В век машин такая забывчивость невозможна.
Эти объективные факторы имели место и в Англии, но не были теоретически осмыслены. В Англии, по мнению Маркса, взор, естественно, направлен на процесс обращения. Здесь прежде всего бросается в глаза описанная Стюартом относительная прибыль прибыль от отчуждения. Но когда требуется доказать, что прибавочная стоимость возникает в сфере производства, то необходимо обратиться к той отрасли, где это происходит всего нагляднее.
Поэтому, говорит Маркс, инициатива в этом отношении была проявлена в стране, где преобладало земледелие5, подчеркивая, что исходный пункт поэтому находится во Франции, в стране преимущественно земледельческой, а не в Англии, стране, где преобладает промышленность, торговля и мореплавание7.
Специфической особенностью обстановки, сложившейся во Франции в канун выступления физиократов, было сочетание непропорционально развитой сферы обращения, искусственно усиленной системой Ло, с крайне неразвитой промышленностью и разоренным сельским хозяйством как основой экономики страны. Эта особенность ярко отражена как в основном достижении физиократов переносе вопроса о возникновении прибавочной стоимости из сферы обращения в сферу производства, так и в их главной ограниченности утверждении исключительной производительности земледельческого труда. Такая 1 См.: К. Маркс и Ф. Энгельс.
Соч., т. 26, ч. I, с. 19.
2 См.: там же.
3 См.: там же, с. 20.
4 См.: там же, с. 1920.
5 Там же, с. 20.
6 Там же, с. 21.
7 Там же. обстановка могла сложиться только в начальный период развития капитализма. Поэтому Маркс определяет физиократию как экономическое учение, соответствующее буржуазному обществу той эпохи, когда оно вылупляется из феодализма1. Утверждение физиократов об исключительной производительности земледельческого труда находилось в кричащем противоречии с условиями промышленной Англии и не случайно было опровергнуто англичанином Адамом Смитом, который, доказав производительность мануфактурного труда, стал основателем трудовой теории стоимости.
Утверждая, что стоимость производится любым видом труда, Адам Смит по вопросу об источнике ренты остается на критикуемой им позиции: как и физиократы, он считает ренту даром природы. Подняться над этой точкой зрения удалось Давиду Рикардо.
Но что предопределило его успех?
Отвечая на этот вопрос, Маркс сравнивает аргументацию Смита и Рикардо. В мануфактурах природа не делает ничего, все делается человеком..., заявляет Смит2, объясняя, почему рента превышает среднюю прибыль. Участие природы в производительном процессе, таким образом, понимается им как особое отличие земледельческого труда.
Рикардо выдвигает прямо противоположный взгляд: Разве природа не делает ничего для человека в промышленности? Разве силы ветра и воды, которые приводят в движение наши машины и корабли, равняются нулю? Разве давление атмосферы и упругость пара, которые делают нас способными заставлять работать самые изумительные машины, не дары природы?
Я уже не говорю о действии тепла при размягчении и расплавлении металлов, о действии атмосферы в процессах окрашивания и брожения. нельзя назвать ни одной отрасли промышленности, в которой природа не оказывала бы помощи человеку, притом помощи щедрой и даровой3.
Это различие во взглядах Смита и Рикардо на роль природных сил в производственном процессе Маркс объясняет различной степенью развития промышленности в период их жизни и выводит отсюда различие представлений о ренте. В мануфактурный период, когда преобладал ручной труд, созидающая роль природных процессов выступала как специфическая особенность земледелия.
В период развитой промышленности она уже может рассматриваться как сходство. ...А. Смит здесь еще 1 К. Маркс и Ф. Энгельс.
Соч., т. 26, ч. I, с. 21.
2 Там же, с. 33.
