d9e5a92d

Финансы и слава

Это произошло по единственной причине: согласно либеральной этике, столь превозносимой рейганистами, американское население больше почти ничего не откладывает; вместо того чтобы обеспечивать будущее согласно добродетельным принципам пуританизма, оно очертя голову бросилось делать долги для потребления, ради немедленного удовольствия. Новое поведение населения и государства Америки в области финансов наносит ущерб бедным сегодня, а всем в будущем.

Рассмотрим проблему более пристально.
Чистый внешний долг Америки (долг перед заграницей за вычетом кредитов) в 1992 г. достигал 1100 миллиардов долларов, т. е. двух третей общего долга третьего мира. Таким образом, Соединенные Штаты стали самым большим должником в мире, в то время как еще менее пятнадцати лет назад были самым большим кредитором.

Первым следствием явилась возросшая зависимость Соединенных Штатов от кредиторов.
Не располагая достаточными внутренними накоплениями, Америка вынуждена занимать каждый год около 150 миллиардов долларов (3% валового внутреннего продукта) у японцев и немцев, финансовые излишки которых находятся на уровне собственного долга США. Таков жестокий реванш Истории: побежденные в последней мировой войне, японские и немецкие муравьи спешат на помощь американской стрекозе.

Унизительная зависимость: при каждой новой продаже с торгов государственных ценных бумаг американское Казначейство должно ждать соизволения японских подписчиков. Для привлечения иностранных инвесторов Казначейство было вынуждено удерживать высокие процентные ставки, наносящие ущерб капиталовложениям и тормозящие оживление в экономике.
Долг, связывающий Америку с кредиторами, делает уязвимыми также и ее предприятия. Раньше, когда американские предприятия еще не были обременены долгами и поэтому имели репутацию надежных в финансовом отношении партнеров, они стали прибегать к широкомасштабным займам.

Объем займов американских предприятий утроился с 1980 г. И отношение их долгов к собственным капиталам удвоилось за тот же период.
Это очевидный симптом шаткости положения американских предприятий.


Рис. 2. Общие размеры накоплений Источник: Direction de la Provision, 1989.
Институт Брукингз полагает, что в случае серьезного экономического спада 10% самых крупных американских предприятий оказались бы банкротами.
Необходимо знать, что эта беспрецедентная слабость американской экономики и финансов уже сейчас опасный фактор нестабильности для остального мира, так как взаимозависимость является одним из правил экономики. Многие помнят, что в 1982 г. чуть не разразился чудовищный кризис мировой финансовой системы после того, как Мексика объявила о своей неспособности выполнить взятые на себя обязательства.

Теперь для Америки в свою очередь наступили трудные времена. Действительно, крупные американские банки в настоящее время ослаблены падением рынка недвижимости и целым рядом банкротств некоторых своих должников, а именно тех, кто выпустил знаменитые junk bonds (бросовые облигации) при полном разорении.
Крупные банки всегда могут рассчитывать на поддержку государства, так как банкротство одного из этих крупных учреждений может быстро распространиться в мире. Это так называемый эффект крыла бабочки: взмах крыла бабочки в Токио или Чикаго может вызвать торнадо в Париже... Отсюда поговорка too big to fail (слишком большой, чтобы упасть).

Вот почему после десяти лет ультралиберализма все будущее американской финансовой системы как бы отсрочено с помощью федерального правительства.
Пикантная, но опасная ирония Истории: сегодня, как изящно пишет Поль Мантре, миру угрожает невыносимая легкость сильного.

3. Финансы и слава

Боинг сбросил скорость, заходя на посадку в аэропорту Кеннеди. Мой сосед обратился ко мне со словами: Какая прекрасная страна!

Здесь можно быстро составить состояние.
Простая банальность. Как можно быстро составить состояние, не играя в казино? Имеется только два пути. Первый промышленный: изобретать и продавать.

Второй коммерческий: покупать и продавать. Коммерсант никогда не продает товар как он есть, он всегда добавляет услугу, добавленную ценность. Финансисту свойственно извлекать прибыль из перепродажи предмета таким как он есть (ценные бумаги на финансовых рынках, товары на товарных биржах).

