d9e5a92d

Проблема анализа структуры социальной идентичности

Маслоу включал ее в число потребностей роста, которые удовлетворяются в социальных отношениях [164], а Мюррей обозначил ее как потребность в аффилиации [241].
За последние годы во многих странах мира были проведены многочисленные исследования этого вопроса, направленные на понимание динамики этой мотивации, ее влияния на различные психические и поведенческие характеристики. Например, исследовалась роль мотивации самоуважения в достижении успеха [28, 333].

Данные показывают, что дифференциация между членами вне и внутри группы повышает самоуважение и тем самым способствует успеху [305, 391, 395].
В других экспериментах изучалась связь самоуважения с предубеждениями. Эта тема особенна актуальна сегодня в связи с необходимостью управления многочисленными социальными конфликтами. Была выявлена позитивная связь уровня самоуважения с характером предубеждений, что позволило логически предположить, что к собственной группе возникает позитивное отношение, и движение к достижению и сохранению позитивной личной и социальной идентичности прямо ведет к определенному ментальному или социальному устройству межгрупповых и внутригрупповых отношений, которое усиливает позитивную внутригрупповую дифференциацию [315].

Поэтому проявлениями этой дифференциации могут быть предубеждение и враждебность, идущие от негативного оценивания других групп [348, 472].
Исследования показали, что предубеждения по отношению к различным меньшинствам, порождаемые большинством членов группы, имеют свою стоимость для общества: цену игнорирования; цену моральной амбивалентности; экономическую цену [457]. Из этого следует организационный вывод о том, что мотивацию самоуважения необходимо учитывать в плане развития демократического общества, которое должно давать возможность уважать себя всем законно существующим группам.
Надо отметить, что мотивация самоуважения признается основной в перечне побудительных причин идентификационного поведения. В вопросе содержания мотивации многие исследования развивают теорию социальной идентичности, согласно которой социальная идентичность - это категория, выражающая тождественность самому себе.

Индивиды стремятся достичь позитивной разницы с другими людьми через эту категорию для увеличения и сохранения самоуважения. Поэтому исследования направлены на понимание того как идентичность связана с категориями группового членства и поведением человека [390].
В то же время появляется все больше исследований, которые показывают, что существуют и другие виды мотивации самоидентификации, в частности, мотивация достижения хорошей психологической структуры группы [390], сокращения, смены группы [391, 426], противоречия в мотивации [473] и т.д.
Оригинальный подход к исследованию мотивации
идентификации развивает Н.М. Лебедева, которая на основе результатов этнопсихологических исследований трансформации социальной и этнической идентичностей на постсоветском пространстве строит вектор изменения процессов идентификации от потребности в самоуважении к потребности в смысле [144, 145]. Автор аргументирует, что в нестабильном обществе в целях лучшей адаптации к меняющимся условиям у людей проявляется тенденция определять себя через те социальные категории, принадлежность к которым не является престижной или уважаемой.

Проблема идентификации в этой ситуации состоит в том, чтобы сначала найти свою группу, определиться в неопределенной социальной реальности, поэтому ведущей может стать именно потребность в смысле, а не самоуважении [144, с. 51].
Кросс-культурные различия в мотивации идентификации выявлены, например, в исследовании П. Млиски и Н. Эллемерс, которые показали, что кроме мотивации самоуважения (быть лучше) в идентификационных процессах действует мотивация отличия (быть отличным от других). Они выявили на примере изучения стереотипов у польских и голландских студентов, что в некоторых случаях стремление к обретению собственной национальной идентичности является более важным, чем создание позитивного национального имиджа [363].
В исследовании этнической идентичности, проведенном Г.У. Солдатовой, рассматриваются три тесно взаимосвязанных видов мотивов: аффилиативные (мотивы привязанности), статусные (мотивы самоуважения и достоинства), архитипические (мотивы безопасности). В них выражаются три составляющие потребности в этничности: потребность в этнической принадлежности, потребность в позитивной этнической идентичности, потребность в этнической безопасности [241, с. 28-29].

