d9e5a92d

Типы политического действия

Объективный анализ существующей ситуации, в которой разворачивается политическое действие, требует не только теоретического инструментария, но и умения использовать его в каждом конкретном случае. Подобное умение не часто встречается в политической жизни, где нередко в качестве руководства к действию выступают лишенные содержания абстрактные схемы, приводящие к результатам, подобным описанным выше.

Политическая реальность всегда богаче тех схем, с которыми мы к ней подходим. Поэтому нас часто приводят в замешательство невиданные ранее политические явления, не укладывающиеся в подобные схемы.

В этих случаях разумное политическое действие состоит в изменении наших схем, чтобы вскрыть специфические черты новых явлений, а не в догматических попытках уложить их в установленные схемы.
Здесь мы обнаруживаем еще один составной элемент политического действия: багаж знаний агентов этого действия. Политическое действие осуществляется на основе общей интерпретации коллективной реальности. Источником этой интерпретации выступают научные или философские теории, приспособленные к потребностям действия. Часто лидеры политических движений пытаются обосновать свои действия, ссылаясь на научный характер теории, на которую они опираются.

Научность теории представляется гарантией рациональности политического действия. В этом отношении важно отметить, что получившая надежные доказательства теория есть необходимое, но не достаточное условие эффективного политического действия. И в самом деле, недостаточно обладать подтвержденной теорией, поскольку конкретный характер политического действия требует ее творческого применения к специфическим условиям.

Иными словами, для соединения общей теории и конкретной ситуации, в которой развивается политическое действие, необходимо, чтобы агенты действия выполнили свою политическую функцию. Теория состоит из общих положений и не содержит в себе ответов на каждый конкретный вопрос. Лидеры и идеологи должны определить этот ответ для каждого конкретного случая. И если теория, на которую опирается политическое действие, недостаточна для данной ситуации, разумно пересмотреть ее и приспособить к ней.

Впрочем, именно так и поступали политические лидеры, сталкиваясь с новыми проблемами, на которые теория не давала адекватных ответов. Так, например, поступил В.И. Ленин по отношению к теории К. Маркса и Ф. Энгельса, разработав новую стратегию социалистической революции применительно к колониальным и полуколониальным странам.

Надежно доказанная теория сама по себе не гарантирует эффективности политического действия. Для этого необходимо ее творческое применение, критически учитывающее особенности ситуации, в которой разворачивается это действие.

Не следует забывать, что политика это, прежде всего, действие, и теории в ней имеют смысл только тогда, когда могут дать адекватный ответ на конкретные проблемы, с которыми она сталкивается. Теории, превращающиеся в догмы политического действия, рано или поздно претерпевают изменение, по крайней мере, частичное, под давлением огромного количества конкретных фактов.

Конечно, догматическая теория, поддерживающая политическое действие определенной группы, нелегко оставляется ею, поскольку это предполагает, как правило, потерю или уменьшение власти этой группы. Это объясняет то упорство, с которым защищаются некоторые политические теории, подвергнутые разящей критике.
В конечном итоге, политическое действие развивается не хаотично, а в рамках совокупности действующих социальных норм. Это означает, что в любой политической системе существуют определенные формы действия.

Те, кто участвует в политическом действии, обязаны соблюдать принятые нормы, если не хотят быть исключенными из системы. Естественно, что ставящие под вопрос легитимность политической системы и желающие изменить ее посредством насилия, нарушают эти нормы, однако, завоевав власть, они устанавливают новые нормы действия.
До сих пор мы говорили о характеристиках политического действия, анализируя его составные элементы, в качестве которых выступают агенты действия, его цели, средства, условия, знания и нормы. Ниже речь пойдет о различных типах политического действия; при этом будет вновь использован типологический метод, к которому мы уже обращались в настоящей работе.

Типы политического действия


Прежде всего, следует провести разграничение между позитивным политическим действием, заключающимся в том, чтобы сделать нечто с целью достижения определенной цели, и негативным политическим действием, состоящим в том, чтобы прекратить что-то делать, чтобы позволить произойти определенным событиям. Как известно, в политической жизни конкретные следствия имеет не только делание чего-то, но и воздержание от действия.



