d9e5a92d

Захват посольства

Разве не продемонстрировало американское правительство своим жестом прямое покровительство преступнику, бежавшему из страны, бывшему диктатору, забрызганному кровью своих жертв? Разве не показывал Белый дом свое презрение к законным требованиям иранского правительства выдать экс-шаха и вернуть награбленные им богатства, принадлежащие иранскому народу?

Доводы о якобы чисто гуманном характере этого решения американской администрации единодушно отметались: ведь в конце концов шах мог закупить и медицинскую аппаратуру, и услуги специалистов, сидя на Багамах или в Египте. Захват посольства
31 октября правительство Ирана заявило официальный протест Вашингтону. А 4 ноября миллионы людей вышли на улицы иранских городов с криками: Смерть шаху! Смерть Картеру!

Долой Америку!
В тот же день около 400 иранских студентов, провозгласивших себя последователями курса имама Хомейпи, ворвались в американское посольство. Это была подготовленная акция, так как они имели план посольства и четкую программу действий: В Америке была ночь.
В три часа утра дежурный в госдепартаменте услышал по обычному международному телефону истеричный крик: Толпа захватывает посольство!, по говоривший добавил: Демонстранты, кажется, не собираются совершать насилие. Через три часа все здание представительства было занято, но американцы успели уничтожить большинство компрометирующих документов.
Захват посольства был не только акцией внешнеполитической направленности. Он отражал глубокий раскол в' лагере сил, совершивших антишахскую революцию, борьбу за власть группировок, выражавших различные социально-политические тенденции.

Но эту тему мы намерен-. но оставляем за рамками нашей книги. Во всяком случае, на следующий день премьер-министр Базарган, считавшийся прозападным либералом и сторонником компромисса с США, подал в отставку.

Его позиции и раньше были слабы, так как Ираном правили Хомейни и его сторонники. Еще в сентябре Базарган заявил, выступая по телевидению: Наше правительство это нож без лезвия. Его судьба была, видимо, решена раньше, когда в Алжире на национальном празднике он встретился с Бжезинским без санкции Исламского революционного совета.

Это вызвало обвинения его в измене на страницах тегеранских газет.
В госдепартаменте Давид Ньюсом, заместитель госсекретаря по политическим делам, и Гарольд Сондерс, помощник госсекретаря по ближневосточным делам, пытались проанализировать ситуацию. В пять утра подняли с постели госсекретаря Сайруса Вэнса, чуть позднее в Кэмп-Дэвиде Картера.

Кризисная группа собралась в госдепартаменте.
Рано утром на совещании, в котором участвовали Картер, его ближайшие помощники Гамильтон Джордан и Джоди Пауэл, министр обороны Гарольд Браун и представители комитета начальников штабов, было решено отказаться от немедленного удара по Ирану.
Ньюсуик писал 19 ноября 1979 года: Когда администрация разрешила приехать шаху для лечения, она знала, что будут ответные меры. Знала, но пустила, явно провоцируя кризис.

Американские дипломаты в Тегеране во всяком случае, те из них, которые не были прямыми агентами ЦРУ, становились просто игрушками п руках тех, кто из-за кулис руководил американской политикой.
В конце недели студенты, захватившие посольство США, опубликовали содержание двух весьма щекотливых документов, которые не успели уничтожить сотрудники посольства. Из ниx явствовало, что правительство, по крайней мере еще летом, рассматривало возможность принять неизбежный шаг, то есть разрешить шаху приехать в США, Белый дом признал, что действительно он выяснял, как будут реагировать в Иране на предоставление шаху убежища.

Одно высокопоставленное должностное лицо в американском правительстве сообщило корреспонденту журнала Тайм, что Генри Киссинджер, председатель банка Чейз Манхэттен Давид Рокфеллер и Совет по международным отношениям недвусмысленно изъявили желание, чтобы шах жил в Америке.
Тем временем Совет национальной безопасности заседал почти непрерывно. В конце недели Картер отложил запланированную поездку в Канаду, чтобы непосредственно заниматься поисками выхода из кризиса.
Для правительства и лично для президента Картера захват американского посольства в Тегеране был кошмаром,.. писал Тайм в номере за 19 ноября. При любом исходе кризис этот, надо думать, усугубит сложившееся у всего мира впечатление полной беспомощности США.
Бывший министр обороны и бывший министр энергетики Джеймс Шлесинджер в интервью, данном в ноябре журналу Тайм, сказал; Мир больше уважал бы Соединенные Штаты, если бы мы не делали постоянных промахов и не извинялись бы за каждый свой шаг. Такое поведение только закрепит за нами репутацию слабости. При всем своем сумасбродстве аятолла не посмел бы захватить советское посольство.