Первый вопрос для финансиста как найти деньги на покупку. Есть три способа их добыть.
1. Самофинансирование
Самофинансирование это выделение ресурсов, оставшихся после возмещения амортизационных расходов, выплаты дивидендов акционерам и уплаты налогов.
Самофинансирование большое преимущество для главы предприятия: при использовании этого способа он спокоен, ему нечего ни у кого спрашивать, он распоряжается по своему усмотрению деньгами, которые он заработал. Промышленник, любящий свое дело, которому претит разбираться в финансовых вопросах, часто выбирает именно этот путь.

Но истинный финансист никогда не выбирает этот способ, так как он недостаточно быстро приносит прибыль. Внутренний рост его не удовлетворяет.

Он должен изыскать внешние ресурсы, чтобы развить свое предприятие как можно быстрее.
Традиционно самый высокий показатель использования метода самофинансирования существовал в англосаксонских странах, но их обогнала Германия с показателем около 90%. Напротив, показатель японских предприятий остается среди наиболее низких (около 70%); другие страны континентальной Европы, к ним относится и Франция, занимают промежуточное положение.

Внешнее финансирование, главным образом заем, всего лишь вспомогательный источник, но не для тех, кто умеет преодолевать все препятствия на пути быстрого обогащения; их принцип: intake rich quick (богатей быстро).
2. Заем
Не считая новых методов, называемых превращение займов в ценные бумаги, предприятие обычно или делает заем у своего банка, или выпускает на финансовый рынок облигации. Насколько банковские пути традиционно секретны, настолько биржевые пути требуют, чтобы вас знали и ценили подписчики, для чего нужна реклама, причем тем более усиленная, чем большим новичком вы являетесь.
Заем обладает тремя недостатками. Во-первых, его сумма традиционно ограничена и предоставляется в зависимости от собственных капиталов заемщика: взаймы дают только богатым. Во-вторых, заем дорог, особенно в наше время, поскольку реальная процентная ставка в развитых странах за последние десять лет превосходит все известные рекорды двух предшествующих веков.

И, наконец, вечный заем бывает редко; заемщик должен не только платить проценты по долгу, но и вернуть в конечном итоге сам долг.
Все это очень обременительно, связано со многими процедурами, нединамично. Вышеизложенные соображения побудили англосаксонских финансистов, использующих дерегулирование, изобрести в последние пятнадцать лет новые способы, с помощью которых заемщик может получить значительные суммы, если убедит заимодавцев, что он очень быстро извлечет из этого займа весьма значительные прибыли.

Это даст заемщику возможность больше купить и, соответственно, выгоднее продать. Наиболее часто прибегают к эмиссии на рынок junk bonds и к открытию банками так называемых кредитов-рычагов, предоставляемых заемщику с целью выкупа контрольного пакета акций предприятия за счет кредита.
Эти новые методы лишь в небольшой степени касаются мощных предприятий, имеющих свою крышу над головой. Но если вы всего лишь молодой одаренный и честолюбивый человек, то как следует поступить вам? Как, создавая самостоятельно и быстро свое личное благосостояние, способствовать демократизации (это слово без конца возникает в речах защитников рейганизма) олигархической экономики, жертвы сонливости гигантов? Именно на этот вопрос в 1983 г. гениальный финансист Фред Джозеф, президент и генеральный директор фирмы Drexel Burnham Lambert, нашел ответ, который войдет в историю экономики и финансов.

Изложим ниже смысл этого ответа.
Фред Джозеф предлагает вам стратегию действий в три этапа.
На первом этапе, благодаря вашему таланту, вы находите предприятие, акции которого значительно упали, т. е. биржевая стоимость значительно ниже продажной цены его активов. На втором этапе ваш банкир, такой же честолюбивый и одаренный, как и вы, оказывает вам тройную услугу. Он начинает с того, что делает вас известным на рынке, помогает вам войти в среду. Все начинается с этого: финансы и слава в этой системе неразлучная пара. Далее, ваш банкир кладет на ваш счет эмиссию знаменитых junk bonds.

