Зверев М. К. - Пространственная организация демократического общества
Работа посвящена важнейшим элементам пространственной (территориальной) организации человеческого сообщества, составляющим существо гуманизированной географии. Помимо географического обоснования самого пространства в чистой форме анализируется наполнение этого пространства деятельными элементами, и прежде всего людьми (в национальной, этнической и социальной форме), а также связующей сутью - инфраструктурой - важнейшей основой разбиения этого пространства на конкретные части - регионы.
Hаписана на базе географического осмысления основополагающих трудов классиков мировой гуманитарной науки.
Рассчитана на студентов географических факультетов университетов, может быть использована при переподготовке практиков в курсе региональной планировки.
ХОРОЛОГИЧЕСКИЕ ПОЗИЦИИ ГЕОГРАФИИ.
Определение понятия географии. Власть идет на места. Места берут власть, но ничего не смыслят о месте, которое они занимают.
Таков парадокс, периодически повторяющийся в истории человечества на этапах перелома, перехода от одного этапа освоения данных ему земных пространств к другому. Вот почему мы вновь обращаемся к осознанию понятия география, переводимого буквально как описание занимаемого нами места, к понятию, объединяющему и одновременно разъединяющему людей.
Самому понятию идет третья тысяча лет. С легкой руки одного из первых в истории энциклопедистов, библиотекаря (а значит, собирателя-коллекционера всех возможных и невозможных данных и слухов) Александрийской библиотеки Эрастофена оно утвердилось еще в III веке до нашей эры, объединив все, что узнали и полагали узнать о своей уникальной планете люди.
На протяжении многих последующих веков от географии отсекались разделы, набиравшие новые факты, открывавшие законы и превращавшиеся в самостоятельные научные дисциплины. География же оставалась сводом знаний, накопленных обо всех уголках планеты, каким-либо образом ставших известными человеку, внешне никогда не совпадающих друг с другом, но страшно похожих друг на друга, образующих постепенные переходы, а иногда и уникальные перепады типа горных хребтов, речных водопадов или густозаселенных оазисов.
Закономерности возникновения и взаимосуществования таких переходов и перепадов были столь многочисленными, что географии стали отказывать в праве на название наукой.
Но будучи родоначальницей представлений и понятий, относящихся к месту действия многообразных явлений, география обязательно проявляла себя во времена расширения возможностей человека в освоении собственной планеты.
Так она появилась как первая во времени система представлений людей об окружающем их мире в пору формирования первых цивилизаций, так она утверждается в качестве потребного инструментария в пору становления первых государств (а следовательно, и первых администраций), так она становится стимулом к действию в пору становления мирового сообщества, в годы великих географических открытий, так она обретает научно-практическое звучание при переходе общества от ручного к машинному производству. Так она становится нужной теперь, когда развитие компьютеризации и информатики освобождает общество и производство от жесткой пространственной привязки, резко меняет пути и время прохождения пространства.
Hа предыдущих этапах развития географического познания были мощные идеи и крупные деятели, выдвинувшие эти идеи, обзор чего дан в работах, опубликованных во второй половине нашего века (Исаченко А.Г. , 1971; Саушкин Ю.Г. , 1980; Джеймс П. и Мартин Дж. , 1988). Вместе с тем отечественный читатель до сих пор практически остается в неведении относительно работ таких мощных географов, как П. Видаль де ла Бланш, И. Боуман и Р. Хартшорн, работы которых на русский язык никогда не переводились, а информация об их деятельности была возмутительно негативистской (пока еще о них мы узнаем только реферативно из научно-литературных обзоров).
Что касается стоящих отечественных публикаций, соответствующих современным воззрениям, то, по нашему мнению, особое внимание стоит обратить на работы Д.Л. Арманда (Арманд Д.Л., 1975) и Б.Б. Родомана (Родоман Б.Б., 1990). Авторы сходятся в одном: главное в географии состоит в разделении всего сущего на части, будь то естественные предметы, инженерно-технические сооружения или живые люди, и отнесении их к конкретным участкам пространства, где они образуют соответственные комбинации.
