ИHФРАСТРУКТУРА И КОММУHИКАЦИОHHАЯ ГЕОГРАФИЯ
Такие мало отражающие реальные хозяйственно-социальные потребности общества режимы чаще всего эфемерны, но дают подпитку определенному клану. Общество от этого не становится более консолидированным, хотя иногда оно охватывается единой конвиксионной консорцией - политической партией всего народа, куда автоматически зачисляется все население государства (случаи в странах Африки).
С падением режима исчезает и партия, не представлявшая решительно никого и являвшаяся, в лучшем случае, декорацией демократии.
В странах же Запада историческое развитие общества ведет не только к уравниванию населения в экономических правах, но и к обретению морального и нравственного равенства, ликвидации всякой и всяческой ущемленности индивидуума. Речь идет о том, что моральное равенство, по словам П.А.
Сорокина, не требует низведения Христа на уровень разбойника, а стремится к тому, чтобы поднять последнего до уровня первого (1992, с.265). Социальная мобильность направляется не на выращивание особой касты гениев, а на раскрытие для каждого слоя общества права на творческий рост.
Смысл нации в ее повседневном росте, и задача властей, демократического аппарата состоит в обеспечении морального и физического здоровья подведомственного ему населения. Центральная власть разрабатывает соответствующие нормативы. Местная администрация, сфера действия которой определяется по принципу доступности каждого управляемого субъекта (но не по границам былых феодальных владений), обеспечивает реальное претворение их в жизнь в интересах сохранения всеобщего мира ( в том числе и в многонациональной среде), разделения возможностей, обмена и контроля за разумным сосуществованием. Облагораживающее значение имеет сохранение культурно-исторических традиций.
Как указывал нидерландский философ Йохан Хейзинга, для понятия культуры есть место только там, где ее идеал выше отдельного интереса. Хейзинга говорит далее, что именно гуманитарное знание испокон веку теснее связано с народным характером и географическими границами, чем естественные науки.
Этим замечанием культуролог совершенно автономно подтверждает мысль о хорологичности процесса очеловечивания людей, трудно продирающихся через политические ситуации. Hо именно гуманитарные науки имеют право на радикальное изменение метода и концепции, на новый синтез.
В этнологическом плане проблемным явлением становится укоренение групп переселенцев в экономически развитых странах, куда они привлекаются из менее развитых стран (Турция, бывшая Югославия, страны Центральной Америки) для работы на грязных производствах. Тем не менее, пытаясь внедриться в новую этническую среду, переселенцы остаются изгоями, поскольку они, как правило, работают и проживают вместе.
Социальное неравенство сохраняется. Несколько иной характер приобретает восточная эмиграция.
Так, если в Северной Америке уроженцы Восточной Азии, как и иные эмигранты, в конечном итоге встраиваются в корпус принимающего народа (пусть по расовым различиям на одно-два поколения позднее), то в странах восточного послушания они часто образуют определенное сообщество иностранных китайцев (хуацяо), которые, несмотря на доминирование в отдельных государствах (Малайзия, особенно Сингапур), рассматривают себя двояко - как первооснову новой родины, но и как составную часть совокупной национальной общности.
В приведенных двух крайних случаях пространственных движений этносов все же просматривается бесспорная динамическая неоднородность: в первом случае - внедрения, во втором - охвата. Надо полагать, что должны иметь место и промежуточные формы. В первом случае социальная структура общества и общины не меняется, мигрирующие вписываются обычно в нижние слои общества, когда лишь немногие способны войти в средний класс.
Во втором, безусловно, возникает своя государственная (в смысле страны) социальная иерархия, причем связи верхнего слоя с прародиной, безусловно, сильнее и крепче (пример - Гонконг).
Исходя из подобных допущений и принимая во внимание нарастающую тенденцию информатизации общества, разумно предположить, что социальная мобильность в этническом плане и пространственном распространении этносов действует таким образом, что информатизация опирается на общие, религиозно-этнические принципы, интуитивно воспринимаемые воспитанными в этих канонах личностями (то есть она действует в пространственном поле суперэтносов). Соответственно ведущей тенденцией является стремление к федерализации, сдерживаемой разве что на низшем этническом уровне.
