Значение для социологии ее истории
История социологии становится в таком случае не самоцелью, не самостоятельной и самодостаточной сферой знания, а лишь средством построения, обоснования или подтверждения собственной теории социолога или той, которая кажется ему предпочтительной. В некотором смысле это уже не история социологии, а проекция одной теории на всю историю социологической мысли.
И все-таки необходимы какие-то ориентиры, позволяющие отбирать важное, с тем чтобы включить его в историю социологии. Для обозначения таких ориентиров можно воспользоваться широко распространенным в истории науки понятием парадигмы.
Парадигма - это признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу [2, 11].
Парадигмы дают возможность отбирать наиболее существенные, па-радигмальные имена, понятия, принципы, теории, школы, направления, методы и т. п., оставившие глубокий след в развитии науки. Они же служат критериями периодизации истории социологии, обозначая временны е границы, начало и конец той или иной эпохи в развитии социологического знания.
Примеры парадигмальных понятий в истории социологии: прогресс, эволюция, структура, функция, институт, статус; примеры парадигмальных теорий, теоретических направлений и школ: эволюционизм, биоорганическая школа, функционализм, теория обмена; примеры парадигмальных имен в истории социологии: Огюст Конт, Карл Маркс, Эмиль Дюркгейм, Макс Вебер, Питирим Сорокин, Роберт Мертон.
Чем парадигмы удаленней от нас во времени, тем более бесспорным и очевидным выглядит их парадигмальный характер. И наоборот, чем они ближе к современности, тем больше расхождений внутри научного сообщества, тем сложнее определить, является ли парадигма парадигмой.
Хотя совершенно исключить элементы произвольности невозможно и при парадигмальном подходе к истории социологии, здесь они минимизированы благодаря тому, что в качестве критерия отбора и изучения тех или иных фактов истории науки берутся не субъективные предпочтения историка, а общепризнанные в научном сообществе достижения. Это позволяет давать достаточно полную и адекватную картину развития социологического знания.
Правда, общепризнанность в науке вообще, а в социальной науке в особенности, вещь весьма условная. Выражение сколько людей, столько и мнений в значительной мере применимо и к истории социологии.
Для этой науки характерны множественность парадигм, их одновременное сосуществование и борьба. Научное сообщество разделено на направления, течения, школы, сторонники которых привержены различным парадигмам.
Но и в этих условиях оно объединяется некоторыми общими научными представлениями, которые все-таки позволяют говорить о нем собственно как о сообществе.
Несмотря на все расхождения, научные дискуссии, теоретические баталии, всегда существует определенный набор понятий, теорий, концепций, признаваемых если не всем научным сообществом, то преобладающей его частью. Даже самые непримиримые научные противники зачастую втянуты в общий круг парадигмальных представлений и бывают гораздо ближе друг к другу в постановке и решении ряда проблем, чем им самим это кажется.
История социологии знает немало примеров такого рода.
Следует также иметь в виду, что существует различная степень универсальности, признанности тех или иных научных представлений: от полностью общепринятых до исповедуемых в очень узком кругу приверженцев.
Отмеченные парадигмальные представления, определяющие способы постановки и решения научных проблем в данный исторический период, составляют некоторый каркас историко-социологического знания. Но этого недостаточно. Как и во всякой истории, нам важно и интересно знать не только общее, но и специфическое, не только повторяющееся, но и неповторимое, не только универсальное, но и уникальное в развитии социологии. Воссоздание деталей, штрихов к портретам парадиг-мальных социологов, школ, направлений и т. п. может иметь существенное значение для понимания глубинных тенденций истории науки, особенно гуманитарной.
Многие серьезные, радикальные трансформации в науке нередко начинаются именно с незаметных изменений в деталях.
Парадигмы не возникают в готовом виде, они постепенно формируются, эволюционируют, складываются в систему представлений, с тем чтобы со временем смениться другими парадигмами или быть дополненными ими. Поэтому без изучения тех стадий формирования и развития научных представлений, когда они еще или уже не являются парадигмами, картина истории социологии будет неполной.
Кроме того, даже заведомо тупиковые (с теперешней точки зрения) маршруты, пройденные социологической мыслью в стороне от магистральных дорог, могут оказаться чрезвычайно важными и поучительными для дальнейшего развития социологического знания.
Значение для социологии ее истории
Существует одна особенность социологии как гуманитарной науки, вследствие которой история играет в ней значительно более важную роль, чем в науках естественных. Она состоит в том, что старые знания, теории, методы здесь не вытесняются новыми, не упраздняются ими полностью и навсегда.
Если речь идет о каких-то действительно серьезных научных достижениях, то невозможно сказать, что чем они новее, тем они значительнее. Это роднит социологию и, шире, гуманитарное знание с искусством, с художественным творчеством, где также невозможно выстраивать произведения разных эпох на разных ступенях некой единой лестницы достижений, утверждая, например, что Пикассо выше Рафаэля, Лев Толстой глубже Шекспира и т. п.