Этот термин очень плохо переведен на французский язык, как гнилые, негодные облигации. Они стуят дороже, потому что они ненадежны, степень риска для их покупателя высока. Они ненадежны, потому что лицо, выпускающее эти облигации, является должником. Это честолюбивый молодой человек, он одарен, но беден; совсем один или почти один, он должен предпринять операцию с высокой степенью риска, чтобы разбогатеть. Вследствие этого вполне нормально, что подписчики, т. е. рынок, заставляют его выплачивать значительно более высокие проценты, чем IBM.

Этап, заключающийся в том, чтобы суметь убедить публику одолжить вам крупные суммы, когда у вас как раз нет гаранта, нет обеспечения, преодолеть всего труднее. Поэтому ваш предприимчивый банкир оказывает вам третью услугу, специально предусмотренную для кандидатов на финансовый успех: он предоставляет вам прямую ссуду также по высокой процентной ставке; встав таким образом на вашу сторону, он подает личный пример рынкам.

Этот заем предназначен для того, чтобы дать вам возможность купить какое-нибудь предприятие, несмотря на скудость ваших собственных средств, благодаря эффекту рычага (финансовой поддержке). Теперь от вас зависит, извлечете ли вы из этой ссуды достаточно высокую прибыль, чтобы удовлетворить и банкира, и себя самого!
Посмотрим, в чем состоит новшество. Оно заключается в том, чтобы сопоставить повышенный риск с высокими процентами возможной прибыли. Традиционные банки очень осторожно практикуют такую дифференциацию процентных ставок, так как они ведут себя как учреждения, которые предпочитают возможность контролировать свой риск, надежность своих кредитов, т. е. приоритетом для них является длительный, а не короткий период.



И наоборот, кто предоставляет ссуду под высокие проценты при повышенном риске, тот отдает предпочтение процентам по ссуде, которые он получит при первом же сроке платежей, и доходам, которые он сможет таким образом продемонстрировать, мало заботясь о том, что случится по прошествии длительного срока. Будущее не его дело.

Его дело блистать, побеждать и выигрывать сейчас.
Все содержание этой книги показывает, что битва между обеими моделями капитализма заключается именно в этом в борьбе краткосрочности с долгосрочностью, настоящего с будущим.
Теперь мы подходим к третьему этапу процесса, когда будущий золотой мальчик, взявший кредит, чтобы получить военную добычу, должен показать, что им овладела лихорадка золотоискателя, что он готов обрушиться на добычу, вести себя как налетчик совершить набег на интересующее его предприятие. Если он правильно возьмется за дело, заплатив акционерам цену, превышающую предыдущую биржевую, но все же более низкую, чем продажная стоимость активов, то ему останется только приступить к расчленению активов. Этот термин имеет уничижительный оттенок во французском языке, так как у нас в Европе предприятие является не просто товаром. Но как бы то ни было, в этот момент заемщик не только в состоянии вернуть долг, он еще получил и немедленную прибыль, которую делит со своим банкиром.

Это конец первого акта истории завоевания успеха.
Мы в Голливуде. Комментируя всерастущее число операций такого рода, Феликс Рохатин, член правления компании Братья Лазар, которая когда-то спасла финансы города Нью-Йорка, не колеблясь заявил, что Уолл-стрит хуже Голливуда. Действительно, даже если не испытывать сочувствия судьбе разбитых на части предприятий и их персоналу, стоит отметить, что операции подобного типа привели к кризису большой части американской финансовой системы. Президент компании Paribas Мишель Франсуа-Понсе, представил в связи с этим несколько примечательных цифр: после краха 1987 г. ведущие кредитно-денежные учреждения промышленноразвитых стран решили предписать своим банкам ограничительные меры, кратко изложенные в знаменитом документе Норма Кука, ограничивающем объем кредитов, на которые может пойти банк.

В результате доля участия некоторых банков в финансировании предприятий (называемая размерами посредничества) упала с 80% в 1970 г. до 20% в 1990 г. Одно из последствий: в то время как в 1970 г. восемь американских банков фигурировали среди двадцати пяти первых в мире, в 1990 г. банк Ситикорп, будучи первым в Америке, стал двадцать четвертым в мире. Но чем больше американские банки ограничивали свои кредитные обязательства, тем больше они были вынуждены в целях получения прибылей участвовать в операциях с высокой прибыльностью, т. е. с высокой степенью риска.

