d9e5a92d

Две системы страхования

Вся Америка начинает задавать себе этот вопрос, даже Business Week опубликовал недавно статью под заголовком Не слишком ли много получают руководители?, следствием чего явилось предложение о законе, ограничивающем денежное вознаграждение американских президентов генеральных директоров; это предложение легло на стол обеих палат Конгресса. Эксперт по данному вопросу М. М. Гриф Кристал заявил перед комиссией Сената, что зарплата руководителя большого американского предприятия в среднем в 100 раз больше, чем средняя зарплата его служащих. В Японии в соответствующем случае вознаграждения руководителей превышают среднюю зарплату сотрудников только в 17 раз, в Германии в 23. Для чего нужно платить американским руководителям в 5-6 раз больше, чем подобным руководителям в Японии и Германии? Если бы механизмы рынка работали правильно, эти расхождения в оплате должны были бы отразить разницу в конкурентоспособности предприятий.

Однако в большой степени происходит обратное. Здесь царствует не закон рынка, а скорее монархия денег.

Обществу грозит опасность, что их величество деньги сметут всякую мораль.
На Уолл-стрит безумные восьмидесятые ознаменовались всеми вообразимыми лихоимствами и растратами, причем до такой степени, что были нарушены правила профессиональной этики. Знаменитый девиз банкиров Уолл-стрита Мой мир мое долговое обязательство больше не имеет смысла для новых героев мира финансов.

Все средства хороши, чтобы заработать больше. Оплачивают информаторов, оплачивают услуги частных детективов, чтобы добыть информацию о руководителях предприятий, контрольный пакет акций которых хотят выкупить.

В результате Уолл-стрит внушает все меньше и меньше доверия, даже когда выкачивает сбережения, идущие со всего мира, в которых Америка нуждается.
Вот в чем заключается парадокс. Мораль, во всяком случае деловая мораль, не просто украшение, не этическая роскошь. Она технически необходима для правильного функционирования самого капитализма. Деловые круги Уоллстрита это хорошо поняли. С энергией и суровостью, невообразимыми в Европе, они реагируют на вчерашние эксцессы.

Например, грозная Комиссия по ценным бумагам и биржевым операциям эквивалент французской Комиссии по биржевым операциям, которая преследует преступления, совершаемые на финансовых рынках, действует очень эффективно. Судьи бьют и бьют сильно. Неизвестно, это мода или справедливый возврат к прежнему, но только внезапно во многих университетах, в том числе в Гарварде, открылись курсы деловой этики. Расцвели фонды моральных инвестиций, которые помещают свои деньги только в предприятия, пользующиеся безупречной репутацией.

Около сорока американских штатов приняли законы, цель которых борьба со злоупотреблениями при операциях поглощения. Конгресс штата Пенсильвания даже решил в конце апреля 1990 г., что прибыли каждого акционера, который продаст свое капиталовложение в течение восемнадцати месяцев после поглощения, будут просто-напросто конфискованы.
И повсюду в стране развертывается мощное движение против биржевой спекуляции учреждений-вкладчиков. Впрочем, кажется, что во всей Америке, поднявшейся на мощной волне морализма, создалась атмосфера пуританского крестового похода, который проходит не без некоторого успеха. Карьера многих политических деятелей, мужчин или женщин, была загублена, так как их заподозрили в растрате или опрометчивом обращении с финансами: это Джеральдин
Ферраро на президентских выборах 1984 г. и Майкл Дивер, бывший генеральный секретарь Белого дома; это Джон Тауэр, назначенный Джорджем Бушем на пост государственного секретаря при Министерстве обороны, и Джим Райт, спикер Палаты представителей, и т. д. Америка становится сверхчувствительной к денежным вопросам.
Одним словом, мораль снова становится насущной необходимостью, а следовательно, прибыльным капиталовложением. Америка реагирует там, где она чувствует угрозу в свой адрес.

Но в действительности это возвращение морали всего лишь один из эпизодов великой битвы, которая еще только началась между обеими концепциями капитализма.
Слава финансовой олигархии причинила зло экономике, и более того американскому обществу. Но на эту опасность Америка реагирует.

Следовательно, рано забывать пословицу Никогда не продавай шорты Америке.

4. Две системы страхования: англосаксонская иальпийская

Мы только что открыли новую модель американского капитализма, который за последний период очень изменился. Еще менее четверти века назад Соединенные Штаты находились в эре организаторов, описанной Бёрнхэмом за период начиная с 1941 г. (The Managerial Revolution.

The John Day Co.; Calmann-Levy. 1967); в работе говорится о подавлении акционеров техноструктурой.