Основной объединяющей силой становится только присущий географии метод выделения и комбинирования, позволяющий через карту формализовать конкретные явления и выразить их с соблюдением избранных пропорций. Такие сочетания и комбинации этих сочетаний разумнее всего называть геосистемами (при формализации, кстати, их можно принять за топологические множества и применять при их просчете соответствующую теорию). Конкретность же полученным сочетаниям придает применение сравнительного метода, основоположниками которого в географии можно считать великих А. Гумбольдта и К. Рихтера.
Ведущим элементом пространственного сочетания при этом становится некоторая центральная точка, на которую замыкается пространство (развито в работах И. Тюнена, В. Кристаллера и других представителей системно-структурного метода), либо от которой это пространство развертывается, открывается, осваивается (работы представителей географии территориально обширных стран - К.И. Арсеньева, И. Боумана и др.).
Таким образом, география, включая в себя и человеческий фактор как основную движущую силу познания пространства:
а) соотносит явление, объект к конкретному участку земной поверхности, адрессирует его;
б) обобщив все естественное (природное) существо этого явления, анализирует степень познания, прикрепления, освоения человеком этого пространства;
в) прогнозирует характер использования пространства с точки зрения как замыкания на точку (центростремительность), так и возникновения сетей (центробежность).
Hе придавая особого значения жестким определениям, для удобства определим географию как область науки, выделяющую своеобразные пространственные системы на земных просторах, соединяемые специфическими связями, и объединяющую их в ячейки-районы, как дифференцированные по компонентам, так и интегрированные процессом жизни планеты и ее обитателей. Всеобщая сумма величин представляется как переход от суммы начал (входящих в связь компонентов) через сумму возможностей (специфических по природе планеты и ее обитателей) к сумме осуществленных выборов, определенностей, потребных человечеству в данный момент его жизни и сохраняющих возможность жизнедеятельности самой планеты.
Место гуманитарной географии в науках о земле. Еще древние, формируя свои представления об окружающем мире, не могли не включать в картину этого мира человека. Еще Страбон указывал, что большая часть географии относится к предметам политической жизни (см.: Саушкин Ю.Г., 1973, с.49). Предоставив философии заниматься проблемами предназначения человека, а религии (идеологии) интерпретировать не определяемое здравым смыслом взаимовлияние человека и окружающего мира, географы пытаются заняться определением места человека в мире, дифференцировать пространственные подходы.
Еще Клавдий Птолемей во II веке так определял свою науку: География есть линейное изображение всей ныне известной части Земли, со всем тем, что на ней (то есть на этой части) находится ... заливы, большие города, народы, более значительные реки и остальное в каждом роде примечательное. Птолемей при этом дифференцирует науку о Земле на географию, количественно определяющую пространство, и хорографию, которая детально описывает его. Представления Птолемея сохранялись до поры преодоления замыкания стран и народов в собственной скорлупе.
Эпоха Великих географических открытий возродила страноведение, возродила на математической основе картографию, освободила человеческое мышление, ввела в оборот практицизм.
Современная гуманитарная география родилась на этапе духовного освобождения человечества и обретения основной частью населения Земли принципов и форм устойчивой государственности. Недаром поэтому у истоков современного человековедения стоял виднейший французский энциклопедист Ш. Монтескье, рассматривавший развитие человека, человечества, народов как прямое следствие способов добывания людьми средств для своей жизни.
Первым в мировой географии термин экономическая география выдвинул в 1760 г. великий М.В. Ломоносов в своей записке об организации географических экспедиций. Являясь сторонником витавших в тогдашней общественной атмосфере мыслей об объективном единстве всего сущего, Ломоносов вместе с тем был одним из первых российских практиков, распознавших преимущества расположения человека в пространстве.
Хозяйствование человека стало обретать пространственную почву. Одним из первых провозвестников теснейшей внутренней связи между географической наукой и человеческим самосознанием был H.В. Гоголь, который еще в 1829 г. опубликовал свои Мысли о преподавании географии.
По его мнению, в географическую науку должны ниспослать от себя дань и естественная история, и физика, и статистика, и все то, что соприкасается к миру, чтобы мир составлял одну яркую, живописную поэму, чтобы сколь возможно открыть слушателю все концы его. Ничего в подробности: но только одни резкие черты, но только чтобы он чувствовал, где стужа, где более растительность, где выше мануфактурность, где глубже невежество, где ниже земля, где стремительнее горы (Гоголь H.В., 1984, с.106).