Например, позиция воздержания, занятая крупной политической партией в конкретной ситуации, не является нейтральной, поскольку имеет определенные последствия. Подобным же образом, когда харизматический политический лидер воздерживается от принятия решения по представляющей общий интерес проблеме, он не остается в стороне от действия, так как фактически позволяет другим агентам действия провести политическую линию в соответствии со своими специфическими целями.

В политике не может быть невинного воздержания: тот, кто воздерживается, на практике облегчает действия других. Те, кто практикует абстенционизм, как правило, полагают, что они находятся вне политической жизни, поверх конфликтующих групп. Однако, истина заключается в ином. Абстенционизм это также политическая позиция, состоящая в том, чтобы не препятствовать событиям идти своим чередом.

Политические последствия абстенционизма проявляются тогда, когда практикующие его агенты политического действия играют главную роль в политической системе. Абстенционизм практикуется изнутри и извне политической системы. Нейтральная позиция некоторых стран на международной арене может рассматриваться как внешний абстенционизм. Итак, необходимо различать позитивное (совершение чего-то) и негативное (воздержание от чего-то) политическое действие.

Очевидно, что в данном контексте термины позитивное и негативное применительно к политическому действию не имеют оценочного, нравственного значения и служат лишь для обозначения различных его форм.
В качестве двух других типов политического действия выступают рациональное и иррациональное. Рациональное политическое действие удовлетворяет следующим требованиям: его агент имеет четкое представление о целях, которые он намеревается достичь, знает адекватные этим целям методы, способен эффективно применять их, умеет совмещать разные цели, устанавливая систему приоритетов, а также может пересматривать и вносить изменения в свою стратегию, если она не приводит к ожидаемым результатам.
Перечисление требований, предъявляемых к рациональному действию, показывает, что в политических системах оно не является наиболее распространенным. Рациональность политического действия это скорее идеал, к которому стремятся его агенты, никогда не достигая этого идеала полностью. Талант лидеров измеряется, в частности, и степенью приближения к этому идеалу.

Что же касается иррационального действия, то оно, как правило, приводит к неудаче вследствие своей неспособности правильно увязать средства с целями и слепого отношения к упрямым фактам действительности, которые пытаются рассматривать в соответствии с абстрактными схемами, не имеющими ничего, или почти ничего общего с этой действительностью. Почва политических иллюзий во множестве распространена в самых разных системах. Однако нельзя сказать, что, будучи обреченными на неудачу, эти иллюзии безобидны.

Напротив, понимаемые в этом смысле, они могут стимулировать движение широких масс, которое, не достигнув своих целей, приводит к печальным для общества в целом последствиям. Реальное политическое действие, свидетелями которого мы являемся ежедневно, представляет собой сочетание различных степеней рациональности и иррациональности. И сама политическая жизнь есть переплетение достижений и ошибок.

Таким образом, политика это не сфера рациональности или иррациональности в чистом состоянии. И это следует учитывать при оценке любой реально существующей политической системы.
Если политическое действие рассматривать еще с одной стороны, оно может выступать как инерционное или творческое. В рамках инерционного политического действия его агенты ограничиваются воспроизведением существующих форм поведения, в то время как творческое действие вносит в политическую систему новые моменты.

Инерционное, повторяющее действие является по сути консервативным, его цель заключается в сохранении и воспроизведении существующей политической системы. Агенты такого действия упорно сопротивляются переменам, используя для этого различные средства, вплоть до насилия. Поскольку любая политическая система динамична, инерционное действие может временно блокировать перемены, но оно имеет свои объективные пределы.

В политической системе существует также творческое, преобразующее действие, оно, в конечном итоге, прорывает навязанную инерционным действием застылость структур. Политические системы функционируют на основе обоих типов действия, поочередно переживая стадии стабильности и изменений.

В них не бывает ни абсолютной стабильности, о которой мечтают их защитники, ни постоянных изменений, к которым стремятся их противники. Более подробно эти аспекты будут проанализированы в ходе рассмотрения проблематики, связанной с политическими преобразованиями.
Кроме того, политическое действие может быть стихийным или организованным. Мы уже отмечали, что в рамках политических систем существуют элиты, обладающие властью, и массы, принимающие эту власть, а также группы, не входящие в состав элит, стремящиеся захватить власть. Как правило, действие элит характеризуется относительно высокой степенью организованности, что является одной из опор их гегемонии.

