Третья проблема — социальная
Третья проблема социальная. Выступавший на совещании губернатор Хабаровского края В.Ишаев рисовал просто апокалипсическую картину постепенного вхождения российского Дальнего Востока в границы Китая.
Китайцы уже пришли и живут: по данным Министерства по делам национальностей, ежегодно в Россию приезжает полмиллиона граждан КНР и многие из них на родину уже не возвращаются. Они открывают свой бизнес на Дальнем Востоке, покупают в Хабаровске квартиры. Теперь В. Ишаев с ужасом ждет принятия федерального законодательства о земле, которое разрешит всем желающим ее покупать.
Тогда, говорит губернатор, они все скупят. И вообще, по данным правительства, на территории России находится свыше одного миллиона иностранцев-нелегалов.
Наконец, прозрачные границы рождают криминальные проблемы. Из 20 тонн наркотиков, задержанных российскими службами в первом полугодии 1999 г., половина шла из-за рубежа через условные границы со странами СНГ [91].
Корреспондент Известий Ю.Голотюк писал о том, что Федеральная пограничная служба в 1999 г. направила письмо С.В.Степашину и руководству Генпрокуратуры. Документ подготовлен по итогам проведенной совместно с ГТК проверки пунктов пропуска на российско-китайской границе.
Результаты этого совместного рейда оказались обескураживающими как для пограничников, так и для таможенников. Оба ведомства обнаружили, что они уже вовсе не являются полноправными хозяевами нерушимых рубежей Отечества.
Как заявил Известиям замдиректора ФПС генерал-полковник А.Еремин, на границе с КНР сейчас вполне легально существуют негосударственные пункты пропуска, подчиняющиеся администрациям приграничных районов и даже находящиеся на балансе коммерческих структур. Есть примеры и вовсе детективных сюжетов: по данным пограничников, Полтавка (Приморский край) принадлежит коммерсанту, имеющему нелады с законом, если и не он сам, то по крайней мере члены его группировки уже проходили по уголовным делам.
Хотя российским законодательством предусматриваются лишь два варианта подчиненности ворот за границу либо федеральному ведомству, либо субъекту федерации, на деле практически все они сейчас принадлежат местным властям.
Составленный по итогам проверки ФПС и ГТК реестр негосударственных пограничных поборов демонстрирует недюжинную фантазию их авторов сборы экологические, за услуги автоперехода, за содержание пункта пропуска, за право проезда, наконец, даже сборы без всякого названия, введенные просто потому, что надо делиться. Да и вводят их, похоже, все, кому не лень: не только районные администрации, но и, скажем, местная городская дума муниципального образования Лесозаводск и даже ОАО Приморавтотранс, которому, по данным таможни, принадлежит пункт Пограничный-автомобильный.
По поводу того, куда идут эти средства и кто их собирает с пересекающих границу, генерал Еремин лишь пожимает плечами: Нам самим непонятно, кто они такие... Хотя сама по себе история возникновения столь экзотических новшеств, как негосударственные пункты пропуска через госграницу, в принципе, проста и понятна. Когда рухнул железный занавес и поток перемещающихся через границу людей и грузов возрос на порядок, России срочно потребовалось увеличить количество ворот во внешний мир. Денег на строительство и содержание пунктов пропуска у государства, как водится, не оказалось.
Зато они были у коммерческих структур. Как признает генерал Еремин, интересы государства и коммерческих структур не совпадают, так что эти пункты пропуска работают в режиме пылесоса, выкачивая все что можно из приграничных регионов.
Однако Федеральная погранслужба теперь, похоже, бессильна что-либо сделать, поскольку для того, чтобы вернуть пункты пропуска под государственное крыло, их сначала нужно выкупить у коммерсантов [92].
Претензии к положению, существующему на границе, продолжали высказывать руководители приграничных районов нашей страны. Например, губернатор Приморского края Е.И.Наздратенко, говоря о положении на границе, утверждал, что имеющиеся разногласия надо урегулировать в момент демаркации, потом будет поздно.
Вспомните по островам на Амуре, в Еврейской автономной области, договорились о совместном их использовании с Китаем. Так там что произошло?
Весной (1998 г.) наши сена накосили, потом демаркация прошла, а по холодам пошли сено вывозить. И чем кончилось?
Ударили китайские пограничники поверх голов из автоматов, правда, никого не убили, но и ничего не отдали. Граница грань, она встала, и изменить что-нибудь уже невозможно, это война... [93].
