Пекин подчеркивает важность для него России
Можно ожидать, что Пекин будет, с одной стороны, демонстрировать последовательное улучшение отношений с Москвой. В то же время эти отношения не будут выходить за рамки благожелательно-нормальных. Они будут испытывать ограничения, как бы неподвластные воле политического руководства. Они не приобретут нового существенного оборонного или союзнического содержания.
В сфере экономики дело тоже ограничивается заявлениями о намерениях.
Москва и Пекин будут демонстрировать полное доверие друг к другу, все возрастающую степень взаимной доверительности в отношениях, особенно первых лиц двух государств. Они будут эксплуатировать тезис о том, что их нынешние отношения являются наилучшими в XX в. Они будут заявлять о решении вопросов демаркации границы или вопросов пограничного характера, будут подчеркивать отсутствие серьезных проблем и противоречий в своих двусторонних отношениях.
Россия и Китай, учитывая нынешнюю международную обстановку, заинтересованы в том, чтобы на относительно длительное время совместно утверждать на мировой арене тезис об отсутствии каких-либо причин для возникновения серьезных осложнений в двусторонних отношениях.
Первые руководители России и континентального Китая лично заинтересованы в том, чтобы доказывать прежде всего населению своих собственных стран, что при их правлении двусторонние отношения складываются не просто удачно, а лучше, чем когда бы то ни было в прошлом. На то имеются в каждой стране свои причины.
Пекин подчеркивает особую важность для него позиции России (на мировой арене, в международных организациях) по вопросу о правах человека в континентальном Китае. В КНР удовлетворены в принципе и позицией РФ по вопросу о продаже оружия в континентальный Китай.
В то же время Пекин выражает желание приобретать в России новейшую военную технологию, а также налаживать производство некоторых видов вооружений у себя в стране по заимствованной технологии.
Пекин предпочитает пока не браться за решение проблем, для решения которых, с его точки зрения, еще не настало время или для решения которых у него пока не хватает сил. Именно в связи с этим он и ввел следующую формулировку в свои основополагающие документы по внешней политике: Те вопросы, которые пока решить не удается, можно временно отложить в сторону, а тем временем искать общие подходы, сохраняя свои особые позиции.
Пекин по-прежнему, по крайней мере теоретически или стратегически, сохраняет деление государств мира на две группы: развитые и развивающиеся страны, или государства третьего мира. Себя Пекин относит именно в этому третьему миру.
Очевидно, имеется в виду, что еще придет время третьего мира играть особую и существенную роль в международной политике.
Говоря о внешней политике Пекина, представляется необходимым упомянуть и о современных настроениях народонаселения в континентальном Китае по отношению к таким трем государствам, как США, Япония и Россия. Отношение к США можно характеризовать как уважительно-настороженное. Отношение к Японии как прежде всего требовательно-осуждающее, особенно за поведение во время Второй мировой войны.
Отношение к России является сегодня преимущественно снисходительно-приветливым.
Внешняя политика КНР, которая переняла многие традиции внешней политики из истории китайской нации, в первую очередь ориентирована на сегодняшний день или на решение актуальных задач, хотя всему этому и придается серьезное значение в Пекине. Особенность внешней политики континентального Китая состоит в том, что ей присущ стратегический характер.
Визит Председателя КНР Цзян Цзэминя в США видится поэтому как осуществление одного из шагов общей стратегии внешней политики. Эта стратегия учитывает реальную ситуацию на мировой арене и выделяет, в частности, главного партнера на Земле.
Таким партнером предстают сейчас США. Пекин будет всемерно налаживать отношения с США и в то же время исподволь, постепенно и долговременно наращивать свой потенциал с тем, чтобы в конечном счете получить не только равный с США, но даже еще более мощный, чем у них, голос в мировых делах на нашей планете.
В США тоже формулируются основы стратегического подхода к перспективам отношений с Китаем. Стратегия национальной безопасности США (1997 г.)
предусматривает следующее: Одним из наивысших интересов Соединенных Штатов является Китай, представляющий собой стабильное, открытое, безопасное и миролюбивое государство. Перспективы достижения мира и процветания в Азии в значительной степени зависят от роли Китая, как члена мирового сообщества, осознающего свою ответственность.
Интеграция Китая в мировую систему норм и правил скажется на политическом и экономическом развитии самого этого государства, а также на его отношениях с остальным миром.
Совершенно очевидно, что США полагают необходимым и отвечающим их интересам вовлечение КНР в мировое сообщество наций в максимально возможной степени. Они готовы способствовать этому.