Организованное действие элит и их сторонников реализуется в разрабатываемой ими стратегии и применяемой тактике. Стратегия это более или менее четкие планы, управляющие политическим действием, а тактика это различные операции, с помощью которых достигаются стратегические цели. Существует два типа стратегических целей: конечные и промежуточные. Конечные цели, как предполагается, достигаются в итоге, тогда как промежуточные должны реализоваться на пути к конечным.

Участникам политического действия необходимо постоянно учитывать, в какой степени достижение промежуточных целей содействует или, напротив, препятствует продвижению к конечным. Отношения между двумя типами стратегических целей являются крайне сложными, поскольку зачастую достижение промежуточных целей приводит к потере из виду конечных.

Или, напротив, озабоченность исключительно конечными целями ведет к недооценке промежуточных достижений. Теоретик германской социал-демократии начала XX в. Эдуард Бернштейн сказал: движение все, конечная цель ничто.

Эти слова явились классическим выражением стратегии забвения конечной цели во имя промежуточных побед.
Рациональной является такая политическая стратегия, которая, не теряя из виду конечной цели, направлена на достижение ведущих к ней частичных завоеваний. Концентрация исключительно на частных победах ведет к политическому прагматизму, а односторонняя ориентация на конечные цели приводит к абстрактному утопизму.

Политический прагматизм удовлетворяется победами текущего дня, тогда как абстрактный утопизм прикрывается фантазией конечной победы, которая не нуждается в повседневной борьбе за нее.
Однако, политическое действие вытекает не только из стратегии; в нем присутствует и доля стихийности, которой не следует пренебрегать. Действительно, не все, что совершается в рамках политических систем, является следствием тщательного планирования. Часто возникают неожиданные политические явления, представляющие собой не итог согласования отдельных намерений, а следствие случайного консенсуса, который в определенных обстоятельствах может вызвать к жизни движение с непредсказуемыми последствиями.

Здесь уже нет организованной группы, разрабатывающей сознательную и заранее обдуманную стратегию для достижения конкретных целей. Впрочем, совсем не странно, что лидеры системы не могут контролировать политические движения подобного типа.

В таких случаях движение масс превосходит лидеров, которые упорно пытаются управлять ими, подчиняя своему контролю. Подобные движения часто стихийно порождают лидеров, порывающихся с действовавшей до этого момента формальной организацией лидерства. Итак, в реальном политическом действии сочетаются, причем в каждом конкретном случае по-разному, элементы сознательной стратегии с бесспорными факторами стихийности.

В реальных политических системах мы вновь сталкиваемся с синтезом на этот раз с синтезом сознательного действия и элементов стихийности, выходящих за рамки предвидения и контроля.
Итак, нетрудно сделать следующее заключение: действительные политические системы являются чрезвычайно богатыми и сложными, представляя значительную трудность для теоретического анализа. В этом случае вновь уместно напомнить сделанное ранее методологическое предупреждение о том, что перечисленные типы политического действия представляют собой концептуальные модели (идеальные типы), которые не проявляются в чистом виде в реально существующих политических системах, однако делают возможным проведение научного анализа.
Наконец, мы должны коснуться того, что можно было бы назвать парадоксальными следствиями политического действия. Иными словами, того факта, что политическое действие часто не только не приводит к предполагаемым целям, но и вызывает противоположные им результаты. Это означает, что в ходе анализа политического действия следует четко разграничивать сознательно преследуемые цели, с одной стороны, и непредвиденные нежелательные последствия с другой.

В истории часто встречаются примеры, когда политические движение, добившись победы, не только не достигал своих целей, но приходили к противоположным им результатам. Иллюстрацией к сказанному может служить поражение нацистской Германии во Второй мировой войне. В самом деле, целью нацизма было создание мировой империи под немецким руководством, которая, по словам Гитлера, должна была бы сосуществовать тысячу лет. Что же случилось на деле?

