Негативные социальные последствия
Хотя такое финансовое, материальное и иное обеспечение избирательных кампаний со стороны криминальных структур отечественными и зарубежными специалистами, изучающими организованную преступность и коррупцию, уже на протяжении нескольких последних лет стало регулярно отмечаться. Кроме того, отечественными специалистами указывается, что около 45% от получаемых доходов организованные преступные группы и крупные коррупционеры тратят на проникновение в сферу политики. В результате совместного проведенного криминологического исследования сотрудниками Научно-исследовательского института проблем укрепления законности и правопорядка и 27 Управления Генеральной прокуратуры России выяснилось, что, по мнению экспертов (руководителей избирательных комиссий), в 43% случаев им известны факты участия организованной преступности или ее представителей в политических акциях в субъекте федерации (выдвижение своего кандидата на выборах в государственные структуры; финансовая и иная поддержка своего кандидата; участие в агитационных мероприятиях, встречах с избирателями; подкуп членов избирательных комиссий).
По данным новейших криминологических исследований, проводимых под руководством профессоров С.Л. Сибирякова в городе Волгограде и Г.Н. Горшенкова в городе Сыктывкаре, аналогичная картина наблюдается и в этих российских городах. Можно предположить, что в современном российском обществе в качестве субъектов подкупа (продажности) довольно часто выступают лидеры политических партий и движений, пользующихся доверием населения.
Следовательно, возникает потребность в научном осмыслении нового для российского общества социально-политического феномена партийной коррупции, которую также следует рассматривать как разновидность политической (электоральной) коррупции, в случаях, если подкуп партийных функционеров проводился в целях занятия выборной государственной должности по избирательному списку от этой партии.
Некоторые отечественные исследователи при анализе выборов глав исполнительной власти в регионах отмечали такое явление, как финансовая поддержка центральной властью Российской Федерации действующих лояльных к ней руководителей во время выборной кампании в целях сохранения ими своих высших государственных (президентских, губернаторских или иных) должностей после завершения избирательной кампании.
Однако к криминологическому рассмотрению и объяснению этой проблемы необходимо подходить взвешенно и очень осторожно, поскольку финансирование регионов, как правило, происходит в этот период в соответствии со сложившимися финансовыми возможностями государства. Поскольку привлечение внимания к этой проблеме в период предвыборной борьбы может использоваться ее участниками двояко. Политическими конкурентами в качестве аргумента, направленного против самостоятельности кандидата (рука Москвы), тогда как сторонниками этого же кандидата - действиями в его поддержку (умеет договариваться с Центром).
В результате таких действий со стороны органов федеральной государственной власти и их высших должностных лиц избирателями негативно оценивается вся существующая в современном российском обществе процедура избирательного процесса, что, как правило, приводит к снижению политической активности избирателей и осложняет политическую конкуренцию между претендентами на соответствующие выборные государственные должности.
Таким примером может служить публикация российской журналистки Е. Лиховой, которая предполагает, что для того чтобы 1 июня 1997 года победил на выборах в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ представитель движения Наш дом Россия бывший федеральный министр Геннадий Меликян, в мае 1997 года Правительство России погасило задолженность региональному отделению пенсионного фонда, после чего региональные средства массовой информации приписали это заслугам Г. Меликяна, хотя обязанность любого исполнительного органа государства, независимо от его уровня, не только погашать долги, но и не допускать их появления. Ликвидация допущенной финансовой задолженности со стороны государства и его органов является их обязанностью перед населением. Погашение ее в период проведения избирательной кампании, если это и сопровождается агитацией за конкретного кандидата со стороны государственных чиновников, должно рассматриваться как девиантное политическое поведение, а не как коррупционное политическое преступление, поскольку такие деяния, в силу малозначительности, не требуют их криминализации.
Хотя не следует исключать возможность привлечения таких должностных лиц к административной или дисциплинарной ответственности за совершенное правонарушение, связанное с противоправной предвыборной агитацией.