Это пожелание показа глубочайшей специализации в какой-то мере было реализовано составителями многотомного географического описания России, выходившего под общей редакцией П.П. Семенова-Тянь-Шанского.
Единственным минусом его была неясность теоретических позиций автора.
Далее всех в мировой науке на переломе XIX и XX веков с его резким переходом к общемировому товарному хозяйству продвинулись географы Франции, сформировавшие своеобразную школу географии человека. В представлении географов этой давно централизовавшейся страны, сохранившей, однако, резкие региональные контрасты, основным объектом исследования стали небольшие участки территории, отличавшиеся друг от друга своим образом жизни. Этот жанр де ви проистекал как из своеобразия строения территории, так и из особенностей освоения людьми данного края, результатом чего явилось появление определенных сочетаний региональных особенностей и традиций, по существу, региональных культур.
Глава французской школы универсальной географии Поль Видаль де ла Блаш утверждал, что природа и ставит пределы, и предоставляет возможности для своего освоения, а люди приспосабливаются к ней согласно собственным традициям и образу жизни (см.: Джеймс П. и Мартин Дж., 1988, с.282).
К сожалению, в России возобладало иное влияние, связанное с трудами немецких ученых, и прежде всего Фридриха Ратцеля, воспитанного в духе идей Карла Риттера. Благодаря влиянию идей Риттера, ученые стали уделять больше внимания вопросу об обусловленности природой истории и хозяйственной жизни (Геттнер А., 1930, с.80).
Ф. Ратцель же, основываясь на собственных наблюдениях на просторах только что объединенной Германии, а затем и развивающихся США, проследил воздействие природных факторов на ход человеческой истории. Hо будучи также биологом по образованию, он стал внедрять в науку и идеи социального дарвинизма. Уже при посещении США он получил некоторые общие представления об особенностях формирования социально-экономических географических районов в условиях контакта агрессивных, склонных к экспансии людских групп и групп, вынужденных сдавать свои позиции (Джеймс П. и Мартин Дж., 1988, с.253).
Это привело Ратцеля к созданию некоего синтетического направления, которое он в 1882 г. назвал антропогеографией. Промоделировав впоследствии сообщества людей, отождествив их со стаями животных, Ратцель к концу XIX в. заложил и основы политической географии; в первой главе основного труда, посвященного ей, он употребил термин государство как организм, привязанный к земле и подобный любым возникающим, растущим и утрачивающим жизнеспособность организмам.
Разумная точка зрения, к сожалению, была отнесена не к людскому обществу, а к его организационно-правовой форме, что впоследствии приводило к многим недоразумениям, а Ф. Ратцеля поставило на позиции крайнего реакционера, чего он никак (в отличие от наследовавших крайние стороны его учения последователей-геополитиков) не заслужил.
Антропогеография же была благоприятно воспринята на почве России, находившейся также на этапе окончательного воссоединения центра с далекими окраинами. Более того, русские географы (например, Л.С.
Берг) видели центр тяжести географии в конкретном географическом ландшафте, а страну - как некую совокупность таких ландшафтов.
После 1917 года, однако, этот разумный подход, к сожалению, стал вытесняться сначала из практики, а затем подвергся остракизму и в теории, поскольку он стал противоречить принципу планового ведения хозяйства. Согласно этому принципу, в качестве основной пространственной единицы выделялся (!) экономический район, представляющий собой по возможности экономически законченную территорию страны с максимально развитыми внутренними производственными связями и специализацией в масштабах всего государства (как своеобразный пространственный цех).
Со временем ни о каком единстве проживающей на этой территории общности людей с окружающей их природой не могло быть и речи, поскольку основным смыслом признавалось единство производительных сил и производственных отношений.
Официальные адепты этой точки зрения показывали свою вопиющую безграмотность: незнание того, что сами классики определяли так: Первая предпосылка всякой человеческой истории - это, конечно, существование живых человеческих индивидов ... Мы ... не можем ... углубляться ни в изучение физических свойств самих людей, ни в изучение природных условий - геологических, оро-гидрографических, климатических и иных отношений, которые они застают.
Hо эти отношения обуславливают не только первоначальную, естественно возникшую телесную организацию людей... но все ее дальнейшее развитие - или отсутствие развития - по сей день (Маркс К. и Энгельс Ф., 2-е изд., т.3, с.19). Кто же страдал географическим детерминизмом?
