Правовые основы теории "компетенция компетенции"
Требования истца включали в себя: погашение суммы задолженности; уплату договорного штрафа за просрочку платежа; возмещение расходов истца по уплате арбитражного сбора 1.
1 Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2005 г. / Сост. М.Г. Розенберг.
М.: Статут, 2006. С. 262 - 265.
Проблемы, связанные с компетенцией международного коммерческого арбитража, могут возникнуть в следующих случаях.
Во-первых, когда арбитражное решение действительно, но одна из сторон оспаривает полномочие именно данного арбитражного суда, т. е. возникает спор о том, которому из арбитражей подсудно дело.
Оспаривание компетенции состава арбитража обычно производится ответчиком. Если ответчик считает, что арбитраж не обладает компетенцией, он может, во-первых, бойкотировать арбитраж и затем добиваться отмены вынесенного решения либо отказа в удовлетворении ходатайства о его признании и исполнении; во-вторых, выдвинуть перед арбитрами доводы об отсутствии у них компетенции в самом начале арбитража, представив соответствующие доказательства; в-третьих, обратиться в суд с требованием о прекращении арбитражного процесса либо о вынесении судом декларативного решения об отсутствии у арбитража компетенции 1.
1 См.: БрунцеваЕ.В. Указ. соч.
С. 174.
Наиболее распространенным является тот вариант, когда ответчик выдвигает перед арбитрами доводы об отсутствии у них компетенции на начальной стадии арбитража.
Так, по делу от 28 апреля 1999 г. N 215/1993 иск был предъявлен турецкой фирмой к органу исполнительной власти субъекта РФ в связи с неполной оплатой товара, поставленного по контракту международной купли-продажи, заключенному 1 февраля 1995 г. Со стороны покупателя контракт был подписан хозяйствующим субъектом и органом исполнительной власти субъекта РФ. Истец требовал погашения задолженности за частично неоплаченный товар, а также возмещения упущенной выгоды в связи с просрочкой платежа.
Ответчиком был поставлен вопрос о признании арбитражной оговорки контракта недействительной и непризнании им компетенции МКАС, поскольку иск предъявлен к органу исполнительной власти, не являющемуся коммерческой организацией и не занимающемуся предпринимательской деятельностью, а также не имеющему коммерческих предприятий.
В решении, вынесенном МКАС, было указано следующее:
1. Пункт 9 контракта сторон от 1 февраля 1995 г. предусматривает рассмотрение споров и разногласий, которые могут возникнуть из контракта или в связи с ним, Арбитражным судом при Торгово-промышленной палате РФ в Москве, который был переименован в МКАС.
С учетом этих положений, рассмотрев заявление ответчика об отсутствии якобы компетенции МКАС в разрешении дела, а также принимая во внимание то обстоятельство, что в своем отзыве от 1 февраля 1999 г. ответчик не только не возражал против компетенции МКАС, но и признал в основном исковые требования, состав арбитража констатировал свою компетенцию.
Не приняты во внимание доводы, приведенные ответчиком против компетенции МКАС в его заявлении, врученном составу арбитража в заседании 28 апреля 1999 г., суть которых в том, что ответчик как региональный орган исполнительной власти сам не является коммерческой организацией, не занимается предпринимательской деятельностью, не имеет коммерческих предприятий и потому вообще не может быть участником данного процесса.
МКАС исходил из следующего. Положения ст. 1 Закона об арбитраже, п. 2 Положения о МКАС не содержат каких-либо исключений из компетенции МКАС в отношении органов исполнительной власти.
Подобные органы, вступая в гражданско-правовые, в частности внешнеторговые отношения, являются обычными участниками этих отношений со всеми вытекающими из этого последствиями, в том числе и в части, касающейся рассмотрения споров с их участием. На этом основании МКАС пришел к выводу, что обладает компетенцией в рассмотрении настоящего дела 1.
1 См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999 - 2000 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М.: Статут, 2002.