Дело в том, что Советский Союз ни за что не сидел бы сложа руки, если бы события приняли такой оборот. Во-первых, у него не такой характер, а во-вторых, у него есть возможность заставить с собой считаться.

По сути дела, как говаривал Никсон, если мы задались целью стать жалким, беспомощным великаном, надо сказать, что это нам вполне удается.
Что касается Картера, отмечал журнал, он знал, что ущемление позиций США в Иране неминуемо осложнит его проблему эффективного руководства и уменьшит его шансы на переизбрание.
Не забудем, что журнал Тайм всячески подталкивал вправо администрацию Картера и дискредитировал ее в глазах шовинистически настроенного обывателя.
Иранцы отказались вести переговоры с бывшим американским министром юстиции Рамсеем Кларком, посланным Картером в Тегеран, и даже с ООП, предложившей посредничество. Исламский революционный совет, впрочем, заявил: Мы попытаемся, чтобы американцы не были убиты.
Иранцы позволили дипломатам из Франции, Швеции, Алжира и Сирии посетить посольство и поговорить с заложниками. Конечно, они выглядят усталыми, заявили дипломаты после посещения, но, по нашему впечатлению, их физическое состояние в целом хорошее,
Банисадр, ставший в тот момент министром иностранных дел Ирана, заявил, что никакие переговоры невозможны, пока американцы не выдадут шаха.
За судьбой заложников с острым вниманием следили не только в США и Иране, но и в других странах. Конфликт между двумя странами грозил взрывом военных действий. Драматизм его усиливал нефтяной фактор.

Иранский кризис подтолкнул цены на нефть вверх. Начались панические закупки жидкого горючего во всем капиталистическом мире.
В самом Иране народный гнев, как правило, не выливался в насилия над иностранцами. Американских журналистов и фоторепортеров, телеоператоров, с трудом прокладывавших себе путь через толпу демонстрантов у американского посольства, не обижали. Все наружные стены посольства были плотно заклеены плакатами и фотографиями, изображающими зверства, совершенные Соединенными Штатами или их агентами во Вьетнаме, на Кубе, в Таиланде, в Чили, Никарагуа, Палестине и в Иране во времена монархии.

Но население отделяло американский народ от его правительства.
Сам Хомейни задавал тон в этом отношении в своих публичных высказываниях и интервью. Растерянность и озлобленность в Вашингтоне
Органы информации беззастенчиво манипулировали общественным мнением в США, нагнетая ненависть к Ирану, подогревая шовинистические настроения. В течение 25 лет они рисовали шаха просвещенным самодержцем, стремящимся к развитию своей страны, чему мешала совместная оппозиция красных и черных, марксистов и мракобесов-мулл.

И вот эти муллы одержали победу, с серьезным видом писал еще весной 1979 года журнал Вашингтон куотерли, лишь потому, что у шаха не хватило духу проливать кровь своих подданных.
Захват заложников, вполне естественно, вызвал в США самую резкую реакцию. В печати появилось множество статей, призывавших к мести против фанатизма иранцев, и карикатур на Хомейни. Предприимчивые фабриканты выпустили майки, на которых были напечатаны оскорбительные и грубые выражения в адрес Хомейни. В нескольких университетских общежитиях студенты жгли знамя исламской республики и травили своих товарищей хомейнистов, которые отказывались вопить во всё горло: А ну-ка поджарим иранца!

