Потребность Поднебесной в нефти
Теперь, после такого заявления Президента РФ, положение стало еще более нетерпимым для конкретных исполнителей с нашей стороны. Тем более что на самом деле трудности в развитии двусторонних торгово-экономических отношений возникают из-за позиции как той, так и другой стороны; более того, только проявляя дипломатическое искусство и необходимую принципиальность и жесткость при отстаивании наших позиций, нашим представителям удается находить баланс интересов при решении вопросов в двусторонних отношениях, ибо представители китайской стороны всегда занимают чрезвычайно жесткие позиции, защищая свои интересы.
Встречаясь с Чжу Жунцзи непосредственно после его беседы с Б.Н.Ельциным глава нашего правительства сказал, что не согласен с вышеупомянутым мнением Президента РФ. Тем самым Е.М.Примаков подчеркнул, что не принимает такого рода упреков на свой счет.
Однако положение всех остальных российских чиновников гораздо хуже, чем положение главы правительства (который, кстати сказать, может использовать мнение главы государства при оценке работы нижестоящих чиновников). Так что высказывание Президента РФ можно считать крайне неудачным.
Если предположить, что Б.Н.Ельцин полагал, что он как бы учитывал китайские правила приличия, намеренно льстил китайской стороне, стремясь сгладить шероховатости в отношениях на низовом уровне, то и в этом случае означенное высказывание не представляется удачным, так как в Китае косо смотрят на такого рода попытки иностранцев уйти от разговора на серьезные темы. Те, кто высказывают такого рода мысли, в Китае видятся людьми неискренними и не заслуживающими уважения.
В данной ситуации предпочтительнее было бы со стороны главы нашего государства обстоятельно и аргументированно показать на конкретных примерах, что наша сторона выполняет свои обязательства, допуская, возможно, иногда небольшие и непреднамеренные ошибки, а китайская сторона в гораздо большем числе случаев не выполняет свои обязательства, предъявляя нам необоснованные обвинения. Такая позиция наконец заставила бы китайскую сторону понять, что мы выступаем за равноправное и базирующееся на конкретных фактах обсуждение в полном объеме всех возникающих проблем, защищаем и будем всегда твердо защищать свои интересы на всех уровнях, начиная с президента страны, и не будем допускать ситуации, когда в наш адрес бросаются необоснованные упреки, тем более чиновником, который по положению ниже рангом, чем наш представитель.
Нашим же чиновникам, которые занимаются конкретными вопросами двусторонних отношений, да и нашим предпринимателям это также помогло бы занимать достойные позиции и на равных обсуждать деловые вопросы с представителями китайской стороны.
К этому можно также добавить, что даже с точки зрения китайских церемоний или правил дипломатического протокола глава правительства КНР не должен был высказывать критических замечаний в адрес членов нашего правительства при встрече с Президентом России. Здесь китайская сторона не только повела себя в известном смысле невежливо, но и намеренно попыталась поставить Президента РФ в неудобное положение.
Нужно также видеть, что такова и принципиальная позиция китайской стороны Пекин стремится поставить дело таким образом, как будто бы в недостатках виноваты только представители нашей стороны. Совершенно очевидно, что Президент РФ всегда при встречах с главой китайского государства и с главой китайского правительства должен быть готов аргументированно и развернуто дать достойный ответ в случае выдвижения собеседником односторонних обвинений в адрес наших министров и предпринимателей, защищая наши позиции со всей решительностью.
Что же касается китайской стороны, то в данном случае было бы разумно и достойно, если бы Чжу Жунцзи обсудил все вопросы такого рода с Е.М.Примаковым.
Встреча Президента РФ Б.Н.Ельцина с главой правительства КНР Чжу Жунцзи заслуживает подробного анализа и взгляда на нее со всех возможных точек зрения. Поэтому мы позволим себе продолжить размышления о ней.
Это была встреча двух высокопоставленных представителей государств и наций. Причем первого лица в нашей стране со вторым лицом континентального Китая.
