Калейдоскоп монополий
Тед Тернер и монополия CNN
Монополия словно калейдоскоп. Поверните калейдоскоп, и вы увидите великолепную картинку, которая приносит монопольную прибыль удачливой компании. Затем все меняется, и монополия исчезает. Вместо нее возникает хаотическое нагромождение цветных стеклышек иными словами, обычный рынок, где сырьевые товары, продукты и услуги конкурируют друг с другом при отсутствии явного лидера.
Но стоит опять повернуть калейдоскоп, и появится новая картинка, на которой часто просматривается новая монополия.
Причиной таких метаморфоз служат изменение ситуации в отрасли, изменение конкурентной среды и изменение потребительского спроса. В результате взаимодействия этих трех факторов старые монополии исчезают и появляются новые.
Когда изменения происходят медленно, у существующих игроков на рынке есть время, чтобы адаптироваться. Однако, как правило, ситуация в отрасли, поведение конкурентов и потребности покупателей меняются быстро и неожиданно.
В результате приходят новые игроки, нередко со своими правилами.
Медиамагнат Тед Тернер, основатель компании Turner Broadcasting System (TBS), создал CNN 1 июня 1980 года. Как считали эксперты, это было сделано с дальним прицелом. Новый канал имел скромный бюджет и небольшой опыт работы.
Он не мог позволить себе приглашать знаменитостей. Многие думали, что Тернер исходил из неверной предпосылки, полагая, будто американцы жаждут смотреть новости круглые сутки. Но к 1985 году аудитория CNN включала более 33 млн американских семей.
Передачи канала смотрели почти 40 % граждан США и четверо из пяти абонентов кабельной сети. Пять лет спустя CNN стал самым известным новостным каналом и по популярности сравнялся с традиционными телеканалами.
Тед Тернер добился, чего хотел.
И, что еще важнее с точки зрения бизнеса, компания CNN стала монополией. В течение 16 лет, до появления Fox News в 1996 году, у CNN не было конкурентов это был единственный специализированный новостной кабельный канал.
На международной арене монополия CNN была еще очевидней: канал оставался единственным источником объективной информации, особенно в странах с государственной монополией на СМИ.
Изменения ситуации в отрасли, конкурентной среды и потребительского спроса
История о том, как в результате взаимодействия вышеуказанных трех факторов появилась возможность создать новую монополию, как новичок в отрасли Тед Тернер воспользовался этой возможностью и как ее проглядели действующие игроки, яркий пример меняющейся картинки в калейдоскопе.
Семена монополии CNN были посеяны в виде как будто не связанных между собой изменений, начавшихся в 1970-е годы.
Во-первых, началось развитие спутникового телевидения. В 1962 году первый спутниковый телевизионный сигнал был передан из Европы на спутник Telstar над Северной Америкой. В этом регионе первым спутником, передающим телевизионные сигналы, стал канадский Anik 1, запущенный в 1973 году. В течение 1970-х годов спутниковые линии передач становились все более доступными во всем мире, даже в странах с железным занавесом.
Вскоре жители маленькой деревушки в Азербайджане могли видеть на телеэкране, что происходит в Занзибаре, и наоборот.
Но что важнее всего, доступная и сравнительно недорогая спутниковая связь, а также ее высокая пропускная способность сделали жизнеспособными не только локальные и региональные, но и национальные кабельные сети. Отдельные телесети получили возможность с помощью спутниковой тарелки скачивать дешевые кабельные программы.
Теперь им не обязательно было становиться достаточно крупными, чтобы создавать собственные программы. Кроме того, они перестали быть зависимыми от традиционных вещательных сетей.
Во-вторых, была усовершенствована технология записи, передачи и воспроизведения телевизионного изображения. С помощью более легких, компактных и дешевых телекамер и специальной аппаратуры можно было при меньших затратах получать и записывать больше новостей в отдаленных местах, во многих случаях получая более качественные изображение и звук.
Передающие устройства стали компактнее, дешевле и мощнее. Благодаря той же технологии и домашние телевизоры становились все дешевле и лучше. В результате, когда телевидение пришло на такие крупные рынки, как рынок Индии и Китая, миллионы жителей этих стран смогли позволить себе купить телевизоры.
И они их действительно покупали, создавая колоссальный рынок спортивных и развлекательных передач и, конечно же, новостных программ.
