Толкование арбитражного соглашения
На основании вышеизложенного и руководствуясь § 45 Регламента, МКАС постановил разбирательство по делу N 140/2003 прекратить 1.
1 См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2006 г. / Сост. М.Г. Розенберг.
М.: Статут, 2008. С. 72, 73.
Следует отметить, что судебная практика по вопросу о соотношении незаключенного договора и его недействительности довольно нестабильна. Поэтому с точки зрения преодоления тех неопределенностей, которые могут возникнуть в контексте квалификации нарушения формы заключаемого соглашения, законодательная формулировка о незаключенности такого соглашения представляется целесообразной.
В практике МКАС встречались случаи, когда суд признавал свою компетенцию рассматривать спор на том основании, что истец, предъявляя иск, утверждал о наличии арбитражного соглашения о рассмотрении спора в МКАС, а ответчик в отзыве на иск против этого не возражал. Этот подход МКАС основывался на предписаниях п. 2 ст.
7 Закона об арбитраже.
§ 5. Толкование арбитражного соглашения
Важным вопросом при рассмотрении дела в международном коммерческом арбитраже является толкование арбитражного соглашения. Необходимость в толковании арбитражного соглашения возникает в связи с неполнотой или недостаточной ясностью отдельных его положений, оспариванием его наличия.
Под толкованием арбитражного соглашения следует понимать уяснение его смысла путем устранения обнаруженных в нем неясностей.
Правильное толкование арбитражного соглашения является одной из основных процессуальных задач, которую необходимо решить составу арбитражного суда при разрешении конкретного спора. Однако с практической точки зрения толкование арбитражного соглашения осложняется тем, что стороны зачастую по-разному трактуют его содержание.
Например, ответчик, не заинтересованный в арбитражном разбирательстве, иногда пытается оспорить компетенцию арбитража, ссылаясь на отсутствие или недостаточную четкость содержания арбитражного соглашения, причем его аргументы могут быть основаны на терминологических, редакционных или иных аналогичных недостатках текста арбитражного соглашения.
Арбитражная практика МКАС
По делу от 28 сентября 2004 г. N 157/2003 иск был предъявлен фирмой из США (продавец) к украинской организации (покупатель) в связи с неполной оплатой товара, поставленного по контракту международной купли-продажи, заключенному сторонами 1 декабря 1997 г.
Истец требовал погашения суммы задолженности, уплаты договорного штрафа за просрочку платежа и процентов годовых за пользование чужими денежными средствами, а также возмещения расходов по арбитражному сбору.
Ответчик оспаривал компетенцию МКАС рассматривать данный спор, ссылаясь на неточность в наименовании третейского суда, допущенную в арбитражной оговорке, содержащейся в изменении к контракту, неуказание в ней места разрешения спора, что влечет ее недействительность, а также на подписание со стороны истца изменения к контракту неуполномоченным лицом.
По вопросу о наличии компетенции МКАС рассматривать спор, возникший из заключенного сторонами контракта от 1 декабря 1997 г., состав арбитража установил, что стороны в п. 13.2 приложения N 1 к контракту (в редакции приложения N 15 от 25 декабря 1998 г. к контракту) согласовали, что в случае недостижения взаимоприемлемого решения споры, разногласия или претензии, вытекающие из или в связи с настоящим контрактом либо с его нарушением, прекращением или недействительностью, будут разрешаться в Московском коммерческом арбитражном суде при ТПП РФ в г. Москве в соответствии с регламентом этого суда и с применением материального права России.
Истец, сославшись в исковом заявлении на приведенную арбитражную оговорку, предъявил иск в МКАС и, действуя в соответствии с Регламентом МКАС, оплатил арбитражный сбор, представил необходимое обоснование иска и участвовал в заседаниях арбитража.
Извещенный о предъявленном иске ответчик в письме от 4 декабря 2003 г. заявил об отсутствии у МКАС компетенции рассматривать данный спор, сославшись на нечеткое наименование третейского суда в арбитражной оговорке, содержащейся в п. 10
Приложения N 15 к контракту, и утверждая в связи с этим, что ни в контракте, ни в приложениях к нему он не изъявил своей воли на передачу споров в МКАС. По мнению ответчика, в данном случае следует исходить из п. 13.2 приложения N 1 к контракту, в котором стороны выразили свое намерение разрешать споры между ними в соответствии с Регламентом Арбитражного института Торговой палаты г. Стокгольма с применением материального права Швеции.