Через двенадцать лет после прихода нацистов к власти, Германия была разгромлена, ее территория разделена, а население глубоко унижено. Имперские мечты нацизма продлились двенадцать лет вместо тысячи, территориальная экспансия привела к разделу страны и потере части территории, и оба лежащих в руинах немецких государства стали играть весьма скромную роль в европейской и мировой политике. Могли ли представить лидеры нацизма и с воодушевлением поддерживавшие их массы, что именно таковым будет объективный результат их экспансионистской авантюры? Очевидно, нет.

Имеется еще целый ряд примеров, которые могли бы проиллюстрировать парадоксальные последствия политического действия. Таким образом, политическая жизнь разворачивается в обстановке неуверенности и риска, которые часто недооцениваются вследствие вполне объяснимого оптимизма и лидеров, и масс.

В политических системах ничто не гарантируется заранее, хотя, естественно, могут быть выявлены некоторые тенденции развития, более вероятные, чем другие, что позволяет формулировать достоверные прогнозы, которые, однако, не могут претендовать на непогрешимость.

Политические мифы и действие


Политическое действие имеет аспект, связанный с одним из факторов, которые приводят в движение широкие массы. Политическое действие, в котором участвуют широкие массы, как правило, имеет в своей основе миф, то есть мало чем обоснованную оптимистичную веру в будущее, что объясняет решительное и даже героическое поведение многих людей.

Каждое крупное политическое движение предлагает свой миф, воспринимаемый как надежда, наполняющая смыслом коллективное действие. Без мобилизующего мифа у лидера и масс не было бы воодушевления, столь необходимого для крупных свершений, предполагающих безусловное самопожертвование. Политическое действие требует абсолютной веры в конечную победу, поскольку иначе трудно обеспечить мотив коллективного поведения многих людей. Поскольку научное знание может обеспечить лишь частичный и подлежащий корректировке образ реального мира, но не абсолютную уверенность, политические лидеры взывают к вере масс, обеспечивающей им абсолютную уверенность в своих действиях, которую нельзя почерпнуть из гранита науки.

Тот факт, что политические мифы, как правило, не могут быть рационально обоснованы и не в состоянии противостоять критике, не умаляет их мобилизующей роли. В отличие от научных теорий, политические мифы усваиваются на основе не рационального анализа, а акта веры, который отбрасывает все чисто интеллектуальные соображения. Крупные социальные движения разворачиваются не потому, что была доказана абсолютная истина какой-либо научной теории, а потому, что их вожди смогли понять надежды масс и выразить их в политическом мифе.

Бессмысленно поэтому пытаться защитить или уничтожить социальное движение, доказав или опровергнув его реальные или предполагаемые теоретические основы, поскольку этим движением руководит не только истина теории, но, прежде всего, безусловная вера его сторонников. Теоретические основы политического движения могут быть или не быть прочными, поскольку не им, в конечном итоге, движение обязано страстной приверженностью подавляющего большинства своих членов. Политическое действие не должно смешиваться с интеллектуальной работой: в его рамках научный спор существует, но не образует ядра. Политическое действие решительно взывает к вере и надежде людей.

Для иллюстрации роли политических мифов можно привести несколько показательных примеров. В свое время французская революция привлекла массы эгалитарным мифом, нацизм использовал миф расового превосходства арийцев, фашизм создал миф о новой римской империи, а социализм о бесклассовом обществе в далеком будущем. Если бы люди безоговорочно не верили в мифы, использовавшиеся каждым изперечисленных движений, то последние не смогли бы набрать своей силы.

Политические мифы это кристаллизация коллективной надежды эпохи. Политические мифы это кристаллизация коллективной надежды эпохи. Без них политика перестала быть сферой человеческого опыта, которую характеризуют воодушевление и страсть. Важно подчеркнуть, что мобилизующая роль мифов признавалась авторами самых разных политических ориентаций.

Без мифа жизнь людей не может быть плодотворной. Народ не может обходиться без мифа, без веры. Миф движет человеком в истории.

Историю делают люди, захваченные и осененные высшей верой, сверхчеловеческой надеждой.