3 Там же. отражает предысторию крупной промышленности и поэтому высказывает физиократические взгляды, между тем как Рикардо отвечает ему с точки зрения современной промышленности1,резюмирует Маркс. Таким образом, теоретическая, последовательность Смита в проведший трудовой теории стоимости оказывается предопределенной степенью развития производительных сил. Незнанием крупной промышленности объясняет Маркс и так называемую догму Смита, и его ограниченное представление о прямо пропорциональном возрастании капитала и спроса на труд. В последнем вопросе, по мнению Маркса, гораздо ближе к истине оказывается рядовой экономист XIX века Рамсей.
Все это дает Марксу возможность определить взгляды Смита как экономическое учение, соответствующее мануфактурному пери-оду в развитии промышленности.
Причины движения Рикардо в важнейшем для понимании прибавочной стоимости вопросе о ренте Маркс рассматривает не только в сравнении с представлениями его предшественника Смита, но и в сравнении с немецкими и французскими экономистами, подвергшими критике непонятую ими теорию ренты Рикардо.
В разделе о Родбертусе Маркс анализирует упреки, которые тот предъявляет Рикардо, и показывает, что все эти упреки правомерные с точки зрения немецких условий, не применимы для условий Англии. В разделе Теория ренты Рикардо Mapкс опять возвращается к вопросу о причинах различий во взглядах на ренту у англичан и жителей континента, вычленяя специфически английские предпосылки теории ренты Рикардо у Андерсона: ... оба исходят из воззрения, кажущегося очень странным на континенте, а именно, что: 1) не существует вовсе земельной собственности как помехи любому применению капитала к земле; 2) что земледельцы переходят от лучших земель к худшим...; 3) что всегда есть в наличности капитал, есть достаточная масса капитала, чтобы быть примененной к земледелию2.
Путем довольно подробного конкретно-исторического анализа условий Англии Маркс доказывает правомерность этих трех предпосылок.
Правомерность первой предпосылки. В Англии сохраняется аристократическая собственность на землю, но давно уже не 1 См.: К. Маркс и Ф. Энгельс.
Соч., т. 26, ч. I, с. 32.
Смит систематически упускает в расчетах, что часть прибавочного продукта должна идти на воспроизводство. В век машин такая забывчивость невозможна.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 256. существует препятствий в применении капитала к земле. В свое время старые формы ведения хозяйства подверглись безжалостной ломке: население сгонялось с земли, деревни разрушались, постройки сносились, поля превращались в выгоны и т.д.
Земледельца отныне интересовал только денежный доход, свободу хозяйничания он предоставлял фермеру. Таким образом, были созданы все условия для выгодного применения капитала к земле. В этом смысле, по мнению Маркса, действительно не существует собственности на землю...1.
Это непонятно померанскому помещику, так как в Германии экономические порядки во многом предопределены традиционными отношениями общинных земель. Правомерность второй предпосылки. Предпосылка о переходе от лучшей земли к худшей могла возникнуть только в стране с развитым капиталистическим производством.
Если производство продуктов питания ведется для продажи, то наряду с плодородием большое значение приобретает местоположение земельного участка и английский колонист мог предпочесть болee плодородному участку землю менее плодородную, но близкую к рынкам сбыта. Предпосылка Рикардо опиралась, таким образом, на действительные явления.
Поэтому, пишет Маркс, если немецкий профессор или немецкий помещик, выросший в стране, отличающейся от всех других народов абсолютным отсутствием у нее колоний, находит такой взгляд ошибочным, то это вполне понятно2.
Правомерность третьей предпосылки. Предпосылка постоянного перелива капитала из одной отрасли в другую также свидетельствует о развитом капиталистическом производстве. В отличие от Германии в Англии, действительно, капитал всегда имеется в избытке во всех отраслях.
Английские экономисты не допускают даже мысли, что земледелие может испытывать недостаток в капитале. ...Эта тоска по капиталу отдает Померанией3, замечает Маркс.
Подводя итоги проведенному анализу, Маркс заявляет: Указанный способ критически-континентального охаивания Рикардо свидетельствует, следовательно, лишь о более низкой
ступени развития условий производства, из которой исходят эти „мудрецы4.