Ура-патриоты избивали иранцев в Вашингтоне, Лос-Анджелесе, Хьюстоне и других городах.
Газета Нью-Йорк дейли ньюс 23 ноября 1979 года поместила статью, содержащую пример вопиющего подстрекательства и шовинизма: 75 лет назад накануне президентских выборов президент Теодор Рузвельт столкнулся с дипломатическим кризисом, когда вождь мусульманского племени похитил американского бизнесмена и членов его семьи и угрожал им смертью, требуя выкупа от султана Марокко.
Вождь берберского племени Райсули полагал, что Соединенные Штаты и Великобритания (один человек среди похищенных был английским подданным) окажут достаточный нажим на султана Марокко, чтобы тот удовлетворил его требования, и в частности выплатил ему 70 тысяч долларов и вывел правительственные войска с земель, принадлежащих этому племени.
Во время напряженных, продолжавшихся целый месяц переговоров Рузвельт, прибегнув к характерной политике большой дубинки, направил два отряда военных кораблей в этот район.
По мере того как эта напряженная ситуация приближалась к своей кульминационной точке, Райсули, который ранее уже отрубал конечности и головы некоторым из своих заложников, пригрозил убить американца и членов его семьи.
К этому времени четыре американских линкора и другие американские корабли находились в гавани Танжера, а другие корабли шли курсом на этот порт. Рузвельт дал указание государственному секретарю Джону Хэю предъявить султану ультиматум: Правительство США хочет заполучить американцев живыми или Райсули мертвым.
Райсули освободил этого американца и других заложников и лично проводил их, а Рузвельт, разумеется, победил на президентских выборах через пять месяцев.
Мы надеемся, что, когда американские авианосцы Мидуэй и Китти Хок приблизятся на расстояние выстрела к священному городу Кум, где находится аятолла, Картер пошлет свою телеграмму: Правительство этой страны хочет заполучить заложников живыми пли аятоллу мертвым.
Униженная и озлобленная американская администрация подсчитывала силы, готовые к немедленным действиям: батальон из частей специального назначения в Западной Германии, батальон парашютистов в Италии, эскадрилья истребителей F-4 в Турции, 40 кораблей американского 6-го флота с 1200 морскими пехотинцами в Средиземноморье, 3 корабля в Персидском заливе, 2 корабля в Карачи, авианосец; с 7 кораблями эскорта в районе Сейшельских островов. Немного против 35-миллиоп-пой страны. Сил, достаточных сил не было. Зато был предлог для быстрого наращивания флота в северо-западной части Индийского океана.



Зато был предлог повернуть общественное мнение Америки к безудержному шовинизму. Излечиться от вьетнамского синдрома, снопа в открытую принять на себя роль мирового жандарма.

Был повод начать выкачивать из кармана налогоплательщиков десятки миллиардов на новые виды и системы оружия. Но лично для Картера стоял болезненный вопрос о надвигающихся выборах.
Судьба самих заложников оказалась где-то па третьем-четвертом месте в списке приоритетов администрации.
21 ноября в Белом доме состоялось очередное совещание президента США с его высокопоставленными помощниками и членами кабинета, на котором вновь обсуждался кризис в американо-иранских отношениях. В совещании приняли участие министр обороны Браун и председатель комитета начальников штабов генерал Джоунс.
В кратком заявлении, опубликованном Белым домом, подчеркивалось, что наряду с мирными Соединенные Штаты располагают и другими средствами решения проблемы. Обозреватели расценили это заявление как прямую угрозу Соединенных Штатов применить против Ирана военную силу.

Ссылаясь на официальных лиц из государственного департамента, агентство ЮПИ отмечало, что президент Картер пересмотрел политику и изучает возможность военного решения кризиса. Тогда и было принято решение провести операцию по спасению заложников, которая с таким треском провалится в апреле 1980 года.
По распоряжению президента США с военно-морской базы Субик-Бей на Филиппинах в Индийский океан была направлена еще одна группа боевых кораблей, в том числе авианосец Китти Хок с 85 самолетами на борту. Авианосец сопровождали пять кораблей.

Они должны были присоединиться к авианосной группе, уже крейсирующей в Индийском океане.
На следующий день, 22 ноября, в столице Ирана состоялись грандиозные антиамериканские манифестации, в которых приняли участие около 3 миллионов человек. Сотни тысяч тегеранцев, собравшихся на митинге, приняли резолюцию, в которой американский империализм назван врагом номер один иранского народа.
Выступая по радио и телевидению по случаю наступления 1400 года по лунному мусульманскому календарю, аятолла Хомейни вновь заявил, что посольство США is Тегеране фактически было шпионским логовом. Хомейни выразил недоумение по поводу того, как может правительство США совмещать разглагольствования о правах человека с поддержкой шахской тирании и защитой самого шаха.

США, сказал он, пытаются запугать нас военными и экономическими санкциями, однако мы не отступим ни на шаг.
Из Мекки (Саудовская Аравия) пришли сообщения о захвате неизвестными повстанцами главной святыни ислама мечети Аль-Харам с Каабой. Посольство США в пакистанской столице было захвачено толпой.