С. 82 - 85.
Во-вторых, когда оспаривается действительность сделки, в связи с которой заключено арбитражное соглашение, т.е. когда встает вопрос о самостоятельности арбитражного соглашения, о том, сохраняет ли оно силу в конкретном случае и вправе ли арбитраж рассматривать вопрос о действительности основной сделки и выносить решение по существу.
Так, по делу от 14 февраля 2006 N 7/2005 иск был предъявлен российской организацией (продавец) к нидерландской фирме (покупатель) в связи с неполной оплатой товара, поставленного по контракту, заключенному сторонами 11 октября 2004 г. Истец требовал взыскания с ответчика суммы недоплаты, процентов годовых за пользование чужими денежными средствами, а также возмещения расходов по уплате арбитражного сбора.
Ответчик оспаривал компетенцию МКАС рассматривать данный спор. Он утверждал, что подписанные сторонами контракт и Общие условия поставок, в которых содержится арбитражная оговорка, не имеют официальной силы и не могут рассматриваться как юридически значимые документы, поскольку контракт является притворной сделкой, заключенной сторонами лишь для соблюдения формальностей в процессе осуществления оплаты за товар, поставляемый третьим лицам.
Фактически же ответчик, по заявлению, выполнял роль агента на основании агентского соглашения, заключенного им с совместным советско-американским предприятием.
Обратившись к существу заявленных требований, состав арбитража установил, что в соответствии с заключенным сторонами 11 октября 2004 г. контрактом истец осуществил в полном объеме поставку товаров, указанных в спецификации, являющейся приложением N 1 к контракту. Факт поставки ответчику товаров по контракту подтверждается представленными истцом в заседании арбитража копиями коносаментов в количестве 53 штук.
Состав арбитража также констатировал, что ответчиком с опозданием (24 декабря 2004 г.) была произведена частичная оплата товаров, что подтверждается выпиской и уведомлением соответствующего отделения Сбербанка РФ от 24 декабря 2004 г.
МКАС не признал обоснованными доводы ответчика о невозможности рассмотрения контракта от 11 октября 2004 г. в качестве значимого документа, поскольку данный контракт, по утверждению ответчика, был заключен по просьбе истца лишь для соблюдения формальностей в процессе оплаты за товар, осуществляемой через счета ответчика. Ответчик не представил надлежащих доказательств заключения агентского соглашения между спорящими сторонами, а также доказательств заключения истцом сделок при посредничестве ответчика. Представителем ответчика также подтверждено, что частичная оплата была произведена по контракту от 11 октября 2004 г.
Факт поставки товаров непосредственно ответчику, подтвержденный копиями коносаментов, осуществленная ответчиком частичная оплата по контракту, а также упоминание самим ответчиком в заключительном ответе, поступившем в МКАС 28 ноября 2005 г., о частичном несоответствии поставленной продукции при оспаривании исковых требований - все это позволило составу арбитража считать доказанным факт выполнения истцом своих обязательств по контракту от 11 октября 2004 г. в полном объеме. Основываясь на приведенных выше доказательствах, МКАС пришел к выводу, что ответчиком лишь частично исполнены обязательства по данному контракту.
Состав арбитража принял во внимание заявление истца, представленное в МКАС 16 января 2006 г., об уменьшении исковых требований, в котором истец, частично согласившись с утверждением ответчика, уменьшил сумму основного долга.
С учетом вышеуказанных соображений, руководствуясь ст. 53 Венской конвенции, МКАС пришел к выводу, что требование истца о взыскании с ответчика суммы основного долга подлежит удовлетворению 1.
1 См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2006 г. / Сост. М.Г. Розенберг.
М.: Статут, 2008. С. 74 - 78.
В-третьих, когда оспаривается действительность арбитражного соглашения.
Так, по делу от 16 декабря 1996 г. N 393/1995 иск был предъявлен российской организацией (истец) к гонконгской фирме (ответчик).