По мнению некоторых отечественных публицистов, существуют и другие формы проявления политической коррупции в современном российском обществе. К их числу относят приобретение (в некоторых случаях примитивная покупка за деньги, материальные ценности или иные имущественные либо социальные блага) поведения политиков в обмен на отказ от своих политических убеждений и/или выполнение политических (государственных) функций. Здесь в качестве примера подобной формы политической коррупции можно привести действия и некоторые нормативно-правовые акты бывшего главы российского государства Б.Н.
Ельцина, подписавшего Указы Президента Российской Федерации О социальных гарантиях для народных депутатов Российской Федерации созыва 1990-1995 годов от 24 сентября 1993 года 1444 и 1514 от 30 сентября 1993 года, его дополняющий. Согласно этим Указам Президента России, депутатам Верховного Совета Российской Федерации, отказавшимся от реализации (исполнения) Указа Президента РФ 1400 от 21 сентября 1993 года О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации и не покидавшим здание Верховного Совета РФ, предлагались в виде компенсации за освобождение от занимаемых выборных государственных должностей следующие материальные (имущественные) и социальные блага:
?единовременное денежное пособие в размере годовой заработной платы депутата;
?передача служебного жилья, находящегося в государственной или муниципальной собственности, в собственность депутата;
?для депутатов, проживавших за пределами российской столицы, предоставлялся бесплатный проезд к месту постоянного жительства и бесплатный провоз туда же своего багажа;
?трудоустройство.
На наш взгляд, при всей внешней привлекательности первого Указа Президента России и кажущейся заботе главы государства о своих политических противниках (оппонентах), суть его проявлялась именно во втором, согласно которому срок обращения в соответствующие государственные органы за трудоустройством, финансовыми, материальными (имущественными) компенсациями и, следовательно, уход из Белого дома ограничивался сроком до 5 и 11 октября 1993 года. Однако к их чести, немногие депутаты Верховного Совета Российской Федерации приняли от Президента России и его администрации указанные выше имущественные и социальные блага, не поддались на заманчивые коррупционные предложения и, как следствие, были необоснованно подвергнуты уголовному преследованию, а, по сути, политическим репрессиям во имя зарождающейся российской демократии, а в последующем, как это водится в российской политической жизни, - амнистированы и, несколько позже, Ї частично реабилитированы.
Те же из депутатов Верховного Совета России, кто принял коррупционные предложения российского президента (а точнее удачно купился или продался), практически до настоящего времени, занимая высокие государственные должности, призывают в своих выступлениях в федеральных и местных средствах массовой информации государственные органы, их должностных лиц и все российское общество к активной борьбе с коррупцией, организованной и экономической преступностью.
После избрания нового Президента России эти лица, скомпрометировавшие себя подобного рода действиями, даже символически не были отстранены от государственной власти, не перешли в разряд олигархов, и не понесли политической ответственности. По-видимому, можно сделать вывод о том, что в политической сфере жизни современного российского общества ненаказуемое участие в коррупционной деятельности высших должностных лиц органов государственной власти и местного самоуправления не мешает их дальнейшей политической карьере, а скорее наоборот стимулирует их дальнейшее продвижение по службе.
На наш взгляд, рассматривать политическую коррупцию как негативное социально-политическое явление современного российского общества только через призму незаконного (противоправного) финансирования субъектов политической деятельности - это означает ограничиваться лишь одной стороной этой проблемы. Как показывает современная практика предвыборной (политической) борьбы, субъектами политики для достижения поставленных целей возможно привлечение не только финансовых, но и материальных, информационных и иных ресурсов (использование административных зданий, кабинетов под штабы в поддержку кандидата, организационной техники, средств связи, средств массовой информации и т.д.), как государства и его органов, Ї с одной стороны, так и не государственных хозяйствующих субъектов с другой. Уголовная ответственность за такие деяния или деятельность наступает, если предоставление материальных, информационных и иных ресурсов влечет за собой причинение существенного вреда собственнику этого хозяйствующего субъекта или государству.