Таким образом, Маркс на примере опровержения континентальной 1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 257.
2 Там же, с. 259.
3 Там же.
4 Там же. критики рикардовской теории ренты показывает ее глубокую фактологическую основу. Понимание Давидом Рикардо ренты как части промышленной прибыли, уверенность в том, что она не существует как самостоятельный источник дохода порождались специфическими условиями Англии как передовой промышленной страны.
Взгляды Рикардо, по мнению Маркса, есть отражение эпохи развитого капитализма. Этот вывод Маркс обосновывает не только на примере достижений Рикардо, но и анализом его ограниченности, выразившейся в непонимании сущности капитализма как исторически преходящего способа производства.
Истоки антиисторизма буржуазной политэкономии Обвинение в антиисторизме Рикардо и других буржуазных авторов, на первый взгляд, может показаться странным. Трудно представить себе экономиста, не знающего об исторических сменах форм ведения хозяйства, не предполагающего возможных перемен в будущем.
Не менее странным выглядит обвинение Рикардо в непонимании сущности капиталистического производства. А между тем Маркс неоднократно предъявляет ему такой упрек, несмотря на одновременное утверждение, что Давидом Рикардо в анализе ренты сделана первая попытка вскрыть механизм получения прибыли, объяснить специфику капиталистического производства. Кажущаяся противоречивость этих высказываний получает свое объяснение в анализе Марксом рикардовской теории накопления. Рикардо, как и другие буржуазные авторы, считает капиталистический способ производства лучшим способом накопления.
Для этого имеются глубокие основания. Не знающая границ погоня за прибылью, трудности конкуренции, неуклонное возрастание основного капитала толкают капиталиста к интенсивному накоплению.
Но что означает считать капиталистический способ производства абсолютным, наилучшим из возможных, как это получается у Рикардо?
Это значит, говорит Маркс, что, по его мнению, определенные формы производственных отношений капиталистического производства нигде не могут вступать в противоречие с целью производства как такового, или сковывать эту цель, состоящую в создании изобилия, которое заключает в себе как количество потребительных стоимостей, так и многообразие, что, в свою очередь, обусловливает высокое развитие человека как производителя, всестороннее развитие его производительных способностей1.С этим Маркс согласиться не может, убедительно показывая,что, развивая производительные силы, капитализм тормозит развитие производительных способностей масс, а противоречие между целью производства и его формами выражается в кризисах перепроизводства. Давид Рикардо не дожил до кризисов, но теоретическую возможность их отрицал.
Поскольку производство, по его мнению, всегда совершается ради потребления, постольку маловероятно, что производитель долгое время будет неосведомлен о падении спроса на его товары. Эти рассуждения Рикардо Маркс называет ребяческой болтовней. Рикардо не понимает, что капиталистическое производство ведется не ради потребления, а ради получения прибыли. Если капиталист может выдержать конкуренцию, он будет производить товары независимо от того, сколько их уже имеется на рынке.
Разразившиеся вскоре после смерти Рикардо кризисы подтвердили это.
Одним из оснований отрицания кризисов у Рикардо Маркс считает его представление о метафизическом равновесии покупок и продаж2. Продукты, по расчетам Рикардо, всегда покупаются за продукты или услуги, деньги являются всего лишь посредником обмена, в сфере обращения осуществляется чисто формальный переход предметов необходимости и роскоши потребителю.
Такое понимание справедливо по отношению к обществу, где имеет место или непосредственная меновая торговля, или общественное плановое производство. Для капиталистического строя, напротив, специфической особенностью оказывается разрыв между куплей и продажей, превращение денег в цель производства, возникновение противоречия между изобилием товаров и возможностью их приобретения массами.
Выявленные различия дают Марксу возможность утверждать, что Рикардо в эпоху господства меновой стоимости сводит представление о богатстве общества исключительно к потребительным стоимостям, не понимает сущности денег и недостаточно учитывает значение сферы обращения. Отождествление капиталистического способа производства с другими, противоположными ему способами, обнаруженное Марксом у Рикардо, 1 К. Маркс и Ф.Энгельс.