Ответчик оспаривал компетенцию МКАС рассматривать спор из контракта. По его мнению, из-за неточностей, допущенных в тексте арбитражного соглашения, и расхождений в английском и русском текстах это соглашение должно быть признано ничтожным из-за его неопределенности.
Рассмотрев изложенные аргументы сторон и проведя сравнительный анализ русского и английского текстов арбитражного соглашения, МКАС пришел к следующим выводам:
1) и в русском, и в английском текстах арбитражной оговорки речь идет о постоянно действующем третейском (арбитражном) суде, а не о государственном арбитражном суде, как полагает применительно к русскому тексту ответчик. Этот вывод базировался на традиционной формуле, характерной для арбитражных соглашений, включая ссылку на правила этого суда и указание на невозможность обжалования вынесенного решения. Более того, если предположить, что ответчик прав, утверждая, что речь должна идти о государственном суде, то тогда русская версия арбитражного соглашения вообще становится беспредметной, поскольку этот государственный арбитражный суд не конкретизирован;
2) определяя далее конкретный третейский суд, о котором стороны договорились, и принимая во внимание известные неточности как в русском, так и в английском текстах, состав арбитража обратил внимание на формулу английской версии: Foreign Trade Arbitration Commission at Russian Federation. Единственный третейский суд под таким названием был создан в 1932 г. при Всесоюзной ТПП и существовал под этим название вплоть до его переименования в Арбитражный суд при ТПП СССР в 1987 г., продолжал свою деятельность при ТПП РФ и, наконец, переименован в МКАС. С учетом изложенного слова арбитражный суд в русском тексте не вступают в противоречие с английским текстом 1.
1 См.: Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг. / Сост. М.Г.
Розенберг. М.: Статут, 1998.
С. 132 - 134.
Итак, компетенция международного коммерческого арбитража может быть подвергнута сомнению по самым различным основаниям. Как правило, это связано с указанием на то, что арбитражное соглашение является недействительным (ничтожным или оспоримым), или на отсутствие юрисдикции арбитража по рассмотрению данного спора.
Этот вопрос может возникнуть также и на основании толкования международного соглашения, устанавливающего компетенцию арбитража, или в связи с толкованием положения (устава), регулирующего его деятельность. Например, в многолетней практике Внешнеторговой арбитражной комиссии при ТПП СССР (далее - ВТАК) рассматривалось дело по иску швейцарской фирмы Оскар Майер к итальянской организации Коджис, по которому ответчик, возражая против иска, заявил, что ВТАК не обладает компетенцией рассматривать данное дело по существу, поскольку ни одна из сторон не является советской внешнеторговой организацией.
Однако такое возражение было признано судом необоснованным по причине того, что согласно ст. 1 Положения о ВТАК, действовавшего в момент рассмотрения спора, ВТАК учреждается для рассмотрения споров, возникших из внешнеторговых сделок, а именно споров между иностранными фирмами и советскими хозяйственными организациями. Таким образом, рассмотрение споров между иностранными фирмами и советскими организациями является лишь частью компетенции ВТАК 1.
1 См.: Арбитражная практика ВТАК. Ч. IV. М., 1972.
С. 85 - 88.
Кроме того, в практике ВТАК часто возникал вопрос о возможности рассмотрения споров между субъектами права одного государства в отношении как советских организаций, так и иностранных фирм. В некоторых случаях ВТАК принимала к производству дела по спорам между советскими организациями в отношении передачи товаров за границей. При этом правоотношения, возникающие в результате данной передачи, рассматривались как внешнеторговые.
Таким образом, признавалось, что споры, вытекающие из названных правоотношений, могут быть предметом рассмотрения во ВТАК.
В литературе, посвященной проблемам международного частного права, подобная позиция ВТАК подвергалась критике. Так, по мнению Л.А. Лунца, считать сделку внешнеторговой между двумя государственными организациями одного государства только на том основании, что место передачи товара одной из организаций было назначено за границей, невозможно, поскольку для признания купли-продажи внешнеторговой сделкой существенным является не только признак перемещения товара через границу, но и участие в сделке иностранного контрагента 1.
