Двойное новообращение Франции
Нетипичный, трудно классифицируемый, французский капитализм, казалось, долго искал свой путь и временами даже шел против течения в Европе. В начале восьмидесятых, после прихода левых к власти, был один интервенционистский момент.
Затем в 1983 г., внезапно дав задний ход, французский капитализм вступил на англосаксонский путь с воодушевлением новообращенного, которое не ослабло и в период сосуществования (1986-1988).
Двойное новообращение Франции
О каком новообращении идет речь? Трудно сказать, так как оно очень расплывчато, многозначно.
Франция заимствует у Германии методы управления валютой, а у Англии все остальное.
В 1991 г. показатель роста цен во Франции был на один пункт в среднем ниже, чем в Германии. С июня 1993 г. краткосрочные процентные ставки стали ниже, чем в ФРГ, впервые с 1945 г. Десять лет тому назад разрыв в ценах этих двух стран составлял десять пунктов! В этом выражаются результаты постоянного и образцового требования Жака Делора, поддерживаемого Эдуардом Балладюром; Пьер Берего-вуа несомненно передает Жаку Делору свое имя, имя чело-века-символа твердого франка! За фасадом политики твердого франка, которой сегодня каждый стремится выказать уважение, стоят бесчисленные решения, начиная с упразднения контроля над ценами как на услуги, так и на продукцию и кончая либерализацией перелива капиталов с 1 июля 1990 г. Помню, как двумя годами ранее я объявил крупному банкиру делового центра, что недавно было принято решение об устранении контроля над валютными операциями.
Он не мог поверить этому, считая невозможным, чтобы французский франк смог устоять перед напором экспорта капиталов, которые в таком случае непременно хлынули бы во Францию!
Необыкновенное развитие деятельности в области финансового дерегулирования, начатого в 1984 г., включая освобождение межбанковских, биржевых и ипотечных рынков, упразднение монополии меновых посредников и усиление Комиссии по биржевым операциям, которая достигла, при соблюдении необходимых пропорций, власти, напоминающей власть Конституционного Совета, произошло благодаря британскому влиянию и соперничеству, признаем это, с Лондонским Сити. И наконец, был создан Парижский рынок финансовых активов со сделками на срок, превзошедший свой лондонский аналог путем привлечения значительной иностранной клиентуры, а именно немецкой.
Объем биржевых сделок за семь лет возрос в 25 раз (124 миллиарда франков в 1980 г. по сравнению с 3090 миллиардами в 1987 г.) при том, что показатель оборота наиболее активных облигаций возрос за тот же период в 50 раз! Конкретно в компании, которой я руковожу, показатель оборота облигаций за период с 1980 по 1987 г. возрос с 12% до 123%. Десять лет назад обязательное управление облигациями ограничивалось инкассированием купонов в ожидании срока платежей.
Сегодня развилась целая финансовая инженерия, благодаря чему в банке объединения Генеральной французской страховой компании средний срок владения одной облигацией составляет не более нескольких минут, т. е. времени оформления покупки-продажи.
Новые богачи и новые бедняки
Новые богачи это финансовый рынок, старающийся работать по-английски. Новые бедняки это сдвиг на другом конце общества, происходящий в сторону неравенства по-американски.
В конце славного тридцатилетия неравенство во Франции существенно отступило. Об этом свидетельствуют две цифры. Первая измеряет расхождение в доходах, которое отделяет 10% наиболее удачливых французов от наименее удачливых. В 1970 г. это расхождение достигло наименьшего уровня (3.12).
Вторая оценивает владение недвижимостью: 10% наиболее богатых французов владели 05% недвижимости в I960 г. и 54% в 1985 г. Здесь также наблюдается значительное уменьшение неравенства.
Однако с 1984 г. мы наблюдаем обратную тенденцию. Расхождение в доходах возросло до 3.2 в 1988 г. Благодаря вспышке спекуляции недвижимостью, даже с учетом ее спада, отмеченного в 1992 г., а также исходя из оценки биржевых курсов доходы собственников недвижимости возрастали значительно быстрее, чем доходы от труда.
В этом плане Франция старается следовать примеру Соединенных Штатов. Департамент торговли в Вашингтоне подсчитал, что с 1980 по 1989 г. вознаграждения руководителей предприятий возросли на 260%, а зарплата наемных работников только на 50%.
Эти цифры выражают глубокие социальные перемены. Тенденция индивидуализации заработной платы на американский лад и стремление к большей гибкости толкает предприятия на то, что согласно принципам неолиберализма, применяемым к рабочей силе, как и к другим факторам производства, каждый вознаграждается из года в год, из квартала в квартал в зависимости от его реальной эффективности (или, как говорят экономисты, в зависимости от предельной производительности).