Эти сообщения усилили сумятицу и напряженность (но подробнее о них позднее).
В конце ноября демонстрации перед захваченным студентами зданием посольства США шли практически круглосуточно, и главными лозунгами их стали: Смерть Картеру!, Кровь павших капает с американских лап, Хомейни борется, а Картер дрожит, Шаха ждет виселица. Вдоль южного побережья Ирана начались оборонительные мероприятия.
Президент Картер, который отложил все прочие дела, чтобы заняться вплотную иранским кризисом, был в состоянии бешенства, писал журнал Тайм в номере, за 3 декабря. Он старался не показывать это публично, но не скрывал это от ближайших помощников. Позднее он получил полный перевод речи аятоллы Хомейни, сделанный в ЦРУ, которая содержала ядовитую насмешку. Президент, сказал Хомейни, знает, что он напрасно бьет в барабан.

Картеру не хватит смелости предпринять военную операцию. Когда президент услышал об этом, он, _ как рассказал один из его помощников, с такой силой Д сжал зубы, что побелели челюсти. Его реакция вышла далеко за рамки личной досады: Картер и его помощники восприняли эту речь в том плане, что аятолла истолковал американскую сдержанность как признак того, что США боятся принять какие-либо меры.

Они единодушно пришли к мнению, что в этом его надо разубедить. ...К тому моменту, когда президент вышел на лужайку перед Белым домом, государственный департамент составил текст заявления, которое содержало хотя и завуалированную, но недвусмысленную военную угрозу.
Однако отправка флота в район Персидского залива и угрожающие заявления Вашингтона не только не способствовали сдержанности, а, напротив, довели толпы в Иране до точки кипения. Демонстранты, занявшие посольство, сообщили, что они заминировали все комнаты, где находились заложники, заявив: Как только станет известно о каком-нибудь подозрительном маневре американских кораблей, мы взорвем посольство и убьем всех заложников. Хомейни, выступая по телевидению, добавил: У меня нет никаких сомнений, что они это сделают.

Это совпало с началом месяца мухаррам, отмечаемого мусульманами-шиитами. Год назад он был ознаменован началом массовых демонстраций, которые, в конце концов, привели к свержению шаха, и в результате этот праздник приобрел революционную окраску. Воодушевленные этим совпадением, десятки тысяч людей окружили посольство.

Они пришли в такое возбуждение, что даже студенты, занявшие посольство, через мегафоны стали призывать толпу успокоиться. Некоторые демонстранты надели мусульманское похоронное облачение в знак готовности стать мучениками.

Сам Хомейни заявил по иранскому телевидению, что, если дело дойдет до американского военного нападения, я не смогу контролировать действия тех, кто занял посольство.
Примерно через три недели после захвата посольства иранцы освободили 13 человек5 женщин и 8 черных американцев. Остальные остались.
5 декабря газета Правда выступила со статьей под заголовком Проявлять благоразумие и сдержанность, в которой, в частности, писала:
Со страниц американской печати и с трибуны конгресса можно слышать заявления и призывы один воинственнее другого. Раздаются требования наказать, энергично покарать и проучить Иран...

В заявлениях Белого дома все реже говорится о намерениях искать мирные способы разрешения нынешнего американо-иранского кризиса и все чаще всплывают другие варианты действий, к которым США якобы вынуждены будут прибегнуть.
Дипломатические демарши, предпринимаемые американскими представителями в Совете Безопасности ООН или в Международном суде, как это признают сами США, должны в первую очередь убедить американскую и международную общественность в том, что США будто бы исчерпали мирные средства урегулирования конфликта и не имеют иного выхода из создавшейся ситуации, кроме применения силы.
Фактов, показывающих, что ведется подготовка к применению силы, более чем достаточно. В район Ближнего и Среднего Востока, непосредственно прилегающий к Ирану, стягиваются американские военно-морские, военно-воздушные, десантные силы... Есть сообщения, что Пентагон при развертывании операций против Ирана собирается опереться на Израиль, использовать базы в Египте и Индийском океане... Налицо грубое военно-политическое давление на Иран со стороны одного из самых могущественных в военном отношении государств мира...