Возвращаясь к вопросу о проведении обеими сторонами совместно работы по демаркации границы, можно отметить, что, стремясь выполнить двусторонние соглашения о прохождении линии границы, к концу 1996 г. из 603 погранстолбов, которые установлены российской стороной (всего их 1118), осталось определиться с размещением десяти столбов на двух участках в Приморье.
В то время оставался спорный участок площадью в 300 гектаров у озера Хасан. Опасения, что на передаваемых КНР участках будут возведены военные объекты, которые нарушат экологию вокруг озера Хасан, были сняты китайской стороной.
Посол КНР в РФ Ли Фэнлинь заявил, что обнаруженные здесь захоронения советских воинов должны остаться на российской территории.
В апреле 1999 г. закончилась последняя сессия российско-китайской демаркационной комиссии. Главы делегаций Генрих Киреев и Инь Юйбяо парафировали протоколы-описания и карты границы между РФ и КНР [94].
Стороны остались каждая при своем мнении относительно принадлежности островов Тарабаров и Большой Уссурийский у города Хабаровска и острова Большой на реке Аргунь.
По итогам демаркации на Восточной части обозначена граница протяженностью 4195,22 километра, на Западной 54,57 километра. В соответствии с договоренностью определена принадлежность 2444 островов и отмелей на пограничных реках.
1163 теперь принадлежат России, 1281 относятся к КНР.
После десяти раундов переговоров Москва и Пекин разработали соглашение о совместном хозяйственном использовании ряда островов на пограничных реках. Они почти полностью согласованы, дорабатываются правила упрощенного пропуска через границу жителей, участвующих в хозяйственной деятельности [95].
В это же время в Москве состоялось рабочее совещание представителей КНР и четверки стран СНГ Казахстана, Киргизии, России и Таджикистана, подписавших в свое время соглашения об укреплении доверия в военной области и взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы. Сейчас впервые партнеры обменялись информацией о численности личного состава и количестве основных видов вооружений и военной техники, дислоцированных в стокилометровой зоне по обе стороны от бывшей советско-китайской границы [96].
Как считает директор Первого департамента Азии МИД РФ Л.П.Моисеев, четверка СНГ и Китай подают пример Азии: не только в Европе может действовать механизм взаимного доверия в самой чувствительной сфере межгосударственных отношений военной [97].
В то же время МИД РФ предпочитал не замечать того, что граждане КНР, по словам прокурора из города Уссурийска, постепенно скупают в закрытых (!) военных городках квартиры, а молодые офицеры обречены жить в казармах. Прокуратура не бездействует, но нередко закон не на ее стороне [98].
В 1997 г. Президент РФ подписал указ о передаче функций рыбоохраны Федеральной пограничной службе. В нашей печати отмечалось, что тем самым был нанесен чувствительный удар по интересам тех, кто беззастенчиво и нагло привык хозяйничать в морских просторах страны.
Причем с иностранцами тут бороться легче. Задача на сегодня победить очень сильного российского браконьера (речь шла о российских браконьерах, которые действовали в сговоре с иностранцами, сбывая им незаконно выловленную в наших водах рыбу и другую морскую продукцию; иначе говоря, речь шла о пресечении незаконной совместной деятельности иностранных и российских криминальных структур).
Командующий Тихоокеанским пограничным округом генерал-полковник В. Седых в связи с этим, в частности, сказал: уровень криминального промысла (российских судов) уже угрожает экономическим интересам России на Дальнем Востоке. Ежегодно безучетно экспортируется на 1218 триллионов рублей рыбопродукции, выловленной в наших водах. Причем эти цифры не оценочные, а выведенные на основе данных японского импорта и российского экспорта.
Разница в этих статистических данных более чем в 9 раз. То же самое и с Южной Кореей, Китаем и другими странами. Я верю, что подсчет объективен.
Хочу еще раз заявить, продолжил В. Седых, что мы не станем чикаться с любыми нарушителями, когда дело касается интересов страны. Преступники не имеют национальности.
Мы в соответствии с российскими законами обладаем всеми правами по защите биоресурсов, вплоть до применения оружия. Это касается и российских правонарушителей [99].
Указом президента пограничникам поручена охрана российских морских запасов. Но на поражение пограничники вели огонь лишь однажды.
В 1996 г. расстреляли быстроходный японский катер и легко ранили одного браконьера.
В ночь на 25 мая 1998 г. у Северных Курил российские пограничники задержали китайское браконьерское судно. В результате инцидента два рыбака, в том числе капитан судна, погибли, еще двое ранены.
Это первый случай в 1998 г., когда российским морским пограничникам пришлось открыть огонь на поражение.