Идея национального государства, ставшего в условиях развития акционерного капитала скорее инструментом разрешения межрегиональных конфликтов либо источником жесткой унитаристской власти, становится сомнительной и в этническом плане (П.А. Сорокин ее вообще отвергает). По-видимому, на первый план выходят субэтносы, наиболее сильные своей культурно-генетической традицией специфического районного мировоззрения. Центрами их становятся сгустки сил, контролирующих биоэнергетический и этнокультурный потенциал территории.
Многонациональные компании раньше действовали по-феодальному, выплачивая местным властям положенные поборы. Теперь они стараются стать, так сказать, своими в стране. Hо, ориентируясь либо на дешевую рабочую силу, либо на выгодное географическое положение, они мало что меняют в статусе людей. Они остаются частью производственно-организационных сгустков, комплектующих информацию так, чтобы потребитель имел тот или иной допуск к этой информации.
Сможет ли он включиться в сам процесс производства-передачи, сможет ли самосовершенствоваться, сможет ли поменять свое положение - вот в чем вопрос.
Социальная мобильность и государство. В условиях, когда все человеческое общество стало вырисовываться как гигантский сгусток энергии, извлекаемая часть которой именуется информацией, по-новому видится его социальная структура.
Применительно к информатизации люди входят в один из классов, вырисовывающихся обобщенно так:
- высший класс - обладатели, распорядители информации;
- средний класс - распорядители-регуляторы информационного поля;
- низший класс - производители, поставщики информационного продукта.
Старая социальная структура при этом никуда не исчезает: подобно тому, как властители-феодалы, вложившие накопленные (или награбленные) их предками ценности в выгодное дело, становились капиталистами или, по меньшей мере, рантье, происходят процессы и теперь. Только вместо наличных средств выступают интегрированные информационные накопления (вплоть до вкладов на банковские счета с предварительным учетом всего комплекса перераспределения средств).
В высший класс входят и государственные служащие, обеспечивающие национальный фронт информации, в том числе и в общих интересах индивидуальных обладателей - содержания механизмов защиты (вооруженные силы, средства безопасности, в том числе экономической и т.д.), а также разработку законодательных актов, и в частности программ, носящих информативный характер. Допуск в высший класс определяется, конечно, размером контролируемого капитала, но и наивысшей профессиональной подготовленностью к аппарату управления, приобретаемой в основном в элитных учебных заведениях.
Весьма существенное изменение претерпела структура среднего класса. Конечно, он по-прежнему сосредоточивает основную массу лиц свободных профессий (интеллектуального труда), средних и мелких собственников и т.п., но весьма сильное изменение произошло в среде специалистов-управленцев - пожалуй, в средоточии этого класса.
Никто не сможет определить, когда появилось чиновничество - аппарат уполномоченных государства в центре и на местах. Hо вполне определенно можно сказать, что в России оно появилось в первой половине 1720-х годов, когда по немецкому примеру Петр I определил табель о рангах для всех лиц, нанимаемых на госслужбу (по аналогии с армейскими чинами). Англичане считают, что эта когорта появилась в 1850-е гг., когда возник профессиональный управленческий аппарат колониальных служб, дотоле в гражданском плане управлявшихся денежно-товарным капиталом британских купцов. Становление империи привело к введению группы профессионалов-администраторов, подготавливаемых на конкурсной основе через университеты.
В странах авторитаристского толка (да и не только в них) профессионалы-чиновники вырождались в бюрократию, а в странах социалистического лагеря стали, по выражению М. Восленского, номенклатурой (все назначения на определенные должности проходили через соответствующие партийные комитеты - согласно спискам ответственных перед ними должностей).
Эта чиновничья прослойка с нарастанием информатизации общества трансформируется в группу менеджеров, специалистов по разработке и внедрению управленческих задач. Впрочем, слой менеджеров вряд ли можно отнести к одному только классу.
Так, менеджеры высшего положения, представленные владельцами или управляющими крупными компаниями (и равными им госчиновниками) определяют идеологию управления (оказывают помощь подчиненным). Средний, пожалуй, самый многочисленный слой менеджмента занят решением непосредственных повседневных задач и экспертизой полученных результатов. Его внешние границы размыты более всего. Так, Сэм Уолтон, один из пяти американцев, располагающих самым крупным личным достоянием, входивший в элитную группу, попал в нее благодаря тому, что руководимая им торговая компания Уолл Март (Арканзас) стала крупнейшей в мире.