В свою очередь, названные технологические сдвиги повлекли за собой изменение в сфере государственного регулирования в США и во всем мире. Хотя темпы и характер этих изменений в разных странах были неодинаковыми, результат оказывался один и тот же.
Давно утвердившиеся на рынке операторы, скажем АВС, NBC и CBS в Северной Америке, ВВС в Великобритании, Television во Франции, государственные телесети ARD и ZDF в Германии и Doordarshan в Индии, теперь вынуждены были конкурировать за зрителей с новичками вроде TBS Теда Тернера, SkyTV Руперта Мердока, а также с множеством специализированных каналов от MTV и EPSN до НВО и Home Shopping Network.
Вследствие этого телевизионная отрасль стала ориентироваться не столько на технические мощности, сколько на контент. Когда сигналы могли передавать только вещательные сети, технические мощности считались ограниченным ресурсом.
Передавать сигнал могли лишь два, три или четыре канала, да и то всего несколько часов в день, когда это считалось экономически оправданным. Вещательные сети, которым принадлежали эти ограниченные мощности, и контролировали отрасль.
Кабельное телевидение располагало почти безграничными техническими возможностями. Обычная кабельная система могла включать сотню или больше каналов. Поэтому проблема заключалась только в том, чем заполнить телеэфир.
Перед кабельным телевидением встал вопрос: если оно не сможет предложить новых оригинальных и интересных передач, с какой стати зрители будуZ платить более высокую цену за услуги кабельной сети? Рыночная власть неизбежно переходила от тех, кто владел мощностями, к тем, кто владел контентом, к таким компаниям, как Disney, Fox, Time Warner, Viacom и т. д. Новостные программы могли обеспечить поток контента, привлекающий зрительскую аудиторию кабельного и спутникового телевидения.
В то же время под влиянием изменений в семье и обществе потребности и привычки зрителей также менялись. Традиция просмотра вечерних новостей с комментариями добрых дядюшек вроде Уолтера Кронкайта и Дэвида Бринкли [12] была связана с характерными особенностями средней американской семьи: папочка работал, мамочка всегда была дома, детишки ходили в школу.
К шести часам семья собиралась перед телевизором, чтобы узнать, что случилось за день. Это была добрая традиция, и многие телевизионные боссы считали ее вечной.
Но к концу 1970-х годов американская семья неожиданно изменилась. Миллионы домохозяек влились в ряды трудящихся.
Возросло количество неполных семей. Дети все больше времени проводили вне дома, участвуя в различных мероприятиях и катаясь в автомобиле.
Если раньше телевизор смотрели в одно и то же время и в одном и том же месте, то теперь его можно было смотреть всегда и везде. Шестичасовые новости канули в Лету, как и домашний обед с неизменной отбивной или котлетой.
На смену им пришли круглосуточный специализированный новостной кабельный канал и полуфабрикаты, разогретые в микроволновой печи.
Последним фактором, обусловившим возможность создания монополии Теда Тернера, стала инертность конкурентов. Действовавшие тогда в отрасли игроки АВС, CBS и NBS не сумели отреагировать на изменение ситуации в отрасли и потребностей зрителей. Инертность этих компаний объяснялась несколькими причинами.
Одной из них было самое обычное самодовольство. Почти тридцать лет вещательные сети сохраняли очень прибыльную олигополию, так как были защищены от серьезной конкуренции государственным регулированием и нехваткой технических мощностей. Считая вечной свою рыночную власть, они не обратили внимания, что новые технологии кабельного и спутникового телевидения развиваются быстрее, чем меняется государственное регулирование. И, хуже того, они не заметили, что операторы кабельных сетей хорошо организованы в политическом отношении.
Поэтому, когда государственное регулирование действительно изменилось, с олигополией сетей было покончено навсегда.
Вторая причина заключалась в отсутствии специализации. Новостные передачи занимали второстепенное место в сетке вещания и приносили мало прибыли.
Готовить и передавать новости, особенно из-за рубежа, было дорого. Поэтому телесети считали новостные передачи убыточными, но престижными (свидетельствующими, что телевидение служит обществу, то есть делает то, к чему его призывает Федеральная комиссия по связи).
У них не было серьезного стимула к расширению объема новостных программ, не говоря уже о создании специализированного новостного канала.