Соч., т. 26, ч. III, с. 51.
2 Там же, ч. II, с. 560. объясняет парадоксальность его вывода о том, что Рикардо, ярко отображая в своих работах сущность капиталистического строя, не понимает ее. Антиисторизм и связанное с ним непонимание сущности капиталистического способа производства Маркс обнаруживает не только у Рикардо, превращающего по обыкновению политико-экономов... историческое явление в вечный закон1, но и у других авторов. Физиократы, по ого мнению, превращают капиталистическую форму производства в какую-то вечную естественную форму производства 2. Рикардианцы правильно отмечают, что в условиях капиталистического способа производства накопление фондов для дальнейшего развития производства становится специфической функцией капиталиста.
Однако отсюда, по мнению Маркса, дуралей политико-эконом делает тот вывод, что эта операция вообще не могла бы совершаться, если бы она не совершалась в этой антагонистической специфической форме3.
Неспособность осознать исторический характер капиталистического способа производства проявляется также в переносе характеристик развитого капиталистического общества на предшествующие стадии развития производства.
Типичным примером является Ричард Джонс, который, говоря о свободных крестьянах-собственниках Древней Греции, Азии, современной Индии и некоторых европейских стран, одинаково пользуется в описании их доходов такими понятиями, как рабочий фонд, заработная плата. Это великолепное представление буржуазной политической экономии, замечает Маркс, раз при господстве капитала та часть продукта, которую рабочий присваивает себе самому, является заработной платой, то и та часть продукта любого работника, которую потребляет он сам, обязательно должна представлять собой заработную плату4.
Отмечая выдающееся значение рикардовской теории ренты, Маркс подчеркивает, что Рикардо неправомерно переносит свои выводы, верные для Англии его времени, на другие исторические эпохи и страны5. Принципы, регулирующие ренту в этих 1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 9.
2 Там же, ч. I, с. 12.
3 Там же, ч. III, с. 281.
4 Там же, с. 432.
5 См.: там же, ч. II, с. 336, 363, 513514. странах, подчеркивает Маркс, не одни и те же, как это полагает Рикардо, а без сомнения, очень существенно „иные1. Многочисленные факты переноса понятий, присущих капиталистическому способу производства, на другие способы производства свидетельствуют, что специфика их остается вне поля зрения буржуазной политической экономии, а это симптом непонимания сущности капиталистического способа производства. Абсолютизацию капиталистического способа производства, признание его наилучшим способом накопления можно попытаться объяснить классовыми интересами буржуазных политэкономов, но этому противоречат аналогичные представления, обнаруживаемые Марксом у авторов, выступающих с иных классовых позиций. В анализе взглядов Ленгэ, французского экономиста XVIII века, одним из первых изобразившего в полемике против буржуазно-либеральных идеалов просветителей тяготы положения наемных рабочих, Маркс отмечает убежденность в неизбежности гражданского порабощения, как необходимой основы общества2.
В анализе работ пролетарских противников политэкономов он обращает внимание на их аскетизм готовность отказаться от материальных благ капитализма в пользу коммунизма нищих. По мнению Маркса, это является доказательством их неспособности представить возможность накопления в иных исторических условиях.
Представление о капитализме как наилучшем способе накопления может быть выявлено и у других его критиков. Итак, не классовый интерес, или не только классовый интерес, является его причиной. Эта фикция, говорит Маркс, проистекает вообще из неспособности понять специфическую форму буржуазного производства, а эта неспособность, в свою очередь, проистекает из погруженности в буржуазное производство, представляемое как производство вообще [schlechthin].
Совершенно так же человек, исповедующий определенную религию, видит в ней религию вообще (schlechthin), а вне ее усматривает одни только лжерелигии3. Маркс вскрывает одно из гносеологических оснований антиисторизма политэкономов неумение в понятии отделить капитал как общественное отношение от его вещественных условий.