Так, в 1990 г. общая сумма их обязательств по кредитованию операций выкупа контрольного пакета акций с целью поглощения предприятий (190 миллиардов) втрое превышала суммы, потраченные на страны риска, т. е. на их кредиты всем вместе взятым слаборазвитым странам (04 миллиарда долларов).
Со времени биржевого краха 19 октября 1987 г. финансовая пресса часто приводит факты, указывающие на тревожную эволюцию числа банкротств финансовых учреждений в США. После резкого падения объема деятельности американские коммерческие банки вместо того, чтобы вести себя как осторожные солидные учреждения, заботящиеся прежде всего о долгосрочных результатах, были вынуждены, в силу самих требований американской капиталистической системы, направить свою деятельность на получение немедленной прибыли, что, как уже говорилось, связано с наибольшим риском.

В итоге по счету должен платить американский налогоплательщик.
3. Увеличение капитала
Вернемся к истории нашего героя. Он хочет стать большим господином, финансовым магнатом.

Однако ему хорошо известно, что истинные финансовые магнаты, которым удается, начав с нуля, попасть в Готу при дворе грандов, это те, кто, не довольствуясь ни собственными сбережениями, ни займами у других, умеют только благодаря своему имени, только благодаря своей репутации на рынке добиться наращивания капитала, т. е. денег, которые имеют два поистине чудодейственных свойства: они способны одновременно быть и вечными, и менее дорогими.
В противоположность займам эти деньги вечны, поскольку капитал фирмы не подлежит возмещению; в противоположность займу, который стоит минимум 8-12% в индустриальных странах, дивиденды редко превышают 3-4% стоимости акции. Это значит, что акционеры подвергаются безграничному риску. Как же получается, что они подписываются на акции, которые выпускает не перворазрядное предприятие, доказавшее с давних пор свою надежность, а наделенный финансовым гением простой кандидат в финансисты, за судьбой которого мы здесь следим?

Ответ снова заключается в самой его славе и способности продать надежду.
Покупать на свои сбережения удел посредственности. Занять денег на покупку это уже сильнее. Поднять на рынке только благодаря своему имени собственный капитал это уже удел финансовых богов. Есть, впрочем, и другие божества банкиры инвестиций, которые ничего не вкладывают, нисколько не рискуют; их главная деятельность заключается в том, чтобы заставить других покупать и продавать, что предполагает наличие великого таланта убеждения, обостренного чутья финансовой комбинаторики.

Они взимают комиссионные с каждой сделки, как с продажи, так и с покупки. Это тем более оправдано, чем более ценные услуги они оказывают золотоискателю: ему говорят где копать, чтобы найти золотые слитки.
Вот что лежит в основе финансовой буллы, финансового капитала, финансиаризации экономики психоло-плеская ценность, которую рынки связывают со славой их излюбленных героев. Так и следует поступать.

Кислород капитализма надежда на прибыль. Без этой надежды нет предприятия, но даже на Бирже нужно уметь сохранять здравый смысл.

Финансовая лихорадка

Больше, чем когда-либо, и больше, чем где-либо, начиная с восьмидесятых годов англосаксонские экономики характеризуются значительностью их биржевого рынка в отличие от альпийских стран, где главную роль в финансировании предприятий играют банки.
Эта традиционная для Америки важная роль финансовых рынков еще более возросла в связи с исключительно благоприятной конъюнктурой рынка в восьмидесятые годы. С 1980 по 1989 г. индекс Доу-Джонса утроился. Значительно развились рынки по сделкам на срок и по сделкам с премией (опционы). Отныне в Чикаго объем совершаемых сделок вдвое, даже втрое превышает соответствующий объем в Нью-Йорке. Взлет Биржи!

Финансовый бум! Расцвет биржевых ритуалов с их великолепием и магией! Финансовые посредники размножились и обогатились с одинаковой быстротой. Новые финансовые фирмы, вчера еще неизвестные широкой публике, вошли в ранг звезд, превозносимых в газетах, и стали предметом бесчисленных репортажей. Они одним ударом сместили с трона такие престижные предприятия, как IBM, Apple или Colgate.

