Таким образом, когда мы берем нормальную стоимость в широком смысле, когда мы исследуем причины, определяющие нормальную стоимость "в конечном счете", когда мы прослеживаем "конечные" следствия экономических причин, тогда доход, извлекаемый из капитала в этих формах, входит в состав платежей, которые должны покрывать издержки производства данного товара; оценки возможного размера этого дохода непосредственно обусловливают действия производителей, которые оказываются на грани сомнения, увеличивать ли объем средств производства или нет. Но, с другой стороны, когда мы рассматриваем причины, определяющие нормальные цены для периода, который краток по сравнению с периодом, требующимся для большого увеличения предложения указанных средств производства, тогда их влияние на стоимость носит главным образом косвенный характер и является более или менее близким к влиянию свободных даров природы. Чем короче рассматриваемый нами период и чем медленнее процесс производства указанных средств, тем меньшую роль играют колебания размера извлекаемого из них дохода в ограничении или увеличении предложения производимого ими товара и в повышении или снижении его цены предложения.
§ 4. Это приводит нас к рассмотрению некоторых трудностей технического характера, связанных с предельными издержками производства товара, подчиняющегося закону возрастающей отдачи. Трудности здесь возникают из соблазна изображать цену предложения как зависимую от количества произведенного товара без учета длительности периода, неизбежно требующегося каждому отдельному предприятию для развития своей внутренней и еще больше своей внешней организации; в результате эти трудности заняли наиболее видное место в математических и полуматематических дискуссиях по проблемам теории стоимости. Дело в том, что, когда изменения цены предложения и количества произведенного продукта рассматриваются как зависящие исключительно друг от друга, без какого-либо учета последовательного роста производства, представляется логичным утверждать, что предельная цена предложения являет собой для каждого индивидуального производителя прибавление к его совокупным издержкам производства посредством осуществления последнего момента производства, а также, что эта предельная цена предложения может во многих случаях сократиться в результате увеличения производства его товара намного больше, чем сократится под воздействием этой причины цена спроса на открытом рынке.
Поэтому статическая теория равновесия не полностью применима к товарам, подчиняющимся закону возрастающей отдачи. Следует, однако, заметить, что во многих отраслях каждый производитель имеет свой особый рынок, на котором он хорошо известен и который он не в состоянии быстро расширить; поэтому, хотя он физически и мог бы быстро увеличить объем своего производства, он рисковал бы тем самым большим сокращением цены спроса на его особом рынке или же вынужден был бы продавать свою избыточную продукцию вне этого рынка на менее благоприятных условиях. Хотя и существуют отрасли, в которых каждый производитель обладает доступом ко всему крупному рынку в целом, все же в этих отраслях остается лишь очень немного видов экономии, какие можно получить посредством увеличения объема продукции в условиях. когда существующие производственные мощности уже достаточно загружены. Нет сомнения, что имеются и отрасли, в отношении которых ни то, ни другое утверждение не является правильным, они находятся в переходном состоянии, и следует признать, что статическую теорию равновесия нормального спроса и предложения успешно применять к таким отраслям нельзя.
Но подобные случаи немногочисленны; что же касается громадного большинства отраслей обрабатывающей промышленности, то в них особенности связи между ценой предложения и объемом производства обнаруживают коренные различия между короткими периодами и долгими.
В короткие периоды трудности приспособления внутренней и внешней организации к быстрым изменениям объема производства столь велики, что цена предложения обычно должна возрастать с увеличением количества производимой продукции и снижаться по мере его сокращения.
Более точные представления об отношениях спроса и предложения, особенно когда они выражены в форме графиков, помогают выявить, какие следует собрать статистические данные и как их употребить в попытке оценить относительные величины различных сталкивающихся экономических интересов общественных и частных.
Рикардианская теория отношения между издержками производства и стоимостью занимает столь важное место в истории экономической науки, что всякое неправильное толкование ее подлинного смысла должно неизбежно приносить очень большой вред; к сожалению, изложение теории таково, что оно само почти приводит к неправильному ее толкованию. В результате широко распространено убеждение, что нынешнему поколению экономистов следует ее пересмотреть. В Приложении I выдвинуты аргументы, опровергающие это мнение и, наоборот, доказывающие, что основы теории, оставленные нам Рикардо, сохраняют свою силу и сегодня, что во многом они дополнены, что очень много на них построено, что лишь от очень немногого в них отказались.
Там показано, что Рикардо знал, какую существенную роль в формировании стоимости играет спрос, но что он считал его действие менее скрытым, чем влияние издержек производства, а поэтому он лишь бегло коснулся его в заметках, которые делал для своих друзей и для себя самого, так как никогда не пытался написать на эту тему стройный трактат; вопреки тому что Маркс приписывал Рикардо, будто у него издержки производства зависят лишь от количества используемого в производстве труда, он считал, что эти издержки образуются как количеством, так и качеством затраченного труда, а также размером накопленного капитала для оснащения труда и продолжительностью времени, в течение которого капитал применяется для этой цели.
Приложение I. Теория стоимости Рикардо.
[Ср. с заключительными замечаниями кн. V и Приложением В, § 5.]
§ 1. Когда Рикардо обращался к обыкновенной аудитории, он широко использовал свое близкое знакомство с фактами жизни "для иллюстрации и доказательства своих выводов или для формулирования предпосылок к ним". Однако в его "Началах политической экономии и налогового обложения"те же самые вопросы рассматриваются со странным исключением каких бы то ни было ссылок на окружавший его реальный мир" [См. замечательную статью покойного проф. Данбэра "Ricardo's Use of Facts" в первом томе гарвардского Quarterly Journal of Economics.].
И в мае 1820 г. (тот самый год, в котором Мальтус опубликовал свои "Принципы политической экономии с точки зрения их практической применимости") он писал Мальтусу: "Я думаю, что наши разногласия можно в известной мере приписать вашему отношению к моей книге как к более практической, чем я предполагал. Моей целью было разъяснить принципы, и, чтобы сделать это, я представлял яркие случаи, на которых я мог показать действие данных принципов". Его книга не претендует на систематичность. Его с трудом убедили опубликовать ее, и, если при ее написании он и имел в виду каких-либо читателей, это были главным образом государственные деятели и предприниматели, с которыми он был связан. Поэтому он сознательно опустил многое из того, что было необходимо для придания его выводам логической завершенности, но что эти люди могли бы счесть очевидным.
И, как он рассказывал Мальтусу в октябре следующего года, он был "слабым мастером языка". Его изложение столь же запутанно, насколько мысль глубока; он использует слова в искусственных значениях, которые не объясняет и которым он не следует потом; и переходит от одного предположения к другому, не замечая этого.