Возможность научной объективности
Поэтому, утверждает Маркс, Мальтус хочет не производства ради производства, а лишь производства в той мере, в какой оно поддерживает или укрепляет существующий строй и служит выгоде господствующих классов4.
Ради этой цели Мальтус искажает данные науки. Из созданных
1 К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 124.
2 Там же.
3 Там же, с. 125.
4 Там же, с. 124.
ею предпосылок и добытых фактов он каждый раз извлекает только такие выводы, которые приятны (полезны) аристократии против буржуазии и им обеим против пролетариата1. Безоглядно смелым выводам Рикардо Маркс противопоставляет полные оглядок выводы Мальтуса, сфабрикованные в интересах господствующих классов вообще и реакционных элементов этих господствующих классов в особенности...2. А это означает, по мнению Маркса, только одно: ..Мальтус фальсифицирует науку в угоду интересам этих классов 3.
Фальсификацию Мальтуса Маркс оценивает как его глубокую низость в отношении науки, как его грех против науки, считая низким человека, стремящегося приспособить науку к такой точке зрения, которая почерпнута не из самой науки (как бы последняя ни ошибалась), а извне, к такой точке зрения, которая продиктована чуждыми науке, внешними для нее интересами4.
Низость Мальтуса Маркс видит также в его цинической беспощадности к угнетенным классам. К ним беспощаден в интересах производства и Давид Рикардо, но, в практической жизни, подчеркивает Маркс, он, поскольку это возможно без греха против его науки, всегда филантроп5.
Беспощадность Мальтуса иного сорта. Его выводы всегда делаемые "с оглядкой" на господствующие классы, напротив безоглядно-решительны, беспощадны, поскольку дело касается угнетенных классов 6. Мальтус не только беспощаден, но и выставляет напоказ свою беспощадность, цинически кичится ею и доводит свои выводы, поскольку они направлены против отверженных, до крайности, даже превышая ту меру, которая с его точки зрения еще могла бы быть как-то научно оправдана7.
Эту глубокую низость мысли Мальтуса Маркс связывает с его духовным саном, с его убеждениями попа, который в людской нищете видит наказание за грехопадение и вообще не может обойтись без земной юдоли скорби, но вместе с тем, имея в виду получаемые им церковные доходы и используя догму о предопределении, находит весьма, для себя выгодным услаждать господствующим классам пребывание в этой юдоли скорби8.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 124.
2 Там же, с. 125.
3 Там же.
4 Там же.
5 Там же.
6 Там же.
7 Там же, с. 125126.
8 Там же, с. 122.
Еще одним доказательством низости Мальтуса Маркс считает его бесстыдное, практикуемое им в качестве ремесла плагиаторство1. На страницах Теорий прибавочной стоимости Маркс беспощадно разоблачает Мальтуса как плагиатора, обнаруживая в каждом его новом открытии идеи, украденные у Таунсенда, Андерсона и других авторов.
Метод использования их идей Мальтусом лишний раз показывает его лицо фальсификатора: Человек, впервые открывший какую-нибудь идею, может, добросовестно заблуждаясь, доводить ее до крайности; плагиатор же, доводящий ее до крайности, всегда делает из того выгодное дельце2. Возможность научной объективности Рассмотренный отрывок, с одной стороны, показывает убежденность Маркса в возможности научной объективности в общественных науках, с другой полностью снимает упрек в том, что он не рассматривал этого вопроса в общей форме, некритически отдавая прерогативу научной объективности представителям пролетариата. Вопрос о научной объективности, как видим, решается Марксом не на примере противопоставления экономистов, выражающих интересы пролетариата, и экономистов, выступающих с позиций буржуазного строя, а внутри последних. И Рикардо, и Мальтус, в оценке Маркса, представители буржуазной политической экономии, поскольку существующий способ производства принимается ими, считается наилучшим в то время, когда он уже достиг высокой стадии развития и перестает быть прогрессивным.
Но, взгляды Рикардо Маркс считает научно-объективными, а Мальтуса характеризует как фальсификатора. Из мотивации этих оценок явствует, что понимает Маркс под научной объективностью.