Кроме того, ответчик сослался на недействительность приложения N 15 к контракту, утверждая, что оно подписано не президентом компании истца, а лицом, не имевшим надлежащих полномочий.
Истец, возражая против доводов ответчика, объяснял нечеткое наименование третейского суда в арбитражной оговорке технической ошибкой и утверждал, что при заключении арбитражного соглашения в редакции приложения N 15 от 25 декабря 1998 г. к контракту стороны под Московским коммерческим арбитражным судом при ТПП РФ имели в виду Международный коммерческий арбитражный суд при ТПП, действующий в г. Москве.
Рассмотрев указанные доводы сторон и представленные в материалах дела доказательства, Арбитражный суд признал необоснованным заявление ответчика по поводу отсутствия компетенции МКАС осуществлять разбирательство настоящего дела и отклонил возражения ответчика против компетенции МКАС рассматривать данный спор с учетом следующих аргументов. Во-первых, допущенная в арбитражной оговорке нечеткость в наименовании арбитражного учреждения не влияет на вывод о том, что сторонами избран именно МКАС, поскольку при ТПП РФ (указанной в арбитражной оговорке) только МКАС компетентен рассматривать данный спор.
Во-вторых, ранее заключенное соглашение сторон, предусматривающее разрешение споров в другом третейском суде, утратило силу в результате его изменения с согласия обеих сторон. В-третьих, лицо, подписавшее от имени истца соглашение об изменении арбитражной оговорки, будучи президентом компании истца, обладало соответствующими полномочиями на его подписание 1.
1 См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2004 г. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: Статут, 2005.
С. 294 - 299.
Следует отметить, что в Законе об арбитраже отсутствуют нормы, затрагивающие толкование арбитражных соглашений, что еще больше обостряет данную проблему. Поскольку арбитражное соглашение является разновидностью гражданско-правовой сделки, к анализу его содержания необходимо подходить с учетом общих подходов, существующих в материальном гражданском праве.
В частности, в арбитражном соглашении, как и в любом гражданско-правовом договоре, необходимо различать условия, определяющие его заключение, и условия, определяющие его действительность.
Относительно толкования арбитражного соглашения третейские суды опираются на общие правила, содержащиеся в ГК РФ, которые предусматривают два последовательно применяемых способа толкования условий договора судом. Толкуя договор первым способом, суд принимает во внимание буквальное значение содержащихся в договоре слов и выражений. При этом в первую очередь анализируются те из них, которыми излагается толкуемое условие.
Если анализ буквального значения условия остается неясным, это значение устанавливается с помощью сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
Арбитражная практика МКАС
По делу от 29 сентября 1997 г. N 161/1993 иск был предъявлен македонской фирмой к украинской организации по спору, возникшему из контракта строительного подряда, заключенного в сентябре 1990 г.
Ответчик, не отрицая выполнения истцом работ, предусмотренных контрактом, иска не признавал, ссылаясь на их некачественность, что ведет к значительным расходам по исправлению дефектов.
Арбитражная оговорка предусматривала, что, если ответчиком будет являться заказчик, спор решается в Арбитражном суде ТПП СССР в соответствии с законами этой страны. На основе этой арбитражной оговорки истец обратился в арбитражный суд при ТПП РФ, который действовал на дату предъявления иска (в дальнейшем он был переименован в МКАС).
Кроме того, согласно Положению о МКАС преемником арбитражного суда при ТПП СССР является МКАС, который вправе разрешать споры на основании соглашения сторон о передаче их споров в арбитражный суд при ТПП СССР.
На основании изложенного МКАС признал, что рассмотрение настоящего спора входит в его компетенцию 1.1 См.: Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг. / Сост. М.Г.
Розенберг. М.: Статут, 1998.
С. 229 - 231.
Осуществляя толкование договора вторым способом, суд выясняет действительную общую волю сторон с учетом цели договора, т.е. тех правовых последствий, которые должны были наступить в результате его надлежащего исполнения. Выясняя волю сторон, суд принимает во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон.
Арбитражная практика МКАС
Неточность в наименовании арбитражного учреждения, допущенная в арбитражной оговорке контракта, не препятствует признанию наличия компетенции МКАС, учитывая ясность того, что обе стороны имели в виду именно МКАС, о чем свидетельствует их поведение (истец предъявил иск в МКАС, а ответчик представил возражения по существу заявленных требований).