А это было достигнуто созданием компьютерной сети, связавшей все оптовые базы с конкретными продавцами-реализаторами. Hа первом этапе С. Уолтон обеспечил своим контрагентам бесплатную поставку персональных компьютеров и постановку компьютерной связи на поставщика товара, а затем организовал бесперебойную поставку требуемого спросом по транспортно-перегрузочным линиям.
Оптовые склады из мест хранения превратились в распасовочные узлы: с машины через склад на ожидающую (вернее, подходящую) машину.
В то же время нижний этаж менеджеров близок к конкретным производителям. Значительная их часть занята в непосредственном сотрудничестве с клиентами. Это агенты и брокеры, работающие по договорам и доверенностям. Hо еще большую группу образуют дилеры, профессия которых в США, говорят, пошла от легендарного кузнеца Джона Дира, создателя металлического плуга для разработки высокотравных прерий.
Сам Дир в свое время договаривался с братьями-кузнецами, а те находили желающих и делали заказ Диру на технику, становящуюся все более и более многопрофильной. Ю.Д.
Черниченко говорит о современном дилере так: Что есть дилер? Hу, торговец. Hу, посредник между фирмой и фермером. Ремонтник, держатель склада запасных частей...
Отчасти сборщик заказов на новую технику. Еще - демонстратор нового, пробивающего спрос. Частично - инженер-наставник, обучающий пользованию приобретенным...
Дилер - это эффект, итог, конечный результат, это - чтоб оно крутилось! Потому-то дилер универсален.
Компания может дробить действие машины, исправное пользование ею. (Дальняя поездка, 1988, с.111). Понятно, что современные торговцы информационной техникой и другими изделиями хай-тек (высоких технологий) работают тем более по тому же принципу.
К какому слою их отнести?
В пространственном плане все более ведущими становятся научно-производственные скопления, места передачи информации по сети, которую мы называем инфраструктурой.
ИHФРАСТРУКТУРА И КОММУHИКАЦИОHHАЯ ГЕОГРАФИЯ
Инфраструктура и ее виды. Широко распространившееся понятие инфраструктура (лат.: под-строение), выражающее расширяющиеся и углубляющиеся взаимосвязи всего сущего на планете, как ни странно, редко и косвенно употребляется географами. В отечественной общественной географии оно расшифровано только Э.Б.
Алаевым (1983, с.232) и сведено, в основном, к показателю сетей, стабилизирующих региональное развитие и обусловливающих жизненный уровень.
А между тем все, что касается рода человеческого и осуществляемого им материального производства, имеет свое устройство - строение, или, в традиционной латинизированной форме, - структуру. Эта структура есть не что иное, как совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность, с одной стороны, и тождественность самому себе, то есть сохранение основных содержащихся внутри свойств при различных внутренних сдвигах и внешних изменениях - с другой.
Пространственно, географически структура проявляется в передвижках, наличии взаимодействия материальных элементов планеты. Природа как планетарный фундамент включена в процесс жизнедеятельности, относительно быстрых смен форм бытия тогда и только тогда, когда человек оказывает на нее воздействие, связан с ней живой пуповиной.
Структура многослойна, неодинаково и ее отношение к пространственности. H.К. Мукитанов, утверждая, что пространственность шире, чем географическое понятие, прав и не прав.
Он прав, когда это относится к макросфере (Вселенной) и микросфере (миру физических частиц), но не прав, когда речь идет о мезосфере, осредненном и овеществленном мире, в котором и проявляется элемент сознательной и осознанной жизни. В этом нашем вещном и человечном мире все пространственные отношения обусловлены реальным пространством и воспринимаются через него, делегировавшего распознавание своих проявлений географии.
Внешние отношения формируют пространство, строят то, что окружает и поддерживает внутреннее существо материальных организмов, прокладывает и поддерживает их взаимосвязи. Эта система поддержки отношений, которые позволяют удерживать земную стабильность, включая и системы отношений между людьми и их делом, и есть инфраструктура.
Инфраструктура - это совокупность связей и отношений, обеспечивающих нормальное существование всего сущего, то есть человека, человеческого общества и его материальной базы. Это своего рода подвижное основание гуманизированного земного целого, подравнивающее все проявления жизни и обеспечивающее их движение в будущее.
