Предсмертные судороги режима
Выдвигаются идеи исламского нового экономического порядка.
В исторической науке вопрос, был ли ислам сам по себе препятствием для развития капиталистических отношений, остается открытым. Окажется ли плодотворным применение мусульманских правовых и других норм даже для расчистки пути под национальный капитализм, сказать трудно дело за общественно-исторической практикой.
Антизападные настроения, облеченные в религиозные формы, в том числе осуждение западного образа жизни, его внешних проявлений, неэквивалентны распространению симпатий к социалистическим идеям. Мусульманские активисты могут быть одновременно и противниками Запада, и противниками социалистических стран.
Мусульманские движения с политической окраской, как правило, неоднородны. В них могут сочетаться две стороны: прогрессивная антиимпериалистическая, антимонополистическая и антифеодальная и реакционная антикоммунистическая, антисоветская, антисоциалистическая.
Естественно, что сама эта политическая позиция и ее проявления зависят от конкретных социально-политических, национальных и международных условий.
Обращаясь к специфике политической борьбы в мусульманских странах, мы обнаруживаем слабость светских революционных или даже просто демократических организаций во многих из них. Это вызывалось как узостью социальной базы, так и тем, что в государствах с консервативными или реакционными режимами они подвергались беспощадным репрессиям, иногда уничтожались физически, как в шахском Иране.
Поэтому уместно повторить, что революционно-демократические устремления волей-неволей находили свое выражение через организации с религиозной окраской.
В революционном потоке в Иране слились в качестве временных союзников на антишахской, антиимпериалистической основе различные социальные силы. Разные классы зачастую с противоположными интересами выдвигали собственные требования, а лозунги возвращения к чистоте ислама нередко понимали и толковали по-своему.
В Иране сложилась революционная ситуация, когда верхи не могли управлять страной по-прежнему, а массы не хотели жить по-старому. В этих условиях на определенном этапе лидерство приняло на себя шиитское духовенство.
Шиитское духовенство воздействовало на массы верующих через мечети, которых в Иране насчитывалось более 80 тысяч. Здесь люди не только молились и слушали проповеди, но и получали информацию о внутриполитических событиях и их оценки, вступали в диспуты с мулами.
В мечетях формировалось неофициальное общественное мнение. Только в мечетях, фактически обладавших статусом неприкосновенности, открыто выражалось недовольство властями, коррупцией и разложением общества.
Костяком мусульманского духовенства в Иране были богословы-улемы толкователи Корана, знатоки мусульманского канонического права и шиитских преданий. Они проходили длительную подготовку в богословских училищах в Куме и Мешхеде в Иране или Неджефе и Кереле в Ираке.
Высшая прослойка улемов состоит из муджтахидов. Помимо богословских знаний они должны обладать личными достоинствами, придающими им в глазах верующих ореол святости. Прежде чем заслужить звание муджтахида, они устно и письменно излагают свои догматические знания и взгляды на жизнь и поведение человека, толкуют шиитские предания, проповедуют в мечетях, на городских базарах.
Самые авторитетные муджтахиды могут высказывать свое мнение по религиозным и общественно-политическим вопросам на основе Корана и религиозных преданий, выносить фетву предписание, которым должны руководствоваться члены шиитской общины.
Когда муджтахид становится особо почитаемым, ему присваивается сан аятоллы (знак бога, или божественное знамение). В Иране из примерно 180 тысяч представителей духовенства около 100 аятолл.
Низшую, самую многочисленную прослойку духовенства образуют муллы-проповедники, выходцы из разных общественных слоев. Обычно муллы считаются учениками или последователями известных муджтахидов и аятолл.
Особенность шиитского духовенства была в том, что оно находилось вне официальной государственной структуры, стояло особняком от светской власти. Если ортодоксальный (суннитский) ислам допускал выборность правителя (халифа) и признавал суверенитет светской власти, то шиитское духовенство занимало в этом вопросе непримиримую позицию, ссылаясь на основные доктрины (точнее догматы. А. В.) своего учения, пишет советский историк Е. Дорошенко.