Китайские суда нарушили границу. Увидев пограничников, три шхуны под китайскими флагами сразу застопорили ход. Но один сейнер стал уходить в открытое море.
Пограничники несколько раз сигналили прожектором. Потом сторожевик сделал 12 предупредительных выстрелов. Беглецы набирали ход.
Капитан сторожевика оперативно связался с командующим Северо-Восточным пограничным округом и получил санкцию вести огонь на поражение. После залпа по носовой части судна китайцы застопорили ход. Смотровая команда готовилась к высадке на судно-нарушитель, когда браконьеры вновь запустили двигатель.
Пограничники дали еще один залп уже по командирской рубке.
На сейнере пограничники обнаружили 50 тонн свежевыловленного лосося и 100 километров дрифтерных сетей. Эти снасти запрещены во всем мире.
В море браконьеры бросили еще 200 километров таких сетей.
Как сообщили Известиям в Федеральной пограничной службе, экипаж сторожевика Дзержинский действовал строго по уставу. У китайцев было достаточно времени, чтобы остановиться и сдаться.
Китайская сторона пока не выдвигала никаких претензий к российским пограничникам. Российский МИД выразил сожаление по поводу человеческих жертв.
Арестованное судно направили в Петропавловск (Кам-чатский); раненым рыбакам была оказана медицинская помощь, сообщала газета Известия [100].
В районе острова Шикотан 2 сентября 1999 г. пограничный сторожевик РФ обнаружил китайскую шхуну Ян-10, находящуюся в экономической зоне России. Судно на сигналы пограничников не отвечало и при виде их поспешило выйти из зоны.
После открытия предупредительной стрельбы, а потом и стрельбы на поражение судно вынуждено было застопорить ход. На шхуну высадилась осмотровая группа пограничников.
Это был уже второй случай незаконного вторжения браконьеров за двое суток 1 сентября пограничным сторожевиком было обнаружено тайваньское рыболовное судно Чан Лун-1. Нарушители игнорировали требования российских моряков остановиться даже после предупредительной стрельбы.
Остановились они лишь после выстрелов на поражение, в результате чего два тайваньских моряка получили ранения [101].
Была и другая сторона вопроса о разграблении наших морских богатств. В конце 1990-х гг. ситуация на Дальнем Востоке была такова, что отечественного рыбопромышленника подпускали к запасам рыбы только после того, как выделялись квоты для иностранных рыбаков.
Иностранцы, в частности китайцы, а также японцы, поляки и т. д., оснащены лучше им и достается большая часть рыбы.
Член комиссии Главного контрольного управления при президенте РФ, эксперт-океанолог Э.Черный считает, что только в России такое возможно, чтобы интересы наших рыбаков в российской экономической зоне чиновники рыбохозяйственного ведомства учитывали лишь во вторую очередь, после соглашений с иностранными моряками. Прямо ведомство иностранного рыболовства в российских водах! Это отметила и недавно окончившая работу наша комиссия.
Приоритеты иностранных рыбопромышленников пытались втиснуть даже в проект закона о рыболовстве, обсуждавшийся в Думе...
Газета, опубликовавшая это сообщение, подчеркивала необходимость решительного вмешательства власти, чтобы спасти наши рыболовные богатства от разграбления [102].
Происходили изменения и в положении дел на границах с КНР, совместно охранявшихся в 1990-х гг. пограничниками РФ и стран СНГ.
В марте 1999 г. верхняя палата казахстанского парламента ратифицировала соглашение с КНР о демаркации границы, подписанное главами обоих государств в ходе визита Нурсултана Назарбаева в Пекин в 1998 г. Представляя документ о ратификации на рассмотрение палаты, министр иностранных дел Казахстана К.Токаев подчеркнул, что достигнутое соглашение навсегда закрывает территориальный спор с Китаем, устраняет источник возможного конфликта. Речь идет о двух спорных территориях общей площадью 944 кв. км.
Согласованная граница закрепляет за Казахстаном 537 кв. км, а КНР отводит 407 кв. км [103].
В апреле 1994 г. во время визита главы правительства КНР Ли Пэна в Казахстан было подписано соглашение о казахско-китайской государственной границе, а во время визита в сентябре 1997 г. дополнительное соглашение, поставившее последнюю точку в пограничном вопросе. Дело в том, что оставался спорным одиннадцатикилометровый участок в районе горы Хан-Тенгри (бывший Пик Победы). В 1999 г. появилось сообщение, что стороны решили и этот вопрос; к сожалению, нам неизвестно, каким именно было это решение.
Теперь демаркация будет произведена и там. На казахско-китайской границе открыты семь дополнительных контрольно-пропускных пунктов.