Отсюда, как нам представляется, вытекала необходимость соблюдения вполне определенных правил уважения собеседников друг к другу. Было бы вполне нормально, если бы стороны обменялись церемониальными приветствиями, закреплявшими и развивавшими двусторонние отношения, обменялись любезностями между Б.Н.Ельциным, с одной стороны, и, опосредованно, Цзян Цзэминем, с другой стороны, что, собственно говоря, и имело место.
Стороны, конечно, должны были высказать свои главные и принципиальные соображения о состоянии и перспективах развития двусторонних отношений. В то же время было вполне очевидно, что Чжу Жунцзи предстояли переговоры с равным ему по рангу партнером главой правительства России Е.М.Примаковым.
Поэтому было бы разумно ограничиться в беседе с Б.Н.Ельциным общими соображениями, оставив обсуждение конкретных, в том числе и еще не решенных, вопросов для беседы с Е.М.Примаковым.
Чжу Жунцзи повел себя по-иному. И это, пожалуй, самый важный момент и его пребывания в нашей стране, и для оценки тогдашнего состояния двусторонних отношений.
Дело в том, что второй человек в КНР (или, возможно, одна из вершин двухпикового руководства) счел необходимым прервать традицию, которая сложилась до тех пор. Мы имеем в виду то, что китайская сторона с 1992 г. по 1999 г. полагала целесообразным с особой осторожностью относиться к беседам с Б.Н.Ельциным и к его характеру, а потому всегда гладить его по шерстке, не создавая трудностей в беседах с ним.
На сей раз Чжу Жунцзи повел себя агрессивно, в наступательном духе. Он впервые атаковал Президента России. При обсуждении состояния российско-китайских отношений Чжу Жунцзи начал во всем винить нашу сторону.
Причем эта позиция была столь же необоснованной, сколь и намеренной, нарочитой. Собственно говоря, в первый момент могло показаться, что тем самым Чжу Жунцзи сразу же поставил в неудобное положение и Б.Н.Ельцина и Е.М.Примакова.
Ведь Чжу Жунцзи, по сути дела, не только обвинял нашу сторону, но и как бы жаловался президенту на главу его правительства или на правительство не поговорив с самим Председателем правительства РФ.
Однако возможно и иное толкование ситуации: Чжу Жунцзи тем самым возлагал ответственность за неблагоприятное или мертвое состояние двусторонних торговоэкономических отношений не на правительство Е.М.Примакова, а на самого Президента РФ и на те правительства России, которые действовали до правительства Е. М. Примакова (вспомним, что Чжу Жунцзи говорил о необходимости оживить отношения). Нельзя исключать и того, что китайская сторона не упускала возможности воздействовать на внутриполитические дела в нашей стране. Вероятно, в Пекине понимали, что в отношениях Президента России, человека либеральных убеждений, и главы правительства, человека критически настроенного по отношению к реформаторам, растет напряженность. При этом Пекин, вполне естественно, поддерживал социально близкого ему по взглядам Е.Н.
Примакова.
Что же касается сути двусторонних отношений между нашими двумя нациями, то главное, конечно, не в этом, а в том, что китайская сторона позволила себе перейти к требовательно-осуждающему тону в беседах теперь уже на высшем уровне (ранее этот тон позволил себе в 1997 г. в ходе обмена мнениями в Пекине руководитель китайской части двустороннего Комитета мира, дружбы и развития). В этом проявилось общее отношение в Пекине к Москве, к нашей стране.
Чжу Жунцзи, по сути дела, исходил из того, а скорее всего, его позиция была согласована с Цзян Цзэминем, что дело в двусторонних отношениях обстоит плохо и пока из этого положения нет выхода. В Пекине решили возложить ответственность за это на нас, требуя от нас односторонних уступок по вопросам, которые ставила китайская сторона.
При этом явственно проступало мнение Пекина, который полагал, что в нынешних условиях Россия никакой не помощник при разрешении экономических проблем Китая.