Это не просто изменение моды, но выражение логики растущего неравенства, являющегося следствием вновь применяемых так называемых естественных законов. Богатство, избавившись от комплексов, больше не скрывается, оно выставляет себя напоказ с бесстыдством, которое нас так шокировало в американцах. Наряду с ростом богатства растет обеднение населения, появляется новая беднота, чего раньше во Франции не наблюдалось.
Безработные, которые больше не имеют даже права на пособие, молодежь в поисках первой работы, подпольные или легальные иммигранты стали жителями предместий, которые с течением времени превратились в геометрически очерченное место для обездоленных, исключенных из общества.
Иногда мы видим, что из рук обанкротившегося государства эстафету берут, как например в Америке, частные благотворительные организации (например, бесплатные обеды в так называемых столовых от сердца). Пример столовых от сердца имеет символическое значение. И столовые и слово появились в восьмидесятые годы одновременно с такими выражениями, как дуалистическое общество, новые бедняки.
Они появились раньше, чем было создано новое министерство, и даже государственное министерство, огромной и трудной задачей которого является улучшение условий жизни на окраинах.
Окраины все больше становятся язвами Америки, это следствие пауперизации государства, И вот теперь перед Францией после разгрома социал-кольбертизма встает новый вопрос: не станет ли государство самым знаменитым из новых бедняков?
Бедность государства это не только потрескавшиеся картины и ржавеющие лифты. Гораздо больше эта бедность видна в нерасположении французов к общественным службам. Еще вчера общественная должность считалась благородной, широко открытой детям из народа. Сегодня она унижена, неуважаема, деморализована в такой же степени, в какой и малооплачиваема. Родилась новая аристократия продавцов, спекулянтов и даже убийц, с тех пор как это слово приобрело положительный смысл.
Эта знаковая фигура символизирует вступление в силу американских ценностей в Шестиугольнике. Теперь у нас даже доставка почтовых отправлений осуществляется плохо. В Соединенных Штатах дела обстоят еще хуже, так как там интенсивно развивается новая индустрия частная почта. Владелец первой компании час* тного почтового сектора недавно посетил Швейцарию, чтобы купить там себе вторичную резиденцию. Он вернулся недовольным.
Швейцария не для меня, сказал он, в этой стране лучше всех в мире работает государственная почта.
С одной стороны неоамериканская, с другой рейнская модель это тоже дело доставки почты.
Франция нуждается в рейнской модели
Вернемся к основному. Роль предприятия сегодня стала столь важной (а иногда предметом споров, особенно во Франции), что настало время представить на суд общественного мнения и компетентных органов проект Декларации прав и обязанностей предприятия, наподобие проекта, разработанного для Европейского парламента господином Жаком де Фушье, почетным президентом компании Paribas, с помощью Александра де Жюньяка (см.
Приложение II).
Рейнская модель довольно хорошо отвечает требованиям установления равновесия между правами и обязанностями предприятия. Она воплощает, с одной стороны, капитализм с социальной защитой, а с другой капитализм с предприятием, рассматриваемым не только как сообщество капиталов, но и как сообщество людей.
Требования по этим двум пунктам являются для Франции особенно животрепещущими.
Если в течение многих лет мы слышим так много разговоров о проблемах социальной защиты, о больницах и пенсиях, так это несомненно потому, что, во-первых, в противоположность другим развитым странам, Франция еще не приступила к рассмотрению этих проблем; однако она сделала уже много в области укрепления денег. Во-вторых, причиной нерешенности социальных проблем является постепенное распространение идей неоамериканской модели, основанной главным образом на снижении налогов, что влечет за собой некоторое отступление в сфере социальной защиты, на которое Франция не захотела согласиться.
Далее мы увидим, что произошло бы, если бы вдруг было принято решение, что французы не будут платить более высокие налоги, чем американцы...
Чтобы сохранить социальную защиту, Франции нужна рейнская модель, что позволит укрепить мощь и финансовую стабильность ее предприятий. За последнее время под влиянием англосаксонского примера промышленная перестройка ускорилась, слияния и поглощения стали более частыми и более значительными. Они составили ?1 миллиард франков в 1986 г., 165 в 1987, 306 в 1988 г.
Лишь небольшая часть этих сделок проходила путем открытого предложения о покупке (ОПП). Этого метода поглощения, столь частого в англосаксонских странах, пока еще почти не существует в Германии и Японии.