Ли Пэн также заявил, что разработка проекта нефтепровода из Западного Казахстана в КНР начнется немедленно. Он отметил: казахстанская нефть для КНР ближе и, следственно, привлекательнее, чем месторождения российского Дальнего Востока [104].
Однако в реальной жизни все это выглядело не столь оптимистично. В Астане отмечали, что многомиллиардные экономические соглашения, подписанные в последние годы между Казахстаном и КНР, реализуются слишком медленно.
Простаивает, в частности, амбициозный проект строительства нефтепровода протяженностью 3000 километров. В июле 1999 г. министр иностранных дел Казахстана К.Токаев во время своего пребывания в Пекине был намерен поднять эту проблему перед правительством КНР [105].
К 1999 г. выяснилось, что проект транспортировки нефти из Казахстана в КНР, за который ратовали и председатель КНР Цзян Цзэминь и премьер Госсовета КНР Ли Пэн, оказался экономически не проработанным. Возникла возможность включения в эту операцию российских партнеров, благодаря чему все три стороны пришли к новому соглашению и удовлетворили свои интересы.
В апреле 1999 г. министерство иностранных дел Казахстана сообщило, что 5 мая начнется первый раунд переговоров с КНР относительно использования вод реки Иртыш. В Казахстане испытывают определенное беспокойство в связи с китайскими проектами строительства канала, который отведет часть вод Иртыша к городу Карамай, где она будет использована для закачки в нефтяные скважины.
По мнению казахских специалистов, этот проект связан с огромным расходом воды и может создать серьезные экологические проблемы для Казахстана. Река Иртыш, которая берет свои истоки в Китае, протекает через Казахстан и Россию и имеет важное народнохозяйственное значение для этих двух стран [106].
В российской печати продолжали появляться сообщения, которые показывали, что Россию и Казахстан зачастую волновали одни и те же вопросы во взаимоотношениях с КНР. Например, в публикации под заголовком Китай Казахстан: пограничный спор продолжается можно было прочитать, что на страницах казахских газет развернулась горячая дискуссия о перспективах отношений с великим восточным соседом Китаем. Главный предмет критики соглашение о государственной границе, которое парламент Казахстана ратифицировал весной 1999 г.
В стенах парламента дискуссии о содержании документа не получилось, дебаты прошли формально. Это не помешало прессе подвергнуть текст придирчивому анализу и сделать удручающие выводы. Больше всего вопросов вызвала так называемая проблема спорных территорий. Существует она уже не одно десятилетие.
КНР претендовала почти на миллион квадратных километров территории Казахстана еще во времена СССР. В последние же годы спор шел вокруг 944 кв. км; президент Казахстана Нурсултан Назарбаев назвал договоренности о них историческими.
Однако многие эксперты опасаются, что в вопросе о территориальных претензиях поставлена не точка, а многоточие.
Дело в том, что начиная с 1993 г. между двумя странами регулярно подписывались документы, в которых фиксировалось отсутствие территориальных споров, в 1994, 1995,
1996 годах... Но вскоре после очередного подписания Пекин вновь объявлял, что проблема все-таки существует.
Где гарантия, что история не повторится и на сей раз?
Текст последнего соглашения общественность так и не видела. Он не был опубликован, хотя это должны были сделать в десятидневный срок после подписания соглашения президентом.
Особые опасения местных аналитиков вызывает то, что Китай получает часть угодий в верховьях реки Черный Иртыш. Китайцы не скрывают, что намерены построить канал и повернуть реку (которая впадает в Иртыш, протекающий по российской территории).
Экологических последствий этого шага никто толком не просчитывал.
Есть у Астаны и другие причины для беспокойства. Например, Шанхайский договор о демилитаризации стокилометровой пограничной зоны. Все укрепления в советский период строились вблизи границы.
Создать новую линию обороны Казахстан не может по экономическим соображениям. Следовательно, граница останется оголенной.
Тревожит казахов и поощряемое Пекином переселение китайцев в Казахстан. Статистика на эту тему засекречена, но, по мнению экспертов, счет переселенцам идет уже на сотни тысяч.
Пекин шаг за шагом целенаправленно добивается своих целей, а Астана раз за разом уступает. Складывается впечатление, что ослабление позиций Казахстана лишь разжигает аппетиты соседа.
Правда, восточные дипломаты умеют подсластить пилюлю. Каждая уступка сопровождается договором об инвестициях в казахскую экономику. Последний пример проект строительства нефтепровода из Казахстана через Синьцзян в Центральный Китай, а также договоренности о капиталовложениях в эксплуатацию месторождений в Актюбинской области. Но какова цена этих денег?