Все эти потребности можно отнести к базисным.
Таким образом - самоуважение рассматривается как основной, но не единственный мотив внутригрупповой дискриминации при допущении, что есть также и другие важные мотивы, такие, как самосохранение или самооценивание [391]. Но также можно отметить наличие и других мотивов, которые вызывают идентификационный процесс, например, не быть одному, самооценивание, знание себя, самоусиление и т.д.

В целом можно сказать, что вопрос о мотивационной стороне идентификационного процесса изучен еще явно недостаточно.
В эмпирической части нашего исследования будут рассматриваются три составляющие мотивации идентификации: архитипические (потребность в самосохранении), мотивы самоуважения и мотивы развития. Мы исходим из того, что в зависимости от преобладающего уровня идентичности можно говорить о ведущей мотивации, которая поддерживает личность на этом уровне и придает направление поиску своего места в социальной структуре.

Более того, по нашему мнению, по выраженности той или иной мотивации в структуре личности можно сформулировать гипотезы и о ведущем уровне идентичности.

Проблема анализа структуры социальной идентичности

Трудности изучения структуры социальной идентичности связаны с тем, что для большинства исследователей этот вопрос, во-первых, был производным от вопроса о ее развитии, а во-вторых, конкретные решения его, по сути, не выходили за рамки эриксоновского деления идентичности на персональную и социальную [28]. Кроме того, вопрос о структуре идентичности тесно связан с общими методологическими позициями автора, которые, как было показано в предыдущих главах, достаточно противоречивы и не позволяют выйти за пределы сложившихся стереотипов в изучении этого вопроса.
Проблема целостности социальной идентичности вытекает
из работ многих авторов. К этой идее приходят, когда анализируют происхождение идентичности [167, 351, 468], подчеркивают ее основную функцию, которая заключается сохранении целостности и непрерывности Я несмотря на социальные изменения [309, 358, 359, 423 и др.].
Но также можно отметить работы, где социальная идентичность рассматривается как феномен, но не как некоторая целостность, являющаяся предметом специального изучения (М. Бревер, Д. Майерс, С. Холл, М. Ярумович и др.). Также достаточно большое количество исследований направлено посвящено отдельным видам идентичности (этническая, профессиональная, гражданская и т.п.) и направлено на анализ их признаков, способы конструирования, зависимость от социального контекста [241, 277, 274, 317 и т.д.].

Эти работы показали, что проблематика социальной идентичности еще не заняла места, адекватного тому значению, которое она имеет для круга проблем социальной психологии.
При анализе психологической структуры социальной идентичности необходимо учитывать сложившиеся представления о структуре явлений. Под структурой подразумевается совокупность устойчивых связей между множеством компонентов объекта, обеспечивающих его целостность и тождественность самому себе [211, с. 387].
Важно подчеркнуть, что представление о структуре проводится на основе принципа системности, т. е. психическое явление рассматривается как система, не сводимая к сумме своих элементов, обладающая структурой, а свойства элемента определяются его местом в структуре [211, с.363]. Конфигурация и характер связей внутри системы и являются ее структурой, остающейся неизменной при изменениях (в определенных пределах) системы, например, при изменении состава элементов [211, с. 387].
Согласно точке зрения В.В. Новикова, любая структура представляет собой единство целого и составляющих его элементов, что предполагает между целостностью и каждым элементом наличие ряда сложных подструктур, т.е. промежуточных структур различных уровней.

При переходе от структуры более высокого уровня к структуре более низкого уровня или (что то же самое) при выделении подструктур различного уровня следует руководствоваться принципом необходимости и достаточности. Это значит, что каждый раз число подструктур целого должно включать в себя все элементы этого целого и вместе с тем не должно быть более того. Степень зависимости сущности целого от каждой из его подструктур не равнозначна.

Есть более или менее существенные для целого подструктуры, но не может быть совсем не существенной подструктуры целого [183, с. 56].
Структура - это не просто единство целого, связей подстуктур с целым, а многоэтажная пирамида, каждый этаж которой является одновременно основанием для следующего и немыслим без него, хотя автор предполагает и наличие других конструкций [183].
Традиционно структура (от лат. structura - строение, расположение, порядок) понимается как совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих сохранение его основных свойств при различных внешних и внутренних изменениях; основная характеристика системы, ее инвариантный аспект [263]. Поэтому при анализе структуры практически неизбежно обращение к понятию системы, что делает еще более сложным изучение психологической структуры социальной идентичности. Проблема в том, что в различных научных направлениях существуют свои толкования понятия системы. Например, в работе В.Н.

