Первая французская попытка создать протекторат
В связи с увеличением торгового значения испанских пресидиас необходима была их реформа. Приезд испанского короля Альфонсо XIII в Мелилью в 1904 г. (впервые за историю города) должен был показать этот особый интерес.
Кроме того, потеря в 1898 г. последних американских колоний, дала еще больший толчок претензиям Испании в Марокко.
Первая французская попытка создать протекторат в Марокко относится к 1902 г., когда испанскому правительству Сагасты, было предложено разделить территорию Марокко между двумя странами. Вскоре это правительство возглавил Сильвела, опасавшийся негативной реакции Англии на эту акцию и поэтому не поддержавший ее.
Он был прав: Лондон стремился к нейтрализации Гибралтарского пролива, к тому, чтобы там не было никакого французского присутствия.
8 апреля 1904 г. Англия и Франция подписали конвенцию относительно Марокко и Египта. Франция уступала свои права в Египте в обмен на аналогичный шаг Англии в Марокко . Однако Великобритания еще потребовала и ощутимого присутствия Испании в северной зоне.
С момента подписания этого соглашения Испания превратилась в непременного носителя гарантий для Англии, неотступно терзаемой идеей о контроле над проливом.
В том же 1904 г. Франция подписала секретную конвенцию с Испанией о разделе сфер влияния в Марокко и, обещав ей северную часть страны, тем самым предотвратила возможность сопротивления со стороны Испании подготовленному колониальному захвату. В этой конвенции определялись в общих чертах границы испанской сферы влияния в Марокко и указывалось, что Испания получает в этой зоне те же права, которые Франция получала по лондонскому соглашению 1904 г. на остальной территории Марокко, т.е. право наблюдать за безопасностью страны и оказывать ей помощь во всех административных, экономических, финансовых и военных реформах, в которых она будет нуждаться.
Это означало, по существу, что Франция и Испания получили право на постоянное вмешательство во внутренние дела Марокко.
В продолжение упоминавшегося соглашения 5 октября 1904 г. был подписан испано-французский договор о создании протектората, хотя на практике еще потребовалось много дополнительных шагов, прежде чем он стал реальностью. Восемь дней спустя, была подписана совместная испано-французская декларация, подтверждавшая решимость обеих стран сохранить целостность империи и суверенитет султана.
Незамедлительно последовала реакция Германии, канцлер которой прибыл в Танжер и потребовал созыва международной конференции, чтобы вопрос о Марокко не решался подпольно между Францией и Англией. Было решено созвать в 1906 г. конференцию в Альхесирасе.
В конференции в Альхесирасе приняли участие Франция, Англия, Германия, Испания, США, Австро-Венгрия, Италия, Голландия, Португалия, Бельгия, Россия и Марокко. В заключительном акте конференции предусматривались следующие шаги: создать марокканский банк, регулировать таможенные пошлины, реорганизовать полицию, запретить контрабанду оружием и т.д.
Фактически на этой конференции Великобритания и Германия признали испано-французский договор, что означало зеленый свет для немедленной оккупации Марокко, необходимо было только найти предлог. В 1907 г. Франция оккупировала Уджду и Касабланку.
В 1908 г. следуя примеру Франции, Испания занимает территории около Мелильи.
Франция и Германия из-за марокканской проблемы оказались на грани войны, однако, преодолели эту ситуацию соглашением от 4 ноября 1911 г. Франко-германское соглашение ознаменовало победу Франции за Марокко. Германия признавала французский протекторат над Марокко, получив взамен часть Французского Конго.
Положение Испании с ее южной границей и Гибралтарским проливом, даже учитывая присутствие там англичан, было спокойным. Мирное разрешение марокканской проблемы давало новый импульс торговой жизни Сеуты и Мелильи.
Однако тонкий ход англичан при непосредственной помощи Германии, направленный на избавление от Франции в районе пролива, поставили Испанию перед дилеммой: или отвергнуть предложение Парижа (что могло в перспективе лишить ее двух городов, которые могла захватить Франция) или принять его. С Испанией играли, за ее спиной заключали соглашения и когда это было необходимо демонстрировали ей преимущества присоединения ее к колониальному буму, постоянно напоминали о ее интересах на севере Африки и обещали помощь, но Испания владела этими городами уже века и не нуждалась ни в английской, ни во французской опеке.