Согласно шиитской догматике, сложившейся в VIIIX веках, только прямые потомки святой семьи пророка Мухаммеда могли стать правителями мусульманской общины... Истинными, идеальными правителями мусульман-шиитов считались 12 имамов потомков семьи пророка, обладающих мудростью, святостью, совершенными знаниями, получаемыми от пророка и перешедшими от Мухаммеда к его двоюродному брату и зятю первому шиитскому имаму Али, сыновьям Али Хасану и Хусейну и остальным девяти имамам... Особое значение у шиитов приобретает мессианская доктрина.
Она возникла в IX Х веках... Доктрина эта гласит, что последний, двенадцатый имам Махди (мессия) таинственно исчез, был сокрыт, взят живым на небо (между 874 и 878 годами), где и пребудет до дня страшного суда, чтобы, вернувшись па землю, установить истинную справедливость по исламу.
С тех пор имам Махди из своего сокрытия управляет шиитской общиной... Однако во время сокрытия двенадцатого имама волю Махди должны выполнять его доверенные лица, или наместники (наибы).
В результате этот догмат позволял шиитской духовной элите явно или тайно претендовать на власть или, по крайней мере, на то, чтобы участвовать в осуществлении верховной власти в государстве, продолжает Е. Дорошенко. Доктрина о сокрытом имаме, таким образом, содержала в себе взрывчатый потенциал, так как позволяла придать законность оппозиционному движению против шаха тирана и узурпатора и тем привлечь к участию в движении фанатично верующих шиитов.
Но сами по себе догматы о сокрытом имаме и незаконности прав мирского правителя вряд ли воодушевили бы народные массы, если бы не сопровождались проповедями о социальной справедливости, подкрепляющимися цитированием сур и аятов (стихов) Корана о необходимости помощи обездоленным, наказания богачей и т. п..
Еще с XIX века шиитское духовенство выступало против монархической власти, против иностранного вмешательства, в защиту истинного ислама и его традиций. Религиозные деятели отвергали и реформы по западному образцу, и западную культуру, и абсолютистскую тиранию, которая в их глазах служила интересам колониальных держав.
Но в 1953 году шиитское духовенство выступило против партии Туде и левых сил, обвиняя их в безбожии.
Антикоммунизм шиитского духовенства был и остается составной частью его убеждений. Понятия прогресса и демократии были отвергнуты как концепции, импортированные с Запада и имевшие цель закамуфлировать закабаление страны иностранными державами.
Помимо традиционных теологов в Иране были шиитские мыслители прогрессивного толка. Однако они не оказывали решающего влияния на умонастроения иранцев.
Самым известным левым аятоллой был Махмуд Телегани (19101979), который выступал против законов, обеспечивавших господство одних классов над другими и эксплуатацию угнетенных.
Реза-шаху удалось значительно ослабить влияние шиитской верхушки. Он беспощадно расправлялся с активными оппозиционерами из числа духовенства, ограничил его роль в судопроизводстве и образовании, сократил проведение траурных шествий в месяц мухаррам в память мученической смерти Хусейна внука пророка.
Духовенство было молчаливым врагом шаха, и еще в 1941 году Рухолла Хомейни писал: Первой обязанностью мусульманина является восстание против тирании.
Белая революция еще больше ограничила роль духовенства в образовании и судопроизводстве. Но главный удар наносился по его экономическим интересам.
Аграрная реформа распространилась на огромные вакуфные земельные владения, составлявшие основу материального благосостояния духовенства. Когда в середине 70-х годов была предпринята попытка ограничить спекулятивную деятельность базара, это отразилось и на доходах связанного с ним духовенства.
Вдобавок в 1978 году правительство отменило государственную субсидию духовенству.
Из среды духовенства все громче раздавались требования установить социальную справедливость, справедливо распределять богатства, ликвидировать беззакония и коррупцию, отменить взимание процента в банках. Разрушительное воздействие псевдомодернизации насаждение извне и сверху чуждой населению общественной модели наносило удар по традиционным устоям и институтам, издавна сложившейся социально-психологической атмосфере.
Так, разрушение в деревне в ходе аграрных преобразований старых форм взаимной помощи и поддержки, выполнявших функции своеобразного социального обеспечения, лишило огромные массы сельского населения тех преимуществ, которые вытекали из традиционных отношений, дав им взамен лишь отчужденность городской жизни в условиях капиталистической индустриализации, пишет С. Агаев. Стремительная ломка устоявшихся духовных традиций и самобытных культурных ценностей создала вакуум, который, естественно, стал заполняться последним из того, что оставалось прочным, религией.