Б. Н.Ельцин впервые попал в такую ситуацию при общении с китайскими партнерами. Тем более что своим жестом в начале встречи, прижав руку гостя к сердцу, Б.Н.Ельцин хотел показать, что в данный момент важнее всего было бы продемонстрировать миру особую сердечность двусторонних отношений. (Можно вспомнить, что именно Е. М.Примаков делал особый упор на том, что в Пекине Цзян Цзэминь назвал наши двусторонние отношения сердечными.)
Вероятно, что Б.Н.Ельцин никак не ожидал таких нападок. Он и не представлял себе, что китайская сторона давно и все чаще разговаривает с нашими представителями на всех уровнях именно в таком духе и стиле. Реакция Б.Н.Ельцина была спонтанной.
Он руководствовался интуицией. Прежде всего, Президент РФ заявил, что если у нас в двусторонних отношениях что-то не так, то виновата наша сторона.
Тем самым Б.Н.Ель-цин попытался смягчить остроту ситуации, успокоить собеседника, сделав, как ему это, очевидно, представлялось, уступку в области вежливости, соблюдения приличий по отношению к гостю.
Президент РФ оказался в данном случае в обороне. Он не был готов к такого рода атаке.
Не был вооружен фактами для того, чтобы ответить должным образом, аргументируя нашу позицию и защищая со всей твердостью наши интересы.
Б.Н.Ельцин не предполагал, конечно, что с ним будут так говорить. Да еще представитель КНР!
И он сам, и глава правительства, и министр иностранных дел ответственны в первую очередь за неподготовленность с нашей стороны (во всяком случае, на уровне Президента России), к отражению таких наскоков со стороны китайского лидера. Здесь сказался общий настрой всего высшего руководства РФ на благостность в двусторонних отношениях.
Можно сказать, что в Москве перед визитом Чжу Жунцзи не отнеслись с должной серьезностью к вопросу о состоянии двусторонних отношений, во всяком случае, не предполагали, что китайская сторона на самом высоком уровне предъявит нашей стороне необоснованные претензии. Следовательно, ни Е.М.Примаков, ни И.С.Ив-анов такого варианта развития беседы Президента РФ с главой правительства КНР не предусматривали.
Таким образом, произошли два важных события. Во-первых, китайский представитель впервые позволил себе наступательно вести беседу с Президентом России, предъявляя необоснованные обвинения в наш адрес.
Во-вторых, китайский представитель своими наскоками фактически спровоцировал Президента РФ и главу правительства РФ на открытый и имевший место впервые в истории их взаимоотношений обмен репликами, сутью которого было выражение несогласия с точкой зрения партнера, т.е. несогласие между президентом и главой правительства РФ. Нельзя исключать и того, что и это было просчитано в Пекине, учитывая внутриполитическое положение в нашей стране и в высшем руководстве России.
Далее, реакция Б.Н.Ельцина была в том, чтобы перевести разговор на поиск путей конкретного решения поставленной проблемы. Б.Н.Ельцин заявил примерно следующее: а вот я привезу в Пекин, когда к вам в следующий раз приеду, всех наших главных министров, и давайте их посадим за один стол; пусть они тут же и решат существующие проблемы.
Иначе говоря, Б.Н.Ельцин быстро сориентировался и фактически указал Чжу Жунцзи на неадекватность постановки таких вопросов на уровне беседы с главой государства; по мнению Б.Н.Ельцина, его китайский собеседник должен был бы понимать, что поставленные им вопросы нужно было бы сначала обсуждать в ходе переговоров между министрами.
Здесь явно высветились разногласия между сторонами: если в Москве считали, что переговоры между министрами возможны и целесообразны, то в Пекине исходили из того, что российские министры и их министерства это своего рода пустое место, что нужно поднимать вопрос на уровень глав государств и что лучше попытаться налаживать торговоэкономические отношения не через контакты между министерствами, а путем кооперации или сотрудничества регионов России и КНР.