Все же для Испании стало очевидно, что если она хочет сохранить свое присутствие в Гибралтарском проливе, то она должна реализовать с Францией декларацию 1904 г. К тому же Париж поставил в Марокко своего ставленника, султана Мулай Хафиза, а 30 марта 1912 г. предложил договор о протекторате. Испания ответила согласием и 27 ноября того же года подписала испано-французское соглашение о создании протекторат - Фесский договор - по которому к Испании переходила часть марокканских территорий на севере и юго-западе площадью 28 тыс. кв. км, признанное султаном 14 мая 1923 г.
Также в 1923 г. был определен статут города Танжера, расположенного напротив Гибралтарской крепости. Англия не хотела, чтобы Танжер находился под контролем какой-либо державы, и добилась его выделения в отдельную международную зону.
Прежде чем мы перейдем к вопросу о развитии городов Сеуты и Мелильи в рамках испанской зоны протектората, осветим еще одну проблему, связанную с претензиями Великобритании на Сеуту (хотя и не осуществившимися, но имевшими место).
С конца XIX в. английские власти высказывали все большую озабоченность военным положением Гибралтара. Его крепость оказалась досягаемой для современной артиллерии. В 1910 г. маршал Роберте заявил, что в случае наземной атаки, защита Гибралтара будет практически нереальной.
Первая мировая война поставила под сомнение все защитные ресурсы этого анклава: Гибралтар был беззащитен и от воздушной атаки. Кроме того, в крепости не имелось территории для строительства аэродрома, на котором можно было бы разместить авиацию для защиты города. В 1917 г. в меморандуме министерства внешних связей отмечалось, что и порт Гибралтара недостаточен для размещения судов в случае военной опасности.
Весь этот комплекс проблем заставил англичан думать о поисках другого порта, который не имел бы уязвимости Гибралтара и позволил бы контролировать пролив. В связи с этим взоры англичан были обращены на Сеуту.
В 1917 г. британское правительство создало комитет для изучения недостатков и преимуществ военного, экономического, политического характера, которые повлечет за собой возможный обмен городами.
Вскоре в комитет стали поступать доклады экспертов о военных преимуществах Сеуты. Правда, говоря о военно-морских достоинствах этого порта, специалисты не видели большой разницы между Сеутой и Гибралтаром, отмечая, что главное, чтобы порт соответствовал своему назначению.
Основной целью при этом был контроль над проливом. В отношении противовоздушной обороны Сеута оказалась к ней более приспособлена: там имелся военный аэродром.
Более проблематичным был аспект наземной обороны. Англичане считали, что оптимальной территорией для защиты Сеуты должна быть территория в 41 милю от границ с Танжером до юга Тетуана. Эта территория, граница которой должна была проходить в 22 милях от Сеуты, намного превосходила площадь, контролируемую Испанией по договору с султаном.1
С военной точки зрения Сеута превосходила Гибралтар, однако это преимущество сталкивалось с огромными трудностями на дипломатической ниве. Если мы пересечем пролив, то окажемся на почти непроходимом поле дипломатических осложнений, - считало министерство внешних связей и было недалеко от истины. Франция первой бы попыталась воспрепятствовать британским проектам.
Кроме того, необходимо было учитывать известное неприятие этого варианта итальянцами, не говоря уже о трудностях, связанных с убеждением самих испанцев в необходимости такого обмена. Чтобы уравновесить интересы основных действующих лиц, по мнению испанского историка Луиса Лопеса Пуэрты, англичане исходили из возможности
поддержки претензий на Танжер, полагая, что правительство Испании за приобретение Гибралтара и Танжера сделает определенные уступки Франции. Возможно, это будет изменение границы в испанской зоне или Ифни.
Однако испанские власти считали, что британские планы идут значительно дальше: при уступке Испании Гибралтара и Танжера, правительство Англии не довольствуется только Сеутой, а будет рассчитывать и на Мелилью с богатыми рудниками в ее окрестностях. Вскоре английское правительство узнало реакцию Испании на проекты перемен в зоне пролива, отнюдь не отрицательную, как можно было бы предположить. Например, 25 марта 1917 г. генерал Примо де Ривера на церемонии приема новых слушателей в Испано-американскую академию Кадиса заявил: Я считаю, что в благоприятный момент нам целесообразно предложить обмен Гибралтара за Сеуту, а если будет необходимо, то отказаться от всех наших претензий на Танжер и больше того, отдать за Гибралтар все наши территории и острова, которыми мы владеем в Африке...