Садовского приводится более 30 определений системы, которые используются в различных областях науки и практики [180]. Поэтому очень важно при планировании исследования очертить границы изучаемого явления.

В нашей работе мы опираемся на понятие системы, разработанное в рамках концепции системогенеза профессиональной деятельности В.Д. Шадрикова [278].

Кроме того, мы учитываем те представления о системе, которые сложились в конструктивистской психологии Дж. Келли [403].


Согласно концепции системогенеза, которая широко применяется при анализе психологических явлений [112, 180, 205, 279, 280 и др.], система -это структура, рассматриваемая в отношении определенной функции, отвечающая следующим критериям: 1) нечто целостное, отличное от окружающей среды; 2) целостность носит функциональный характер; 3) целостность, дифференцируемая на конечное множество взаимосвязанных элементов, обладающих качественно-количественной определенностью; 4) отдельные элементы взаимодействуют в соответствии с общей целью и назначением системы; 5) свойства системы не сводятся к свойствам образующих ее компонентов; 6) система находится в информационном и энергетическом взаимодействии с окружающей средой; 7) система изменяет характер функционирования в зависимости от информации о полученных результатах; 8) системы обладают свойствами адаптивности [180, с.210].
Используемые в литературе понятия система, и функциональная система при таком подходе являются синонимами, поскольку система всегда носит функциональный характер. Динамическая система - это система, развивающаяся во времени, изменяющая состав входящих в нее компонентов и связи между ними при сохранении функции [278].
Поэтому когда говорят о структуре, то обычно имеют в виду некоторую целостность, элементы которой связаны друг с другом определенным образом, при этом важны и связи и особенности (свойства) последних.
Система - это структура, но более совершенная, настроенная на достижение определенной цели, при этом успешность достижения цели функционирования системы определяется не столько свойствами отдельных ее компонентов, сколько характером их взаимосвязей и взаимовлияний. Чем совершеннее организация элементов, тем теснее их взаимосвязи, тем эффективнее работает система. Любая система - это структура, но не каждая структура обладает признаками системы.

На ранних этапах системогенеза объект выступает лишь как структура и только в процессе функционирования и развития приобретает системные свойства. Один и тот же результат может быть получен в результате функционирования разных по структурным характеристикам систем; одни и те же элементы могут образовывать разные по целевому назначению системы [180].
Процесс развития системы рассматривается как системогенез и означает формирование компонентного состава, установление и совершенствование взаимосвязи элементов, их развитие, т.е. оптимизацию исходной структуры в соответствии с назначением (целями и функциями) системы [180]. Поскольку компоненты или элементы структуры, системы - это условно неделимые и относительно сопоставимые ее части, то компонентный анализ структуры, системы представляет собой определение совокупности элементов, образующих структуру, систему. Функция (элемента, системы, структуры) -продуцирование определенного результата [180, 278].

Следовательно, структурно-функциональный анализ - это определение значимых связей элементов структуры и их функционального значения в плане обеспечения достижения цели.
Эти представления о системе и структуре явления дополняются идеями о психологической системе, которые разрабатываются в рамках конструктивного альтернативизма, в частности, предполагается, что любая психологическая система имеет определенный диапазон пригодности и фокус пригодности. Внутри событийной области системы есть подобласть проблем, где эта система имеет тенденцию работать лучше всего [117]. Каждый человек создает свои собственные способы видения и понимания мира, в
котором он живет, социальных взаимоотношений и
взаимозависимостей. Согласно этому видению он строит конструкты и применяет их к сложившимся социальным отношениям.