1 См.: Лунц Л.А. Внешнеторговая купля-продажа (коллизионные вопросы).
М., 1972. С. 16.
Таким образом, компетенция международного коммерческого арбитража по рассмотрению споров между предпринимателями исходит из воли сторон, выраженной в арбитражном соглашении, и зависит от следующих факторов:
1) от права, применимого к арбитражному соглашению;
2) от права места проведения арбитража;
3) от права страны, в которой может быть заявлено ходатайство о признании и приведении арбитражного решения в исполнение.
В этом состоит основное отличие арбитража от судов общей и специальной юрисдикции, компетенция которых напрямую связана с процессуальным законодательством соответствующего государства.
§ 2. Правовые основы теории компетенция компетенции
В юридической теории существуют различные точки зрения относительно компетенции международного коммерческого арбитража. Наиболее предпочтительной из них является доктрина компетенции компетенции, что означает компетенция по поводу компетенции 1.
1 См.: Брунцева Е.В. Указ. соч.
С. 177.
Данная доктрина возникла в континентальной системе права и означает, что состав международного коммерческого арбитража, который должен разрешать спор, самостоятельно решает вопрос о наличии или об отсутствии у него компетенции рассматривать переданный на его рассмотрение спор, в том числе и в случаях, когда одна из сторон возражает против арбитражного разбирательства по мотиву недействительности или отсутствия арбитражного соглашения.
Что касается содержательной стороны принципа компетенция компетенции, то таковая сводится к тому, что третейский суд должен убедиться:
1) в наличии заключенного между сторонами спора третейского соглашения;
2) в юридической действительности третейского соглашения;
3) в том, что третейское соглашение распространяется на данный спор 1.
1 См.: Мусин В.А. Постатейный научно-практический комментарий к Федеральному закону О третейских судах в Российской Федерации // Третейский суд. 2003.
N 2 (26). С. 9.
Как отмечает О.Ю. Скворцов, это право и одновременно обязанность третейского суда не опровергается даже в том случае, если одна из сторон возражает против компетенции третейского суда разрешать спор 1.
1 См.: Скворцов О.Ю. Третейское разбирательство предпринимательских споров в России: проблемы, тенденции, перспективы.
М.: Волтерс Клувер, 2005. С. 270.
Арбитражная практика МКАС
В практике МКАС было рассмотрено дело от 20 марта 2006 г. N 71/2005, по которому состав арбитража признал свою компетенцию рассматривать спор на основании представленного истцом текста арбитражного соглашения, надлежаще подписанного и скрепленного печатями обеих сторон. При этом отвергнуты возражения ответчика по недействительности арбитражного соглашения.
Иск был предъявлен российской организацией к украинской фирме на основании контракта международной купли-продажи товаров, заключенного сторонами 24 февраля 2004 г., в связи в неполной оплатой поставленного товара. Истец требовал погашения задолженности, уплаты договорного штрафа за просрочку платежа и возмещения расходов по уплате арбитражного сбора.
Ответчик оспаривал компетенцию МКАС рассматривать данный спор, утверждая, что арбитражная оговорка, содержавшаяся в тексте контракта, не была изменена. Применимым к отношениям сторон, по его мнению, является право Украины как право страны ответчика.
В отношении компетенции МКАС по данному делу состав арбитража установил, что во изменение содержавшейся в п. 9.3 контракта сторон от 24 февраля 2004 г. арбитражной оговорки (по заявлению истца, по мотивам ее нечеткости) стороны в дополнительном соглашении от 16 марта 2004 г. N 1 к контракту согласовали, что при невозможности урегулирования споров в договорном порядке они подлежат рассмотрению Международным коммерческим арбитражным судом при Торгово-промышленной палате России, г. Москва, в соответствии с его Регламентом.
