d9e5a92d

Государство идет на паллиатив.


Все государства прочно привержены политике низких процентных ставок, кредитной экспансии и инфляции. Когда появляются неизбежные последствия этой краткосрочной политики, они знают только одно лекарство продолжать инфляционные авантюры. 6. Валютное регулирование и двусторонние валютные соглашения

Если государство устанавливает курс своих кредитных или бумажных денег против золота или иностранной валюты на более высоком уровне, чем рынок, т.е. если оно устанавливает максимальные цены на золото и иностранную валюту ниже потенциальной рыночной цены, то возникает эффект, описываемый законом Грэшема. В результате создается положение дел, которое весьма неадекватно называется дефицитом иностранной валюты.

Отличительным признаком экономического блага как раз является то, что его наличный запас не настолько обилен, чтобы сделать возможным любое желаемое его использование. Объект, не являющийся дефицитным, не является экономическим благом; на него не назначаются и за него не платятся цены. Так как деньги по необходимости должны быть экономическим благом, то понятие денег, которым не будет свойственна редкость, абсурдно. Совсем иное имеют в виду правительства, когда жалуются на дефицит иностранной валюты.

Это является неизбежным следствием их политики установления цен. Это означает, что по ценам, произвольно назначенным правительством, спрос превышает предложение. Если государство, посредством инфляции снизившее покупательную способность национальной денежной единицы относительно золота, иностранной валюты и товаров и услуг, воздерживается от любых попыток регулировать курсы иностранных валют, то не может идти никакой речи о дефиците в том смысле, в каком этот термин использует государство.

Тот, кто готов заплатить рыночную цену, будет в состоянии купить столько иностранной валюты, сколько пожелает.

Но государство не настроено мириться с ростом курсов иностранной валюты (в обесцененной национальной валюте). Опираясь на судей и полицейских, оно запрещает любые сделки с иностранной валютой на условиях, отличающихся от предписанной максимальной цены.

Как представляется государству и его приспешникам, рост курсов иностранной валюты вызван неблагоприятным платежным балансом и закупками спекулянтов. Чтобы устранить это зло, государство прибегает к мерам, ограничивающим спрос на иностранную валюту. Теперь право покупать валюту имеют только те, кому она нужна для совершения сделок, одобряемых государством. Товары, импорт которых, по мнению государства, чрезмерен, больше не должны импортироваться.

Выплата процентов и сумм основного долга иностранцам запрещается. Граждане не должны больше путешествовать за рубежом. Правительство не понимает, что эти меры никогда не смогут улучшить платежный баланс.

Если падает импорт, то соответственно снижается и экспорт. Граждане, не имеющие возможности купить иностранные товары, выплачивать иностранные кредиты и путешествовать за рубежом, не будут держать оставшиеся у них национальные деньги в виде остатков наличности. Они станут больше покупать либо потребительские товары, либо товары производственного назначения и тем самым создадут тенденцию роста внутренних цен.

Но чем больше будут расти цены, тем больше будет сдерживаться экспорт.

Теперь государство делает следующий шаг. Оно национализирует валютные сделки. Любой гражданин, который каким-либо образом приобретает например, посредством экспорта валюту, обязан продать ее по официальному курсу органу валютного контроля. Если бы это постановление, равносильное экспортной пошлине, эффективно проводилось в жизнь, то объем экспорта сильно бы сократился или исчез совсем.

Государству такой исход не нравится. Но оно не желает также допустить, чтобы его вмешательство совершенно не смогло достигнуть преследуемых целей и создать положение дел, которое выглядит хуже даже по сравнению с существовавшим положением дел. Поэтому государство прибегает к паллиативу.

Оно дотирует экспорт, чтобы компенсировать потери экспортеров, вызванные его политикой.

С другой стороны, государственный орган валютного контроля, упрямо цепляющийся за фикцию, что курсы иностранных валют реально не поднялись и что официальный курс является эффективным курсом, продает иностранную валюту импортерам по этому официальному курсу. Если бы такая политика проводилась реально, то это было бы равносильно выплате бонусов данным торговцам. Они получали бы непредвиденную прибыль, продавая импортированные товары на внутреннем рынке.