Вся эта ситуация свидетельствовала о том, что либо президент не знал или неверно оценивал суть дела, состояние двусторонних торгово-экономических отношений и позицию китайской стороны, либо он просто не представлял себе, насколько коварны и хитры его партнеры с китайской стороны.
В данном случае президент должен был бы четко представлять себе, что у наших министров есть свои позиции, что отношения с Пекином это не легкая забава, а труднейшие переговоры и конкуренция, а потому президенту важно защищать наши национальные интересы, защищать представителей своей страны, в частности министров, а не бросать их на съедение китайским партнерам, которые, конечно же, не преминут использовать высказывание Президента РФ о том, что во всем виновата наша сторона.
Когда после беседы с Б.Н.Ельциным состоялась встреча глав двух правительств, разногласия между президентом и главой нашего правительства стали открытыми. Глава правительства был вынужден защищаться. В то же время оказывалось, что ответственность за нелады в отношениях несут те, кто ниже глав правительств, по мнению Е.М.При-макова, с обеих сторон, а по мнению Чжу Жунцзи только с нашей стороны; китайские лидеры всегда, по крайней мере до сих пор, защищали своих в беседах с нашими лидерами. Кроме того, из того факта, что именно Е.М.Примаков открыто заявил, что он не согласен в данном случае с Президентом РФ, следовало, что ответственность, по крайней мере за правильную оценку сложившейся ситуации, Е.М.Примаков возлагал на Б.Н.Ельцина.
Одним словом, Чжу Жунцзи удалось своим маневром вызвать публичные разногласия между президентом и главой правительства нашей страны.
Поведение Чжу Жунцзи, когда он во всем старался поставить нашу сторону в оборонительное положение, свидетельствовало об обострении не только экономических, но и политических взаимоотношений сторон. В частности, китайский премьер заговорил о том, что он увидел на Ижорском заводе в Петербурге (внешний вид завода был неприглядным).
Оправдываться и давать заверения, что китайские заказы будут выполнены, несмотря на нынешний плачевный вид предприятия, вынуждены были и глава правительства РФ и губернатор Санкт-Петербурга. Фактически новое отношение китайских лидеров к нашей стране, выраженное в 1999 г. поведением Чжу Жунцзи накануне визита в США, давало американцам понять, что особых или сердечных отношений между РФ и КНР при Чжу Жунцзи не будет.
Поведение и высказывания Б.Н.Ельцина в ходе встречи с Чжу Жунцзи наводили на мысль о необходимости сопоставления высказываний руководителей нашей страны об отношениях с Пекином и пекинскими лидерами за последние пятьдесят лет.
В оценках нашими лидерами партнеров из КПК-КНР находили выражение их представления о двусторонних отношениях. Это сказывалось на политике нашей страны в отношении Китая.
Конечно, это далеко не все, что можно и нужно сказать о двусторонних отношениях, но это важный элемент этих отношений.
И.В.Сталин в 1949 г. при первой же встрече с Мао Цзэдуном сказал ему: Победителей не судят. Здесь проявилось и собственное отношение к партнеру, к истории взаимоотношений, и в то же время признание необходимости взаимного уважения и равноправия в отношениях при сохранении известной осторожности, если не настороженности.
Н.С.Хрущев в 1954 г. после встреч с Мао Цзэдуном был поражен одержимостью, с которой его собеседник говорил о неизбежности ассимиляции ханьцами всех, кто приходил в Китай, а в 1957 г. тем, что Мао Цзэдун не видел ужаса и неприемлемости гибели сотен миллионов людей и деградации человечества, в возможной и допустимой, с его точки зрения, мировой ядерной войне. Н.С.
Хрущев расходился с Мао Цзэдуном по вопросу об отношении к мировой войне, которую наш руководитель считал немыслимой и недопустимой; он также с осторожностью и настороженностью относился к ассимиляционным и историко-территориальным идеям Мао Цзэдуна.