И, что еще важнее, телесети не смогли предвидеть экономические последствия создания такого специализированного новостного канала, как CNN. Один из руководителей CNN заметил: Когда CBS направляет корреспондента для освещения событий в Тимбукту, канал, скорее всего, показывает этот репортаж два-три раза.
А когда мы направляем для освещения того же события своего корреспондента, мы используем материал двадцать или тридцать раз: десять-двенадцать раз передаем его по CNN, несколько раз по CNN International, еще несколько раз по Hedline News и т. д. В итоге наши затраты на освещение одного события намного ниже затрат CBS.
Цепная реакция
Монополии появляются и исчезают в результате цепной реакции. Как правило, для их рождения и гибели требуется сочетание трех факторов: изменение ситуации в отрасли, изменение условий конкуренции и изменение поведения покупателей.
Эти изменения должны происходить более или менее одновременно, чтобы каждый из факторов усиливал влияние двух других.
Предположим, обстоятельства в телевизионной отрасли и конкурентные условия изменились (как тогда, когда появилось кабельное и спутниковое телевидение), но привычки зрителей остались прежними. Очевидно, в этом случае не было бы спроса на специализированный новостной канал, а значит, и возможности создания новой монополии.
В случае изменения запросов зрительской аудитории, но без изменений в отрасли, обусловленных развитием технологии, кабельные сети не получили бы широкого распространения и, следовательно, возможность для появления монополии CNN опять-таки не возникла бы.
Наконец, если бы произошли изменения в отрасли и запросах покупателей, но традиционные конкуренты CBS, АВС и NBS быстро отреагировали на них, три (или более) новостных кабельных канала появились бы не в 1980 году, а двадцать лет спустя. Возможности создания монополии также бы не было.
Итак, возможность создания монополии, которой воспользовался Тед Тернер, появляется в результате взаимодействия всех трех факторов. Без этого не происходит цепной реакции, обеспечивающей пространство для новой монополии.
Компании Toyota, Nissan и Honda пришли на американский рынок в середине 1960-х годов, предложив небольшие высококачественные экономичные автомобили, более выгодные, нежели автомобили американских производителей. Но успехи этих компаний были скромными вплоть до зимы 1981 1982 годов, когда второй международный нефтяной кризис ускорил сдвиги в динамике потребительского спроса. Когда американцам надоело страдать от вечного дефицита бензина и высоких цен на топливо, они наконец оценили экономичные автомобили.
Примерно в то же время изменения в отрасли повернули калейдоскоп и японские производители начали предлагать большие автомобили.
Сочетание этих факторов привело к взрыву. С 1983 по 1985 год доля General Motors (GM) на автомобильном рынке США упала с 46 до 36 %, иными словами, объем продаж GM сократился почти на четверть!
На место американской компании пришли японские производители.
История Kodak за последние двадцать лет служит классическим примером того, как создаются, меняются и исчезают монополии. На протяжении 60-ти с лишним лет, с 1920-х годов до середины 1980-х, Kodak занимала монопольное положение на североамериканском рынке фотопленки и фотоуслуг. Я уже писал, что эта монополия дала трещину в конце 1970-х годов. Как обычно бывает в таких случаях, менеджеры Kodak пытались лечить отдельные симптомы болезни, не сознавая всей серьезности возникшей проблемы.
Поэтому они не смогли ни защитить свою монополию, ни выявить и использовать новые монопольные пространства.
Трещины в монополии Kodak появились, когда изменились условия конкуренции. С выходом на рынок Fuji у розничных магазинов возникла первая настоящая альтернатива Kodak.
Затем изменилась структура отрасли. Крупные розничные сети стали претендовать на все большую долю рынка фотопленки и фототоваров.
Они использовали колоссальный рост объема продаж и недавнее появление на рынке Fuji для того, чтобы заставить Kodak снизить цены, и это им удалось.
Цепная реакция продолжалась начал меняться потребительский спрос. К середине 1980-х годов бэби-бумеры переросли унаследованное от родителей негативное отношений к импортным товарам. Их воодушевил удачный опыт покупок продукции Toyota, Honda, Sony и Panasonic.
Что могло помешать им покупать японскую фотопленку?
Рождение цифровой фотографии поставило точку в трагедии Kodak. Это был последний удар по обломкам монополии на фотопленку.
Цифра убила все: фотопленку, мыльницы и, в значительной степени, фотоматериалы.