Отсюда возникает и возможность определенного материального взаимодействия США и КНР, своего рода экономической помощи и поддержки континентального Китая со стороны США.
В то же время Вашингтон открыто провозглашает свои цели, которые никак не согласуются с целями нынешней правящей в КНР партии. Речь идет о преобразовании КНР, континентального Китая в открытое, безопасное и миролюбивое государство, принимающее на себя ответственность и следующее нормам и правилам существующей мировой системы.
США хотели бы вовлечь Китай в ныне существующую мировую систему, растворить его в ней, тогда как КНР, наоборот, открыто предлагает изменить эту систему или, как говорят в Пекине, изменить нынешний мировой порядок, как политический, так и экономический.
Вашингтон тоже открыто выражает надежду на изменение экономического и политического строя в КНР. Собственно говоря, свою стратегию США ориентируют именно на достижение упомянутой цели, с чем в Пекине согласиться никак не могут.
Американцев и китайцев продолжает разделять глубокое взаимное недоверие. Оно имеет культурно-исторические корни. Речь идет о сосуществовании как бы двух разных миров.
Дело усугубляется политико-идеологическими расхождениями, будучи отягощенных позициями обоих государств и столкновением государственных интересов по ряду важных вопросов внутренней и внешней политики, особенно в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
В США и в КНР продолжается в различных формах борьба между частями общества и политическими силами по вопросу о характере отношений с партнером и о пределах, рамках таких отношений. Вместе с тем Пекин и Вашингтон ощущают заинтересованность обеих наций в обеспечении мира и стабильности как в двусторонних отношениях, так и на мировой арене.
Обе стороны нащупывают пути к точкам соприкосновения и областям взаимопонимания. Это проявляется, прежде всего, в подходе к ряду глобальных проблем.
Вообще выстраивается некий порядок, своего рода последовательность в продвижении к взаимопониманию или взаимодействию: сначала глобальные проблемы, затем региональные и лишь потом двусторонние вопросы, особенно затрагивающие внутреннюю жизнь каждой из наций. Важно также, что китайско-американские отношения сегодня, на рубеже XXI в., строятся на основе вполне определенного совпадения экономических интересов обеих сторон.
Согласование интересов американского и китайского миров дело сложное, трудное, требующее длительного времени. На этом пути можно ожидать любых, самых неожиданных, поворотов. В грубо материальной области стороны, кажется, быстрее находят взаимопонимание и налаживают сотрудничество.
При этом в Китае считают, что только США способны больше, чем любая другая страна, помочь КНР решить ее экономические проблемы; в КНР сегодня более всего полагаются на американскую технику и науку. Американцы, со своей стороны, также утверждают, что американо-китайские отношения отличаются от отношений КНР, скажем, с РФ, тем, что США способны наполнить отношения конкретным экономическим, материальным содержанием.
Но в сфере духовной подлинного взаимопонимания и согласия между Вашингтоном и Пекином нет: его заменяет видимость.
И тем не менее взаимосвязь национальных интересов Китая и Америки начинает преобладать над прошлым взаимоотталкиванием, по крайней мере, в сфере реальной политики. Проявлениями этого процесса и стали визит Цзян Цзэминя в США в октябре ноябре 1997 г. и визит У.Клинтона в КНР в июнеиюле 1998 г. Необходимо повторить, что перспективы продвижения по пути взаимопонимания еще не совсем ясны.
Здесь возможны и новые столкновения интересов, и новые прорывы, договоренности по важным, с точки зрения обеих сторон, вопросам. Эти договоренности могут оказаться неожиданными для нашей страны и для других государств.
В ситуации, когда между Америкой и Китаем складываются новые отношения, России, очевидно, целесообразно исходить из своих интересов, не приспосабливаясь к интересам своих соседей, не ища улучшения отношений с кем бы то ни было за счет ущемления своих интересов. Только оставаясь самостоятельными, только будучи уверенными в народе России, обоснованно гордясь своей культурой и историей, можно отстоять право на достойное существование в нынешнем и будущем мире.
России необходимы нормальные добрососедские отношения с каждым из своих партнеров на мировой арене, в данном случае с США и с КНР. Она не должна идти в фарватере внешней политики ни одного из этих государств.
Все это предполагает активное участие России наряду с США и с КНР, наряду с другими странами в многосторонней дипломатии.
* * *
Переходя к рассмотрению итогов визита Президента РФ Б.Н.Ельцина в КНР в ноябре 1997 г., представляется необходимым сосредоточить внимание на соотношении желаний и возможностей партнеров, их заявлений и реалий.