Время от времени его конструкты организуются в системы - согласно Келли, группы конструктов, объединяемые субординатными и суперординатными отношениями. Поэтому одни и те же представления о себе могут часто рассматриваться в свете двух или более систем, которые имеют специфический фокус и ограниченный диапазон пригодности.
Социальная идентичность - это индивидуально-личностная характеристика, которая придает человеку определенность, задает границы его места в социальном мире.
Структура социальной идентичности представляет собой совокупность устойчивых связей между компонентами идентичности, которые обеспечивают ее целостность и тождественность самому себе. В связи с этим можно выделить генетически и онтологически разные подструктуры (уровни).

В реальности компоненты структуры (системы) идентичности взаимосвязаны. Качественное своеобразие идентификационной структуры определяется содержанием отдельных компонентов и их взаимосвязей.
Функция структуры социальной идентичности заключается в обеспечении приспособления к новым социальным условиям и сохранении определенности.
Мы считаем, что главный фокус пригодности идентификационной системы находится в зоне сохранения определенности и приспособления к изменяющимся условиям социальной среды. Напрашивается аналогия идентификационной системы с индивидуальностью в плане обеспечения неповторимости человека, его сходства с одними и отличия от других.
Поэтому в структуре идентичности, так же как и в структуре индивидуальности, можно выделить компоненты, обеспечивающие
адаптацию человека как биологического существа (индивид),
субъекта деятельности (субъект) и субъекта общественных отношений (личность) [14]. В генетическом плане эти структуры представляют собой уровни индивидуальности. Каждая подструктура (уровень) образуется взаимосвязанными элементами, которые в процессе познания могут выступать как самостоятельный объект исследования, обладающий собственной качественной определенностью.

На каждом из уровней появляются свои специфические закономерности развития и функционирования, отличные от закономерностей других уровней [165], вместе с тем имеют место общие закономерности развития и функционирования индивидуальности как некоторой целостности, которые действуют в отношении всех ее элементов и подструктур (уровней): закон функционирования целостности развития, неравномерность, гетерохронность, стабильность развития, его кумулятивный характер, закон социального опосредования развития и др. [180, с. 213].
Исследователи социальной идентичности исходят из того, что это явление имеет сложную структуру, поэтому изучение направлено на выявление отдельных компонентов идентичности, значимых связей между ними, иерархического упорядочения элементов.
Количество идентичностей ограничено, несмотря на множественность группового членства, которое усиливается пространственно- временными характеристиками идентичности [28]. Существует определенная иерархическая структура идентичности, в которой лишь немногие представления о своем групповом членстве оказываются значимыми для поведения и мышления.

Можно говорить о системе идентичностей, о структуре этой системы, системо-образующем факторе, критериях поддержания целостности, мотивах. Поэтому конечное количество идентичностей не может быть большим.

Каждый человек специфичен. В экспериментах, проведенных нами было выявлено, что человек может назвать достаточно много своих социальных признаков. Но лишь несколько из них будут играть существенную роль в его жизни и заслуживать особого внимания, в то время как остальные оказываются ситуативными и незначительными.

Вопросы о том, какие характеристики преобладают в структуре социальной идентичности (ролевые, ситуативные), а также о сознательном и бессознательном членстве в группе являются очень сложными.
Попытки построить упорядоченную модель идентичности выявляют сложность и противоречивость этого вопроса [119, 244. 297, 345, 358, 359 и др.].

Трудным для изучения является вопрос о взаимовлиянии различных видов идентичности, иерархическом построении социальной идентичности [297]. По мнению многих авторов, социальная идентичность имеет сложную структуру, в которую включаются элементы субъективной схемы, отражающей принадлежность к социальным общностям, а также убеждения и ценности, в которых проявляется единство активизирующего, оценочного и смыслового функционального значения идентичности [241, 297].
Первым упорядочил различные виды идентичности Дж. Тернер, выдвинув гипотезу о существовании трех уровней самокатегоризации - уровней идентичности [499, 503]:
- суперординатный высший уровень - определение себя как человеческого существа;
- промежуточный (средний) уровень - определение себя в терминах группового членства, например, профессиональных;
- субординатный, подчиненный уровень - определение себя как уникального индивида.
Практически все эти уровни категоризации выявляются при ответах на вопрос теста Двадцать утверждений [138, 150]. Выделение этих уровней весьма относительно, поскольку они тесно взаимосвязаны друг с другом.