В работе The New Industrial State (Houghton Miffin Co. 1967; Gallimar.

1968) Джон Кеннет Гэлбрейт еще описывал движение, противоположное тому, что мы наблюдаем сегодня: не возвращение капитала и рост могущества акционера, а наоборот, отступление власти капиталистов на предприятиях: Власть переходит к новому фактору производства. Этим фактором является объединение отдельных людей и коллективов различной технической компетенции, которая требуется для обеспечения современного процесса технологических инноваций.
То, что в те времена казалось самым новым в Америке, является антиподом рейгановского капитализма, где власть захватывают финансисты, сместив инженеров, и где средства массовой информации заменяют профсоюзы.
Но не является ли данная эволюция всеобщей? Существует ли в действительности, как я утверждал в начале книги, конкурирующая модель капитализма?

Да, и я столкнулся с этим в моей собственной профессии, в профессии страховщика, где все споры, все конфликты, все линии поведения невидимо связаны между собой антагонизмом двух концепций: англосаксонской концепции страхования и отливающейся от нее альпийской.

Два истока страхования: на горе и на море

Посетив несколько лет назад филиал французского общества Assurance Generale Fransaise в Швейцарии, я открыл своеобразие альпийского капитализма.
Раньше Швейцария была для меня символом экономического либерализма, т. е. действия принципа laisser faire, laisser passer (свобода действий, свобода передвижения). Каково же было мое удивление, когда, попросив директора филиала описать мне его тарифную политику в области страхования автомобилей, я услышал в ответ, что у него нет и не могло быть никакой тарифной политики, так как в Швейцарии тарифы обязательного страхования автомобиля одинаковы для всех страховых компаний.

Будучи тем, кто в течение многих лет боролся (в рамках моих функций в Экономическом совете при французском правительстве) за либерализацию всех контролируемых цен, я не мог прийти в себя от изумления: в этом отношении Франция оказалась значительно либеральней Швейцарии...
После этого разговора, за завтраком один швейцарский банкир заявил, что американские банки никогда не смогли бы завоевать значительную часть рынка частных лиц в Швейцарии. Вопрос: почему?

Ответ: причина в том, что американские банки одержимы манией постоянного обновления своего персонала. Вы ведь не думаете, что швейцарские вкладчики доверят свои деньги кому-нибудь, кого они не знают) *
Я открыл также, что в Швейцарии банковский вклад это не только техническая операция, но и личное общение. Я узнал, что рынок страхования работает не столько на основе сравнения тарифов, даже в тех областях, где тарифы свободные, сколько на сравнении качества оказываемых услуг. Вот капитализм, где цена, материальный аспект вещи, рассматривается как менее важный фактор, чем услуга, т. е. чем совокупность нематериальных элементов, более или менее субъективных, даже эмоциональных, связанных с этой услугой.

Странно!
Нужно проверить этот парадокс, проанализировать и понять его, так как он является одной из лучших иллюстраций конфликта между двумя капитализмами. С этой целью нужно вернуться далеко назад, к истокам страхования, или скорее, к двум совершенно различным истокам страхования: альпийскому и морскому.
Древнейшие истоки страхования находятся в высоких долинах Альп, где во второй половине XVI века крестьяне организовывали первые общества взаимопомощи. Из этой альпийской традиции исходит целая серия организаций общественной помощи страхованию: гильдии, корпорации, профессиональные союзы и общества взаимопомощи. Альпийская традиция рассматривает риск как общее дело: каждый индивидуум вносит свою лепту, относительно независимо от вероятности его личного риска. Таким образом возникает солидарность, перераспределение внутри сообщества.

Эта традиция поддерживает свою марку в географическом ареале, где она зародилась (в Швейцарии, Германии), и в других странах за пределами Альп, у народов, обладающих сходным чувством солидарности и взаимовыручки, как например в Японии.
Другое происхождение страхования морское. Это ссуда под грузы, подвергающиеся большой опасности, на венецианских и генуэзских кораблях, что впоследствии получило широкое развитие в Лондоне. Страхование обретет свою характерную форму в таверне какого-нибудь Ллойда в Лондоне при оформлении грузов чая, погружаемых на английские суда.

