Философия экономики

Рубеж веков, а тем более тысячелетий, от рождества Христова обычно настраивает европейски ориентированных людей на философский лад, на раздумья о мировой истории, ее смысле. Не обходит это настроение и экономистов. В начале XX в. С.Н. Булгаков опубликовал книгу "Философия хозяйства.

Часть 1. Мир как хозяйство". К этому моменту он уже почти завершил переход от марксизма к православию, не питал симпатий к К. Марксу, но отдавал ему должное как мыслителю и фактическому основателю особого направления теоретических исследований жизни общества. (Эпиграф взят из его работы "Религия человекобожества у Л. Фейербаха", опубликованной в издательстве "Свободная совесть" в 1906 г.)
Сейчас, почти сто лет спустя, на рубеже XX и XXI вв., у нас есть не только религиозный, но и вполне мирской повод поразмышлять над прошлым и будущим. XX век стал веком крупномасштабных попыток воплощения учения К. Маркса в жизнь. Крах этих попыток почти автоматически ведет к отторжению общественным сознанием всего, что связано с К. Марксом.

Навсегда ли? Думаю, нет.
Известно, что К. Марксу удалось довольно органично для своего времени соединить три относительно самостоятельных направления общественной мысли – философию, политическую экономию и учения о социализме. Основой его синтеза была проблема эксплуатации человека человеком. Действительно, эта тема не выглядит чужеродной ни в философии, ни в экономической теории.
Нетривиальность подхода К. Маркса была в том, что он отказался безоговорочно принимать принцип приоритета общего над частным, индивидуальным. Многие и сейчас видят в этом принципе основную идею социализма, не замечая, что итальянское слово фашио (связка, объединение) имеет подозрительно близкий смысл. "Подчинение людей общему началу ведет к бедности, свобода индивидов – к богатству", – примерно так сейчас критикуется теория и практика социализма в экономической сфере.
Разумеется, К. Марксу эту критику адресовать нельзя, поскольку свободное развитие каждого он всегда рассматривал как условие свободного развития всех. Критику капитализма он вел в рамках идеи свободы индивидов, показывая необходимый, но недостаточный, формальный ее характер пока человек остается рабом своего желудка, пока он вынужден высшие человеческие способности использовать для удовлетворения своих биологических потребностей. Отсюда идея царства свободы по ту сторону сферы производства материальных благ.

Идея добровольного союза свободных индивидуальностей, контролирующих свое существование, обмен веществ с природой. Союза, охватывающего всех одновременно живущих людей (обобществившееся человечество). Понятно, что время практической проверки этой идеи еще не пришло: ни ручной труд, ни индустриальные технологии не обеспечивают необходимой материальной базы.

Поэтому неизбежен глубокий, неустранимый разрыв между марксовой идеей реальной свободы, освобождения от эксплуатации, и представлениями масс, подвергающихся эксплуатации вполне определенного вида и желающих немедленно от нее избавиться. Но такое немедленное освобождение от эксплуатации одного вида может привести только к замене ее эксплуатацией другого вида. Если главное зло видится в частной собственности – долой буржуев, да здравствует общая собственность!

Если главным злом становится тоталитарная система и поголовное рабство, свойственные господству общей собственности, – даешь приватизацию, да здравствует свобода!… Можно пытаться манипулировать настроениями людей, можно при этом использовать имя К. Маркса – со знаком плюс или со знаком минус. К основной идее реальной свободы все это отношения не имеет.
Но XX в. приготовил этой идее еще один неприятный сюрприз – проблему выживания человечества. Контроль обмена веществ с природой необходимо налаживать человечеству, наполовину, если не более, занятому традиционным ручным трудом, раздираемому разнообразными социальными конфликтами. Это чревато угрозой нового тоталитаризма, теперь уже глобального и опирающегося на почти фантастический разрыв в технологиях между ведущими и ведомыми.
Говорят, что время стремительных перемен – не самое удачное для издания монографий. За злобой дня можно поспеть, и то с трудом, только через журнальные публикации. Но ведь кроме этой самой злобы, в буквальном и переносном смысле, в жизни каждодневно присутствуют и так или иначе, в том числе и через злобу, проявляются и фундаментальные закономерности, логика хозяйственной эволюции, которая не зависит от чьего бы то ни было желания – ни отдельных людей, ни целых народов, ни даже всего человечества. Именно эта логика общественного бытия, а не опросы общественного мнения или референдумы, определяет пока что – быть или не быть частной собственности, рынку, социальным гарантиям и другим столь же существенным характеристикам материальной жизни общества.