По делу от 12 марта 2004 г. N 55/2003 иск был предъявлен российской организацией (продавец) к германской фирме (покупатель) в связи с неоплатой товара, поставленного четырьмя партиями на основании контракта международной купли-продажи, заключенного сторонами 25 мая 2002 г. на условиях FCA Санкт-Петербург (ИНКОТЕРМС 1990).
Истец требовал взыскания суммы задолженности и договорного штрафа за просрочку платежа, а также возмещения расходов по арбитражному сбору.
Ответчик возражал против удовлетворения требований истца. Он ссылался на допущенные истцом нарушения условий контракта в отношении качества товара и сроков поставки, заявлял о понесенных убытках, оспаривал действительность представленного истцом дополнения к контракту, представил акт экспертизы, проведенной в США по товару, поставленному в Германию.
Согласно п. 2 Положения о МКАС и п. 2 § 1 Регламента МКАС в МКАС могут по соглашению сторон передаваться споры из договорных и иных гражданско-правовых отношений, возникающих при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей. Ввиду изложенного арбитраж констатировал, что заключенный 25 мая 2002 г. между истцом и ответчиком контракт является договором международной купли-продажи товаров, а сторонами по нему являются российская организация - продавец (истец) и немецкая фирма - покупатель (ответчик).
МКАС установил, что арбитражная оговорка в ст. 8 контракта предусматривает следующее: Все споры, возникающие из настоящего контракта или в связи с ним, стороны разрешают путем переговоров.
Если стороны не могут разрешить споры путем переговоров, то они подлежат рассмотрению в Международном коммерческом арбитраже при Торгово-промышленной палате Российской Федерации.
МКАС в соответствии с п. 3 § 1 Регламента МКАС вправе рассматривать споры при наличии письменного соглашения между сторонами о передаче на его рассмотрение уже возникшего или могущего возникнуть спора.
Основываясь на ст. 8 контракта, МКАС пришел к выводу, что между истцом и ответчиком существует письменное соглашение о передаче на разрешение в МКАС возникшего или могущего возникнуть спора. При этом состав арбитража принял во внимание следующее:
истец подал исковое заявление и представлял все последующие документы в МКАС;
ответчик представил возражения на исковое заявление в МКАС;
представители обеих сторон приняли участие в устных слушаниях по делу и не заявили каких-либо возражений против компетенции данного арбитража.
По мнению состава арбитража, вышеизложенное подтверждает, что при заключении контракта стороны имели в виду исключительно МКАС, что также подтверждается правильным наименованием органа, при котором образован МКАС - Торговопромышленная палата Российской Федерации. Как полагал состав арбитража, неточность в написании наименования суда не влияет на содержание арбитражной оговорки контракта о выбранных сторонами по обоюдному согласию месте рассмотрения споров и арбитражном учреждении, уполномоченном рассматривать такие споры.
В соответствии со ст. 8 контракта, § 1 Регламента МКАС и принимая во внимание положения ст. 7 Закона об арбитраже, МКАС признал себя компетентным рассмотреть настоящий спор 1.
1 См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2004 г. / Сост. М.Г.
Розенберг. М.: Статут, 2005.
С. 90 - 96.
По вполне понятным причинам такой подход применительно к арбитражным соглашениям с неадекватными формулировками, терминами, названиями вызывает определенные трудности в толковании составом арбитражного суда. В случае неясности условия договора ст.
431 ГК РФ ориентирует на то, что его буквальное значение устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Следует отметить, что положение ст. 431 ГК РФ отличается от ст. 8 Венской конвенции 1980 г. 1, которая часто применяется в международном коммерческом арбитраже.
Прежде всего, отсутствует предписание о толковании волеизъявлений сторон по сделкам, не являющимся договором или не приведшим к заключению договора. Учитывая сходность ситуаций, на основании ст.
6 и ст. 156 ГК РФ (о применении гражданского законодательства по аналогии и по правилам регулирования односторонних сделок), при толковании таких волеизъявлений сторон по аналогии могут применяться положения ч. 1 ст.
431 ГК РФ. Что касается второй части этой статьи, как справедливо отмечает М.Г. Розенберг, ее толкование по аналогии ограничивается содержащимся в ней указанием о необходимости принимать во внимание все соответствующие обстоятельства и приведенным примерным перечнем таких обстоятельств 2.
1 В соответствии со ст. 8 Венской конвенции заявление и иное поведение стороны трактуется в соответствии с ее намерением, если другая сторона знала или не могла не знать, каково было это намерение.