Не стоило бы сохранять за собой ни Мелилью, ни Лараш, ни другие африканские территории, если бы не эта необходимость уступить в благоприятный момент их тем, кто этого страстно желает не ради горстки песет, а для того, чтобы воспользоваться преимуществами в торговле, которые вытекают из подписанных ранее договоров. Если мы вовремя не сумеем порвать эти узы, столь болезненно связывающие нас с Африкой, то они нас сдавят настолько, что мы окажемся почти задушенными.
Несмотря на подобные мнения, звучавшие в испанской армии, дальше проектов эти планы не ушли.
Теперь рассмотрим политическое и социально-экономическое развитие Сеуты и Мелильи в этот период.
Для иностранных держав минеральные богатства Марокко являлись одной из главных сфер притяжения. В начале XX в. в Рифе было открыто крупное месторождение железа, а в Бени бу Ифруре -свинца, причем в обоих случаях с очень высоким выходом чистого металла.
Как только они были открыты, началась ожесточенная борьба между французскими и германскими капиталистами за право получения концессий. Неожиданно для многих возникла серьезная проблема. Согласно пакту, заключенному между рядом держав в 1906 г., право присваивать горнорудные концессии в Марокко оставалось в компетенции султана. Однако с 1903 г. зона, где находились месторождения, контролировалась неким Рогхи, который, объявил ее своей собственностью и отказывался выполнять какие-либо указания султана.
Таким образом, чтобы начать добычу, европейцы должны были устанавливать контакты с Рогхи, нарушая тем самым взятые на себя обязательства. В июне 1907 г. испанское общество шахт Рифа (СЕМР) подписало с мятежником договор об аренде на 99 лет месторождения железа в районе горы Уиксан и строительство железной дороги, связывающей место добычи с портом Мелилья. Спустя месяц Североафриканская компания (КНА), контрольный пакет акций которой принадлежал французам, а штаб-квартира была в Мадриде, получила аналогичную концессию на разработку месторождения свинца в Монте Афра.
Форма этих концессий вызвала волну недовольства среди племен, обитавших в районе Рифа, направленных против Рогхи. К концу лета 1908 г. в основном уже вызрело восстание против узурпатора этой зоны, в октябре того же года оно началось и быстро привело к успеху: рифяне захватили шахты и железные дороги и изгнали всех испанских служащих.
Когда в начале декабря Рогхи бежал, хозяева горнорудных компаний начали беспокоиться всерьез. Берберские племена Рифа усилили борьбу против присутствия европейцев на их землях, против разграбления их природных богатств.
В свою очередь испанское правительство не решалось прибегнуть к силе. Если бы испанские войска были введены в зону конфликта, война стала бы неизбежной. Иначе думал один из крупнейших владельцев акций КНА француз Массене.
Во главе вооруженной группы он перебрался из Алжира в Марокко, пересек реку Мулуйя и оказался в непосредственной близости от шахт французской компании. Он как бы предостерегал испанцев: если вы не захватите шахты со стороны Мелильи, я это сделаю со стороны Мулуйи.
Правительство А.Мауры под давлением французского посольства в Мадриде и прежде всего наиболее известных владельцев акций КНА и СЕМР (среди последних по некоторым данным был даже испанский король Альфонсо XIII) вынуждено было принять решение. 31 мая государственный министр Испании телеграфировал военному губернатору Мелильи генералу Марине следующее: Правительство приказывает выехать на место и продолжить работу двух компаний...
Упомянутые рудные предприятия в случае необходимости будут защищены правительством военным путем в той форме, которая для этого потребуется. Осуществить эту акцию поручено Вашему превосходительству. В июне компании продолжили работу на железной дороге. Ответ рифян не заставил себя ждать: они предприняли яростную атаку, в результате которой 4 испанских рабочих погибли.
Эти события вошли в историю как Вторая мелильская война. Несмотря на установление протектората, сопротивление марокканцев политике колонизаторов, особенно в районе Рифа, никогда не прекращалось.
Безусловно, главную роль в протекторате в Марокко играла Франция и французская зона. Султан Марокко не мог вести внешнюю политику, решать вопросы обороны и внутреннего порядка, эти функции переходили к французской стороне.
В испанской зоне главой был верховный комиссар Испании, в Танжере - Международный контрольный комитет, во французской зоне - генеральный резидент Франции. Столицей испанской зоны стал город Тетуан.
Сразу заметим, что в испанской зоне управление было поставлено хуже, чем во французской, а также социальноэкономическое развитие шло медленнее и менее эффективно. Испанцы, в отличие от французов, не смогли привлечь на свою сторону часть марокканской верхушки. Для этого были и объективные причины.