Оппозиционная пресса не исключает, что у некоторых чиновников есть и личная заинтересованность в умиротворении соседей, напоминая при этом, что многие коррупционные скандалы, сотрясавшие в последнее время страну, были связаны с незаконным вывозом в КНР сырья и других товаров по демпинговым ценам [107].
Корреспондент Известий С.Новопрудский писал, что в августе 1999 г. высокопоставленный чиновник правительства Казахстана признал, что кабинет министров может не одобрить технико-эконо-мическое обоснование проекта строительства нефтепровода в Китай. Этот документ казахское правительство собиралось рассмотреть в конце августа. По мнению чиновника, проект, скорее всего, будет свернут по причине экономической нецелесообразности и высоких затрат, ибо нефтепровод в Китай имеет слишком большую протяженность.
Это признают и китайские эксперты.
До сих пор ничто не предвещало осложнений в реализации проекта. Генеральное соглашение о строительстве нефтепровода Западный Казахстан Китай было подписано в
1997 г. Строительство нефтепровода предполагается по маршруту Атырау Кенкияк Кумколь Атасу Дружба до казахстанско-китайской границы. По предварительным оценкам протяженность нефтепровода должна составить 2,9 тыс. км, минимально гарантированная пропускная способность 20 млн тонн нефти в год, ориентировочная стоимость проекта 2,7 млрд американских долларов. О проблемах с финансированием проекта стороны тоже пока не говорили.
Китайское правительство заявляло о готовности взять значительную часть расходов на себя.
Если казахстано-китайский нефтепровод все же не будет построен, это может серьезно отразиться на России. Россия на ближайшую перспективу останется главным транзитным экспортером казахской нефти. Казахстан собирается в течение десяти лет довести добычу нефти до 200220 млн тонн в год. По крайней мере 80 млн тонн (против 7 млн тонн в 1999 г.) Казахстан намеревается в перспективе ежегодно перекачивать через российскую территорию по двум трубопроводам действующему Атырау Самара и строящемуся Тенгиз Новороссийск.
Причем каждый год Казахстану приходится вести трудные межправительственные переговоры с Россией о предоставлении ему квот на перекачку нефти. Российские нефтяные компании от этого, естественно, не в восторге Казахстан невольно отбирает у них часть экспортных объемов ведь пропускная способность нефтепроводов ограниченна.
Китайский проект рассматривался Казахстаном как возможность прямого экспорта нефти в дальнее зарубежье. Однако в последнее время представители казахстанского правительства стали говорить о возможности строительства трубопровода через Иран в Персидский залив.
Это действительно самый дешевый и прибыльный вариант транспортировки местной нефти на мировые рынки. Правда, пока он невозможен из-за крайне скверных отношений между Ираном и США именно американские компании являются основными зарубежными инвесторами в нефтегазовый комплекс Казахстана и в случае отсутствия политических осложнений обязательно финансировали бы строительство трансиранского нефтепровода.
Похоже, не все в Казахстане разделяют пессимизм пожелавшего остаться неназванным чиновника относительно перспектив строительства нефтепровода в Китай. В частности, президент ЗАО Национальная компания по транспортировке нефти КазТрансОйл Т.Кулибаев недавно заявил, что китайский маршрут является наиболее конкурентоспособным по сравнению с другими проектами.
В конце августа 1999 г. правительство Казахстана должно было окончательно определиться по ТЭО нефтепровода в КНР. России объективно выгоднее, чтобы этот нефтепровод был построен. Иначе проблема предоставления партнеру по СНГ ежегодных квот на перекачку нефти может еще больше обостриться.
Правда, есть и обратная проблема: китайский рынок очень привлекателен и для российских нефтяных компаний, которые хотели бы экспортировать туда свою нефть [108].
В конце 1998 г. РФ и Киргизия договорились о том, что российские пограничники больше не будут охранять границу между Киргизией и КНР. Сообщалось, что этому обрадовались криминальные структуры в Киргизии, ибо российские пограничники поставили заслон на путях переброски через границу наркотиков и другой контрабанды.
Снятие российских пограничников с охраны киргизско-китайской границы, с одной стороны, выдвигало на повестку дня вопрос о непрерывности линии охраны границ РФ, а с другой стороны, создало новую ситуацию на границе между Киргизией и КНР.
Наша печать в мае 1999 г. сообщала о том, что Россия и Киргизия приняли принципиальное решение о выводе из Киргизии российских зеленых фуражек. Вместо почти двухтысячной оперативной группы в республике оставались чуть более ста офицеров-советников.