Вот названия этих новых фирм: Drexel Burnham Lambert, Shearson Lehman Hutton или Wasserstein Parella, и т. д. Они являются порождением мифологии, соединяющей в себе весьма разностороннюю и разветвленную магию биржевой спекуляции с фальшивыми камнями и блестками шоу-бизнеса. И, как всегда в Соединенных Штатах, эта триумфальная победа финансов над промышленностью была отмечена и вознесена славой индивидуальных молниеносных успехов.
Никому не известные лица вдруг стали так знамениты, как будто они вышли из Голливуда. Пресса с восторгом кричала об их состояниях, поражающих всех как своими колоссальными размерами, так и быстротой приобретения. Такие люди, как Майкл Милкен, король junk bonds, этих высокодоходных облигаций, используемых для финансирования проектов с высокой степенью риска, который был заключен на три года в тюрьму; Иван Вески, гениальный специалист по арбитражным операциям при фирме Роллс-ройс, приговоренный к трем годам тюремного заключения и к штрафу в сто миллионов долларов; Дональд Трамп, самый известный мегаломан среди деловых людей, владелец (кроме всего прочего) Тадж-Махала, полностью финансированного бросовыми облигациями, за несколько лет получили статус героев американского капитализма.

Но капитализма какого рода? Как общество не увидело в этом дурного предзнаменования для экономики США?
Морис Алле, лауреат Нобелевской премии по экономике за 1988 год, не колеблясь заявил, что эта экономика находится во власти финансово-спекулятивной лихорадки, когда возникают огромные доходы без реальной базы. Деморализующее воздействие такого финансового климата невозможно переоценить.
Деморализующее воздействие: если пользоваться понятиями модного в Америке манихейства, то силы зла в области финансов размножились способом деления и исказили законы этих новых джунглей. Речь идет в основном о налетчиках (т. е. скупщиках акций), великих специалистах по недружественным поглощениям и по дроблению предприятий, перепродаваемых затем по квартирам со сказочными прибылями.

Здесь мы видим влияние злых сил всех видов. Одни пошли путем Карла Икана: терроризируя намеченную жертву, он выкупил контрольный пакет акций авиатранспортной компании TWA и одновременно вернул себе доброе имя, превратившись в примерного главу предприятия, заботящегося об интересах своей компании.

Другие, как Ирвин Джекобе, действуют только согласно чисто финансовой логике, т. е. логике максимальной доходности и быстро извлекаемой прибыли. Третьи, как Джимми Голдсмит, ведут себя наподобие крестоносцев, неустанно рубящих на куски гидру государства, принимающего участие в экономике.

С целью воплощения своей идеи Голдсмит попытался купить шинный гигант Goodyear и приобрел конгломерат Crown Zellerbach путем недружественного поглощения. Джимми Голдсмит уверяет, что хочет устранить бюрократию, которая заполняет предприятия, как испортившаяся смазка, и изгнать ленивых руководителей, живущих, не заботясь об интересах акционеров, за счет рабочей скотины.

Но в основном он устраивается так, чтобы получать сказочные прибыли.
Несомненно, практика поглощений, слияний и приобретений предприятий не новое явление для США. В отличие от распространенного мнения, число этих операций, проведенных в восьмидесятые годы (от 2 000 до 3 000 в год), было даже наполовину ниже числа подобных операций в 1968-1972 гг. Исторический максимум был достигнут в 1970 г. и составил б 000 операций.

Но если принять во внимание не число, а денежный итог, связанный с этими операциями, то станет ясно, что годы правления Рейгана отмечены настоящим взрывом таких операций.
Их общая сумма возросла с 20 миллиардов долларов в год в 1968-1972 гг. до 90 миллиардов в 1980-1985 гг. и до 247 миллиардов за один только 1988 г. В процентном выражении по отношению к валовому внутреннему продукту операции слиянияпоглощения составили в 1983-1985 гг. долю, вдвое превышающую соответствующую в 1968-1972 гг. (Le Retour du capital, sous la dir. de Baudouin Prot et Michel de Rosen. Ed.