Соединенные Штаты, которые являются постоянным членом Совета Безопасности и разделяют вместе с другими его членами, согласно Уставу ООН, главную ответственность за поддержание мира, прибегают, по существу, к шантажу в отношении другого суверенного государства. Вместо того чтобы показать пример сдержанности, ответственности и хладнокровия в сложившейся обстановке, удвоить усилия по поиску разумного выхода из создавшегося положения, не позволяя эмоциям выливаться через край, в определенных кругах США все больше перевешивает ставка на силу.
Утверждают, что это происходит в ответ на противоречащее нормам международного права задержание в качестве заложников персонала посольства США в Тегеране. Бесспорно, захват американского посольства сам по себе не соответствует международной конвенции об уважении дипломатических привилегий и иммунитета.

Нельзя, однако, вырывать этот акт из общего контекста американо-иранских отношений, забывать о действиях США в отношении Ирана, которые никак не согласуются с нормами права и морали.
Разве не противоречат международному праву действия специальных служб США, организовавших в 1953 году свержение законного правительства в Иране и навязавших иранскому народу еще на четверть века произвол и беззаконие шаха? Много ли общего с международным правом в нынешней позиции тех кругов Вашингтона, которые отвергают требование иранского народа, добивающегося выдачи шаха и возвращения в страну награбленных им многомиллиардных богатств?
В своем интервью телевидению Сан-Франциско сенатор Э. Кеннеди сказал: Шах стоял во главе одного из самых жестоких режимов в истории человечества. Как можно оправдать Соединенные Штаты, которые принимают человека, который хотел бы приехать сюда и оставаться здесь со своими похищенными из Ирана бесчисленными миллиардами долларов?

Соединенные Штаты укрывают убийцу и грабителя, заявил бывший представитель США при ООН Э. Янг. Поэтому логично, что иранский народ требует выдворения шаха из США в Иран для предания его суду за совершенные злодеяния.
Невыдача шаха объявлена кое-кем в США чуть ли не делом национальной чести. Однако укрывательство преступника отнюдь не повышает чести и авторитета страны.
Международное право, как и любое право вообще, не признает двойного стандарта. Бесспорность принципа неприкосновенности дипломатических представительств не может служить оправданием и еще меньше предлогом для нарушения суверенитета независимого государства другого принципа, составляющего сердцевину всего международного права.
В конце декабря бывший шах вместе с семьей поднялся на борт реактивного самолета ВВС на авиабазе Келли близ Сан-Антонио в штате Техас и вылетел в зону Панамского канала.
Должностные лица США долго искали страну, которая приютила бы шаха после того, как Мексика в ноябре объявила, что она не позволит шаху вернуться на ее территорию. Наконец Панама выразила готовность принять низложенного монарха.
Видимо, Вашингтон надеялся, что отъезд шаха приведет к освобождению заложников, но просчитался.
Во время своей двухдневной поездки по странам Западной Европы государственный секретарь Вэнс зондировал позицию союзников США, надеясь заставить их принять экономические меры против Ирана. Он консультировался с руководителями правительств в Лондоне, Париже, Риме и Бонне, а в заключение и в Брюсселе, на сессии совета НАТО.

Западноевропейские правительства еще ранее осудили захват заложников, по большинство из них сильно зависели от иранской нефти и не пожелали поддержать какие-либо действия, которые могли бы побудить Иран прекратить ее поставки. Западные европейцы дали понять, что для освобождения заложников США могли бы усилить экономический нажим, не прибегая к военным мерам.
В 1978 году американский экспорт в Иран достигал около 3,7 миллиарда долларов в год и включал 25 процентов всего продовольствия, импортируемого Ираном, а также большую часть запасных частей для иранского оружия и капитального оборудования. Все эти поставки после захвата заложников прекратились.

Представитель американского правительства заявил: Мы полагаем, что уже через месяц иранцы начнут мерзнуть и голодать.
Но Иран нашел немало альтернативных источников продовольствия. Австралийское правительство, хотя оно поддерживало США в вопросе о заложниках, продолжало экспортировать мясо и пшеницу в Иран; только в 1979 году стоимость экспорта этих продуктов составила 140 миллионов долларов. Иран импортировал яйца из Турции, битую птицу из Румынии и рис из Таиланда. Прекращение поставок американских медикаментов Тегеран компенсировал закупкой разных лекарств, начиная с аспирина и кончая антибиотиками, в Японии.

Запасные части для автомашин Иран доставал со сборочных заводов Дженерал моторе в какой-то из третьих стран.



Содержание раздела