Ислам это все, говорил постоянно Хомейни. И ислам действительно был для него и средством морального самоусовершенствования человека, и орудием социального переустройства общества. А то и другое рассматривалось им в тесной взаимосвязи.
Резко критикуя западную цивилизацию, полностью отвергая буржуазный образ жизни и капиталистический прогресс с его дроблением человеческой личности, урбанизмом и т. д., Хомейни отрицал и достижения мирового социализма как возникшие на атеистической основе. Не правым, не левым, а исламу, Не Западу, не Востоку, а исламу, говорил он, и многие вторили ему.
Авторитету духовенства способствовали не только эгалитаристские лозунги и тесная связь с широкими слоями населения, но и ореол мученичества, созданный репрессиями властей, доходившими до арестов, пыток, расстрелов религиозных деятелей. Через мечети шло распространение антишахской литературы и магнитофонных записей.
Поскольку разрушение в Иране традиционных общественных институтов не сопровождалось созданием современных политических (точнее социально-политических.А. В.) учреждений, растущие на новой основе социальное неравенство, экономические невзгоды... и коррупция создали благоприятную почву для возврата значительной части населения к религиозным традициям, продолжает С. Агаев.
Для широких масс населения в духовных ценностях ислама воплотился тот комплекс факторов морального, этического, гуманистического и социального порядка, в котором выразился их протест против беззакония и произвола, аморальности и коррупции, деградации личности и отчуждения власти от масс, культа наживы и роста социального неравенства.
Выполнению духовенством роли лидера антидиктаторской и антиимпериалистической оппозиции во многом способствовала и демократическая организация шиизма. Для нее характерно отсутствие формальной иерархии и централизованных органов по принятию решений.
В условиях подавления всех демократических свобод, когда мечети были единственным каналом и прибежищем свободного словоизъявления, религиозная сеть, естественно, оказалась готовой организацией для оппозиции шахскому правительству, шиитское духовенство носителем антитиранической идеологии и поэтому главной пружиной всенародного протеста, а аятоллы... лидерами, вокруг которых сплачивались широкие общественные слои, пишет С. Агаев.
В начале 60-х годов Хомейни стал выступать против шахских реформ, назвав шаха дьяволом и эксплуататором, за что подвергся аресту. Это было одним из поводов неудачного выступления масс в Тегеране в июне 1963 года, подавленного с помощью оружия.
Шах через посредника предложил ему свободу при условии переезда из Кума в Мешхед. Хомейни ответил: Учение ислама старше шахской власти, и мне не по пути с шахом. После этого шах лично сказал Хомейни: Не доводи меня до того, чтобы я одел сапог своего отца ив ответ услышал:
Сапог твоего отца тебе велик на несколько номеров. Шах был взбешен, но, опасаясь реакции верующих, приказал освободить Хомейни. После полугодового молчания аятолла обвинил власти в мошенничестве при парламентских выборах, за что подвергся восьмимесячному домашнему аресту. В 1964 году Хомейни осудил предоставление американским военным советникам статуса дипломатической неприкосновенности.
В ноябре того же года он был выслан в Турцию, где прожил 11 месяцев, а затем переехал в Ирак. Это было время очередного обострения ирано-иракских противоречий, и правительство Багдада дало убежище Хомейни, чтобы оказывать давление на Тегеран.
В ноябре 1977 года ненависть Хомейни к шаху получила и личную основу: его сын Мустафа неожиданно умер спустя несколько часов после его посещения неизвестными лицами, видимо агентами САВАК. Между тем к тому времени Багдад решил избавиться от Хомейни.
Он переехал во Францию, где поселился под Парижем.
Одной из первоочередных задач исламской политической революции аятолла объявил полную ликвидацию, искоренение в мусульманских странах любых форт правления и правительств, носящих антиисламский характер. Любая светская власть, в какой бы форме она ни осуществлялась, является атеистической властью, творением сатаны.
Аятолла считал, что, хотя ислам не дает четкого разъяснения насчет образа правления в период сокрытия двенадцатого имама, для нашего времени, исходя из предписаний Корана, шиитских преданий и великих идей средневековых мыслителей ислама, можно определить, что идеалом правления мусульманской общины является исламская республика, пишет Е. Дорошенко.