По мнению Маркса, в представлениях политэкономов они так же переплетаются и, так же неразрывно срослись, как и в головах капиталистов, которые впадают в двойное, но взаимно- 1 См.: К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 363.
2 См.: там же, ч. 1,.с. 349.
3 Там же, ч. II, С. 588. обусловленное quidproquo1.
С одной стороны, превращают капитал из отношения в вещь Поскольку определенные вещи необходимы для капиталистического производства, их начинают называть капиталом. С другой стороны, вещи превращают капитал общественное отношение, представленное в вещах, начинают рассматривать как свойство, присущее самой вещи. Критика антиисторизма, выявление его связи с непониманием сущности капиталистического способа производства, несомненно, являются еще одним доказательством проверки Марксом тезиса об отражении общественного бытия общественным сознанием.
Видимо, не случаен и тот факт, что отдельные намеки на исторический подход к экономическим явлениям в политэкономии Маркс обнаруживает на вполне определенных этапах ее развития: в период ее зарождения у Джемса Стюарта и в период ее кризиса у Рамсея, Джонса, Сисмонди.
О Стюарте Маркс пишет: Его заслуга в понимании капитала основывается на том, что он показал, каким образом происходит процесс отделения условий производства, как собственности определенного класса, от рабочей силы. Этому процессу возникновения капитала Стюарт уделяет много внимания правда, он еще не понимает этот процесс прямо как процесс возникновения капитала, но все же видит в нем условие существования крупной промышленности 2.
Адам Смит процесс возникновения капитализма, анализируемый Стюартом, принимает уже в готовом виде. Тем не менее остатки историзма у него сохраняются. В его отказе от трудовой теории стоимости Маркс улавливает искаженное отражение того факта, что характер ценообразования при переходе от феодализма к капитализму претерпевает большие изменения, носит качественно новый характер.
Рикардо, по словам Маркса, даже не улавливает здесь проблемы.
У Рамсея Маркс обнаруживает намек на понимание того, что капитализм не является необходимой формой общественного производства. Сам Рамсей, по словам Маркса, высказывает это лишь в той ограниченной формулировке, что оборотный капитал и заработная плата были бы излишни, если б основная масса народа не была так бедна, что вынуждена получать свою долю авансом, до того как продукт готов.
Отличительной чертой Джонса, по мнению Маркса, является то, чего недостает всем английским экономистам после сэра Джемса Стюарта, а именно: элементы понимания исторического 1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III, с. 282.
2 Там же, ч. I, с. 11. различия способов производства1. Он специально исследует исторические превращения форм ренты: от самой примитивной формы барщинного труда до современной фермерской ренты и каждый раз приходит к выводу, что определенной форме труда соответствует определенная форма ренты. Рента в рикардовском смысле существует, по мнению Джонса, только в таком обществе, базисом которого является капиталистический способ производства.
И, наконец, у Сисмонди Маркс находит понимание противоречий капитализма: с одной, стороны, безудержное развитие производительных сил и увеличение богатства общества, с другой ограничение основной массы производителей предметами первой необходимости, закономерно ведущие к кризисам. Повторяющиеся кризисы были одним из важных факторов, укрепляющих Маркса в убеждении, что капитализм есть всего лишь преходящая форма производства.
Проведенный анализ показывает, что в процессе создания Теорий прибавочной стоимости Марксом, действительно, на материале экономической мысли была исследована зависимость научного познания от практики. С момента появления этой рукописи Маркса, при сохраняющейся возможности различной трактовки отдельных ее положений, уже нельзя отрицать, что здесь на конкретном материале доказано положение об определяющей роли общественного бытия по отношению к общественному сознанию, о глубочайшей детерминированности экономической науки развитием классовой борьбы и производительных сил.