Ничто значительное в социологии не умирает. Оно может впадать в сон, иногда даже в летаргический, надолго выпадая из сферы актуального научного знания.
Но наступает время, когда научное сообщество вновь обращается к, казалось бы, навсегда похороненным идеям, и они вновь пробуждаются к жизни, актуализируются, становятся современными. А многие из очень старых идей вообще постоянно находятся в научном обращении. Идеи социологов такого далекого прошлого, когда еще и социологии, собственно, не было, по сей день остаются актуальными, действующими, работающими.
Например, идеи Аристотеля (IV в. до н. э.), Августина Блаженного (IV - V вв.), Ибн Хальдуна (XIV - XV вв.), Ш. Монтескье (XVII - XVIII вв.) и сегодня представляют отнюдь не только исторический интерес. Очевидно, что каждая эпоха в развитии социологии
по-своему, по-новому интерпретирует, прочитывает старые идеи, но при этом, подвергаясь новому прочтению, они все-таки остаются самими собой.
Из сказанного следует, что именно история социологии не только позволяет жить старым идеям, не только не дает им умереть, но и омолаживает их. Благодаря истории безгранично расширяется диапазон социологических знаний, понятий, теорий, принципов, методов, из которых может осуществляться выбор в процессе научной деятельности. Решая какую-то научную проблему, социолог всегда, явно или неявно, осознанно или неосознанно, соотносится с определенной традицией социологической мысли.
История помогает ему делать это осознанно, позволяя понять, где действительно новое, где хорошо или плохо забытое старое и как с помощью того и другого решать научные проблемы.
Таким образом, историко-социологическое знание, будучи самоценным, в то же время играет эвристическую роль, служит средством получения нового знания и способствует формированию науки будущего. Здесь еще раз подтверждается справедливость утверждения Байрона: Прошлое лучший пророк будущего.
Более того. Если исходить из того, что наука - это весь массив научного наследия, непрерывно пополняемого и обновляемого, в том числе и на наших глазах, то тогда оказывается, что в известном смысле история социологии - это сама социология.
История социологии исследует различные формы изменений научного знания: эволюционные, происходящие в рамках одной и той же парадигмы, и революционные, связанные со сменой парадигм в социологии. Она прослеживает не только инновационные процессы в сфере научного знания, но и процессы традиционализации знания, приводящие к становлению научной классики.
Конкуренция и конвергенция социологических теорий недавнего и отдаленного прошлого, их взаимовлияние, характер их распространения и восприятия все это входит в предмет истории социологии.
История социологии изучает как внутринаучные, так и вненаучные факторы развития социологического знания. Среди вненаучных следует особо выделить разнообразные социальные факторы.
Социально-историческая обстановка, социальные группы, нормы, ценности, институты оказывают прямое и косвенное влияние на процесс социологического познания. Поскольку социология непосредственно включена в объект своего изучения общество и представляет собой средство, с помощью которого оно познает само себя, исследование социальных факторов социологического познания особенно важно.
Отсюда тесная связь и частичное совпадение истории социологии с такими дисциплинами, как социология познания и социология социологии.
Основополагающую роль в развитии науки, в частности социологии, играет личность ученого. Поэтому значительное место в истории социологии занимает изучение комплекса факторов, связанных с этой личностью.
К ним относятся особенности его биографии, психологические черты, ценностные ориентации и т. д. Разумеется, главное в истории социологии - логика самого познавательного процесса, а не обстоятельства жизни и не свойства личности того или иного социолога. Но и без знания отмеченных обстоятельств и свойств эту логику часто трудно или невозможно понять.
Английский философ А. Уайтхед утверждал, что наука, которая не может забыть своих основателей, погибла. Этим он хотел подчеркнуть, что наука не может заниматься повторением старых истин, что она всегда представляет собой творчество, в результате которого рождается новое знание. Безусловно, это так.
Но наука, забывшая своих основателей, также обречена на гибель. Вот почему она нуждается в собственной истории, которая является своего рода биографией, коллективной памятью науки.
История социологии - это коллективная память науки об обществе. Амнезия, потеря памяти, означала бы, что эта наука прекратила свое существование или впала в детство.
История в социологии составляет один из важнейших элементов ее научного, профессионального самосознания.
Выше утверждалось, что представление об истории социологии основано на определенном видении того, что такое социология. Но не менее справедливо и противоположное утверждение: представление о том, что такое социология, определяется тем, как осмыслена ее история.
Не будем, однако, уподобляться тем немецким историкам, о которых Гегель говорил, что вместо того, чтобы писать историю, они всегда стараются определить, как следовало бы ее писать. От рассуждений о том, что представляет собой история социологии и каковы ее принципы, перейдем к ней самой. Но социология, а вместе с ней и ее история, возникли не сразу. До того был длительный период предыстории социологии или, выражаясь иначе, истории предсоциологии.
К этому периоду мы и обратимся в следующей лекции.
Литература
1. Филатов В. П. Народные науки в отечественной истории // Традиции и революции в истории науки. М., 1991.
2. Кун Т. Структура научных революций. М., 1975.