Менеджеры Kodak допустили две роковые ошибки. Во-первых, они не смогли быстро осознать характер и направление происходящих изменений.
В результате они не сумели адаптироваться к ним, не говоря уже о том, чтобы предвидеть их. Во-вторых, компания продолжала инвестировать в старые, знакомые, а не в новые цифровые технологии.
Так, в 1988 году Kodak потратила почти $4 млрд на приобретение Sterling Drug. (Покупка оказалась неудачной. В конце концов в 1994 году Kodak продала эту компанию.)
В итоге, когда в конце 1990-х годов цифровая фотография начала свое победное шествие, у Kodak не оказалось средств, необходимых для инвестиций. В то время она могла приобрести Adobe Systems, заплатив за программу вдвое меньше, чем за Sterling Drug.
Благодаря Photoshop, самой распространенной компьютерной программе для обработки цифровых изображений, Adobe контролирует цифровую фотографию. Сегодня рыночная стоимость Adobe всего на 30 % ниже рыночной стоимости Kodak, хотя выручка в десять раз ниже!
Мораль
Какую мораль действующие компании могут извлечь из опыта CNN, японских производителей автомобилей и Kodak? Прежде всего, ни в коем случае не следует впадать в самодовольство. Любой бизнес подвержен изменениям стоит только повернуть калейдоскоп, и складывается новая картинка!
Компании могут сохранять свою монополию на протяжении жизни целого поколения или дольше, только постоянно приспосабливаясь к меняющимся условиям.
Кроме того, необходимо всегда видеть перспективу, чтобы вовремя заметить те изменения, о которых шла речь в этой главе: изменение ситуации в отрасли (вызванное развитием технологии, новыми законами, правилами и инструкциями или другими структурными сдвигами); изменение в поведении конкурентов (скажем, появление новых соперников, исчезновение старых игроков или резкое изменение стратегии крупнейших компаний); изменение потребностей покупателей (обычно вызванное демографическими, экономическими или культурными процессами).
Когда происходит один сдвиг, стоит задуматься о том, что делать. Если происходят два сдвига, наступает время контратаки. Когда происходит третий сдвиг, будьте начеку!
Один поворот калейдоскопа и картинка изменится, причем результат этого изменения трудно предсказать.
ПРАВИЛА МОНОПОЛИИ
Теперь, когда вы знаете, как на самом деле работает монополия, вы готовы к тому, чтобы начать ее строить. Во второй части книги вы познакомитесь с законами монополии важнейшими принципами, которые используют самые успешные современные предприниматели.
Эти принципы помогут вам найти пространство для создания новой монополии, захватить и удержать контроль над ним и всегда на шаг опережать конкурентов, даже если будет меняться картинка в калейдоскопе монополии.
Какая монополия у вас есть?
Ищите монополию! Ищите монополию! Это первое и главное правило любого бизнеса.
Вы должны знать, обладает ли ваша компания монополией; если да, то какой именно; почему она существует и когда может исчезнуть.
Это правило чаще всего недооценивают или игнорируют. Менеджеры, консультанты, инвесторы и аналитики обращают внимание на базовую компетентность компании, ее стратегические активы, сильные бренды, менеджмент или новые замечательные продукты.
Однако мало кто задается вопросом: а где монополия?
Я беседовал на эту тему с моим другом Кеном Харрисом, генеральным директором небольшой компании, занимающейся упаковкой. Кен сказал:
Милинд, я согласен, что нам следует думать о монополии. Но вот в чем вопрос: как ее найти? Не могу же я просто подняться по лестнице, войти в кабинет и сказать нашему исполнительному директору: Нам нужно сосредоточиться на поиске монополии.
Я должен объяснить, как это сделать.
Хороший вопрос. Разговоры о монополиях это прекрасно, но как ее найти?
Что, собственно, следует искать?
Вернемся к основам. Монополия это контроль над определенным рыночным пространством в течение определенного времени.
Рано или поздно в любой отрасли появляются какие-то выгодные пространства, которые можно контролировать. В новых, быстро растущих отраслях это происходит чаще, в зрелых или переживающих спад реже.
Сто лет тому назад в сталелитейной промышленности существовало несколько пространств, которые можно было контролировать. Еще тридцать лет назад компания Nucor обнаружила отличное пространство в секторе сталелитейных мини-заводов. Однако сегодня, по всей видимости, в сталелитейной промышленности таких пространств не существует, и нет никаких гарантий, что они появятся в обозримом будущем.