В отечественной политической науке такое негативное социально-политическое явление политической сферы жизни современного российского общества получило наименование использование административного ресурса, в западной политологической литературе оно именуется contributions in kind.
Однако до момента написания настоящей работы автору неизвестно случаев из правоприменительной (судебной или следственной) практики о привлечении какого-либо должностного лица органов государственной власти или местного самоуправления, либо руководителя какого-либо хозяйствующего субъекта (коммерческой или иной организации) к уголовной ответственности по действующему российскому законодательству за подобные противоправные действия.
Учитывая изобретательность отечественных черных политических технологов, можно с большой долей вероятности ожидать в ближайшей перспективе новых более эффективных и изощренных форм проявления коррупции в политической сфере жизни современного российского общества, некоторые из них в настоящее время уже проходят апробацию в отдельных регионах (субъектах) Российской Федерации.
Так, по мнению отечественного исследователя А.А. Эксановой, в качестве некриминализированной формы проявления политической коррупции в условиях избирательного процесса могут выступать факты подкупа журналистов и руководителей средств массовой информации со стороны кандидатов на выборные посты (государственные должности примечание наше П.К.) в целях проведения необходимых манипуляций с готовящимися к опубликованию материалами, которая предлагает криминализацию деяний, связанных с продажностью и подкупом журналистов и иных представителей СМИ.
Нам представляется, что такую позицию молодого ученого следует поддержать, а современному российскому обществу на данное негативное социально-политическое явление, проявляющееся в условиях избирательного процесса, необходимо обратить пристальное внимание. Тогда как органам государственной власти и местного самоуправления необходимо вырабатывать и принимать эффективные меры по его нейтрализации, в том числе и путем криминализации, в установленном законом порядке, указанных выше социально-правовых явлений, тем более что такие предложения не единичны и поступают не только от юристов-теоретиков, но и высококвалифицированных практиков.
Последовательное рассмотрение выделенных нами самостоятельных уголовно-правовых форм проявления политической коррупции в современном российском обществе и за рубежом позволило нам обозначить следующие основные составляющие (криминологически значимые признаки) этого специфичного негативного социально-политического и правового явления:
а) преследование политическими коррупционерами, в первую очередь, политических целей, то есть приобретение, сохранение, распределение, укрепление или утрата (полная или частичная) государственной или муниципальной власти и в меньшей степени корыстных;
б) использование субъектами политики коррупционных средств и методов политической борьбы, порицаемых с позиции действующего российского уголовного законодательства: политического подкупа и/или злоупотребления властью (злоупотребления должностным положением, превышения должностных полномочий);
в) субъектами преступной деятельности могут являться как должностные лица органов государственной власти и управления, органов местного самоуправления, претенденты на эти должности, так и частные лица, либо представители политических общественных организаций (партий, движений, блоков, фракций и т.п.). Хотя, в случае введения в действующее российское уголовное законодательство в качестве субъектов уголовной ответственности юридических лиц, можно будет ставить вопрос о необходимости проведения комплексных политологических и криминологических исследований нового феномена Ї корпоративной политической коррупции и партийной коррупции как относительно самостоятельных видов политической коррупции.
На наш взгляд, с учетом изложенного выше, можно сформулировать следующим образом политико-криминологическое понятие политической коррупции как социально-правовому и политико-криминологическому явлению, проявляющемуся в совокупности совершенных преступлений должностными лицами органов государственной власти и местного самоуправления или претендентами на эти должности, либо по их поручению другими лицами, с использованием своего служебного, имущественного или иного положения вопреки интересам других лиц и общества в целях занятия, сохранения, распределения или утраты соответствующей государственной должности, в определенном государстве (или регионе) за определенный период времени.
Разумеется, предлагаемое определение лишь одно из многих возможных. Оно не идеально, но способно отразить суть исследуемого нами социально-правового и социально-политического явления, а также может служить нам надежной основой хотя бы в рамках данной работы для дальнейших рассуждений о сложном и многогранном феномене политической коррупции.
