превышающим тысячу экземпляров, что для такой большой страны, как Россия, конечно, очень мало. Среди российских ученых, активно применяющих неоинституциональные концепции в анализе современной российской экономики, следует выделить С.Авдашеву, В. Автономова, О. Ананьина, А.Аузана, С. Афонцева, Р.Капелюшникова, Я.Кузьминова, Ю.Латова, В. Маевского, С.Малахова, В. Мау, В.Найшуля, А. Нестеренко, Р.Нуреева, А.Олейника, В.Полтеровича, В.Радаева, В.Тамбовцева, Л.Тимофеева, А.Шаститко, М.Юдкевич, А.Яковлева и др.

Но весьма серьезным барьером для утверждения данной парадигмы в России, безусловно, является отсутствие организационного единства и специализированных периодических изданий, где бы систематизированно излагались основы институционального подхода.
Рассмотрим, как «прорастали» в России основные направления неоинституциональных исследований.
1) Теория прав собственности важна для нашей экономики в аспекте анализа приватизации, ее последствий и формирования рыночных институтов. Единственным обзорным исследованием достаточно высокого уровня по теории прав собственности остается книга Р.Капелюшникова "Экономическая теория прав собственности" (М., 1990), благодаря которой большинство российских экономистов впервые узнали о данном научном направлении. Неоиституциональное исследование экстерналий и комментарии к теореме Коуза широко обсуждались отечественными экономистами в связи с анализом природоохранной тематики (А.

Голуб, Е. Струкова, А. Шаститко)30.
Хотя основное внимание обращено пока на популяризацию идей зарубежных учёных с некоторой адаптацией к российским реалиям (А. Шаститко, С. Малахов, В. Тамбовцев и др.)31, появляются уже и оригинальные исследования по проблемам собственности в постсоветской экономике. В них отмечается, что большая часть государственной собственности перешла не к аутсайдерам, а к инсайдерам (менеджменту и персоналу), и поэтому в России не возникло эффективного частного собственника. В деятельности фирм краткосрочный аспект преобладает над долгосрочным, а мотив личного обогащения новых владельцев доминирует над целями развития производства (А.

Радыгин, Р. Капелюшников и др.)32. Кроме того, достаточно интересен институциональный подход к анализу такого феномена переходной экономики, как бартер (В. Макаров, Г. Клейнер, А. Яковлев, и др.)33.
Негативные количественные изменения, накапливаясь, переходят в новое качественное состояние: возникают так называемые "институциональные ловушки", приводящие к тому, что дальнейшее развитие начинает идти не в сторону рынка, а в направлении псевдорыночных форм и воспроизводства неотрадиционных отношений (В. Полтерович)34.
2) Анализируя проблему импорта рыночных институтов, исследователи выделяют две группы проблем35. Первая связана с расширением формальных свобод и прав, проблемой их институционализации, а также сужением социальных и экономических возможностей. 90-е годы показали, что для россиян поле индивидуальной свободы лежит прежде всего в социально-экономической, а не в политической и правовой сферах. В условиях трансформационного спада сужение экономических свобод оказало большее воздействие, чем расширение социальных и политических свобод. К тому же многие понимали свободу односторонне как приобретение новых прав и благ без потери старых возможностей и гарантий.

Поборники свободы недооценили её предпосылки самостоятельность и ответственность индивидов, которые резко возросли в условиях ограниченности ресурсов, усиленных гиперинфляцией и падением производства.
В этих условиях большая нагрузка легла на государство. Однако государство оказалось не только не в состоянии защищать провозглашенные им самим права, но и, наоборот, встало на путь их систематического нарушения. Отсутствие надежных институциональных гарантий гражданского общества привело к росту произвола властей всех уровней.

Отклонение от правовых норм стало своеобразной нормой поведения. Возрос разрыв между декларируемой, желаемой и реализуемой свободой. Всё это создало предпосылки для криминализации общества, для становления и развития неправовой свободы.

Сегодня российское общество оказалось дальше от западной институциональной правовой свободы, чем было накануне реформ.
Вторая группа проблем связана с анализом особенностей адаптации населения к рынку в условиях маргинализации общества.

Содержание раздела