Основой антиимпериалистической пропаганды стал принцип джихада , то есть священной войны против всех неверных. По отношению к шаху, его приближенным и к чужеземным колонизаторам Хомейни применил также выражение тагути, имеющееся в Коране и означающее слуги дьявола.
Необходимость вести непримиримую борьбу против шаха и его хозяина американского империализма стала стержнем политической пропаганды шиитского духовенства.
ИРАН: КРУШЕНИЕ ПАВЛИНЬЕГО ТРОНА
Предсмертные судороги режима
Аресты, пытки, убийства не могли сбить растущие волнения в Иране. В начале 1977 года шах решил пойти на незначительные уступки оппозиции, допустить кое-какую свободу слова. С апреля 1977 года на некоторые политические судебные процессы стали допускать публику, а в военные трибуналы иногда вводить гражданских адвокатов. Не исключено, что шах неверно понял и сигналы из Вашингтона, где президент Картер демагогически требовал соблюдения прав человека.
Шах надеялся сбить недовольство косметическим ремонтом фасада своей деспотии, но первые же легальные выступления оппозиции обнаружили глубокие трещины в ее фундаменте. Писатели, профессора, юристы начали писать открытые письма и петиции, требуя подлинной свободы слова, восстановления законности.
В конце 1977 года представители интеллигенции и средних слоев уже создали свои организации, проводившие собрания и пресс-конференции. С октября 1977 года почти непрерывно устраивали демонстрации и забастовки студенты.
Наиболее грозным для режима был рост религиозной оппозиции, за которой шли массы. Аятолла Хомейни из Неджефа с яростной убежденностью призывал верующих свергнуть шахскую тиранию, освободиться от засилья американцев, освободить политзаключенных, разогнать САВАК, сократить военный бюджет.
Популярность его требований приводила в его лагерь и таких религиозных и светских деятелей, которые не разделяли его радикальных взглядов.
7 января 1978 года официальная газета Эттелаат опубликовала статью, полную оскорбительных выпадов против аятоллы. 9 января в городе Куме по призыву духовенства 4 тысячи студентов религиозных учебных заведений вышли на антиправительственную демонстрацию.
Войска стреляли в демонстрантов, убив и ранив сотни человек.
Это было началом народной революции в Иране. Через 40 дней, когда в соответствии с мусульманским обычаем отмечают конец траура, на улицы городов с антишахскими лозунгами вышли сотни тысяч человек, забастовали базары. Столкновения с войсками привели к новым жертвам.
Шиитские традиции мученичества во имя веры, освобождения страны от слуги сатаны подталкивали иранцев на все более решительные действия. Каждые 40 дней, а потом и чаще улицы захлестывали антишахские демонстрации.
Общую грозную атмосферу религиозно-мистических ожиданий усиливали природные бедствия землетрясения, уносившие тысячи жизней.
Шах пошел на новые уступки, сняв в июне 1978 года шефа САВАК садиста и убийцу Нематоллу Насири, сменил ряд министров и чиновников. Была прекращена кампания против духовенства в печати, закрыты игорные дома, восстановлено мусульманское летосчисление.
Газеты стали печатать огромные портреты Хомейни на первых страницах.
Растерянность властей лишь поощрила народные выступления. 19 августа в Абадане произошел пожар в кинотеатре Рекс один из самых ужасных, которые когда-либо происходили в XX веке: двери оказались закрыты снаружи, почти 500 человек сгорели заживо, задохнулись или были затоптаны.
Народная молва приписала эту трагедию агентам САВАК. Ненависть к шаху была раскалена добела.
В начале сентября 1978 года почти во всех городах состоялись массовые антишахские демонстрации. Наблюдались первые случаи братания солдат с демонстрантами. 8 сентября правительство объявило военное положение, но в тот же день в Тегеране на улицы хлынули наэлектризованные толпы, готовые принять мученический венец за веру.
Войска залили столицу потоками крови. В этот день, названный ^ черной пятницей, по данным оппозиции, было убито несколько тысяч человек.
Но шахская деспотия уже рушилась. Демонстрации происходили почти ежедневно. Бастовали рабочие и служащие нефтяной и других отраслей промышленности, транспорта, связи, банков, ряда министерств и ведомств, частных учреждений, учителя, студенты.