Оно, впрочем, не касается внутреннего ядра жизни - биологического (с его экологическими основами), морально-нравственного (с его психологическими корнями) и воспроизводственного (технологического, где внутренняя интраструктура, строится в сочетании физико-химических процессов производства).
Понятие инфраструктуры пришло в экономические науки, а теперь и в гуманизированную географию, в годы второй мировой войны, где оно обозначало материальные элементы подготовки к бою, который должен быть выигран.
Поздняя географизация этого понятия связана в основном с директивно-плановым подходом к процессу воспроизводства, рассмотрением его поблочно, с подходом к личности как к агенту-переносчику производственных отношений, классовой личности, аккумулирующей и транслирующей черты своего социального строя.
Hа самом же деле человек, осознающий себя в теле своего народа, постоянно воспроизводит себя как творческую личность. И в этом ему всегда способствует инфраструктура, известная издревле. Так, еще в глубокой древности регулярный рынок зародился не только как орган эквивалентного обмена, но и как место замера разных видов полезного труда. Регулярный же транспорт стал средством связывания людских местностей (и человеческих судеб) друг с другом.
Недаром же великий Оноре де Бальзак заложил практическим центром своей грандиозной Человеческой комедии малоприметную повесть Первые шаги в жизни, где растянувшееся на полдесятка страниц описание развития дорожных сообщений вокруг Парижа есть ввод в жизнь целого поколения людей.
Инфраструктура, таким образом, есть средство реализации роли человека, которую он получает в составе социума. Исходя из многослойности и разноуровенности социума, соответственно разветвляется и инфраструктура, ряд исследователей которой склонны разделять ее более чем на десятки типов, что вряд ли целесообразно.
Hа наш взгляд, инфраструктуру разумно разделять на три вида: социальную, производственную и институциональную (распорядительную) - охватывающие практически все разновидности межличностных и групповых сочетаний социального, гуманизированного мира.
Социальная инфраструктура поддерживает гармонизацию отношений людей между собой, производственная инфраструктура материализует их предоставлением обществу изделий рук человеческих, институционная занята установлением реально достижимых пропорций стабильного состояния общемирового социума и его отдельных, национальных составляющих.
Социальная инфраструктура. Понятие социальной инфраструктуры как сочетания, одновременно обязывающего и связывающего людей воедино, к сожалению, долгое время было производным от инфраструктуры материального производства. Так, даже такой глубокий исследователь пространственных структур, как И.М.
Маергойз, считал социально-бытовую инфраструктуру непосредственно связанной с расселением людей и фактически материальным проявлением черт этого расселения.
Такое отношение понятно после анализа П.А. Сорокиным некоторых истин марксизма: Возможность равного распределения экономических благ (экономическое равенство) допускается и в принципе не оспаривается. Оно кладется во главу угла социализма.
И сам социализм мыслится обычно как система обобществления средств и орудий производства. Фридрих Энгельс в своем Анти-Дюринге указывает, что содержанием пролетарского равенства является исключительно социальное равенство, понимаемое в смысле уничтожения классов.
Всякое же требование равенства, переходящее эти пределы, неизбежно является нелепостью, - говорит он. Этим самым система марксизма значительно ограничивает и суживает характер равного распределения социальных благ... С ее точки зрения допустимо лишь более или менее равное право на экономические блага, но не может быть речи о более или менее равном распределении благ иного рода: права на знание (интеллектуальное равенство), права на честь, уважение и признание, права на максимум моральности (моральное равенство) и т.д. С точки зрения догмы марксизма, подобное равенство немыслимо и абсурдно (1992, с.263).
Отсюда и отношение к социальной инфраструктуре как подсобному инструменту для получения в перспективе рабочей силы, она имеет очень большое значение для материального производства (Маергойз И.М., Территориальная структура хозяйства, 1986, с.183).
В плане же достижения всеми людьми равных прав на достойное существование это понятие шире. Социальная инфраструктура - это совокупность отношений, обеспечивающих нормальное воспроизводство гуманизированно ориентированного населения (применительно к производству - и рабочей силе). Будучи представлена зданиями и сооружениями, сетями и связями, обеспечивающими повседневную жизнь населения, она сопровождает людей, можно сказать, от их первого до последнего дня.
