Капитал же, наоборот, не имеет периодов.

То, что мы получаем в результате воздержания, есть истинный капитал; а это значит, что получаемые нами капитальные блага не есть просто замена других капитальных благ, которые нами уничтожаются. Они являются новыми благами, воплощающими чистое добавление к нашему фонду. Средства производства, полученные в результате подлинного воздержания, означают в каждом отдельном случае, что человек имеет больше перманентного капитала, чем он имел до того. В должное время его средство производства износится, и за ним последует другое средство производства. Фактически, хотя не в буквальном смысле, это средство производства создано предшествующим.

И второе средство производства в ряду, так же как и все последующие, начнет существовать без дальнейших актов воздержания. Когда ткацкий станок на хлопчатобумажной фабрике будет отброшен по причине устарелости и дряхлости, то для того, чтобы его заменить другим, я не буду вынужден отнять часть от моего дохода и отказывать себе в благах, которые я привык употреблять, потому что в добавление к чистому доходу, даваемому мне этим станком, он обеспечил фонд, которым заменит себя, не налагая на меня нового бремени. Таким образом, не всякое создание капитальных благ требует воздержания. Создание совершенно нового ряда капитальных благ этого требует.

И воздержание исчерпывает себя тем, что создает первое из ряда, потому что остальные фактически создаются этим первым. Это значит, что воздержание всегда добавляет новую частицу к постоянному капиталу.
В современной экономической науке имеется склонность разделять постоянное производство на периоды, и эти периоды связывать с капиталом. Согласно одной из разновидностей такой точки зрения, предполагается, что каждая часть капитала вклинивается между трудом производства и началом потребления. Как мы видели, это как раз то, что делают капитальные блага. Они разделяют во времени труд от наслаждения, которое будет доставлено, когда будет готова к употреблению та отдельная вещь, которую сейчас создает труд, в то время как капитал, наоборот, устанавливает одновременность труда и его результатов. Мы можем измерять периоды производства интервалами, которые отдельные капитальные блага устанавливают между трудом и его результатами.

Этот период измеряется временем, протекающим между двумя различными субъективными переживаниями, - между жертвой, связанной с изготовлением вещи, и личным выигрышем от ее употребления. Иначе мы можем измерять период продолжительностью существования самого средства производства, и если это есть орудие, помогающее труду, мы должны разделять его жизнь так же, как мы разделяем жизнь человеческого существа: на период роста и период зрелости. В известное время оно обретает контуры под руками работников, и затем наступает время, когда оно выполняет свое назначение, помогая в производстве другим работникам. Капитальные блага следуют одно за другим в бесконечной последовательности, и для каждого из них наступает свое время. Капитал же, наоборот, не имеет периодов.

Он функционирует беспрестанно, и нет другой возможности подразделить его непрерывно текущую жизнь иначе, как прибегая к произвольным делениям, таким, как дни, месяцы или годы.
В его функционировании нет ничего такого, что могло бы явиться основой для такого деления, в противоположность тому, что мы могли проследить в жизни капитальных благ. Капитал как таковой, не возникает, не созревает и не исчерпывает себя, уступая место другому капиталу. Это имеет место по отношению к благам, но не к фондам.

Никакой перманентный капитал никогда не созревает и не начинает служить прямым нуждам. Незрелость - в природе капитала. Сырье, которое теперь является капитальным благом, созревает именно таким образом; хотя, делая это, сырье переходит границу, отделяющую производительное богатство от потребительского богатства.

Ибо, когда оно созрело и находится в употреблении, оно уже не воплощает более капитала.
В резервуаре, который мы уже ранее использовали в качестве иллюстрации, каждая частица воды рассматриваемая изолированно, имеет свой период производства. Она вступает в пруд с одного конца и протекает через него. И ее функция здесь состоит в том, чтобы помочь поддержанию поверхности пруда на определенном уровне, при котором вода движет колеса. В конце она быстро проходит через лопасти и через мгновение ее производительная функция исчерпана.

Эта отдельная частица воды достигла, таким образом, конца периода. С другой стороны, сила воды как таковая не имеет периодов, если только мы не установили их произвольно тем, что закрыли шлюзы и остановили мельницу на определенную часть дня. Если сила будет использована, чтобы приводить в движение динамо, работающее день в ночь, тогда не существует даже этих произвольных периодов в его действии: сила-беспрестанна.
Недавно в некоторых исследованиях появился термин "ожидание'' как синоним "воздержания". И ожидание, на которое ссылаются, связывается с периодами, определяющими жизнь отдельных капитальных благ. Дело представляется так, как будто человек, воздерживаясь, начинает изготовлять для себя известные орудия, которые В свое время вступят в работу и, в конце концов, исчерпают себя в процессе производства для него потребительских благ.