Кроме того, они так организованы, что включают в себя друг друга: высшая категория включает в себя все низшие. В дальнейшем эта гипотеза проверялась в различных работах, которые в основном конкретизировали данные уровни [328, 329, 397 и др.].
Обращая основное внимание на промежуточный уровень, Тернер определяет социальную идентичность как общую сумму личностных идентификаций, которые являются специфическими социальными категориями, интернализованными в когнитивный компонент Я-концепции.
В современных социально-психологических работах, выполненных в рамках концепции Тернера, заложенное в ней представление об иерархичности самокатегорий нашло свое более конкретное воплощение.
Актуальным направлением в области исследования социальной идентичности является изучение взаимодействия или взаимовлияния различных уровней и видов идентичности. В современном мире благодаря развитию системы коммуникаций, происходит резкое увеличение субъективной причастности к различным реальным и виртуальным группам [28, 283].

Это же создает трудности и в отнесении себя к какой-либо группе, а также в выстраивании собственной иерархии идентичности.
В экспериментальных исследованиях социальной идентичности достаточно сложно смоделировать и проконтролировать участие индивида в нескольких группах. Как отмечалось выше, на сегодняшний день исследователи ограничиваются 3-4 такими группами. В реальности групповое членство может быть достаточно широким.

Например, в ответах на тест Двадцать утверждений студенты называют от 5 до 10 социальных характеристик, что может быть гораздо больше при использовании другой техники [513].
Особенно трудным для изучения является вопрос о иерархической соподчиненности и противоречиях в структуре идентичности [119, 295, 244, 413]. Например, Л. Чанте изучает взаимовлияние социальной идентичности, связанной с этносом или расой, и социальной идентичности, опирающейся на личные убеждения, в условиях, когда эти идентичности приходят в противоречие друг с другом [345].
Интерес к исследованию иерархического построения социальной идентичности становится все более явным, однако вопросы о взаимовлиянии различных социальных идентичностей, а также о противоречиях внутри идентификационной структуры личности, на наш взгляд, остаются еще слабо изученными.
Перспективным направлением современных исследований в области взаимосвязи и взаимовлияния различных видов идентичности являются работы М. Ярумович. Для понимания процесса социальной идентификации она использует тезис о том, что восприятие сходства между собой и другими ведет к развитию просоциальной вовлеченности (участию) и что восприятие сходства с другими - главная детерминанта привязанности к ним [397].
М. Бревер использует обращение к уровням социальной идентификации при изучении проблемы социальных дилемм, т.е. процесса социального выбора в затруднительных условиях [328, 332]. Она считает, что групповая идентификация обеспечивает основу для решения социальных дилемм в зависимости от предположения, что социальная идентичность соответствует различным уровням коллективной взаимозависимости.

К членам коллектива автор относит тех, кто имеет доступ к общим ресурсам или услугам и понимает при этом, что персональное использование этих ресурсов влияет на возможности всех других членов. Вклад социальной идентичности в кооперацию в условиях социальных дилемм может зависеть от того, является ли эффект общего категориального членства одинаковым в разных по размеру и признакам группах.
М. Бревер и Ш. Шнейдер описывают эффект социальной идентичности, когда люди находятся в конфронтации с социальными дилеммами [331]. Социальная идентификация может помочь уменьшить тенденции деструктивной конкуренции с группами, когда цена внутригрупповой связи не увеличивается.

Должны быть более высокие по субординации цели, чтобы индивиды стремились к лучшей кооперации.
Одной из наиболее сложных задач исследований в области самокатегоризации является изучение так называемого многочисленного группового членства. Понятно, что социальный мир создан из большого количества групп и каждый человек одновременно принадлежит к многочисленным группам и имеет соответственные установки, признаки, характеристики.

Проблема заключается в том, чтобы выяснить, а действительно ли причиной того или иного уровня фаворитизма является членство в нескольких группах. В рамках ТСИ человек изучается как член двух групп. Наличие третьих групп подразумевается.