Сведение людской организации исключительно к сфере производства на историко-генетической основе существенно сужает горизонты науки. Достаточно обширная совокупность географических дисциплин, сводимых к объединению в общественную географию, страдает одним существенным недостатком и является шагом назад.
Здесь говорится о территориальной организации общества и игнорируется индивидуальный человек (см.: Географический энциклопедический словарь, 1988, с.205).
Hа наш взгляд, к содержащимся в перечне означенной статьи наукам и направлениям необходимо добавить расширенное понятие социально-экономической (человеческой) географии, изучающей закономерности взаимосуществования и взаимодействия всех агентов жизни на просторах нашей планеты, включающих само существо людских сообществ, их внутренние состояния и способы взаимодействия как между собой, так и содержащей их в себе природой. Понятие социально-экономическая география не совсем достаточно, но в русском языке, к сожалению, нет такой многозначности, которая могла бы дать точный перевод словосочетания жеографи юмен - одновременно и как относящейся к человеку, и как относящейся по-человечески (вспомним многозначность слова юманите - как человечество и человечность одновременно).
В традиционном плане приходится латинизировать термин, употребляя слова гуманизированная география.
Сущность хорологической концепции Канта-Геттнера. Современное развитие информатики с ее многовариантностью действий, с важностью принципов алгоритмизации позволяет по-новому взглянуть на классические теории и, более того, вновь подчеркнуть их непреходящую жизнеспособность и неизбывную актуальность.
Относясь, согласно Иммануилу Канту, к науке как к приведенной в порядок на основании известных принципов совокупности знаний, мы обращаемся к этому великому мыслителю и одновременно географу-профессионалу за осознанием существа географической науки.
О Канте писали много и по-разному, чаще - подгоняя его мысли под нужный тезис. Здесь скажем лишь о том, что так или иначе имеет отношение к географии, любовь к которой, может быть, помогла организовать работу его мысли так, что он сумел
В одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир - в зерне песка,
В единой горсти - бесконечность
И небо - в чашечке цветка.
(Вильям Блейк).
Кант полагал мир состоящим из многообразия предметов и явлений, представляющих вещи в себе, то есть независимо от того, будут они распознаны или нет. Посредством мышления, разума, рассудка, который есть, вообще говоря, способность знаний( Кант И., 1993, с.106), человек осмысливает этот предмет (оформляет для себя в сознании) и познает его (приписывает предмету его особенности и свойства).
Все предметы, находящиеся вне нас, определяются как формы, величины и отношения в пространстве, пределы которого задаются нашим опытом и нашими потребностями. Наглядные представления и задают пространству его характер.
Как указал профессор Ю.H. Афанасьев во введении к одному из трудов о путях развития человеческой цивилизации, речь идет о ментальных, демографических структурах, технологических приемах (Бродель Ф., 1986, с.15).
С другой стороны, находясь в пространстве, человек одновременно находится и во времени, которое не есть эмпирическое понятие, отвлекаемое от какого-либо опыта. Если пространство как чистая форма всякого внешнего наглядного представления ограничивается ... лишь внешними явлениями (Кант И., 1993, с.58), то именно закономерности времени задают предметам их закономерную определенность.
Кант не отрывал пространства от времени или наоборот, как часто говорят: разум добывает в пространстве материал, а располагает, структурирует его по законам времени (в том числе и насущных потребностей). В конце концов так строятся ныне любые электронные (компьютерные) системы.
Дальше всех по пути, проложенному Кантом, продвинулся один из великих географов нашего века Альфред Геттнер (1859-1941), который заложил наиболее стройную концепцию географической науки. География по Геттнеру есть хорологическая (пространственная) наука о земной поверхности, которая изучает земные пространства по их различиям и пространственные взаимоотношения (основные принципы, определенные А. Гумбольдтом и К. Риттером, соблюдены). При этом география не ограничивается каким-либо определенным царством природы или духа, но охватывает все формы и циклы явлений действительности, которые только встречаются на определенном участке земной поверхности.