Дело представляется так, как будто человек измеряет продолжительность времени, потребного орудию для того, чтобы пройти свой путь, и затем взвешивается и подсчитывается стоимость ожидания потребительских благ в течение этого периода. Дело представляется так, как будто он не может иметь потребительских благ до окончания периода. После того как орудие износится, станет необходимым заменить его новым, и, делая это, человек снова будет измерять период его продолжительности и подсчитывать стоимость для себя такого долгого ожидания. Согласно этому взгляду, если периоды продолжительны, то требуется много воздержания или ожидания в связи с каждой отдельной частью капитала.

Тогда как в случае коротких периодов воздержание или ожидание были бы сравнительно непродолжительны.
Это растворение воздержания в ожидание потребительских благ в течение времени экономической жизни отдельного орудия производства было бы приемлемо, если бы потребительские блага действительно поступали бы таким периодическим путем. Однако это не так. Они поступают непрерывно, и они начинают поступать с того самого момента, когда орудие начинает действовать. С того момента, когда галлон воды вливается в верхний конец резервуара, колесо в нижней части должно приводиться в движение тем избытком воды, который здесь получается. Здесь для владельца мельницы совершенно излишне следить за притоком воды, отмечать его время и подсчитывать, сколько времени пройдет до того, как отдельный галлон воды, который течет дальше, достигнет лопасти колеса.

В действительности он освобожден от необходимости ожидать чего бы то ни было, в связи с движением этой отдельной части капитальных благ. В начале периода нет необходимости ожидать его конца, так как в конце не случится ничего такого, что не случалось бы каждый момент. Налицо вечная смена тожественности капель воды в резервуаре и вечная работа колеса, но при условии, что скорость истечения дана, время, нужное вода для прохождения через резервуар, никакого значения не имеет.

Когда сырье А вступает на свой экономический путь, нет надобности в подсчете, сколько времени пройдет до того, как это данное сырье станет А"' и перейдет в руки потребителя для выполнения конечной услуги, для которой оно было предназначено. В тот момент, когда это А появляется на сцену, некое А" освободилось из рук предпринимателя и вступило как полезность в сферу потребления. Произошло истечение полезного богатства. Таким образом, в начальный момент нет необходимости подсчитывать время созревания А. Потребитель не должен его ждать, и даже если бы зрелость была очень отдалена, этот факт не причинил бы ему никакого неудобства.

Действительным фактом является то, что длина периодов производства, определенная жизнью капитальных благ, совершенно не имеет никакого значения, поскольку дело идет о времени, когда потребитель сможет пожинать плоды производства. Если резервуар велик, прохождение данного галлона воды займет продолжительное время. Если резервуар мал, он пройдет более быстро, но он проделает свою работу по вращению колеса, вызывая избыток воды с одинаковой скоростью в обоих случаях.
В качестве другого примера возьмем насаждение леса таких медленно растущих деревьев, которым потребуется пятьдесят лет для своего созревания, когда они станут готовыми для рубки. Распределим их рядами и будем сажать ежегодно одни ряд. В течение этой части процесса должно иметь место ожидание; хотя это не означает того, что мы должны ожидать какого-то возмещения. Молодые, растущие деревья имеют ценность.

И это вознаграждает нас за наш труд и происходит это быстро по мере хода работ. Однако это возмещение поступает в форме, в которой мы не можем использовать его для потребления. По крайней мере, мы должны ждать наших дров.

По прошествии пятидесяти лет начинается рубка и теперь все ожидание позади. Мы можем теперь срубать ежегодно по раду деревьев в зрелой части леса и насаждать новый рад на противоположном конце. С этого момента длительный период, требующийся для вызревания леса, утрачивает свое значение.

Посадка нового ряда деревьев значительно отличается от насаждения первого рада пятьдесят лет назад, так как в известном смысле теперешняя посадка приносит дрова немедленно. Она заменяет ряд, который мы теперь рубим, и препятствует тому, чтобы эта рубка сокращала капитал, представленный лесом. И этот результат имел бы место и тогда, если бы деревья для своего созревания требовали пятьсот лет вместо пятидесяти, если только в этом случае в лесу имелось бы пятьсот радов. Даже в этом случае, насаждая деревья, мы не стали бы ждать больше, чем в том случае, если бы мы сеяли желуди и по мановению волшебного жезла заставляли их мгновенно превращаться в пятисотлетние дубы. Время, требуемое для созревания отдельных деревьев, которые мы теперь сажаем, потеряло свое значение, потому что мы не зависимы от этих отдельных деревьев.

Если лес будет приносить любые другие зрелые деревья в равном количестве, нам этого достаточно. И он будет доставлять нам это до тех пор, пока мы будем сохранять незатронутым наш перманентный капитал в виде леса; и насаждение нового рада, и созревание более старых, как оно происходит каждый год, приводят к тому, что лес таким образом сохраняется. Если этот процесс продолжается, то лес бесконечно будет пребывать в том же положении - в виде леса, устроенного радами различной степени зрелости.

Поскольку дело касается характера труда, затрачиваемого на них, - он остается из года в год одним и тем же - насаждение одного рада, рубка другого, не ожидая созревания вновь посаженных радов. Все ожидание, которое потребовалось, было связано с приведением этой части лесного капитала в такие условия, в которых он выполнил бы свои функции.

Содержание раздела