При этом используются различные показатели изучения: коллективизм - индивидуализм [386 223], стабильность в самоконцепции - способность к изменениям [312].
Как показали исследования, провести качественный эксперимент на четырех и более группах по изучению эффекта категоризации очень сложно. Есть попытки выяснить, как влияет членство индивида в нескольких группах на уровень внутригруппового фаворитизма и межгрупповой дифференциации [337, 355, 508].
Эксперимент по изучению многогруппового членства строится чаще на четырех группах, в которых объединяются две дихотомии. Например, в исследовании, которое проводилось в Северной Ирландии, к дихотомии католик - протестант добавляется разный уровень стимуляции слабо
стимулированных и сильно стимулированных [314]. В этих
условиях уровень внутригрупповых религиозных пристрастий был ниже, чем в одинарной дихотомии на двух группах.
В большинстве экспериментов, посвященных данному вопросу, доказывается, что в условиях пересечения двух и более дихотомий уменьшаются внутригрупповые предубеждения и фаворитизм [356, 508].
По предположению Ж. Дешама, уменьшенное, но все еще очевидное внутригрупповое предубеждение могло быть продуктом возрастающего количества категорий, которые субъекты должны рассматривать [354].
В то же время есть и другие данные, которые показывают, что не всегда увеличение группового членства приводит к снижению внутригруппового фаворитизма. П. Оакес подчеркнула, что выделение категорий значимо детерминируется тем, как субъекты обычно конструируют межгрупповые ситуации и как они соответственно ведут себя. Когда осознание группового членства возрастает, расширяется само- категоризация, делая более вероятной межгрупповую дифференциацию.

Она доказывает, что обострение контраста при межгрупповом сравнении усиливает межгрупповую дифференциацию [437].
Современные исследования внутригрупповых связей больший акцент делают на изучении реальных социальных групп, чем лабораторных. В реальной жизни межгрупповая дискриминация между тремя группами встречается достаточно часто.

В качестве аргумента приводится война на Балканах между сербами, хорватами и мусульманами [314]. Психологи изучают, как влияют на межгрупповую дифференциацию сходства и различия между группами, природа общественного сравнения, например, экстремальные условия, и т. д. В целом идея о том, что многочисленное групповое членство несколько ослабляет эффект внутригруппового фаворитизма, становится все более популярной среди исследователей социальной идентичности [314].
В исследовании М. Бревер показано, что уровневое строение социальной идентичности может иметь применение в исследованиях различных аспектов меж- и внутри-групповых отношений. В ряде случаев эффект социальной идентификации может уменьшаться в плане интенсивности и направления как следствие изменения в иерархическом уровне социальной идентичности.

Бревер выявила, что при определенных условиях может возникать фундаментальное напряжение между потребностью в дифференциации и стремлением к предпочтению социальной общности. Трудности конструирования идентификации с большой социальной категорией связаны с размытостью идентификации и тенденцией внутригрупповой дифференциации [328, 329].
В этом исследовании проверяется эффект социальной идентичности в ситуациях социальных дилемм по отношению к различным уровням идентичности. Следуя основным уровням, предложенным Тернером, Бревер конкретизирует их в соответствии с целями своего исследования, допуская, что взаимозависимая группа будет концептуализироваться альтернативно как: простая группа в контакте с независимыми группами на том же уровне; коллектив, имеющий внутри одну - две подгруппы; группа индивидов.
На этой основе исследуются выборы, которые делают индивиды в ситуациях социальных дилемм в соответствии с различными условиями, на том или ином уровне социальной идентичности.
В русле психоанализа структура социальной идентичности предположительно включает в себя социальные характеристики, связанные с индивидуальными и личностными, главными из которых являются цели, ценности и убеждения. Наличие социальной идентичности сопровождается определенными чувствами, стремлениями, идеологией [294].
В рамках ролевой концепции структура социальной идентичности рассматривается как относительно устойчивое соотношение непроизвольно или произвольно выбираемых ролей в тех или иных социальных контекстах. Эта структура воспроизводится в ситуации взаимодействия как акцентируемая принадлежность к определенной общности, культуре в терминах, в которых Я дает определения данной ситуации и придает ей смысл [5].
Структура социальной идентичности, по мнению Ш. Струкера, включает в себя набор ролей, в которых концентрируются внутренние представления о себе в отношении к другим. На основе этих ролей образуется внутренняя схема социального Я, позволяющая производить поведенческий и жизненный выбор [469, 468, 469]. Личностная идентичность - это подсистема самопознания, которая состоит из черт, воспринимаемых как основные характеристики и в то же время основные специфические особенности Я [397].