Общественное мнение и политическое действие


Роль общественного мнения в различных политических системах зависит от их особенностей. Общественное мнение представляет собой социально-психологическое явление, заключающееся в сходстве критериев широких групп лиц, приводящем к формированию доминирующего общего чувства, давление которого весьма ощутимо.

Общественное мнение может быть открытым или декларированным, оно основывается, прежде всего, на эмоциональных факторах. Оно может включать те проявления жизни, о чем говорят, думают, во что верят, а потому имеет анонимный характер. Оно зависит от конкретных обстоятельств и возникает не на основе логического анализа или эмпирического подтверждения, а под влиянием средств массовой информации. Общественное мнение не есть результат тщательной интеллектуальной работы.

Поэтому часто оно содержит ошибки в интерпретации. Общественное мнение неоднородно, в его рамках могут сосуществовать различные течения, выражающие позиции и точки зрения, которые разделяются сторонниками разных групп.

Основным методом исследования тенденций общественного мнения являются его зондажи или опросы, в ходе которых подготовленный вопросник предлагается представительной выборке обследуемой группы. Поскольку частная жизнь людей остаются скрытой, этот метод является единственным способом получения требуемой информации.
Конечно, политические элиты пытаются сделать так, чтобы общественное мнение или, по крайней мере, преобладающая часть его склонялись в их пользу. Часто, распространяя положительный образ политической системы, они вынуждены делать выбор между различными социальными группами. Так, например, они могут предпочесть, чтобы ее положительный образ был распространен в международных финансовых кругах, отодвинув на второй план национальное общественное мнение. Элиты могут предпочесть, чтобы их страны рассматривались как исправные плательщики долгов, хотя это могло бы повлечь за собой обнищание населения.

В процессе осуществления своей политической власти элиты вынуждены считаться с общественным мнением в целом или, по крайней мере, с его частью. Стабильность элиты, против которой постоянно направлено общественное мнение в целом, весьма не прочна, и она может поддерживать ее лишь систематическим использованием физического насилия.

Включаемые общественным мнением суждения, как правильные, так и ошибочные, оказывают воздействие на политические системы, и поэтому элиты пытаются влиять на них с использованием различных средств.
В течение уже весьма длительного времени излюбленными средствами воздействия элит на общественное мнение являются пропаганда и цензура. Однако, в наше время они, вследствие технологического развития средств массовой информации, превратились в могущественное оружие манипулирования коллективным поведением.
Политическая пропаганда заключается во внушении массам идей и чувств, которые побуждают их (массы) к определенному поведению. Это орудие коллективного убеждения, предназначенное для обеспечения политического господства элиты. Политическая пропаганда имеет дело с психологией людей, которых нужно в чем-то убедить, используя для этого различные методы.

Как правило, она основывается на систематическом повторении одних и тех же тем, взывает, прежде всего, к чувствам, а не к критическому разуму, упрощает явления, а в некоторых случаях использует преувеличения и ложь. Пропаганда используется, главным образом, элитами, хотя и не исключительно ими, поскольку контр-элита (те, кто стремится включиться в элиту или свергнуть ее) так же использует пропаганду.

Поэтому в общественном мнении образуются различные течения, отражающие конфликт между элитой и ее противниками.
Со своей стороны, цензура представляет собой запрещение контр-элите информировать массы о некоторых событиях, которые могли бы неблагоприятно сказаться на их отношении к элите. В подобных случаях представители правительственных учреждений знакомятся с соответствующими фактами, но специальными приказами запрещают передавать информацию о них.

Одной из форм цензуры является самоцензура, заключающаяся в запрещении вброса определенной информации без какого-либо приказа. Это характерно для некоторых политических систем, где руководители средств информации знают, что данные сообщения вызовут недовольства правящей элитой.
Пропаганда и цензура выступают как два основных средства формирования предубеждений, которые могут оказывать огромное влияние на политические системы. Предубеждения чрезвычайно распространены в политической жизни.

Это отношение, чувство или реакция на людей или вещи, которые не базируются на рациональном анализе или эмпирическом подтверждении. При этом позиция за или против занимается без знания сути дела.

Предубеждения основаны на неколебимой уверенности людей, которые, безусловно, их поддерживают.



Содержание раздела