Истец, сославшись в исковом заявлении на приведенную арбитражную оговорку, предъявил иск в МКАС при ТПП РФ и, действуя в соответствии с Регламентом МКАС, оплатил арбитражный сбор, избрал арбитра, представил обоснование иска и участвовал в заседании арбитража 22 декабря 2005 г.
Извещенный о предъявленном иске ответчик в письме от 23 августа 2005 г. заявил об отсутствии у МКАС при ТПП РФ компетенции рассматривать данное дело. Утверждая, что дополнительное соглашение N 1 к контракту, на которое сослался истец, внесло изменение лишь в п. 6.2 контракта, а п. 9.3 контракта в соглашении вообще не упоминается, ответчик отрицал факт изменения сторонами арбитражной оговорки (п.
9.3) контракта. По мнению ответчика, с учетом п. 9.1 контракта спор подлежит рассмотрению
Международным коммерческим арбитражным судом при Торгово-промышленной палате Украины с применением права Украины как права страны ответчика.
Рассмотрев доводы сторон и оценив имеющиеся в материалах дела доказательства, МКАС посчитал необоснованным заявление ответчика об отсутствии у МКАС компетенции на разбирательство настоящего спора. Ответчик неправомерно сослался на первоначальный вариант дополнительного соглашения N 1 к контракту, содержащий неполный текст соглашения. Однако из материалов дела следует, что 16 марта 2004 г. сторонами спора был подписан другой вариант дополнительного соглашения N 1, в котором, наряду с п. 6.2, изложен также в новой редакции п. 9.3 контракта, содержащий арбитражную оговорку о компетенции МКАС. Это соглашение подписано обеими сторонами и скреплено печатями, притом ответчик заверил своей подписью и скрепил печатью также и внесенную им поправку в текст соглашения.
Обо всем этом ответчику должно быть известно. При таком положении МКАС пришел к выводу, что подписанное спорящими сторонами дополнительное соглашение N 1 является доказательством, подтверждающим волеизъявление как истца, так и ответчика на разрешение возникающих между ними споров в МКАС.
На основании вышеизложенного и в силу п. 1 ст. 16 Закона об арбитраже МКАС признал свою компетенцию на рассмотрение данного дела 1.
1 См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2006 г. / Сост. М.Г.
Розенберг. М.: Статут, 2008.
С. 104 - 109.
Итак, наличие у арбитража компетенции по разрешению переданного на его рассмотрение спора является предпосылкой арбитражного разбирательства. В связи с этим вопрос о компетенции постоянно находится в центре внимания международного коммерческого арбитража - с момента поступления искового заявления и до вынесения решения, в котором арбитраж обязан обосновать свою компетенцию.
В зарубежной литературе отмечается, что принцип компетенция-компетенции, несмотря на свое непризнание в ряде стран, как и арбитражное соглашение, имеет как позитивные, так и негативные последствия. Позитивное последствие этого принципа состоит в наделении арбитров правом решать вопрос о собственной компетенции на разрешение спора сторон, как это широко признается в международных конвенциях и национальном законодательстве об арбитраже. В равной степени важно и негативное последствие этого принципа, которое состоит в том, что арбитры рассматриваются не как единственные, а как первые лица, принимающие решение по вопросам о компетенции на рассмотрение спора 1.
1 См.: БрунцеваЕ.В. Указ. соч.
С. 177.
В качестве примера реализации доктрины компетенция компетенции рассмотрим ряд дел из арбитражной практики МКАС.
Арбитражная практика МКАС
По делу от 25 декабря 2006 г. N 42/2006 на основании анализа условий контракта и дополнения к нему МКАС вынесено аргументированное постановление об отсутствии у него компетенции по рассмотрению спора, в связи с чем разбирательство по делу было прекращено.