Территории испанского протектората составляли 10% от французской зоны. Также действия племен Рифа в испанской зоне, где даже власть султана была не очень сильной, отличались большей враждебностью. Географически обе зоны не были равны. Испанская зона была расположена в горной местности (за исключением Лукуса), французская же зона располагала плодородными землями, которые принесли Марокко славу зерновой житницы еще во времена Римской империи.
Кроме того, из северной зоны был выведен Танжер с большими окрестными территориями.
В 1909 г. Испания начала строительство железной дороги между Мелильей и Зелуаном, и между Сеутой и Тетуаном, а также расширила эксплуатацию расположенных в этом районе рудных шахт. Соглашения, подписанные между сторонами, предусматривали исключительное право испанцев на получение соответствующих концессий. Марокканские племена, особенно в горных районах, оказывали упорное сопротивление колонизаторам. Но именно эти области были богаты полезными ресурсами, поэтому испанцы и французы предпринимали неоднократные попытки проникнуть во внутренние районы страны.
Сопротивление местных племен привело к образованию Республики РИФ, которая в те лучшие времена охватывала почти всю испанскую зону. Парламент Республики принял Национальный обет - документ, в котором, в частности, говорилось, что в руках испанцев должны остаться только города Сеута и Мелилья с их окрестностями.
Испанцы к 1924 г. реально контролировали только Сеуту, Мелилью, Лараш и Азилах.
Современный историк Пауль Джонс дает следующую характеристику французской колониальной политике в этих широтах. Маршал Лиотэ, верховный губернатор Франции и Марокко сказал, что французские колоны столь же жестоки, как и немцы, они были проникнуты той же идеологией, признававшей существование низших рас, предназначение которых быть эксплуатируемыми. В Марокко они сделали все возможное для реализации этих принципов, но осуществить их было трудно. В Марокко француз, занимавшийся сельским хозяйством, имел тот же уровень жизни, что и осуществлявший ту же деятельность американец на Среднем Западе США.
Все европейцы, проживавшие в Марокко, имели доходы в среднем на треть выше, чем французы на родине, в 8 раз больше, чем мусульмане. Кроме того, благожелательный деспотизм Лиотэ, вылившийся в стремление защитить мусульман от французской коррупции, на практике привел к более худшим формам коррупции местного значения.
Лиотэ правил с помощью губернаторов, которые покупали себе должности налогового инспектора и судьи, а чтобы приобрести их, должны были всячески притеснять местное население, чтобы таким образом погасить свои долги. После смерти Лиотэ в 1934 г. эта система быстро изменилась. Самый влиятельный среди губернаторов Аль Глауи паша Марракеша управлял горной и пустынной территорией, где быстро множились банды и монополии.
Важнейший вопрос о развитии образования практически не решался. Здесь находилось значительное количество французских чиновников. Их численность перевалила за 15 тыс. и все они стремились увековечить свои должности и по возможности превратить их в наследственные.
А в то же время в 1940 г. лишь 3% марокканцев посещало школы и даже в 1958 г. было только 1500 человек, имевших среднее образование. В 1952 г. было всего 25 врачей марокканцев, из которых 14 принадлежали к еврейской общине.
Несмотря на столь мрачную картину, не стоит забывать, что Франция входила в число великих держав, была экономически достаточно развита, обладала высокими технологиями, которые сумела внедрить в своей североафриканской зоне (Тунис, Алжир, почти вся территория Марокко, Чад, Мавритания). Франция обладала большим опытом колониальной политики и оставила Марокко административные структуры, которые и поныне продолжают функционировать, она привила культуру фермерских хозяйств, промышленное оборудование, оставила сельскохозяйственную технику.
Имеются убедительные данные об интересе французов к арабским владениям, их желании и стремлении постичь культуру этих народов. Надо отдать должное им: в ее колонизации в первых рядах с колонизаторами шли интеллектуалы, как походе Наполеона в Египте.
Испания в течение веков сосуществовала с исламским народом, имея возможности глубокого и взаимного познания. Испанский историк Доминго дель Пино пишет: Мы получили от этого народа
(марокканцев) и передали ему часть нашего лексикона, привычки, гастрономические секреты и т.д. Тем не менее, знание того, что мы называем арабская культура, мы черпаем главным образом у Франции.