Поэтому география едина и не может быть ни естественной, ни гуманитарной. Она дает в соответствии с поставленной задачей некоторую среднюю картину действительности для определенного момента, а ходом развития во времени интересуется лишь постольку (иногда в весьма подробной форме и существенных масштабах), поскольку это необходимо для объяснения состояния в данный момент. Этот момент может стать исходной базой для дальнейшего исследования, однако задачи на будущее должны быть определены конкретно, чтобы знать, к какой сфере знания апеллировать. Дело в том, что сама география является дисциплиной собирательной, отбирающей, систематизирующей, пространственно определяющей.
Законы же и родовые понятия, употребляемые и применяемые ею, относятся к смежным дисциплинам. География производит сочетания состояний и процессов, относящихся к конкретному месту, и отдает пальму первенства (отбирает) те из них, которые формировали бы устойчивую тенденцию развития на предвидимое время. Пространственные (географические) комплексы, таким образом, должны иметь место (существовать реально), занимать определенное место среди себе подобных и относиться к определенной части земной поверхности. Они могут быть рассмотрены как в целом, так и по отдельным компонентам.
Это позволяет свободно соотноситься с сопредельными науками и облегчает моделирование пространственных систем, выделяемых по определенному набору признаков.
Место, образ места, местоположение. Понятие место определяется как любой участок земной поверхности, характеризующийся географическим положением и противопоставляемый всей остальной поверхности планеты (Алаев Э.Б., 1983, с.72).
В условиях многомерного пространства, однако, понятие место придется трактовать неоднозначно. Тем более придется устанавливать, к какой ступени существования оно относится во времени - к статике, динамике, прогнозу и так далее.
Все мыслящие (а следовательно, ощущающие место) субъекты живут в конкретном пространстве, месте. Hо даже в первом приближении, когда речь идет прежде всего о трех основополагающих жизнь на Земле процессах - тектоническом, формирующем саму поверхность планеты, солнечной радиации, являющейся первоосновой всего живого, многообразной деятельности человеческого рода, занятого прежде всего проблемой своего выживания, - характер места непостоянен и трансформируется.
Любой индивидуум живет в конкретной среде, определяемой небольшим набором тривиальных противопоставлений: суша - море, горы - равнина, аридность - влажность, север - юг. Hо он не только приспосабливается к этому, а приспосабливает также место для себя. Он делает его обжитым и доступным, плодородным и защищенным для ближних, для родственников, для соседей, на продажу и т.д. и т.п. Идет не только приживание человека к среде, но познание этой среды и приспособление ее к себе.
Создается образ места - вид приспособления пространства к нуждам его обитателей. Происходит приспособление к формам рельефа и характеру подвижности земной коры, проявляющееся как в становлении и формировании типов мест обитания (вплоть до строительства жилищ и дорог), так и в развитии на протяжении многовековой истории специфических навыков жизни, быта и хозяйствования. Применительно к живительной силе солнечного тепла это приспособление к формам обработки почвы, сезонному характеру труда на земле, выбору техники и технологии производственно-экономических соотношений вплоть до собственности на саму землю и эксплуатации наличных ресурсов труда.
Наконец, с точки зрения взаимоотношения самих людей место становится средоточием их интересов, влияющим на характер поведения масс и отдельных индивидуумов в принятии ими решений на обеспечение сосуществования, взаимопомощи и взаимообмена, то есть, фактически, демократических форм взаимообщения. Эти решения составляют фонд генетических накоплений: Любая пространственная среда несет на себе печать труда и вдохновения бесчисленного множества творческих индивидуальностей, живших в отдаленном и недавнем прошлом... (Голд Д., 1990, с.257).
Положение места, или его географическое положение является традиционным наименованием характеристики объекта, расширенным указанием на его связи с окружением (Алаев Э.Б., 1983, с.192). Оно определяется на выделенных уровнях - национальном, региональном и локальном - с помощью характеристики совокупности взаимосвязей и взаимозависимостей в пространстве, именуемом в целом как инфраструктура (см. гл.
IV данной работы).
Территориальность и ее признаки. Многосторонние пространственные отношения характеризуются обычно понятием территориальность, что не совсем точно: под территорией обычно понимают твердую часть земной оболочки, не включающую в себя водный и воздушный океаны планеты.
Hо поскольку последние не служат местом обитания людей, они подразумеваются в нужных случаях как составные части пространственной деятельности.
Территориальность можно охарактеризовать с двух сторон. Первая - это характер материализации объектов в пространстве, вторая - формы взаимодействия между ними (особенно те, которые стабилизируют пространственные единства).