Иск был предъявлен афганской фирмой к Республике Таджикистан в лице ее Президента в связи с неисполнение таджикской организацией, являющейся несамостоятельным подразделением ответчика, контракта о взаимных поставках, заключенного сторонами 22 апреля 1994 г.
Истец утверждал, что компетенция МКАС вытекает из контракта и дополнения к нему, подписанного сторонами 3 марта 1996 г.
Ответчик заявил об отсутствии компетенции МКАС разрешать данный спор, поскольку между сторонами не было заключено письменного соглашения о рассмотрении спора в МКАС.
Согласно п. 4 § 2 Регламента МКАС вопрос о компетенции МКАС по конкретному делу решается составом. В данном положении и выражена концепция компетенция компетенции, т.е. право арбитража самому решать вопрос о своей собственной компетенции, отраженное в ст.
16 Закона об арбитраже, который подлежит применению к настоящему разбирательству.
В соответствии с п. 1 § 9 Регламента на истце лежит бремя обоснования компетенции МКАС, которое, по мнению состава арбитража, не может сводиться лишь к ссылкам на контрактные положения. Основной довод истца в пользу компетенции МКАС состоит в том, что поскольку в контракте N 5 предусмотрено разрешение споров в международном арбитражном суде, то указание в дополнении к контракту на арбитражный суд г. Москвы должно рассматриваться как уточнение изначальной оговорки в плане уточнения местонахождения такого международного арбитражного суда в г. Москве, каковым и является МКАС.
Состав арбитража, признавая определенную логику умозаключения истца, не посчитал ее достаточно убедительной, так как она не подтверждается текстом дополнения к контракту. Так, п. 6 дополнения гласит: Седьмую главу Ответственность исключить и изложить ее в новой редакции....
Употребленное сторонами слово исключить, по мнению арбитража, однозначно означает, что вся гл. 7 контракта, включая ее положения о порядке разрешения споров, отменяется и заменяется новым текстом, изложенным в дополнении, в котором регулируются вопросы имущественной ответственности сторон.
Далее в п. 7 дополнения указывается о внесении в текст контракта новой (восьмой) главы Дополнительные условия, в которой в отношении порядка разрешения споров содержалась следующая формулировка:
Все споры по настоящему контракту решаются путем переговоров. При недостижении согласия спор решает Арбитражный суд г. Москвы по законодательству и процессуальным нормам Российской Федерации. Таким образом, поскольку ссылка в тексте контракта на международный арбитражный суд после подписания дополнения утратила свою юридическую значимость, формулировка дополнения со ссылкой на Арбитражный суд г. Москвы как орган разрешения споров не может сама по себе рассматриваться как однозначно указывающая на международный коммерческий арбитраж, тем более на МКАС 1.
1 См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2006 г. / Сост. М.Г.
Розенберг. М.: Статут, 2008.
С. 341 - 346.
Комментируя рассмотренное дело, важно отметить, что термин арбитражный суд употребляется в российском праве и литературе двояко:
как синоним термина третейский суд;
как название специализированных государственных судов Российской Федерации.
Как известно, в качестве судов, рассматривающих предпринимательские и иные экономические споры, арбитражные суды РФ имеют свою отличную от других судов систему, основанную на ФКЗ Об арбитражных судах в Российской Федерации, и процессуальную форму деятельности, определяемую АПК РФ.
Действующий АПК РФ предусматривает возможность заключения письменных пророгационных соглашений с участием иностранных лиц.
Так, согласно п. 1 ст. 249 АПК РФ в случае, если стороны, хотя бы одна из которых является иностранным лицом, заключили соглашение, в котором определили, что арбитражный суд в Российской Федерации обладает компетенцией по рассмотрению возникшего или могущего возникнуть спора, связанного с осуществлением ими предпринимательской и иной экономической деятельности, арбитражный суд в Российской Федерации будет обладать исключительной компетенцией по рассмотрению данного спора при условии, что такое соглашение не изменяет исключительную компетенцию иностранного суда.