Но, может быть, именно во Франции сокращение ОПП имеет наиболее уничижительный смысл, оно автоматически ассоциируется с понятием дикого капитализма. Регламентация проведения ОПП имеет целью защитить часть акционеров, представляющую собой меньшинство, против ночных набегов налетчиков (скупщиков акций).
Это в какой-то мере объясняется участием средств массовой информации, освещавших некоторые баталии, в частности два открытых предложения о покупке, выдвинутые последовательно в 1989 и 1990 гг. двумя крупными финансовыми компаниями: Suez о покупке Compagnie іп-dustrielle и Paribas о покупке Compagnie de navigation mixte.
Открытые предложения о покупке, выдвинутые во Франции французскими или иностранными компаниями или за рубежом французскими компаниями, практически никогда не сопровождались дроблением активов. Их цель в основном была чисто промышленной и соответствовала необходимости перестройки с учетом перспективы единого рынка.
В этом отношении наиболее блестящих успехов достигло, вероятно, объединение Schneider. В 1982 г. это был разнородный конгломерат разного рода деятельностей, зависящих в большой степени от государственных заказов и общественных субсидий.
Дефицит компании составлял 350 млн франков при биржевой капитализации в 250 млн франков!
Менее чем за десять лет объединение Schneider храбро рассталось со своими дефицитами и применило систематическую стратегию концентрации своей деятельности на базе электрической энергии, став первым в мире в области электроавтоматики, опередив такие фирмы, как Westinghouse, General Electric, Siemens, Mitsubishi. В 1990 г. его биржевая капитализация возросла в шестьдесят раз!
Эта необыкновенная реконверсия стала возможной благодаря поглощениям; их общее число превышает пятьдесят, все они были осуществлены дружественным путем, кроме случая с Тёіётесапщие. В 1988 г. объединение Schneider выставило весьма спорное открытое предложение о покупке компании Тёіётесапщие; эта компания была рентабельной и приводилась в пример как компания, в управлении и капитале которой участвовали ее работники. Признаюсь, в то время я сожалел о столь оперативной процедуре, будь это в Германии или Швейцарии, все было бы подготовлено без спешки с помощью банков.
Но в итоге подобная промышленная реконструкция была в интересах и самой компании Тёіётеса nique; сегодня ее позиции на мировом рынке значительно сильнее, чем в то время.
Весной 1991 г. было выдвинуто другое громкое открытое предложение о покупке; оно касалось американского общества Square D, пользующегося особым протекционистским статусом штата Делавэр, что позволяло ему использовать целый арсенал отравленных пилюль с целью защиты своей независимости. Кроме того, в рамках антитрестовской экспертизы компания Schneider должна была отправить в США более тонны документов, переведенных на английский язык.
Дзайбацу по-европейски
Если Франция хочет продвигаться по пути создания системы одновременно и более производительной, и более сплоченной в социальном плане, каковой является рейнская модель, то нужно принять во внимание новый парадокс, противоречащий большинству усвоенных нами идей: мощь финансовых учреждений (банков и страховых компаний) необходима в целях сочетания экономической эффективности с социальной справедливостью. Так, Роже Фору заявил: Я за германскую модель, так как в ней финансы действительно служат развитию промышленности.
Франция страдает от нехватки, слишком часто неосознаваемой, нехватки надежных и стабильных акционеров. Чтобы укрепить верность акционера, нужно сделать эту верность выгодной. Краткосрочные сбережения, дающие акционеру преимущества при уплате налогов, скорее ведут к тому, что эти сбережения будут отданы во власть открытых торгов с целью поглощения. Чтобы мелкий акционер приобрел, наряду с менеджерами, вкус к хорошему управлению, основанному на принципе долгосрочности, нужно снова восстановить прежний сберегательный счет на длительный срок.
Этот счет на длительный срок будет предназначен для акций обществ БЭС. Владелец этого счета сможет покупать и продавать акции по этому счету, не выплачивая налогов за сверхприбыль до тех пор, пока он не уменьшит общей суммы сбережений, помещенных на этот счет.
Для владельцев долгосрочного сберегательного счета должен быть установлен потолок, до которого сумма сбережений освобождается от социального налога на богатство. В результате глава предприятия, владеющий 25% какого-либо общества, не должен будет декларировать соответствующий капитал для уплаты налога на имущество.
Что касается обществ, то в соответствии с порядками, установленными в Германии, было бы разумно больше облагать нераспределенные доходы, и также больше облагать дивиденды, выплаченные в бумагах, а не наличными, так как дивиденды, выплаченные в бумагах, способствуют тому, что сбережения остаются на руках и наносят ущерб перераспределению в соответствии с законами рынка.