2 См.: Розенберг М.Г. Контракт международной купли-продажи.
Современная практика заключения. Разрешение споров. М.: Книжный мир, 2003.
С. 109, 110.
Как отмечается в литературе, позицию Венской конвенции 1980 г. можно считать средней между двумя концепциями - воли и волеизъявления и выражающей тем самым стремление уравновесить одновременно защиту интересов и оборота и слабой стороны. Исходным для нее является следующее: в основе толкования должны лежать намерения стороны (т.е. ее воля), однако только при условии, что другая сторона знала или не могла не знать, каково было это намерение. Следовательно, в случаях, когда не доказано, что вторая сторона действительно знала или не могла не знать, надлежит руководствоваться исходными положениями теории воли 1.
1 См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения: Изд. дополнительное, стереотипное (5-й завод). М.: Статут, 2002.
С. 266 - 274.
В силу природы арбитражного соглашения и его соотношения с основным договором разумно уяснение его условий посредством сопоставления с другими условиями контракта. Указание ГК РФ на необходимость толкования с учетом смысла соглашения является безусловно важным и полезным.
Оно в контексте коммерческого арбитража, как представляется, может быть трансформировано в общий принцип толкования в пользу арбитража, если таков общий смысл соответствующего соглашения о порядке разрешения споров между сторонами, невзирая на определенные неточности содержащихся в нем условий. Такой подход в толковании соответствовал бы и Европейской конвенции 1961 г.
Арбитражная практика МКАС
Неточность, допущенная в арбитражной оговорке контракта, не позволяющая определить третейский суд, компетентный рассматривать спор, повлекла приостановление производства по делу и рекомендацию истцу прибегнуть к процедуре, установленной Европейской конвенцией 1961 г., участниками которой являются государства местонахождения истца и ответчика (Российская Федерация и Италия).
По делу от 14 февраля 2006 г. N 140/2003 иск был предъявлен российской организацией к итальянской фирме на основании контракта, заключенного сторонами 16 февраля 2002 г. и содержащего арбитражную оговорку, предусматривающую разрешение споров в Международном коммерческом арбитражном суде без указания точного наименования такого арбитражного суда и его местонахождения.
Ответчик возражал против компетенции МКАС рассматривать спор. Он указал, что использованное в арбитражной оговорке контракта наименование третейского суда может в равной степени относиться к любому из постоянно действующих арбитражей.
Как было установлено МКАС, в п. 8.3 контракта стороны согласились на рассмотрение всех споров и разногласий в Международном коммерческом арбитражном суде, т. е. в постоянно действующем арбитраже, при этом не указав ни точного наименования, ни местонахождения такого арбитража.
В Российской Федерации, как и за рубежом, функционируют несколько постоянно действующих арбитражных судов, однако их официальные наименования отличаются от редакции согласованной сторонами арбитражной оговорки.
Представленные истцом в исковом заявлении и в ходе устного слушания дела от 26 мая 2005 г. аргументы в отношении того, что спор должен рассматриваться МКАС, не основаны на редакции согласованной сторонами арбитражной оговорки, являются односторонними предположениями и не могут служить убедительным правовым обоснованием компетенции МКАС по возникшему спору.
Для определения компетентного по спору арбитража должна быть применена процедура, установленная в п. 5 ст. IV Европейской конвенции 1961 г., участниками которой являются государства истца и ответчика - Российская Федерация и Италия соответственно.
При таком положении МКАС постановил разбирательство по делу приостановить согласно § 36 Регламента МКАС до 27 ноября 2005 г. Разбирательство по делу могло быть возобновлено после получения от истца в течение указанного срока надлежащего уведомления о результатах действий, предпринятых им в соответствии с Постановлением от 26 мая 2005 г., или о результатах обращения к положениям п. 5 ст. IV Европейской конвенции 1961 г.
МКАС установил, что на дату вынесения Постановления, т. е. в течение более чем шести месяцев с даты вынесения постановления о приостановлении разбирательства по делу от 26 мая 2005 г., истец не предпринимал каких-либо действий в связи с настоящим разбирательством, уведомления о результатах предпринятых в соответствии с Постановлением от 26 мая 2005 г. действий (или о результатах обращения к положениям п. 5 ст. IV Европейской конвенции 1961 г.) МКАС получено не было.