Л.И.Брежнев в 1965 г. в частных разговорах со своими единомышленниками полагал, что Мао Цзэдун маньяк. Л.И.Брежнев исходил из опасности и непредсказуемости, нерациональности и опасности возможных действий Мао Цзэдуна, в частности в сфере внешней политики.
По свидетельству посла СССР в КНР О. А. Трояновского, в 1989 г. М.С.Горбачев к тому времени, возможно, уже решил для себя играть роль более молодого деятеля, прибывшего, чтобы отдать долг уважения патриарху. Уже в Пекине, непосредственно перед встречей с Дэн Сяопином, он сказал нам, сопровождавшим его: Мы будем вести себя как более молодые деятели в присутствии старшего. Это производит хорошее впечатление на Востоке [33].
М.С.Горбачев пришел к выводу о том, что лишь такое поведение может дать возможность иметь нормальные отношения с Китаем.
Б.Н.Ельцин в 1999 г. при встрече с главой правительства КНР Чжу Жунцзи говорил, что если в наших двусторонних отношениях что-то не так, то это по вине нашей стороны. Здесь, во всяком случае внешне, Б.Н.Ельцин согласился с упреками в наш адрес в связи с конкретными недостатками в торгово-экономических связях и, по сути дела, отступил от принципа равноправия, от соблюдения достоинства и выдвижения и с нашей стороны своего мнения о состоянии отношений, об ответственности за это обеих сторон.
Эти слова Б. Н. Ельцина отражали, вероятно, не суть его позиции, но были важной уступкой в области церемониальной, которая иной раз играет весьма важную роль.
Итак, во второй половине XX в. в Москве был пройден путь от утверждения достоинства нашей стороны в отношениях с партнерами из Пекина, от осмотрительности и бдительности при защите наших национальных интересов к публичному признанию себя младшим партнером. Такой перекос требовал выправления.
Двусторонние отношения могли развиваться нормально лишь при соблюдении главных принципов: мир, равноправие, самостоятельность (независимость) в отношениях России и Китая.
Полномасштабные переговоры между главами правительств России и КНР состоялись вечером 25 февраля 1999 г. в Доме правительства. Вполне очевидно, что в ходе этого обмена мнениями речь шла, главным образом, о вопросах экономики и торговли.
Обе стороны ощущали необходимость улучшить ситуацию в этой области. Вместе с тем стороны желали подтвердить взаимопонимание и по важным внешнеполитическим вопросам.
Накануне визита Председатель правительства РФ Е.М.Примаков в интервью китайской газете Цзинцзи жибао отметил, что становление многополюсного мира идет непросто, сталкивается с противодействующими тенденциями, в том числе скрытыми. По его мнению, в Азии огромное значение имело бы параллельное развитие и упрочение отношений между Россией и Китаем, Россией и Индией, Китаем и Индией.
Так, очевидно, он уточнил идею стратегического треугольника Москва Пекин Дели, высказанную ранее [34].
В свое время это высказывание Е.М.Примакова вызвало недоуменные вопросы в Пекине. Понадобилось сделать новое заявление, чтобы ввести в обращение формулу, приемлемую для обеих сторон: наша сторона подчеркивала, что об объединении усилий и даже о координации действий между Москвой, Пекином и Дели речь не идет. Имелось также в виду, что в предложении Е.М.Примакова присутствовал определенный антиамериканский подтекст.
Нужно также учитывать, что это предложение помогало Е. М. Примакову укреплять отношения с фракцией КПРФ в Государственной Думе РФ.
Наша сторона в период визита Чжу Жунцзи в нашу страну толковала высказывания главы правительства РФ в том духе, что в настоящее время в современном мире только три страны Россия, КНР и Индия способны влиять на ситуацию в мире в сторону стабилизации, не позволяя США создавать неравновесие. При этом, конечно, они не могут иметь плохих отношений друг с другом.
Во время встречи Е.М.Примакова и Чжу Жунцзи они договорились установить между собой прямую горячую линию связи. Находясь в Москве, Чжу Жунцзи заявил: Я не буду изменять нашу политику в отношении России. И продолжил: Тот факт, что я не обучался в России, никак не повлияет на политику Китая. В ходе визита были подписаны 11 соглашений.