Маркс отнюдь не занимается непосредственным выведением каждого отдельного положения того или другого политэкономы из его классовых интересов и состояния производительныхсил. Но проведенный им анализ позволяет сделать вывод, что основные этапы в развитии политической экономии оказываются неразрывно связанными с развитием практики.
Постановка проблемы прибавочной стоимости в форме вопроса, что такое богатство, происходит в процессе решения насущных практических задач и в ожесточенной классовой борьбе, а ограниченный ответ на него предопределен низким уровнем развития производства, преобладанием торгового капитала. Следующий исторический шаг в развитии политической экономии перенос вопроса о прибавочной стоимости из сферы обращения в сферу производства связан с практической потребностью преодоления экономических трудностей Франции 1 К. Маркс и Ф. Энгельс.
Соч., т. 26, ч. III, с. 414. второй половины XVIII века, а форма этого вывода признание производительным исключительно земледельческого труда обусловлена недостаточным развитием промышленности и торговли и преобладанием сельского хозяйства. Следующий этап создание трудовой теории стоимости Смитом, распространение понятия производительного труда с труда исключительно земледельческого на все виды промышленного труда, стал возможен только благодаря широкому развитию промышленности и торговли в Англии, а важнейшее для понимания прибавочной стоимости деление на производительный и непроизводительный труд было прямо связано с классовой борьбой. Последовательное проведение закона стоимости Рикардо, сведение ренты к труду направлено против интересов землевладельцев.
Оно стало возможным только в условиях Англии начала XIX века, когда сельское хозяйство по сравнению со странами Европы и с периодом деятельности Смита уже было подчинено капиталистическому способу производства. Дальнейшее движение к пониманию прибавочной стоимости как закона капиталистического способа производства связано с осознанием внутренней противоречивости этого способа производства, особенно ярко выявившейся в кризисах, и с постановкой практической задачи перестройки наличных форм деятельности, что возможно только с позиций пролетариата.
Буржуазная ограниченность политэкономов заставляет их отвернуться от уже имеющихся теоретических и практических предпосылок создания категории прибавочной стоимости. Проведенный анализ позволяет понять, что именно имеет в виду Маркс, рассматривая теорию как отражение действительности, утверждая, что у форм общественного сознания, в том числе и у научного познания, нет собственной истории.
Подчеркивая необходимость для научного подхода подняться над узкопрактическими интересами, Марке показывает органическую связь развития науки с развитием практики в ее общественном понимании. Все радикальные сдвиги в развитой политической экономии были связаны со стремлением изменить существующее положение вещей; наука указывала практике путь изменения наличной действительности, но когда мы начинаем оценивать этапы в развитии науки, то становится очевидным, что содержание политэкономии является производной от системы социальной деятельности в целом.
Глубина подхода Маркса видна в сравнении с работами других экономистов, причем не столько с теми, кто упускает из виду связь познания с практикой, а сколько с теми, кто её учитывает. В силу специфики объекта исследования политэкономы не могут не касаться связи рассматриваемых ими положений с особенностями исторических этапов и классовой борьбой. Подобные высказывания могут быть обнаружены в классической политэкономии, Маркс отмечает их также у Бланки, Форстера и других авторов, но никто из них не идет дальше простых констатаций, не связывает этот материал с закономерностями развития науки вообще. В современных историях экономических учений марксистский метод выведения экономических воззрений из конкретной исторической обстановки взят на вооружение, но характеристика воззрений политэкономов и характеристика исторической обстановки зачастую оказываются механически соседствующими.
Мысль о движении в связи с практикой в узловых пунктах экономической теории не подчеркнута, не выделена, а, скорее, размыта избыточным материалом. Теории прибавочной стоимости свидетельствуют также и о том, что Маркс в объяснении сущности познавательного процесса не ограничивается выявленными зависимостями, в чем его иногда упрекают.
Не менее важное место занимает в рукописи исследование общественной сущности научного познания в смысле его надындивидуальной, коллективной природы, анализ роли преемственности в развитии политической экономии, к выяснению значения которых мы и переходим в следующей главе.