Государственный визит в КНР Президента России Б.Н.Ельцина состоялся 911 ноября 1997 г. Знакомство Б.Н.Ельцина и Цзян Цзэминя началось в 1992 г., рассматриваемая встреча была пятой по счету и второй за 1997 год. Беседы лидеров России и континентального Китая стали регулярными, что положительно характеризовало двусторонние отношения и отвечало интересам наших двух стран и народов.
Ноябрьская поездка была предельно краткой: по сути дела, всего сутки в Пекине и полдня в Харбине. Чувствуя необходимость объяснить это, Б.Н.Ельцин говорил, что надо было ехать в Пекин хотя бы только для того, чтобы подписать документ об окончании демаркации восточной части российско-китайской границы.
Кратковременность пребывания в Пекине повлекла за собой насыщенность визита протокольными мероприятиями, которых было тринадцать. В последний момент Председатель КНР внес в повестку дня четырнадцатый пункт: неформальная встреча в резиденции главы китайского государства. При этом первоначально даже предполагалось, что в дом Цзян Цзэминя прибудут только Б.Н.Ельцин и члены его семьи: жена Наина Иосифовна и дочь Татьяна Борисовна.
Затем желания пришлось соразмерять с реалиями согласиться с присутствием переводчиков, без которых семьи общаться между собой не смогли бы.
Обычно в Пекине на самом высоком уровне тщательно продумываются детали общения с иностранными лидерами, особенно когда речь идет о нашей стране. При этом исходят из того, что на иностранного гостя производят неизгладимое впечатление именно некие мелочи, касающиеся либо его лично, либо членов его семьи, либо близких к нему лиц. Они западают в душу и формируют общее представление и о состоянии отношений и о руководителях Китая.
И на сей раз приглашение Цзян Цзэминя побывать у него в резиденции, причем провести время в семейном кругу, подчеркивало, что именно и только Президент РФ и Председатель КНР главные и единственные партнеры в современных взаимоотношениях Китая и России. Отношения между главами правительств и тем более министрами, в том числе и министрами иностранных дел, отходят при этом на второй план, имеют только вспомогательное значение.
Цзян Цзэминь придавал большое значение индивидуальной работе с Б.Н.Ельциным, членами его семьи, его ближайшим окружением. Здесь каждая деталь наполнялась в Пекине особым смыслом.
Само по себе общение глав наших двух государств в семейном кругу может благотворно влиять на атмосферу в двусторонних отношениях. Такого рода встречи можно только приветствовать. В то же время желательно, чтобы личным встречам руководителей России и Китая отводились долгие часы, может быть, дни, чтобы обсуждение вопросов мирового развития и двусторонних отношений было обстоятельным. До сей поры ощущается недостаток в такого рода встречах.
Особенно важно, глядя на все это с нашей, российской точки зрения, чтобы высший руководитель нашей страны был целиком и полностью в курсе всей истории двусторонних отношений, включая и белые пятна и болевые точки, и деталей сегодняшней картины. Не менее важным представляется обстоятельный и постоянный обмен мнениями между высшими руководителями России и Китая по проблемам мирового развития с целью согласования национальных интересов во все усложняющейся картине межгосударственных отношений на мировой арене и все более ясно вырисовывающемся будущем мире, в котором выдающуюся роль будут играть по меньшей мере три мира: христианский, мусульманский и китайский.
В этой обстановке настоятельно необходимо согласование позиций Москвы и Пекина.
В Москве общая оценка визита исходила, прежде всего, из того, что российско-китайское партнерство становится важной органической частью безопасности, стабильности и экономического прогресса на Евроазиатском континенте и на Тихом океане. Далее подчеркивалось, что Москва и Пекин не преследуют каких-либо гегемонистских или экспансионистских целей. В обеих столицах считают: времена направленных против третьих стран союзов и стратегических многоугольников ушли в прошлое, необходимы коллективные усилия для создания обращенной в XXI век структуры глобальной, региональной и субрегиональной безопасности. Отмечалось также, что в ходе государственного визита в КНР была достигнута договоренность об укреплении взаимодействия России и Китая на международной арене.
Москва и Пекин сформулировали единый подход, в частности, по Ираку.
В Москве особо подчеркивалась мысль о том, что важная составная часть российско-китайских отношений взаимное уважение к усилиям друг друга, направленным на отстаивание единства, суверенитета и территориальной целостности. Китай решительно отвергает попытки Чечни направить в Пекин своих эмиссаров.
А Россия твердо стоит на позиции признания одного Китая.
Итак, Москва считала необходимым совместно с Пекином подтвердить общность интересов на мировой арене в сфере укрепления безопасности. Кроме того, Москва нуждалась в поддержке Пекином ее позиции по вопросу о Чечне; в свою очередь она еще раз подтвердила признание одного Китая.