Эта традиция отличается от альпийской: она меньше заботится о безопасности, чем о выгодном использовании риска. Здесь речь идет не о перераспределении или солидарности, но о наиболее точной оценке вероятности риска каждого.
Различные истоки страхования объясняют истинный выбор общества: в альпийской системе страхование является формой организации солидарности; в морской модели оно, наоборот, стремится солидарность разбить ненадежностью контрактов и особенно гиперсегментацией тарифов. С одной стороны, страхование является подтверждением, с другой отрицанием общественной связи.
Вот почему оба истока страхования сегодня особенно отчетливо проявляются в обеих моделях современного капитализма. С одной стороны, существует англосаксонский капитализм, основанный на господстве акционера, на предпочтении, оказываемом краткосрочной финансовой прибыли и вообще индивидуальному финансовому успеху; с другой рейнский капитализм, где забота о долгосрочном результате и предпочтение, оказываемое предприятию, задуманному как сообщество, объединяющее капитал и труд, являются приоритетными целями.


Сегодня сложились две в корне противоположные логики страхования в соответствии с их происхождением. Именно на этой противоположности основаны (с самого образования ЕЭС, но особенно после единого Акта 1985 г., подготавливающего создание единой системы страхования) возникшие в Европе дебаты.

Они неизбежно соотносятся с двумя моделями.
Альпийская модель характеризуется, в частности, существованием единого и обязательного тарифа страхования гражданской ответственности автомобилистов. Этот обязательный и единый тариф продолжает существовать в Швейцарии, Австрии, Германии и Италии.

Во всех этих странах страхование относится к сфере взаимовыручки, солидарности.
В англосаксонских странах, наоборот, морское происхождение страхования приводит к тому, что страхование зависит в основном от финансовой сферы и мира торговых сделок. Даже для обязательного страхования автомобиля тарифы совершенно разные, отсюда разобщение рисков по сегментам рынков.
Два больших типа учреждений символизируют эту противоположность между альпийской и морской моделями страхования.
Не случайно перестрахование, деятельность, требующая максимума надежности и постоянства, выбрало своими столицами два альпийских города Мюнхен и Цюрих, где развеваются знамена компании MUnchener Rtick и Швейцарской компании перестрахования. Мюнхен также является резиденцией первой европейской компании Allianz; Цюрих резиденция компаний Zurich и Winterthur. И, наконец, у подножия Альп в Триесте находятся компании Generali и Riunione Adriatica Sicurita. Все они входят в число подлинных украшений европейской системы страхования.

Мюнхен, Цюрих и Триест три столицы страхования относятся к модели, которую история и география называют буквально альпийской моделью. Сохраняя прочные основы, эта модель все чаще и чаще осаждается сторонниками морской модели, что подкрепляется неоамериканским течением.
Символом морской системы страхования является компания Lloyd2 в Лондоне, которая сохраняет, как печать своего морского и авантюрного происхождения, правило, согласно которому каждый из ее членов, 25 000 имен, должен отвечать всем своим имуществом в качестве гарантии рисков, которые ему, возможно, придется оплатить. Компания Lloyd, международная известность которой остается огромной, испытывает серьезный кризис, характерный для периода новых проблем англосаксонского мира: это кризис доверия финансирующих органов (имен) к подписчикам, которые не сумели устоять перед искушением пойти на непредусмотренный риск. Добиваясь успеха за короткий срок, подписчики действовали согласно методам финансов и славы.

Они быстро захватывали рынки и, получив комиссионные, ’мимоходом добивались больших прибылей. Но теперь наступило время долгосрочности.

Нужно платить компании Lloyd так же, как и Америке.

Противники могущественной альпийской модели страхования

Основной постулат альпийско-рейнской модели капитализма в целом и в области страхования в частности это постулат общности интересов, объединяющей различные структуры предприятия с одной стороны, предприятие и клиентуру с другой.
В недавнем исследовании Института предпринимательства отмечается, что немецкие предприятия обязаны своей эффективностью существованию высокой степени социального согласия, а также солидарности в управлении и защите дел между правлением и акционерами.
Что хорошо для предприятия, то хорошо для его клиента таков постулат Службы контроля страхования в Германии. Из этого вытекает прежде всего, что сектор страхования уклоняется от общего права на конкуренцию и от юрисдикции Службы картелей.

В 1988 г. президент Службы картелей выразил недоверие Службе контроля страхования, которая видит защиту интересов клиента в гарантии платежеспособности страховщика. Ее основная задача делать все, чтобы немецкий страховщик не потерял деньги, т. е. она обязана быть прибыльной.

Следовательно, Служба контроля не выполняет своей роли защитника интересов клиента. Поскольку ни на кого другого эта роль не возложена, то вполне нормально, чтобы я, Служба картелей, возложил ее на себя.
Шум, вызванный этим заявлением, в основном ничего не изменил. В 1991 г., накануне единого рынка, в Германии, как и в Швейцарии, остался тариф, предусмотренный для обязательной гражданской ответственности автомобилиста. В Швейцарии этот тариф установлен паритетной комиссией, куда входят представители застрахованных лиц.