Напротив, в фармацевтической промышленности пока сохраняется множество монопольных пространств, однако по мере увеличения конкуренции и роста цен монопольный период может сокращаться.
В поисках монополии мы зачастую забываем ее исходное определение и оказываемся в плену ложных представлений. Во-первых, мы начинаем думать, что монополии обычно бывают крупными и явными, как, например, Coca-Cola, Microsoft, Dell или eBay.
Владеть доминирующей в отрасли монополией одно удовольствие, так что если у вас есть шанс заполучить что-то подобное, не упускайте его. Однако чаще всего рынком заправляют бесчисленное множество меньших по размеру и не столь очевидных монополий.
Именно они генерируют прибыль, питающую большинство компаний.
Вы монополист, если
Прежде всего задайте себе вопрос: где мы являемся монополистами?
(Позволю себе отступление и замечу, что формулировка этого вопроса имеет принципиальное значение. Когда я начинал свои исследования, то допустил ошибку, спросив группу топ-менеджеров, что лежит в основе их монополии? Исполнительный директор немедленно отреагировал: О, это ясно. Это наш бренд.
Именно благодаря бренду наша компания стала тем, чем она стала. На этом обсуждение закончилось!
Чего я только ни делал и чего я только ни говорил менеджеры не могли спорить со своим боссом и утверждать, что их монополия, возможно, основана на чем-то еще. Поскольку монополистическое мышление опирается на способность раньше всех находить прибыльное пространство, которое можно контролировать, сначала лучше всего сосредоточиться на том, где вы обладаете монополией.)
Чтобы обнаружить существующую монополию, проанализируйте ваш бизнес и определите, какие продукты, сегменты или области специализации проходят тест на монополию, включающий пять вопросов. Возможно, ответы на эти вопросы помогут вам разобраться, владеете ли вы реально существующей прибыльной монополией.
Первый вопрос: видят ли ваши потребители кого-то, помимо вас? Не стоит воспринимать этот вопрос буквально.
Важно, думают ли ваши потребители, что у них нет другого выбора, кроме как приобрести ваш продукт или услугу, и ведут ли себя соответственно?
Джим Коутс ведет постоянную колонку в газете Chicago Tribune, посвященную технике. Обычно в ней излагаются душераздирающие жалобы пользователей ПК, сражающихся c операционной системой Windows (сбои в системе, разрушительные вирусы, потеря данных). Однако никто из этих страдальцев ни разу не заявил, что собирается перейти на Macintosh, несмотря на то что Mac всегда был гораздо дружелюбней к пользователям, чем Windows. Последний имеет настолько сильное силовое поле, что большинство пользователей ПК даже не считают продукцию Apple подходящей альтернативой.
Вот, в частности, почему мы называем Windows монополией.
Точно так же клиенты Enterprise Rent-A-Car редко (если вообще когда-либо) рассматривают в качестве альтернативы Hertz, Avis и другие аналогичные компании. Это непосредственно связано с тем, что аренда автомобиля в других агентствах не является приемлемым вариантом для тех, кому нужна машина, пока их собственная находится в ремонте.
Другие агентства не смогут предоставить вам автомобиль там, где вам удобно, а после того, как вы его сдадите, отвезти вас домой. Они и понятия не имеют, как договариваться со страховыми компаниями. Да и расположены они неудобно.
С течением времени вы привыкаете думать, что если вам нужна машина, пока ваша находится в ремонте, то следует звонить в Enterprise.
Вопрос второй: незаметны ли вы для конкурентов? В процессе исследований я с удивлением обнаружил, что конкуренты снова и снова игнорируют, не замечают или отказываются видеть монополии у себя под носом.
Некоторые примеры уже приводились выше, другие мы знаем из новейшей истории бизнеса. Компании Folgers и Maxwell House проигнорировали Starbucks; Motorola проморгала рывок Nokia на американском рынке сотовых телефонов; Sears не обратила внимания на угрозу, исходившую от Wal-Mart.
Почему это произошло? Прежде всего из-за рокового стечения обстоятельств, в том числе из-за вопиющего самодовольства и неспособности видеть важнейшие экономические и демографические сдвиги.
Главное, пожалуй, это вера в воображаемые линии, разделяющие рынки, в абсолютно бессмысленные границы.