Упоминание об этих обстоятельствах было важно, так как таким образом обе стороны лишний раз подтверждали обещание не вмешиваться во внутренние дела друг друга.
Дипломаты КНР, выступая в Москве, назвали визит Президента РФ в КНР в ноябре 1997 г. крупнейшим событием в мировой дипломатии, отметив важность того, что он проходил на фоне серьезных изменений мировой ситуации, когда преобладает стремление к миру и развитию и вырабатывается концепция мироустройства; визит проходил в обстановке небывалой активности мировой дипломатии.
В Пекине полагали, что этот визит подтверждает достигнутые в отношениях КНР и РФ совместные договоренности (имелись в виду документы: соглашение о взаимном сокращении вооруженных сил, декларация о многополярном мире и о формировании нового международного порядка и т.д.). Таким образом, было очевидно, что КНР последовательно проводила свою стратегическую линию на формирование необходимых ей условий на мировой арене, отводя России в этом процессе значительную, но вспомогательную роль.
Обращало на себя внимание, каким образом пекинские дипломаты в Москве толковали термин партнерство. Это, прежде всего, обязательство сторон быть партнерами, а не противниками.
Это, во-вторых, преобладание долговременных интересов над конъюнктурными или сиюминутными интересами. Наконец, в-третьих, это обязательство сторон не направлять партнерские отношения против третьих стран и не обращать партнерские отношения в пользу гегемонии одной страны или группы государств.
Применительно к России это означало: в КНР заинтересованы в том, чтобы наша страна не выступала в качестве противника континентального Китая. Следовательно, речь шла о таких взаимоотношениях, которые еще только выходили из стадии противостояния и эту новую ситуацию необходимо было закрепить.
Далее, это было напоминание Пекина Москве о том, что в будущем континентальный Китай станет более мощной державой, что и должно было формировать представления Москвы о ее стратегических интересах во взаимоотношениях с КНР. Наконец, в Пекине видели партнерские отношения с нашей страной как обещание Москвы не поддерживать никаких гегемонов на мировой арене.
Наша страна была также заинтересована в том, чтобы КНР не была ее противником, чтобы в долгосрочном плане наши отношения являли собой всестороннее сотрудничество, а также в том, чтобы никакие гегемонисты не диктовали свою волю нашей стране и на мировой арене. Иначе говоря, у Москва и Пекина в определенном смысле имелся общий подход к вопросу о характере двусторонних отношений, что, однако, не исключало особенностей в позиции каждой из сторон и существования иных, кроме указанных выше, национальных интересов и у РФ и у КНР.
Партнерские отношения между Москвой и Пекином это максимально возможная в нынешней реальной ситуации форма двусторонних отношений, отражающая совпадение многих национальных интересов сторон.
Важно иметь в виду, что такая форма, как партнерские отношения, становится популярной и приемлемой и для других государств. После того как РФ и КНР объявили об установлении между собой отношений стратегического партнерства, направленного в XXI век, Пекин и Вашингтон также поставили перед собой такую цель, как создание взаимных отношений стратегического партнерства.
Пекинские дипломаты в Москве давали свое толкование вопроса о соотношении характера двусторонних отношений Пекина с Москвой и с Вашингтоном. По их мнению, в современном мире нормальной представляется разница в уровнях отношений между различными странами. У КНР с РФ и у КНР с США разные уровни отношений.
Если китайско-российские отношения представляют собой партнерские отношения, которые уже сегодня стали реальностью, то для нынешних китайско-американских отношений характерно лишь стремление к достижению такой цели, как стратегическое партнерство. Между США и КНР существует еще много нерешенных проблем: отношение к таким вопросам, как права человека, Тайвань, Тибет. С Россией у Китая таких проблем нет. Между РФ и КНР уровень доверия выше, чем в отношениях КНР и США.
Более того, между Россией и Китаем существует дружба, которой нет в отношениях КНР и США.
В то же время пекинские дипломаты подчеркивали, что союзнические отношения это пройденный этап; в настоящее время необходимо избавляться от прошлых стереотипов.
Одним словом, из этих рассуждений следовало, что Москве необходимо было учитывать стремление Пекина и Вашингтона установить между собой отношения стратегического партнерства и самой не остаться по достижении ими этой цели на более низком уровне отношений с каждым из этих двух своих, пожалуй, основных партнеров на мировой арене.