В Германии каждая страховая компания начисляет свой тариф и представляет его Службе контроля страхования.
Максимальная прибыль в 3% оставлена на усмотрение страховщика. Подчеркнем необязательный характер этой прибыли.

Следовательно, прибыль не является конечной целью предприятия, но является добровольным дополнением к его деятельности!
Постараемся лучше понять, что это означает. Являетесь ли вы хорошим или плохим водителем, молодым или старым, мужчиной или женщиной, не имеет значения: за одинаковую машину вы платите одинаковый тариф во всех страховых компаниях.
Конкуренция, следовательно, касается только качества обслуживания (быстрота и щедрость возмещения ущерба). Наблюдается почти всеобщая солидарность и взаимопомощь, вследствие чего хорошие водители должны платить за плохих. В 1985 г. это взволновало одну большую немецкую компанию. Она констатировала, что процент несчастных случаев, возникающих по вине иммигрантов, выше, чем по вине собственных граждан. Подобное открытие побудило компанию внести предложение, чтобы тариф в 100% для немцев был доведен до 125 для греков, до 150 для турок и до 200% для итальянцев.

Этот критерий оборота, явно противоречащий принципу недопустимости дискриминации между странами ЕЭС, не был принят. Таким образом, все альпийские страны сохраняют единый тариф, как и Япония, где даже число страховых компаний ограничено законом: 24 по страхованию имущества и 31 по страхованию жизни.

Закон keiretsu, т. е. закон большой семьи, все члены которой солидарны (хозяева и рабочие, клиенты и поставщики), обеспечивает процветание больших японских страховых компаний.
Одним из наиболее важных элементов, создающих атмосферу спокойствия в страховых компаниях альпийских стран, является стабильность клиентуры. При многорисковом страховании жилья по немецким правилам до 1988 г. заключался контракт на десять лет; комиссия БЭС добилась сокращения срока этого вида страхования до пяти лет, тогда как в большинстве других стран практикуется годовой контракт.

Кроме того, средняя продолжительность контракта по страхованию жизни в Германии составляет тринадцать лет, в то время как в Великобритании только шесть лет.
Жесткость подобной системы таит в себе риск склероза, явлений, вступающих в противоречие с интересами потребителя. Но нельзя тем не менее осуждать эту систему столь прямо.

Альпийская модель страхования вписывается в ансамбль социальных ценностей, где взаимное доверие, стабильность взаимоотношений в строгом соответствии с контрактом лежат в большой степени в основании стабильности клиентуры.
В альпийской модели преимущество, отдаваемое предприятию перед клиентом, сочетается с преимуществом правления над держателями акций, что не свойственно сектору стра-хования. Управление тем сильнее, чем более коллективным оно является, общее руководство осуществляется правлением.

Власть наблюдательного совета ограничена назначением и отзывом членов правления; совет следит за соблюдением интересов акционеров и персонала, представленного внутри компании.
Это представление персонала часто осуществляется профсоюзными функционерами, не имеющими прямого отношения к предприятию. Возникающая отсюда стабильность благоприятствует тому, что в управлении предприятиями отдается предпочтение долгосрочным результатам.
Каждый знает, что поглощения практически не происходят ни в Японии, ни в Швейцарии, ни в Германии. В Германии приблизительно в трети фирм акции имецные, а уставы часто содержат следующее ограничение: Передача акции другому владельцу разрешается только с согласия компании.

Если правление, законный представитель компании, откажет в подобной передаче, оно может, еще и в наши дни, позволить себе, иногда в течение довольно длительного срока, никак не аргументировать этот отказ.
Следовательно, вы можете купить на бирже акцию подобной компании, но, пока эта сделка не будет зарегистрирована, вы не получите ни права голоса, ни права участия в увеличении капитала. То же характерно и для Швейцарии, где наиболее известным примером является случай со страховой компанией Genevoise, 14% акций которой приобрела компания Allianz; руководство компании Genevoise отказало в регистрации акций, и Allianz не имела права голоса.