В этом понимании можно вскрыть несколько слоев углубления в существо вопроса.
Прежде всего научная объективность предполагает отсутствие намеренной фальсификации фактов в чьих-либо интересах, будь то личные интересы исследователя или интересы класса, нации и т.п. Точка зрения по рассматриваемому вопросу должна извлекаться из самой науки, а не привноситься в нее. Это первое требование морали к науке, первый несложный, доступный всем уровень решения проблемы, на котором в основном и оставалась
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 125.
2 Там же, с. 126.
философия нового времени. Это простое требование не всегда считают нужным оговаривать, что приводит к определенным издержкам, ибо оно при всей своей простоте является исходным, и необходимым компонентом решения проблемы.
Далее. В спорных вопросах наука не должна ставиться на службу интересам какой-либо частной группы, а исходить из интересов большинства.
Выход на этот уровень может быть прослежен в философии нового времени, в частности у Гельвеция. В современной буржуазной социологии познания он считается невозможным и остается в тени в ряде советских работ.
Этот, уровень решения проблемы, это требование морали, как видим, присутствует у Маркса, ставящего в заслугу Рикардо защиту интересов нации как некоторого среднего1 и поднимающего вопрос о возможности удовлетворения интересов каждого отдельного индивида.
И, наконец, Маркс выходит на третий уровень решения проблемы, который принципиально отличает его как от философии нового времени, так и от современной буржуазной социологии познания, ставит вопрос об объективных возможностях достижения интересов большинства. Это не сиюминутное установление равенства, утопичное само по себе и, даже при условии возможности его осуществления, способное привести лишь к коммунизму нищих. Такой подход Маркс критикует на примере Сисмонди и других авторов, выступающих с позиции пролетариата, которые оказываются всего лишь представителями аскетизма. Для Маркса основная цель и единственное условие действительного осуществления в будущем интересов большинства развитие способностей рода человек, осуществляющееся вначале за счет большинства человеческих индивидов, но в конце концов способное разрушить этот антагонизм.
Отсюда требование исходить из интересов производства ради производства, поскольку это непременное условие развития рода человек, отсюда необходимость беспощадности к интересам тех социальных групп, которые препятствуют этому развитию, отсюда включение понятия стоицизм как необходимого компонента в понятие научной объективности. Только теперь мы возвращаемся к отвергнутой ранее возможности исходить в научном исследовании из интересов какого-либо отдельного класса, нации или социальной группы.
Поскольку постоянно складываются ситуации, в которых интересы рода в целом оказываются тождественными с интересами
1См.: К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 131.
конкретных социальных групп (интерес рода совпадает с интересом особых индивидов) и наука обнаруживает это совпадение, то необходимым, а следовательно, научно-объективным оказывается выбор решения, способствующего интересам этих групп на данном этапе, в данных условиях развития. Этот важный вывод поверхностно схватывается в ряде современных работ с потерей всей предварительной ведущей к нему аргументации, выступая не в общей форме, а в виде эмпирического требования исходить из интересов пролетариата, что оказывается чрезвычайно важным в решении множества конкретных практических задач, но в общетеоретическом решении вопроса создает видимость некритического отношения к собственной позиции или, действительно, оказывается таковым.
Обращение к понятию развитие рода и к производительным силам, как к постоянному условию этого развития, позволяет Марксу стать выше господствующего в современной буржуазной социологии познания реляционизма в решении остро конфликтных ситуаций, а само внимание к таким ситуациям показывает, что им учитываются объективные основания, приводящие к реляционизму. Но не является ли требование беспощадности в определенных ситуациях разрывом с моралью? Можно ли провести ощутимую грань между беспощадностью во имя одной социальной группы, во имя одного класса, во имя одной нации и беспощадностью во имя человечества? Можно ли купить счастье всего человечества, как предельно остро ставит вопрос, например, Достоевский, ценой крови одного ребенка? Сопоставление Марксом позиций Мальтуса и Рикардо позволяет выявить его точку зрения и по этому вопросу.