Но как бы там ни было, а в ноябре 1997 г. Цзян Цзэминь сумел создать в Пекине обстановку визита Президента РФ Б.Н.Ельцина, которую в МИД РФ характеризовали, как небывало теплую. В какой-то степени это выглядело как реакция на неформальную встречу Президента РФ и премьер-министра Японии, состоявшуюся как раз перед приездом Б.Н.Ельцина в КНР; в Пекине постарались не допустить, чтобы укоренилось впечатление о вдруг возникших близких отношениях Москвы и Токио, по сравнению с характером отношений Москвы и Пекина.
С другой стороны, и Пекин и Москва были склонны как-то, хотя бы демонстрацией необычной семейной теплоты взаимоотношений, близости и взаимопонимания на уровне личных отношений лидеров России и Китая, несколько уравновесить обоюдное стремление КНР и США построить конструктивные отношения стратегического партнерства между собой.
Это также отвечало настроениям Президента РФ, который был чрезвычайно заинтересован в утверждении в России мысли о том, что именно ему удается наилучшим образом наладить двусторонние отношения с континентальным Китаем. Мы не говорим уже о значении всего этого для внешней политики РФ.
Цзян Цзэминь действовал таким же образом, отражая ситуацию в своей стране, которая требовала определенного баланса в отношениях с США и с Россией, особенно учитывая то, что всего за несколько дней до приезда Б.Н.Ельцина в КНР завершился вояж Председателя КНР в США.
Этот визит положил начало стадии конструктивного стратегического партнерства в китайско-американских отношениях, в связи с чем в мире могло складываться впечатление, что Москва так или иначе, но оказалась как бы позади сдвоенного американо-китайского локомотива. Вполне очевидно, что, имея в виду именно эту ситуацию, Б.Н.Ельцин, находясь в Пекине, заявил, что ныне двусторонние отношения РФ и КНР на всех уровнях, начиная с отношений первых лиц и народов обеих стран, характеризуются высоким взаимным доверием.
Такого рода заявление диктовалось интересами народов обеих стран. Взаимное доверие создает благотворную атмосферу в международных отношениях, хотя соответствующие заявления требуют материального подкрепления и могут зависать в воздухе. Во всяком случае, именно реалии международной жизни и интересы народов наших двух стран потребовали выдвижения в нынешней ситуации тезиса о высоком уровне взаимного доверия, как первоэлемента в состоявшейся российско-китайской встрече на высшем уровне в конце 1997 г.
В 1997 г. Б.Н.Ельцин и Цзян Цзэминь уже встречались. Впервые в истории отношений наших двух государств их руководители решили встретиться дважды за один год.
Такое решение было принято весной 1997 г. Тогда для этого были свои основания у каждой из сторон. Вполне вероятно, что главное тогда, во всяком случае для российской стороны, было в том, чтобы при второй встрече, осенью 1997 г., объявить о прорыве в области экономических и торговых отношений в дополнение к довольно полному обмену политическими заявлениями по большинству вопросов мировой политики, отношений в регионе и двусторонних связей, сделанными во время предыдущих российско-китайских встреч на высшем уровне.
После весенней встречи Президента РФ и Председателя КНР, особенно после появления их совместного заявления о многополярности современного мира и о новом мировом порядке, что отразило принятие Москвой терминологии Пекина, могло сложиться впечатление, что, с одной стороны, и КНР и РФ совместно противостоят намерениям США незаконно владычествовать в мире, быть мировым гегемоном, а с другой обе столицы вознамерились создать такие двусторонние политические отношения, названные отношениями стратегического партнерства, что это будет отличать их от отношений каждого из партнеров с любой другой страной. Иными словами, складывалось впечатление, что между Москвой и Пекином возникли особые близкие и доверительные связи, которые, в случае чего, могут перерастать даже в союзные отношения.
При этом Москва, очевидно, шла на поводу своих пожеланий, своей мечты, а Пекин, вероятно, намеренно создавал на мировой арене такого рода дымовую завесу.
Складывалось также впечатление, что отношения Москвы и Вашингтона, Москвы и Пекина, Пекина и Вашингтона будут всерьез и надолго оставаться в состоянии неподвижности, что в обозримом будущем нет необходимости снова корректировать политические российско-китайские отношения, что можно и нужно сосредоточиться на экономических вопросах в двусторонних отношениях.
Итоги визита Председателя КНР Цзян Цзэминя в США показали, что это не так, что китайско-российские отношения, само совместное заявление о новом мировом порядке, о многополярности, о стратегическом партнерстве Китая и России либо случайно, либо в соответствии с планом Пекина были использованы руководителями Китайской Народной Республики в качестве одного из рычагов, с помощью которых Пекин создавал нужную ему атмосферу для встречи лидеров континентального Китая и Америки.