Odile Jacob. 1990).
Но особенно характер этих операций изменился с 1982 г., как показал Эдвард Эпштейн в книге Qui posse de les entre-prises? Le conflit entre dirigeants et actionnaires, вышедшей в Нью-Йорке в 1988 г., переведенной на французский и использованной в работе Капитализм конца века, Париж, из-во Фондасьон Сен-Симон, 1989 г.).
Слияния и поглощения, конечно, не новость: в течение по крайней мере тридцати лет американские фирмы прибегают к этому, чтобы увеличить свою долю на рынке, диверсифицировать риск, улучшить баланс и во многих случаях воспользоваться некоторыми налоговыми преимуществами. Но до восьмидесятых годов огромное большинство слияний и поглощений осуществлялись полюбовно, по крайней мере с согласия административных советов обеих заинтересованных сторон, хотя бы потому, что законы разных штатов делали установление контроля крайне трудной задачей, потенциально опасной для предприятий.

Например, в штате Иллинойс закон, касающийся установления контроля над чужими фирмами (Illinois Business Take Over Act), разрешал администрации вмешиваться, если 10% акционеров компанииобъекта поглощения имели резиденцию в данном штате.
Аннулируя положения этого закона в июне 1982 г., Верховный суд одновременно признал недействительными другие аналогичные законы, что радикально изменило положение и в большой степени облегчило проведение недружественных поглощений. В то время как обычные слияния и поглощения, особенно если инициатором являлся конгломерат, имели целью увеличить компанию, даже при условии временного падения стоимости акций, современные поглощения совершаются с целью раздробить приобретенную фирму, продавая по отдельности разные ее части, чтобы вызвать рост стоимости акций.
Спираль мишурного блеска
Придаваемый некоторым предприятиям звездный блеск, рассказы об успехах (success story) их руководителей создали в обществе такие условия, когда уже никого не удивляет, что американский финансовый сектор выкачал большую часть интеллектуальной элиты страны. Это нанесло тяжелый удар промышленности.

В промышленности уже и без того ощущались трудности при подборе нужных ей инженеров и финансистов, когда лучшие промышленные кадры и молодые дипломированные специалисты устремились в банки или биржевые брокерские фирмы. Там можно было заработать значительно больше денег, не запачкав, как на заводе, ни рук, ни даже обуви.
Но не будем воображать, что речь идет только об американских безумствах восьмидесятых годов! Достаточно осведомиться в Париже о вознаграждениях молодых атлетов чистых финансов, работающих в залах, где совершаются сделки. Они зарабатывают вдвое, иногда втрое больше своих товарищей по школе, работающих рядом с ними, в том же самом финансовом учреждении, но в отделах менее спекулятивных и менее специализированных.

Та же компетенция, тот же талант, но разный выбор риска и зарплат в соотношении 3:1. Вот один из явных пунктов, где ежедневно разыгрывается битва капитализма против капитализма.
Утечка мозгов из промышленности, молниеносные успехи, огромные задействованные суммы, операции, более захватывающие, чем триллер, все в Соединенных Штатах объединено в непрерывное рекламное шоу, организованное средствами массовой информации. Действительно, для средств массовой информации эта финансовая деятельность, подобная той, что захлестнула Уолл-стрит, представляет грандиозное зрелище это настоящая находка. Очень скоро финансовые игры заняли в прессе место, какого никогда раньше не занимали.

И дня не проходит без того, чтобы какая-нибудь ежедневная газета (и не только суровая Wall Street Journal) не упомянула хотя бы один из наиболее захватывающих эпизодов этого великого вестерна: весьма кровавое поглощение, сказочная прибыль, коварный или ловко закрученный удар. Это не считая личных разборок новых королей Биржи, ведущих очень беспокойный образ жизни. (Так, ссоры Дональда Трампа с его неуживчивой супругой, требующей развода и половины его состояния, получили место на первой полосе многих журналов.) Весь мир финансов, а также экономическая жизнь вообще развертываются отныне при огнях рампы, и нам показывают как лучшее из этой жизни, так (все чаще) и худшее.



Содержание раздела