Тегеранский аэропорт был забит богатыми иранцами, бегущими из страны; за границу переводилось по 2050 миллионов долларов в день. Резко упал экспорт нефти.
Аятолла Хомейни, находившийся во Франции, бескомпромиссно требовал свержения шаха. Голоса представителей умеренной оппозиции, сторонников либерализации и конституционной монархии не находили поддержки в массах.
В начале ноября в деловом центре Тегерана и в ряде других районов столицы возникли пожары. Армия не вмешалась. Толпы обрушились на банки, в которых, по словам журнала Тайм, вышедшего 4 декабря 1978 года, мусульманские экстремисты видят символ западного разложения, а левые аванпосты капиталистической эксплуатации.
Только за один день, 5 ноября 1978 года, 1400 из 7 тысяч отделений банков в стране, подверглись нападениям. Демонстранты поджигали здания, устраивали костры из документов, рвали в клочья и бросали в огонь ленты из компьютеров.
Были разграблены богатые магазины.
6 ноября шах создал военное правительство во главе с начальником штаба генералом Г. Азхари, приказал арестовать ряд видных деятелей режима, среди них л бывшего премьер-министра А. Ховейду и бывшего шефа САВАК Н. Насири, руководившего этой тайной полицией 12 лет. Шах уже не контролировал ситуацию, постоянно просил американцев о помощи, давал противоречивые распоряжения генералам, которые требовали подавить выступления ценой любой крови.
Среди главных лозунгов масс наряду с требованиями создания исламской республики все чаще раздавались призывы: Янки, убирайтесь домой!, Империалисты, вон из Ирана!.
В Иране в это время находилась почти 41 тысяча американских граждан. Они стали объектом особой ненависти иранцев. Проклятые янки! говорилось в листовках. Вы все знаете о зверствах шаха.
Но хотя все либеральные люди осуждают палача, вы вместе с вашим проклятым президентом поддерживаете его. Вот почему весь иранский народ ненавидит вас.
Началось массовое бегство американских гражданских лиц из Ирана.
На нефтепромыслах с начала декабря вновь вспыхнули массовые забастовки, несмотря на проведенное правительством увеличение заработной платы. Промышленный пролетариат почти повсеместно отвергал навязанных ему сверху руководителей профсоюзов и создавал собственные боевые стачечные и заводские комитеты.
Определенным влиянием в массах пользовались организации федаинов и моджахединов. Число их сторонников росло.
Но влияние религиозных лидеров побуждало федаинов и моджахединов действовать в русле общей борьбы, в основном мирными средствами, хотя их ячейки вооружались и иногда предпринимали боевые акции.
В дни ашурамусульманского траура 1112 декабря 1978 года грандиозные демонстрации прошли исключительно мирно и дисциплинированно. Армия не смела их трогать.
Последний акт драмы
В конце декабря 1978 года по совету американцев шах предложил Шахпуру Бахтияру, занимавшему второе место в руководстве Национальным фронтом, сформировать правительство. Это была последняя запоздалая попытка достичь компромисса с умеренной оппозицией ценой значительных уступок. Бахтияр обещал отменить законы военного времени, ввести свободу печати и партийной деятельности, освободить политических заключенных, упразднить САВАК, прекратить продажу нефти Израилю и ЮАР, выйти из блока СЕНТО, отказаться от выполнения Ираном роли жандарма Персидского залива, аннулировать большинство контрактов на закупки оружия.
Бахтияр заявил, что шах скоро выедет за границу.
Хотя Национальный фронт исключил назначенного премьером Бахтияра из своих рядов, он сформировал правительство из технократов. С самого начала оно оказалось бессильным.
В конце декабря 1978 года начале января 1979 года демонстранты все чаще вступали в столкновение с войсками, иногда разоружая целые подразделения. Солдаты все чаще отказывались выполнять приказы, дезертировали из армии.
Всю неделю столица и многие крупные города Ирана были парализованы партизанской тактикой демонстрантов, которые требуют свержения шаха. Выкрикивая лозунги Смерть шаху и Нас не запугают ваши пушки и танки, они целыми днями ведут бои с армией, писал Ньюсуик 8 января 1979 года.
На следующий день беспорядки усилились, положив начало пяти дням самых кровавых стычек в столице, считая с начала ноября.