Поэтому государство идет на следующий паллиатив. Оно либо повышает импортные пошлины, либо устанавливает специальный налог на импортеров, либо каким-нибудь иным способом обременяет покупку ими иностранной валюты.

Тогда, разумеется, валютное регулирование начинает работать. Но оно начинает работать только потому, что фактически признает рыночные курсы валют. За свою выручку в иностранной валюте экспортеры получают официальный курс плюс дотацию, которые вместе равны рыночному курсу.

Импортеры платят за иностранную валюту официальный курс плюс особую премию, налог или пошлину, которые вместе равны рыночному курсу. Единственно, кто слишком бестолков, чтобы понять то, что реально происходит, и дает себя одурачить бюрократической терминологией это авторы книг и статей о новых методах денежного управления и новом денежном опыте.

Монополизация покупки и продажи иностранной валюты государством возлагает обязанности по регулированию внешней торговли на власти. Оно не оказывает никакого влияния на процесс определения курсов иностранных валют. Не имеет значения, объявляет ли государство незаконной публикацию в прессе реальных или эффективных курсов иностранных валют, или нет.

До тех пор, пока продолжает существовать внешняя торговля, действуют именно эти реальные и эффективные валютные курсы.

Чтобы лучше скрыть истинное положение дел, государства стремятся исключить любые ссылки на реальный валютный курс. Они решают, что внешняя торговля не должна больше опосредоваться деньгами, а должна вестись в форме бартера. Они заключают бартерные и клиринговые соглашения с иностранными государствами. Каждая из двух участвующих в соглашении стран должна продать другой стране определенное количество одних товаров и услуг и получить в обмен другие товары и услуги.

В тексте этих договоров тщательно избегаются любые ссылки на реальные рыночные курсы валют. Однако обе стороны рассчитывают свои продажи и покупки в ценах мирового рынка, выраженных в золоте. Клиринговые и бартерные соглашения подменяют трехстороннюю и многостороннюю торговлю либеральной эпохи двусторонней торговлей.

Но они не оказывают никакого влияния на то, что национальная валюта страны теряет часть своей покупательной способности относительно золота, иностранной валюты и товаров.

Точно так же, как и политика национализации внешней торговли, валютное регулирование представляет собой шаг на пути замены рыночной экономики социализмом. С любой другой точки зрения оно бесплодно. Вне всякого сомнения, ни в краткосрочной, ни в долгосрочной перспективе оно не может оказать никакого влияния на курс иностранной валюты.

XXXII. КОНФИСКАЦИЯ И ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЕ

1. Философия конфискации

Интервенционисты исходят из того, что вмешательство в права собственности не оказывает влияния на объем производства. Наиболее наивным проявлением этого заблуждения выступает конфискационный интервенционизм. Доходность производственной деятельности считается заданной величиной, не зависящей от вполне случайной организации социального строя общества.

Задача государства видится в справедливом распределении национального дохода между членами общества.

Интервенционисты и социалисты настаивают, что все товары производятся в результате общественного процесса производства. Когда этот процесс подходит к своему концу и все его плоды собраны, за ним следует второй общественный процесс, процесс распределения дохода, который и выделяет каждому его долю. Капиталистический порядок характеризуется тем, что эти доли неравны.

Некоторые предприниматели, капиталисты и землевладельцы присваивают больше, чем должны. Соответственно, доля других людей сокращается. Государство должно по справедливости экспроприировать излишек у привилегированных членов общества и перераспределить его среди непривилегированных.

Однако в рыночной экономике так называемого дуализма двух независимых процессов, процесса производства и процесса распределения, не существует. Идет только один процесс. Блага не производятся сначала, а только затем распределяются.

Доли присваиваются не из запаса бесхозных благ. Продукты появляются на свет уже как чья-то собственность. Если кто-то желает их распределить, то сначала он должен их конфисковать.

Безусловно, с помощью государственного аппарата сдерживания и принуждения легко можно осуществить конфискацию и экспроприацию. Но это не доказывает того, что на основе конфискации и экспроприации можно построить устойчивую экономическую систему. Когда викинги, предварительно ограбив, оставили в покое сообщества крестьян, ведущих натуральное хозяйство, выжившие жертвы начали работать, обрабатывать землю и заново строиться.



Содержание раздела