При этом явно выделялись два блока энергетический и региональный. Башкирия заключила соглашения с провинцией Ляонин, Приморский край с провинцией Цзилинь, Амурская область с Шанхаем, Алтайский край с Синьцзян-Уйгурским автономным районом.
Чжу Жунцзи предположил, что эти соглашения будут более реальными, чем договоренности между министрами.
Вести из многих регионов России подтверждали мысль китайского лидера. Вот лишь несколько примеров.
Во внешнеторговом обороте Хабаровского края доля КНР составляет почти половину. По масштабам сотрудничества с Новосибирским Академгородком Китай, очевидно, выйдет на первое место, опередив США и другие западные страны.
Экспорт пяти вертолетов авиационным заводом в Улан-Удэ (одна из самых крупных сделок за последнее время) позволил предприятию погасить задолженность по зарплате за четыре месяца [35].
Наши газеты писали в связи с визитом китайского премьера, что богатство Китая будет прирастать Сибирью, а богатство Сибири Китаем. И далее: Теперь все значимые проекты Восточной Сибири и Дальнего Востока будут осуществляться с участием китайцев и во многом для китайцев.
В результате КНР через несколько лет победит свой огромный дефицит энергий и энергоносителей.
Москва тоже осталась довольна визитом китайской делегации. Теперь у правительства Е.М.Примакова появилось экономическое обоснование переориентации российской экономики на Восток.
Из-за Великой стены в Россию вот-вот пойдут реальные, притом большие, деньги [36].
Оставалось ждать подтверждений этих оценок, которые появились в нашей печати, вероятно, как отражение мнения МИД и правительства РФ. Кроме того, газеты сообщали о целом ряде договоренностей по конкретным вопросам.
Представители КНР и РФ подписали наконец соглашение о технико-экономическом обосновании разработки гигантского Ковыктинского газоконденсатного месторождения в Иркутской области и строительства газопровода в КНР. Компания СИДАНКО, которой принадлежит право на разработку месторождения, после постройки трубопровода сможет экспортировать в Северный Китай около 20 млрд кубометров газа в год (всего будет добываться 35 млрд).
Продажа газа КНР будет приносить СИДАНКО, Иркутской области и России до полутора миллиардов долларов ежегодно.
Извлекаемые запасы Ковыктинского месторождения оцениваются в 870 млрд кубометров. Нетрудно подсчитать, что проект по экспорту газа в Китай рассчитан на десятилетия. К проекту собирается присоединиться Газпром, который готов тащить трубопровод в Иркутск из Западной Сибири (тоже не без помощи китайцев). Газового монополиста можно понять: почти все европейские рынки уже поделены, на Западе российский газ в больших, нежели сейчас, объемах попросту не нужен.
А гигантский китайский рынок далек от заполнения. Мало того, вслед за китайцами в очереди за российским газом стоят японцы и корейцы.
Но Китаю и его соседям нужен не только газ. Они заинтересованы в импорте нефти и электроэнергии.
А тут какое совпадение! на востоке России оказалось в избытке и то и другое.
Отечественным энергетикам, чтобы удовлетворить потребности соседей, нужно только достроить две гидроэлектростанции Богучанскую и Бурейскую и построить энергомост из Сибири в Китай. На это требуются деньги, и к кому, как не к Китаю, обращаться за финансовой помощью.
Председатель правления энергетической монополии РАО ЕЭС России А.Б.Чубайс и вице-президент государственной энергетической корпорации КНР Лу Яньчан подписали соглашение о сотрудничестве их компаний. Нетрудно догадаться, что одной из главных целей этого документа является именно строительство электростанций на территории Сибири и экспорт российской энергии в КНР.
Потребность Поднебесной в нефти (ее дефицит уже в ближайшее десятилетие будет достигать, по некоторым оценкам, 50 млн тонн в год) взялась удовлетворить компания ЮКОС.