Есть беспощадность Рикардо, порожденная глубоким анализом объективных условий, беспощадность вынужденная, необходимая, предполагающая любовь к людям как исходный момент анализа и как повседневный принцип общения; Рикардо филантроп в частной жизни, подчёркивает Маркс. И есть беспощадность Мальтуса, порожденная преднамеренной, донаучной, изначальной защитой интересов господствующих классов, противоречащая не только развитию рода человек, но в определенных случаях даже интересам производства ради производства, беспощадность, порожденная спокойным, хладнокровным принятием нищеты и несчастий большинства, беспощадность циничная, беспощадность, доведенная до крайности, превышающая меру даже с его точки зрения.
Трудно переоценить все методологическое значение этого отрывка, дающего образец исключительной гибкости мысли,
позволяющей остаться на объективно истинной точке зрения в самых злободневных, в самых острых вопросах, удержаться на узком гребне того хребта, по одну сторону которого оказывается достойная глубокого уважения своей искренней любовью к людям, своим стремлением к гражданственности, но бессильная и обреченная чистая моральность, представленная и Сисмонди, и Достоевским с его провоцирующим отрицательный ответ примером, и противниками революции, поскольку она связана с жертвами, а по другую сторону торжествующий аморализм, расизм и фашизм, способный прикрыться фразами о необходимости развития особых индивидов, но попирающий безмерно все нравственные нормы, возвращающийся в определенной мере к более примитивному способу производства и препятствующий, таким образом, развитию рода человек.
Именно с этой позиции становится понятным кажущееся противоречие в установках Маркса, который издевается над морализированием в науке, подменяющим научный анализ объективно сложившейся ситуации взрывом негодования и оказывающимся бесплодным, но, одновременно, требует моральных установок для исследования установок как общечеловеческих, так и специфических для научной деятельности.
Недопустимость фальсификации фактов, общечеловеческое моральное требование исходит из интересов большинства, в его научной постановке исходить из интересов рода человек следовательно, из объективных условий достижения поставленной цели, следовательно, из интересов передового класса, это постоянно действующее, стабильное, неизменное требование. Но по вопросу о том, что именно наилучшим образом будет способствовать достижению поставленной цели, возможны различные мнения, каждое из которых подтверждается фактами.
У Маркса мы встречаемся с требованием пересмотра собственных исходных позиций, постоянной готовности отказаться от детально обоснованных положений, если они не подтверждаются новыми данными. Он особо отмечает научную добросовестность Рикардо, включившего в свой труд новый раздел О машинах и пересмотревшего некоторые прежние положения1.
Эта установка Маркса хорошо показывает неправомерность предъявляемых ему упреков в отсутствии самокритичности к собственным положениям.
1 См.: К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 616.
Гаранты движения к объективной истине
Выявив позицию Маркса по вопросу научной объективности, показав ее возможность, мы еще не обосновали необходимость радикального движения в познании сущности общественных явлений, поскольку эта возможность может остаться чисто абстрактной, не достижимой для широких кругов исследователей. Маркс отмечает трудности на этом пути, подчеркивая в предисловии к первому тому Капитала и в Теориях прибавочной стоимости массовый характер апологетики в период развитого капитализма, когда действительные теоретические изыскания сменяются сражениями наемных писак1. Он отмечает стремление добиться личного успеха и оправдать свои высокооплачиваемые должности у ряда авторов, рассматривает зависть Мальтуса к успеху Рикардо как одну из побудительных причин его теоретических изысканий и т.д.
Но на чем основывается тогда его уверенность в возможности радикального движения в сфере общественного знания? Во-первых, существует масса данных, которые сами по себе не затрагивают ни личных, ни групповых интересов, но необходимо должны вводиться в процесс научного исследования даже в том случае, если оно является псевдоисследованием. Эти данные, не предопределяя архитектуру здания науки, являются необходимым и доброкачественным строительным материалом для его возведения2. Всякое исследование как бы низко ни оценивал его Маркс, базируется, по его мнению, в основном на действительных фактах и вращается вокруг действительно важных проблем.