Для более глубокого криминологического и правового анализа любого социального и уголовно-правового явления, в том числе и политической коррупции, необходим его государственный статистический учет, поскольку лишь зарегистрированные надлежащим образом сообщения об акте политической коррупции подлежат последующей юридической оценке и влекут соответствующие правовые последствия. Однако, для научного описания и объяснения сущности рассматриваемого нами политико-криминологического явления, необходимо отказаться от пристрастия к официальной уголовно-правовой статистике, поскольку такое пристрастие при изучении криминологических явлений, по мнению авторитетного российского ученого-правоведа профессора А.В. Наумова, Ї не продуктивно. На наш взгляд, современная российская правовая статистика формируется таким образом, что обеспечивает заинтересованным должностным лицам правоохранительных органов возможность манипулировать ею и получаемыми от такой манипуляции финансовыми, материальными, информационными и иными ресурсами.
Формировать с помощью правовой статистики общественное мнение о состоянии преступности в государстве или регионе и использовать (интерпретировать) статистические изменения преступности в ведомственных интересах. В результате чего в современном российском обществе, особенно среди сотрудников правоохранительных органов, происходит постепенное формирование уголовно-статистического мышления при оценке состояния преступности, в том числе преступности политической и коррупционной.
При этом интерпретаторами часто забывается, что статистические закономерности существования, изменения и распространения преступности и реальные закономерности ее развития в обществе Ї не всегда совпадают.
Отечественным и зарубежным криминологам и юристам-практикам давно известно, что коррупция независимо от ее политической, корыстной или иной направленности или формы проявления, географического расположения государства и его органов, степени их демократичности, является наиболее латентным видом преступности или девиантного (отклоняющегося) поведения в обществе.
Высокая латентность политических коррупционных правонарушений объясняется достаточно большим количеством факторов субъективного и объективного характера. В большинстве случаев акты коррупционных проявлений носят конфиденциальный и согласительный характер и, как правило, не влекут за собой жалоб (обращений) в правоохранительные органы, так как оба участника коррупционного правонарушения, как правило, достигают поставленных перед собой целей.
Обращения в правоохранительные органы и огласка коррупционного факта в таких случаях может быть лишь с той стороны, которой предложен предмет подкупа и только, как правило, в целях дискредитации своего политического конкурента (соперника, противника) на предлагаемую государственную должность или в случаях невыполнения одной из сторон существенных условий коррупционной сделки.
Кроме того, издаваемые ведомственные статистические сборники по состоянию преступности в современном российском обществе вообще не выделяют в качестве самостоятельных коррупционные преступления, указывая и анализируя только в качестве самостоятельного явления Ї взяточничество (дача и получение взятки) и некоторые другие. Вместе с тем в отдельных ведомственных аналитических документах и научных исследованиях специально выделяется состояние коррупции по отраслям экономики и сферам государственного управления.
Если в целом по коррупционным правонарушениям и преступлениям можно обнаружить хоть небольшое количество статистических источников, то по политической коррупции таких данных отыскать практически невозможно, чем значительно сужается поле для криминологического исследования тенденций и закономерностей развития этого явления в современном российском обществе. Еще сложнее обстоит дело с данными о лицах, осужденных за подобные политические коррупционные преступления, нам остается только надеяться на пытливость исследователей этой проблемы в будущем. Однако уже в конце 90-х годов ХХ века появляются некоторые статистические данные по некоторым видам политических и коррупционных преступлений. Хотя такие данные исследователям следует воспринимать критически.
Поскольку, как справедливо указывает отечественный криминолог профессор В.В. Лунеев, Ї в сферу действия современной российской уголовной юстиции попадают в первую очередь те коррупционеры, кто совершил примитивное и очевидное деяние, кто не смог замести свои следы, кто не способен квалифицированно защищаться, кто не прикрыт беспрецедентной депутатской, должностной и специфичной для России иерарховой неприкосновенностью, кто плохо понимает презумпцию невиновности, у кого нет оснований блефовать, что его преследуют по политическим мотивам, у кого нет средств на талантливо-циничного адвоката, кто не может внести залог и выйти на свободу до суда для заметания следов, кто не может сфабриковать или не может добыть необходимый компромат на своих преследователей, кто не может откупиться и т.д..