В соответствии с п. 2 § 45 Регламента МКАС, когда состав арбитража посчитал, что продолжение разбирательства стало по каким-либо причинам ненужным или невозможным, в частности при отсутствии предпосылок, необходимых для рассмотрения и разрешения дела по существу, в том числе если из-за бездействия истца дело остается без движения более шести месяцев, арбитражное разбирательство прекращается постановлением о прекращении разбирательства. На основании вышеизложенного и руководствуясь § 45 Регламента, МКАС постановил разбирательство по делу N 140/2003 прекратить 1.
1 Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2006 г. / Сост. М.Г. Розенберг.
М.: Статут, 2008. С. 72, 73.
Вопросам толкования отводится большая роль и в Принципах УНИДРУА 2004 г. Прежде всего, заслуживает внимания указание на то, что условия и выражения, употребляемые в договоре, должны толковаться в свете всего договора, а значит, как его неотъемлемая часть. Поскольку каждое условие договора разрабатывается сторонами для определенной цели, толкование должно быть направлено на сохранение всех его условий путем придания каждому из них определенного смысла.
Арбитражная практика МКАС
По делу от 6 сентября 2002 г. N 217/2001 МКАС для выяснения содержания условия арбитражного соглашения, что споры подлежат передаче to the Arbitration court of Russia, на основании указаний ст. 431 ГК РФ использовал при толковании положение о лингвистических расхождениях, предусмотренное в Принципах УНИДРУА 1994 г., приобретающих характер обычаев делового оборота, широко применяющихся в международном коммерческом обороте.
В результате сравнительного анализа формулировок в русском и английском текстах условия с учетом предписаний ст. 431 ГК
РФ и Принципов УНИДРУА 1994 г. МКАС пришел к следующим выводам. Во-первых, из обоих текстов следует, что намерением сторон являлась передача споров в третейский суд в России. Во-вторых, название указанного в формулировке на русском языке третейского суда было изменено законодательным путем. Поэтому нет оснований для признания недействительной арбитражной оговорки при наличии третейского суда, являющегося законным продолжателем деятельности того третейского суда, который указан в условии договора.
В-третьих, поскольку было установлено, что текст договора первоначально составлен на русском языке, а затем переведен на английский при наличии лингвистического расхождения в формулировках на разных языках, предпочтение при толковании должно быть отдано варианту текста договора, составленному на русском языке. Из этого следует, что в тексте на английском языке явно было пропущено несколько слов, конкретизирующих третейский суд, в который стороны договорились передавать споры 1.
1 См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001 - 2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: Статут, 2004.
С. 408 - 420.
Таким образом, необходимость в толковании арбитражного соглашения возникает в тех случаях, когда из текста невозможно или весьма затруднительно определить значение его условий. Как правило, большинство конфликтов и споров возникает по поводу неясных, двусмысленных фраз, противоречивых ссылок, влекущих его различное понимание. Поскольку каждое условие арбитражного соглашения разрабатывается сторонами для определенной цели, его толкование должно быть направлено на сохранение всех его условий путем придания каждому из них соответствующего смысла 1.
1 См.: Николюкин С.В. О толковании арбитражных соглашений // Законы России: опыт, анализ, практика. 2008.
N 2. С. 89 - 91.
Глава 5. ПРАВО, ПРИМЕНИМОЕ МЕЖДУНАРОДНЫМ КОММЕРЧЕСКИМ АРБИТРАЖЕМ
§ 1. Принцип автономии воли сторон
Для регулирования торговых отношений, осложненных иностранным элементом, может применяться право одного из государств, принадлежность к которым имеют стороны договора, право третьего государства, а также право нескольких государств для регулирования отдельных фаз и аспектов договорного правоотношения.
Практика такова, что в праве государств существуют различные решения для регулирования одних и тех же отношений, а также неоднозначность в подходах определения применимого права коллизионными нормами разных государств. Важное значение в судьбе правоотношения может иметь то, орган какого государства рассматривает данный вопрос, т.е. орган какого государства будет определять применимое право при регулировании правоотношения.
В национальном законодательстве большинства государств достаточно прочно закрепился принцип, в соответствии с которым субъекты вправе по своему усмотрению определять не только условия контракта, но и процедуру арбитражного разбирательства на случай возникновения спора. Речь идет о признании такого главенствующего начала в современном международном частном праве, как институт автономии воли сторон.
Автономия воли представляет собой институт международного частного права, регулирующий отношения сторон гражданского правоотношения, осложненного иностранным элементом, по самостоятельному выбору не только применимого национального права, но и различных правовых систем, а также осуществляющий выбор между источниками права в рамках одной правовой системы.