Компания Zurich символически купила большую часть компании Genevoise.
Разумеется, все больше и больше голосов, особенно в Брюсселе, поднимается против некоторых аспектов альпийской модели в области страхования: является ли сообщество взаимных интересов между страховщиком и страхуемым a priori таким же надежным, каким предполагается? Не влечет ли за собой единый тариф ослабления настоящей конкуренции? Поскольку немецкие страхователи не имеют стимулов к повышению эффективности своего руководства и сокращению коммерческих расходов, то не вступает ли эта модель неизбежно в противоречие с интересами клиентов? Опираясь на данный критический анализ, Брюссельская комиссия при подготовке директив так называемого третьего уровня ставит задачу установить настоящую конкуренцию на альпийских рынках, которые сегодня сверхпротежиро-ваны.

Это эквивалентно распространению по всей Европе англосаксонской модели организации страхования, т. е. морской модели англосаксонских стран.
В альпийской модели страхование это прежде всего институт, налаженная работа которого требует строгой регламентации закона рынка. В англосаксонской модели страхование это прежде всего рынок, подчиняющийся общим законам конкуренции, где специфика компаний ограничивается применением правил разумного поведения.
Альпийская модель характеризуется финансовым могуществом компаний, которые (почти единственные в мире) могут проводить амбициозную политику внешнего роста за счет собственных фондов. В противоположность альпийской морская модель усиливает свое идеологическое влияние, одновременно ослабляя в финансовом отношении самые прославленные страховые компании.
Это особенно ясно видно на примере страхования гражданской ответственности водителя автомобиля, поскольку в развитых странах, где все водят машину, такое страхование обязательно и этот вопрос интересует самое большое число людей. Это тем более наглядно, что такой вид страхования позволяет обнаружить чрезвычайное разнообразие природных условий, на фоне которых производится страхование, и их политико-социальное значение.

Все крупные политические и социальные заботы в передовых демократических странах в будущем будут тесно связаны с вопросом о моделях страхования. Об этом заявлено в калифорнийских дебатах вокруг Предложения 103.

Английский опыт (или стоимость, создаваемая невидимой рукой)

Во всех англосаксонских странах тарифы на страхование автомашин полностью свободны. Приступим к рассмотрению британского опыта.

Этот опыт заключается в тарифной рационализации.
Поскольку клиент король (акционер тоже!), то страховой агент, представляющий его интересы, предлагает ему наилучший тариф, оформленный наиболее рациональным образом: сведения о клиенте, его адрес, тип деятельности и его машина определяют позицию в модели подсчета очков, т. е. при дифференциации тарифа. Тарифы, предлагаемые приблизительно двадцатью страховыми компаниями, мгновенно появляются на экране страхового агента в возрастающем порядке.

Это суммарный тариф, включая комиссионные; комиссионные, не представленные, но подразумеваемые, устанавливаются совершенно произвольно.
В то время как стабильность системы страхования в альпийской модели опирается на распределение по эксклюзивным сетям, работающим в пользу компании, морскому миру соответствует каботаж страхового агента. Страховые компании, осуществляющие свою деятельность через страхового агента, играют основную роль не только благодаря своей доле на рынке, но также благодаря деятельности по оценке ущерба при катастрофах, даже при определении характера продукции. В альпийской модели преобладает тип страховой компании-королевы; в морской модели страховая компания играет роль матушки-разносчицы, ее основная функция продать дешевле идентичную продукцию то в одном, то в другом сегменте рынка, одновременно соблюдая правила разумного поведения.

Распределение через страхового агента тарифное, но современная деятельность англосаксонских рынков страхования частных лиц вызывает вопрос: не предпочтительней ли, в долгосрочных интересах самих потребителей, поддерживать между различными сетями распределения некое равновесие, как это имеет место во Франции?
Действительно, с того момента, когда информация стала поступать в реальном времени и когда продукция по определению идентична (поскольку тарифы отображаются на экране страхового агента в порядке возрастания цен), исчезает преимущество, заключавшееся в возможности сравнения при введении инноваций. Чтобы эта система достигла своего логического завершения, нужно, чтобы продукция была полностью сопоставима ц время от времени заменяема. Иначе говоря, нужно избегать инновации.

Теория здесь подтверждается практикой. Согласно теории, в сети, где информация циркулирует в реальном времени, преимущество, заключающееся в возможности сравнивать инновации, теряется.
В модели рынка чистой и совершенной конкуренции экономика это такая система рынков, на каждом из которых покупатели и продавцы однородных товаров столь многочисленны, что никто из них не может повлиять на цену, по которой эти товары обмениваются. Эта цена или механизм цен выступает в качестве сигнала, который предоставляет всю информацию, необходимую для распределения продукции и факторов производства, соответствующих оптимальной ситуации (Encyclopedic ёсопотщие. McGraw-Hill; ed. fr.

Economica. 1984, article Capitalisme).



Содержание раздела