Все это позволило бы нашим крупным финансовым учреждениям собрать больше капиталов на рынках, чтобы их вложить на собственный риск, как это делают японские или немецкие страховые компании и банки, в виде капитала или долгосрочного займа.
Вот почему президент банка Crtdit lyonnais Жан-Ив Ха-берер стал пропагандистом универсального банка, устроенного по немецкому образцу. Отметим любопытный момент: в грандиозных дебатах, которые сегодня происходят в США по поводу проекта банковской реформы, представленного в феврале 1991 г. Казначейством, обсуждается вопрос, не должна ли эта реформа взять пример с немецкой и японской моделей.
Самым выразительным в данном деле является аргумент противников подобного развития: поскольку в США банковские депозиты обеспечиваются федеральным правительством, то универсальная банковская система еще больше увеличит риск от федерального обеспечения, которое сегодня находится на грани банкротства.
Франция должна приблизиться к рейнской модели, чтобы укрепить свою особенно уязвимую капиталистическую ткань; этот вывод не высказан, но он с очевидностью вытекает из исследования Института предприятий Стратегия капитала и акционериата, опубликованного в январе 1991 г. Притом что с 1990 г. мода на открытые предложения о поглощении уступила место бракам по расчету и внутренней концентрации групп, организованных по принципу каскада, слабость собственных фондов французских предприятий и к тому же неустойчивость системы сберегательных учреждений, где сегодня доминируют кассы краткосрочных вкладов и общественные фонды сбережений, создают на французских предприятиях ту же нестабильность, что и в Америке. Около сорока высококвалифицированных специалистов, принявших участие в исследовании Института предприятий, пришли к следующему выводу: Ежемесячная публикация классификации эффективности производит тот же эффект, что и публикация квартальных результатов деятельности руководства американских компаний: руководители акционерных обществ создают условия для близорукой политики, которая в данном случае выражается в быстром обращении портфелей.
Сегодня страховые кассы и кассы по краткосрочным вкладам мало-помалу заменили собой мелких единоличных держателей акций, которые когда-то всю жизнь хранили ценные бумаги, имеющие высокий курс, чтобы завещать их детям.
Исходя из этого интересно отметить, что, потребовав сначала налоговых льгот для обеспечения стабильности акционериата, Институт предприятий предложил настоящий сдвиг в сторону рейнской модели. Он выдвинул устав общества с наблюдательным советом и правлением с целью сбалансировать полномочия акционеров с полномочиями управленческого аппарата: уставное ограничение прав на голосование для одного и того же акционера и применение прав повторного голосования, и подчеркнул при этом, что эти два предложения противоречат проекту пятой директивы Брюсселя (который в основном написан под влиянием англосаксонской модели).
Вам скажут, что, очевидно, не надо доверять Европе и идеям Комиссии! Вот именно этой-то нелепости и нельзя до-
пускать. Действительно, множество технических положений Брюссельской комиссии в промышленной и финансовой области больше вдохновлены англосаксонской, чем рейнской моделью; но это объясняется тем, что комиссии предложили подготовить не социально-рыночную экономику в рамках европейского организованного общества, т. е. федеральной организации, но просто единый рынок материальных ценностей и услуг.
Если создание этого рынка не будет сопровождаться усилением сети европейских финансовых учреждений, то он неизбежно распространится на рынок контроля над предприятиями.
Но на этом рынке предприятие, естественно, рассматривается как товар. Вот почему, в то время как вся политическая традиция, социальные устремления и требования ее финансовых структур должны были бы толкать Францию к рейнской модели, она, наоборот, отклоняется в сторону англосаксонской. Почему она делает обратное тому, что хочет и должна делать? Просто потому, что теперь она имеет дело с гигантскими проблемами, которые отныне далеко превосходят предел возможностей одного государства.
С тех пор, как экономика развитых стран быстрыми темпами становится международной, государства этих стран выводятся из игры, независимо от политической ориентации их правительств.
Почти напрасно требовать от государства обеспечения более социальной политики. Оно больше ничего или почти ничего не может сделать в этом плане. Если мы хотим обуздать капитализм, не нанеся вреда его эффективности, то нужно обращаться не к французскому правительству, а к Европе.
Нужно, чтобы Европа создала мощные финансовые структуры дзайбацу по-европейски, к сожалению для модели Европейского объединения угля и стали (ЕОУС).
БОУС европейский прототип рейнской модели
Жизнь и пример Жана Моннэ говорят нам много и о недавнем развитии неоамериканской модели, и о доминирующем влиянии ее развития, оказываемом на европейский проект.