Социальная идентичность по отношению к личностной рассматривается как противоположный полюс дихотомии. На основе экспериментальных исследований эти понятия разводятся следующим образом: социальная идентичность преобладает в случае, когда у человека наблюдается высокий уровень определенности схемы мы - другие и низкий уровень определенности схемы я - мы; личностная идентичность превалирует у людей с высоким уровнем определенности схемы я - другие и низким уровнем определенности схемы мы - другие.
В теориях социальной идентичности как части Я-концепции, как, например, в работах У. Дойза, структура социальной идентичности рассматривается по аналогии с пятью основными компонентами Я-концепции: этническая идентичность, академические способности, спорт, популярность, образ тела. Дойз ссылается на сравнительное исследование Я-концепции турецких и голландских подростков, в котором было выявлено,
что все эти компоненты имеют социальную окраску. Анализ
взаимосвязи между самоуважением и пятью компонентами идентичности показал, что имидж тела имеет наибольшее влияние на самоуважение и национальную идентичность. В исследовании делается вывод о том, что для формирования самоуважения и социальной идентичности, более широкой по сравнению с национальной, очень важны разделяемые сообществом нормы. Общие социальные ценности преодолевают культурные барьеры.

В этом смысле большая роль отводится совместному обучению [358, 359].
Дойз также описывает идентичность, которую можно назвать наиболее надежной в концептуальной системе, в терминологии автора - якорной. Она связана с тремя характеристиками: общими убеждениями, ценностями, которые организуют символические взаимодействия в различных сферах; точкой зрения на структурирование социального опыта, например, представлениями, которые поддерживают взаимосвязь между социальными группами и категориями типа гендерных; индивидуальным влиянием на представления.
Есть примеры комплексных подходов к структуре идентичности. Например, А.А.

Цуциев развивает, по сути дела, не только ролевой, но и ситуативный подход. Эта структура воспроизводится в ситуации взаимодействия как акцентируемая принадлежность к какому-либо групповому основанию, культуре в терминах, в которых Я склонно определять данную ситуацию, придавать ей смысл [277].
Автор считает, что хотя структуру идентичности можно рассматривать как устойчивый продукт социализации, но в определенной мере она выступает как функция конкретных типичных ситуаций и гораздо более подвижна в своих рутинных реконструкциях. Он рассматривает структуру идентичности как вероятностное включение личностью значимого для нее в данный момент контура связей, она есть выражение значимых типичных ситуаций и поэтому отчасти может быть описана через них.
В работах Т.Г. Стефаненко на примере исследования этнической идентичности выделяются следующие основные компоненты [244]: а) когнитивный (самоидентификация; выделение оснований этнической идентичности; содержание авто- и гетеростереотипов; представления о "дистанции" между своей группой и релевантными ей этническими группами); б) аффективный (чувство принадлежности к этнической общности; выраженность внутригруппового фаворитизма, проявляющаяся в этнических аттитюдах и направленности этнических стереотипов).
Итак, проблематика исследования социальной идентичности формировалась в русле нескольких научных направлений, что послужило причиной существования большого количества различных точек зрения на сущность и структуру этого явления. Но можно выделить и некоторые общие идеи, которые объединяют различные точки зрения, в частности, идею о том, что социальная идентичность является областью самосознания и в то же время личностной характеристикой. Она трансформируется под влиянием взаимодействия и накопления социального опыта, тесно связана с мотивационными и смысловыми компонентами личности. Остается открытым вопрос о психологической составляющей структуры идентичности, а именно, тех компонентах идентичности, которые образуют ее индивидуальное своеобразие, обеспечивают психологические последствия самоидентификации.

Также важный вопрос связан с трансформацией идентификационных структур, соотношением стабильности -нестабильности и прогнозирования в процессе изменения идентичности.

<

h2>



Содержание раздела