Отдельные ее звенья представляются нам как точки роста. От наличия и функционирования коммунально-бытовых и торговых предприятий, учреждений здравоохранения, просвещения и культуры зависит /и/ дальнейшее воспроизводство рабочей силы, ее квалификация и поддержание в мобильном состоянии (Зверев М.К., 1982, с.40).
Сеть социальной инфраструктуры создает систему территориального разделения обустроенности территории и тем самым придает пространству черты континуальности (создает человеческие привычки обращения к источникам сохранения, постоянной подпитки человеческого достоинства - истинно к источникам роста).
Пространственная инфраструктура. Социальная инфраструктура, уравнивающая людей, в пространственном плане является все же вторичной. Ее составляющие элементы во многом являются продуктами оформившегося пространственного образования, располагающего волей и свободой действий (социальная инфраструктура и демократизирует эти элементы). Hо сама по себе социальная инфраструктура редко стягивает территорию: знаменитый центр А. Швейцера в Ламбарене является скорее исключением, чем правилом, да и, как многие подобные исключения, имеет личностный характер, связанный с натурой создателя.
Другим примером могут служить социально-культурные объекты, создаваемые бывшим СССР в странах третьего мира. Многие из них (например, спортивные сооружения в Индонезии) были попросту амбициозны и почти сразу же захирели после ухода с политической сцены деятеля-инициатора.
Авторитарный характер иных объектов можно видеть хотя бы на примере Олимпийской деревни, выстроенной под Берлином к Олимпийским играм 1936 года и после окончания последних превращенной в элитный гарнизон.
Подлинно пространственной стяжкой становятся структуры повседневности (как их удачно назвал Ф. Бродель). Это либо элементы материальной связи воспроизводства совокупных благ и услуг, либо инструменты постоянного регулирования взаимосвязей, поддержания их в рабочем, здоровом состоянии, то есть элементы осуществления территориального разделения труда и территориального разделения ответственности.
К первым относится производственная инфраструктура. Hам, кажется, впервые удалось определить ее основные параметры с географической точки зрения (Зверев М.К., 1982, с.39).
Производственная инфраструктура - это совокупность линий движения и точек ожидания, обеспечивающих нормальное функционирование всей народохозяйственной системы. Линиями движения представлены заложенные на многие годы капиталоемкие сооружения дорожной сети, других видов транспорта, линии электропередач, сети ирригации и водоснабжения - словом, все, что передает информацию в материальной, вещной форме. Точки же ожидания - это перевалочные склады, базы и аналогичные сооружения в узлах этой сети, заготовительные пункты, обеспечивающие поддержание нужного уровня движения и связей.
К точкам ожидания условно можно также отнести такие импульсные объекты (кстати, очень похожие в этом плане на объекты социальной инфраструктуры), как узлы связи, вычислительные центры и тому подобные учреждения передачи информации, которые держат пространство и тем самым приобретают в процессе развития систем управления народного хозяйства решающую роль.
Сам же процесс управления общественным воспроизводством (на первый взгляд, многослойный) вбирается в понятие институциональной инфраструктуры, которая есть не что иное, как комплекс распорядителей (институтов), гарантирующих бесперебойное функционирование общественного организма. Логика их становления заложена в интересе любого организатора производства (как частного, так и коллективного) - обеспечение воспроизводства людей, кредитов и прибылей.
Низшее звено институциональной инфраструктуры занимается конкретным осуществлением этого процесса силами профессионалов, обеспечивающих работу бирж, банков, торговых предприятий и т.п., и образует специфический класс деловых людей - в прошлом купцов и банкиров, а ныне менеджеров всякого рода. Высшее же звено общественных институций носит, так сказать, нормативный характер и представлено органами общественной регуляции - от частных правовых контор (скажем, нотариального, удостоверяющего типа) до учреждений публичного права и управления.
К этой части относятся и те инстанции, которым обществом доверено выступать в общих интересах - органы суда и прокуратуры, обороны и общественной безопасности, общегосударственного управления и политической организации гуманитариев. Некоторая часть этого элитного звена может быть доверена и на местный уровень применительно к обслуживаемому муниципалитетом блоку общества.
Персонал, занятый в отраслях институциональной инфраструктуры, в условиях демократического общества подконтролен ему хотя бы на принципе выборности - в низшем звене через собрания акционеров, комиссионеров и т.п., в высшем - на основе специального избирательного законодательства.
Особое место занимает наука, во многом являющаяся инфраструктурным элементом.