В лучшем из возможных случаев Испания могла рассчитывать на 10% соучастия в управлении территорий протектората. Однако и на этот уровень трудно было рассчитывать, если иметь в виду, что Испания была ослаблена последствиями ряда внутренних и международных конфликтов, прежде всего гражданской войной 19361939 гг. и второй мировой войной.
После окончания последней Испания оказалась в сложном положении из-за изоляции ее со стороны ООН, нераспространением на нее плана Маршалла. Несмотря на это Испания выполнила свою миссию в северной зоне, создав сеть дорог там, где 20 лет назад не было ни одной, электростанции, горнорудную промышленность, сельское хозяйство (выращивание апельсинов в районе Лукуса).
Любопытно, что когда в Испании в 1940-1953 гг. была карточная система, в ее зоне протектората таких ограничений не было.
Города Сеута и Мелилья, какими мы их знаем в настоящее время, сложились в первые десятилетия XX в. Фактором позволившим ускорить превращение старых крепостей в современные города, была система протектората, установленная испанским правительством на марокканском севере.
Приступая к осуществлению программы протектората в 1912 г., испанское правительство определило, что практическими центрами реализации этого решения станут Сеута и Мелилья. Спустя примерно 10 лет Эрнесто Хименес Кабальеро так описывал эти города: Новая Мелилья - это настоящий город. Красивые дома и красивые торговые центры.
Город чист, широк, находится в постоянном развитии. Ночью центральная улица становится главной артерией жизни....
Еще более эмоционально описание Сеуты: Там внизу в виде прекрасной арки стоит город. Он похож на серп, пожинающий море. Сеута -красивый город андалусского типа, со своей Королевской улицей, где как муравьи снуют солдаты, где стоят торговые ряды, казино, театр...
Его великолепный порт - порт будущего. Сеута кажется современным городом.
Уже в 1914 г. были подготовлены гражданское и судебное законодательства, распространявшиеся только на европейцев и признанные очень передовыми для своего времени. Еще в феврале 1913 г. верховный комендант Сеуты был назначен по совместительству верховным комиссаром испанской части протектората. В начальный период Испания использовала Сеуту и Мелилью как опорные пункты для связей с нею, также как Франция использовала Касабланку.
Это географическое и стратегическое положение городов привело к известной дискриминации их со стороны Марокко, но отнюдь не Испании, которая доверяла своему наиболее облеченному властью представителю в этих городах сразу три важнейших должности: верховного комиссара, главнокомандующего вооруженными силами всех территорий, включая Сеуту и Мелилью, верховного губернатора этих городов.
То, что одна и та же власть управляла Сеутой и Мелильей, а также испанской частью протектората, безусловно, оказывало на эти города определенное влияние. Однако, по мнению некоторых испанских историков (таких как Лерия и Ортис де Сачаро), это влияние было больше отрицательным. Объясняют они эту точку зрения тем, что в Сеуте и Мелилье были свои структуры управления, веками налаженные внешние связи, а вхождение в протекторат на общих
началах нарушило эти устои и привело к ухудшению социальноэкономической ситуации в городах.
Тем не менее быстрая трансформация старых крепостей в города наглядно прослеживается на примере демографической эволюции (Табл.1). Сеута, имевшая население в 1900 г. 13 тыс. человек (включая гарнизон и тюрьму), через 30 лет насчитывала более 50 тыс., т.е. население возросло в 3,5 раза.
В свою очередь Мелилья в 6 раз превысила уровень своего населения начала века, достигнув в 1930 г. цифры 62.614 человек.
| Таблица 1. Динамика роста населения Сеуты и Мелильи за период 1857-1950 гг.159 | |||||||||||||||||||||||||||
|
В противовес трудной жизни иммигрантов, оба города имели и традиционные образцы веселой жизни, свойственной военным и богатым торговцам. Артуро Барка оставил нам портрет Сеуты 1920-х гг.: В течение ночи город был в распоряжении офицеров и сержантов. Иногда среди них мелькали и гражданские, но очень немного... Ночная жизнь начиналась в ресторанах, среди которых главным был Лос Коралес... Небольшие группы офицеров собирались в закусочных борделей, имевшихся во всех частях города, где они пели и танцевали до утра. Игровые столы начинали функционировать с раннего вечера. Казино находились, как правило, в руках профессиональных игроков, контролировавших к тому же и большую часть проституток. Это описание рисует жизнь типичного портового города.
Чтобы придать некоторую респектабельность городской жизни, время от времени, военное руководство прибегало к различного рода моральным акциям.