В результате анализа статистических показателей, исследований криминологов, сложившейся и существующей правоприменительной практики, он приходит к справедливому выводу о том, что преступность власти, богатства и интеллекта почти не попадает в орбиту деятельности правоохранительных органов, хотя именно в этой сфере причиняется колоссальный материальный, физический и моральный вред, рушится вера в демократию, проводимые экономические и политические реформы, подрывается доверие к власти и государству.
Подобную оценку получила проблема уголовно-правового противодействия коррупции в докладе о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации О.О. Миронова в 2002 году.
Как справедливо отмечают отечественные публицисты В. Куликов и А. Шаров, в современном российском обществе к уголовной ответственности и реальному, то есть предусмотренному законом наказанию подвергаются лишь мелкие взяточники, а те, из должностных лиц органов государственной власти и местного самоуправления, кто берет взятки большие (в крупных размерах примечание наше П.К.) , в условных единицах, те и получают наказание условно. К этому выводу приходят и современные отечественные исследователи, занимающиеся поиском эффективных уголовно-правовых средств сдерживания коррупционного поведения в обществе.
По данным Генеральной прокуратуры Российской Федерации, только в 1995 году во время подготовки и проведения выборов в органы государственной власти различных уровней возбуждено и расследовано 305 уголовных дел по фактам совершения преступлений в 40 регионах Российской Федерации. Аналогичные преступления зарегистрированы и в 2003 году.
Более точные статистические данные о состоянии преступности в условиях избирательных процессов (электоральной преступности) указываются в специальных научных политико-криминологических исследованиях, посвященных данной проблеме. Эти сведения можно почерпнуть также в трудах отечественных специалистов, посвященных изучению тенденций и закономерностей развития преступности в политической сфере жизни общества и политической преступности в современном российском обществе, в том числе и политической коррупции.
Кроме того, имеются отдельные публикации в отечественных средствах массовой информации о конкретных фактах злоупотреблений властью должностных лиц (руководителями и членами избирательных комиссий) при проведении региональных избирательных кампаний и привлечении виновных к уголовной ответственности.
Так, по данным российской журналистки Н. Козловой, в декабре 1996 года во время выборов главы администрации Ульяновской области и депутатов органов местного управления, члены участковой избирательной комиссии 86 совершили подлог в избирательных документах и документах о результатах голосования. В списки были внесены сведения, не соответствующие действительности, на основании которых были составлены подложные протоколы.
В итоге выборы по этому избирательному округу были признаны недействительными. По данному факту было своевременно возбуждено уголовное дело, пятеро членов избирательной комиссии привлечены в качестве обвиняемых и как закономерный результат грамотного предварительного расследования предстали перед судом и понесли заслуженное наказание.
По данным российского журналиста В. Сизова, аналогичное уголовное дело о фальсификации результатов региональных выборов расследовано и направлено в суд для принятия судебного решения прокуратурой Самарской области летом 2002 года в отношении членов избирательной комиссии промышленного округа Самары, которые сфальсифицировали итоги голосования на выборах в губернскую Думу.
Подводя итоги материалу, изложенному в настоящем параграфе, можно сделать следующие выводы. Политическая коррупция явление многоликое, постоянно видоизменяющееся, опасность его современным российским обществом в полной мере еще не осознана. В связи с этим необходимо дальнейшее изучение политической коррупции и особенно ее социальных последствий, негативно воздействующих на процессы преобразования современного российского общества.
Некоторые наши соображения по данной проблеме мы изложим более детально ниже.
§4. Негативные социальные последствияполитической коррупции для современного российского общества
Социальные последствия коррупционного поведения рассматриваются большинством отечественных и зарубежных специалистов в области социологии и права в качестве одной из основных характеристик криминогенных явлений. При этом термин социальные последствия является собирательным и включает в себя ряд негативных различных по своему содержанию и сущности, вредоносности и природе социальных издержек.