Особенности этой логики не осветить сколько-нибудь полно в статье, а потребность в ее освещении будет нарастать по мере рассеяния преувеличенных надежд на преобразование законов экономической жизни путем юридического законотворчества. Поэтому появление монографий по фундаментальным проблемам обществознания становится неизбежным. Их никак не могут заменить сборники статей пусть даже авторитетных авторов.
В то же время возможны и определенные трудности для читателя в работе над такими монографиями. Все мы сейчас привыкли к повышенной публицистичности изложения материалов, относящихся к общественной жизни, привыкли к тому, что авторы, в том числе и профессиональные ученые ("докторская публицистика"), настолько хорошо преподносят свои идеи, что они могут восприниматься читателем почти без усилий. Конечно, не надо усложнять изложение простой мысли только для того, чтобы мозг читателя совсем не обленился. Но простых идей, простых мыслей не так уж много.

Да и они между собой могут быть связаны жизнью в очень запутанный клубок. Распутать его порой невозможно без собственных усилий читателя. В данной работе не раз приходилось выбирать между простой формой изложения и сохранением точности содержания. В тех случаях, которые показались важными, приходилось выстраивать довольно громоздкие логические конструкции. В других случаях расчет был на эрудицию читателя, его способность самостоятельно осуществить переходы от одного положения к другому.

Насколько успешно был сделан тот или иной выбор – судить читателю.
В книге довольно мало ссылок на современных авторов. Отчасти это связано с самим ее содержанием, которое довольно далеко от традиционных вопросов, обсуждавшихся до сих пор в нашей специальной литературе, прежде всего экономической.
Наиболее часто цитируемый автор – К. Маркс, поскольку именно он в свое время внес наибольший вклад в разработку темы данной работы, формирование ее понятийного аппарата. Он не делал секрета из ориентации своей научной работы на идейное обеспечение политической борьбы рабочего класса, ее радикального, революционного течения. Но, на мой взгляд, Маркс-ученый значительно внимательнее относился к запросам Маркса- революционера, чем Маркс-революционер к теоретическим положениям Маркса-ученого. К сожалению, именно такая модель отношений теоретиков и практиков социальных преобразований закрепилась в нашей стране. Результат известен теперь всем.

Подробно останавливаться на нем в этой книге нет необходимости.
Не удалось здесь отразить сколько-нибудь полно вклад в разработку данной темы С.Н. Булгакова. В его книге "Философия хозяйства" не все устарело за многие десятилетия.
Честно говоря, я испытывал большие затруднения при формулировании названия своей работы и ее оглавления. Можно позавидовать литераторам, которые часто ограничиваются простой нумерацией глав или не делают даже этого. Еще проще композиторам – им часто достаточно указать жанр своего произведения и его порядковый номер, а то и просто написать: "Опус №…".

От нашего же брата требуется, чтобы название точно соответствовало содержанию работы и чтобы оно имело логику, понятную коллегам с первого взгляда на оглавление, без знакомства с самим текстом. Трудности с выполнением этих требований и заставили меня принять несколько расплывчатое название: "Философия экономики (старые истины и новое мышление)".
Несколько слов о структуре книга. Первая глава имеет сугубо "разминочный", подготовительный характер. Основное назначение этой главы – показать, как осмысление некоторых практических проблем экономической жизни недавнего прошлого, да и настоящего, выводит на нетривиальную теоретическую проблему, связанную с тем, что в книге названо диалектикой предметности и изменчивости. Именно так называется вторая глава, ключевая в данной монографии.

Как раз здесь наибольшее предпочтение отдается точности выражения мысли. Здесь же приходится довольно много цитировать (опять-таки ради сохранения точности высказываний) некоторых философов. Скорее всего, именно эта глава окажется наиболее непривычной, трудной для восприятия читателя-экономиста, особенно прикладника, конкретника.

Остальные три главы имеют полуприкладной-полуиллюстративный характер. В целом описанная структура соответствует конструктивистскому стандарту, привычному среди экономистов-математиков: постановка проблемы, описание инструментария, изложение результатов его применения. Насколько такая форма изложения соответстует содержанию – судить читателю.

Содержание раздела