Стремлением подчеркнуть эту мысль, видимо, объясняется систематическое выявление Марксом правильных положений самых незначительных исследований, так как для теоретического решения экономических проблем их анализ не дает ничего ощутимого, являясь непроизводительной тратой времени, но для иллюстрации общегносеологических закономерностей познания оказывается важным.
Во-вторых, на объективных данных базируются все классово интерпретируемые проблемы. Рассматривая апологетическую буржуазную трактовку вопроса о машинах, Маркс подчеркивает, что она отнюдь не отрицает факта возрастания избыточного населения в результате введения машин. Еще меньше, пишет
1 См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, с. 17; там же, т, 26, ч. III, с. 527528.
2 См.: Д. Локк. Избранные философские произведения, т. 1. М., Соцэкгиз, 1960, т. 1, с. 692.
Маркс, эта апологетика отрицает порабощение самих рабочих, машинного труда и нищету вытесненных машинами и гибнущих рабочих, ручного труда или ремесленников1. Ее аргументация идет по иным направлениям, выявляя возможности нового применения высвободившейся рабочей силы: 1) увеличение спроса на домашнюю прислугу, 2) расширение производства на машиностроительных предприятиях, 3) возможность расширения круга производства предметов роскоши.
Маркс показывает неэффективность этих трех выходов для пролетариата, иронизирует над перспективой превращения большинства населения в домашних слуг, возмущается необходимостью для рабочих терпеть безработицу и все связанные с ней бедствия в периоды перелива капитала из одной отрасли в другую, протестует против решения проблемы безработицы путем еще большего углубления социальной пропасти между классами. Тем не менее эти утверждения апологетов он считает отчасти правильными, так как в них отражены объективные тенденции развития.
В связи с анализом объективных фактов открывается возможность использования взглядов классового противника, ценная также как очередной гарант закономерного движения к истине в познании общественных явлений. В истории политической экономии Маркс обнаруживает немало примеров такого использования. Он отмечает обращение английскими социалистами против апологетов их собственной аргументации при рассмотрении прибыли как платы за труд по надзору2, показывает, как авторы, ставшие на сторону пролетариата, ухватились за теоретически уже обработанное для них противоречие3 по вопросу о роли труда и капитала в производстве общественного богатства, и т.д.
Проблема теоретического использования достижений враждебных идеологий поднимается Марксом впервые в истории мысли.
В-третьих, гарантом движения к истинному знанию является существование бескорыстных исследователей, для которых истина оказывается единственной или основной целью научного поиска. Таких исследователей Маркс обнаруживает не только в период становления и развития буржуазной политэкономии, но и в период ее разложения в лице Рамсея, Шербюлье, Джонса, занимающих особое место между рикардианцами и пролетарскими противниками политэкономов. Ставка на бескорыстного
1 К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 634.
2 Там же, ч. III, с. 521.
3 Там же, с. 268.
исследователя не является особенностью Маркса. Она скорее характеризует подход философов нового времени, являясь для них основным аргументом в пользу возможности преодоления социальных препятствий познанию.
У Маркса она включена как один из компонентов, существенно модифицируемый принципиально новым ходом мысли, который мы рассмотрим как последний и важнейший гарант развития познания в области общественных наук. В-четвертых, поскольку интересы рода человек совпадают на том или ином этапе, в то или иное время с интересами определенных социальных групп, то это будет стимулировать движение познания в объективно истинном направлении под влиянием узкогруппового интереса. Потребность в объективно истинном знании для определенных классов становится мощным усилителем поиска в тех сферах, куда лишь случайно, робко и с оглядкой вступает чистая беспристрастность.
Ученый, ставящий целью изменить существующее положение вещей, при прочих равных условиях достигает большего, чем тот, который хочет лишь объяснить его. Еще в Немецкой идеологии Маркс выдвигает требование действительной положительной науки в противоположность идеологии и самостоятельной философии1.
Эта мысль становится более понятной на материале Теорий прибавочной стоимости. Именно здесь становится очевидным, что достижение подлинно истинного знания в условиях классового общества оказывается возможным лишь с позиций того класса, интересы которого совпадают с объективным ходом развития, с интересами рода человек. 1 К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 3, с. 26.