Мелкий торговец коньяком, ставший крупным банкиром, Жан Моннэ был человеком, разделявшим систему ценностей Рузвельта, Трумэна и Кеннеди. Решительно благосклонный к рыночной экономике, он сделал больше, чем кто-либо, чтобы вывести Францию из протекционизма и ввести ее в систему международного свободного обмена. Будучи в достаточной мере капиталистом, чтобы отказаться, когда он стал генеральным комиссаром по планированию, от какого-либо вознаграждения со стороны государства с целью сохранения полной независимости, Жан Моннэ имел весьма точную рейнскую концепцию рыночной экономики.
Он представлял ее только как экономику социально-рыночную.
Работа, которую он выполнил во Франции в рамках создания плана развития, служит тому доказательством. Особым доказательством служит концепция, которой он руководствовался, когда основал в 1952 г. Европу, начиная с ЕОУС с Высокой Властью (вот название, над которым стоит задуматься).
Нужно было сначала создать общий рынок, установить полную свободу обменов на два важнейших продукта, служащих для ковки военного оружия в Европе, на уголь и сталь.
Одновременно нужно было обеспечить реконверсию железных рудников и угольных шахт Европы, которые становились все менее конкурентоспособными по сравнению с третьими странами. Отсюда возникла огромная социальная проблема. В целях решения этой проблемы Жан Моннэ добился того, что правительства и парламенты шести стран основателей Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) допустили необходимость создания учреждения, название которого сегодня имеет несколько фольклорный оттенок Высокая Власть ЕОУС.
Эта Высокая Власть обладала широкими полномочиями в сфере регулирования и мощной налоговой и финансовой силой, предназначенной, с одной стороны, для создания благоприятных условий для продуктивных инвестиций, а с другой для финансирования очень активной социальной политики. Европейская налоговая система, европейская Высокая Власть, занимающаяся судьбой угольных шахт и рудников, что может быть более противоположным рейгано-тэтчеровской философии?
Этот вопрос тем интереснее, что американская и британская отрасли черной металлургии давно находятся в полнейшем разорении, в то время как (кто бы мог подумать?) французская компания SACILOR побивает мировые рекорды производительности и рентабельности.
Полномочия и само понятие Высокой Власти вызвали страх у правительств, боящихся, что европейские организации лишат их части прерогатив. По этой причине договор об Общем рынке, подписанный в 1957 г., предоставляет значительно меньше полномочий учреждениям сообщества. Брюссельская комиссия, которую часто обвиняют в том, что она слишком распоряжается, является всего лишь весьма смягченной репликой Высокой Власти.
В частности, Европейское Сообщество практически не имеет ни полномочий, ни средств для осуществления деятельности в области промышленной политики. Само это выражение изгнано.
Стало событием использование этого выражения вице-президентом г-ном Бангеманом, бывшим министром экономики ФРГ, в общем сообщении относительно кризиса, поражающего европейскую электронную промышленность.
Это грозный кризис, так как в 2000 году в Японии электроника станет первой из всех отраслей промышленности, представляющей 10% валового внутреннего проекта. Этот кризис предсказан, объявлен, не вызывает сомнения в продолжение четверти века: в 1965 г. г-н Колонна, вице-президент Комиссии, оповестил об этом Совет министров.
Напротив, Общий рынок не должен был этим заниматься. В итоге идеи г-на Колонна использовала Япония, и фирма МІТІ запустила тогда знаменитую программу роботостроения, которая принесла Японии первое место в мире в этой области.
США добиваются того же другими средствами, поскольку расходы на научно-исследовательскую работу, включенные в разработку военных заказов Пентагона, равны общим расходам на исследования-развития Японии.
Мы продолжаем дело завершения строительства Общего рынка, но при этом не обладаем никакой значительной эффективной организацией для поднятия мировой конкуренции в больших технологиях будущего. На перепутье Европы и не-Европы именно последняя была выбрана большинством государств членов Сообщества, несмотря на неоднократные предупреждения Комиссии.
В этом причина драматического положения, в котором оказались последние три европейских предприятия, производящие электронное оборудование: Phi-Ups, SGS Thomson и Siemens. Доказательством служит и тот факт, что британская электронная компания ICL, производящая электронную аппаратуру широкого потребления, стала японской; итальянская компания Olivetti американизирована; французская Bull не нашла другого решения, как только принять в долю японскую компанию NEC.
Поскольку Европейское экономическое сообщество не следует примеру Европейского объединения угля и стали, то каждое из вышеназванных предприятий продолжает играть роль лучшего национального предприятия на пути не-Европы до тех пор, пока ему не придется стать американским или японским.
