Об идеальной модели современной семьи
Анализ теоретических и практических представлений россиян о семье убеждает в том, что между воображаемым образом семьи, с одной стороны, и реальной оценкой семейного образа жизни, с другой, существует явное противоречие. В идеале представления о семье связаны в первую очередь с её материальной обеспеченностью и удовлетворением эгоистических потребностей индивида, в том числе и в сексуальной сфере. На практике же, заключив брак или создав семью без участия государства, мужчины и женщины выступают с претензиями в адрес друг друга, требуя от противоположной стороны понимания (57 %)., детей (50 %), любви (47 %) и выполнения своих семейных обязанностей (47 %).
Эти данные были получены в ходе проведения социологического опроса в Саратове, продемонстрировавшего в годы продолжающегося спада промышленного производства в России и снижения уровня жизни людей их ожидание счастья от семейного союза в большей степени, чем материального благополучия и сексуальных удовольствий.
Однако не все здесь так безоблачно. Авторы упомянутого саратовского исследования сопоставили представления о семье в России и в одной из наиболее развитых стран Запада - Швеции и обнаружили существенную разницу.
В частности, в своей семейной жизни шведы более открыты для проявления чувств, их образ мыслей философичен: респонденты связывают с понятием семья такие категории, как любовь (90 %), дети (82 %), будущее (61 %), счастье (56 %). Обязанности супругов и родителей находятся в конце списка ценностей и занимают умы опрошенных в десяти процентах случаев.
Русские же, как мы видим, стремясь к взаимопониманию, добиваются прежде всего адекватной оценки своего вклада в семейные дела и, в конечном итоге, выполнение семейных обязанностей опережает у них семейное счастье. Сначала долг, затем чувственная плата за него.
Очевидно, именно в этом пункте происходит стыковка нравственно-психологического и материально-экономического факторов в сознании россиян, имеющих семью. Абстрактный идеал семьи как материального рая растворяется в конкретной практике её жизнедеятельности как социального организма, внося в сознание супругов свои коррективы и обеспечивая слияние как моральных, так и материальных факторов семейного благополучия в одно целое.
Если попытаться дать ответ на вопрос, в чём причина столь высокой степени озабоченности российских респондентов своими семейными делами, то долгих сомнений здесь не будет: и мужчине, и женщине приходится направлять свои усилия на достижение самых элементарных целей, связанных с жизнеспособностью семьи. Затраты нервной и физической энергии, связанные не столько с совершенствованием функционирования семьи, сколько с исполнением ею самых необходимых обязанностей, оказываются слишком высокими для того, чтобы суметь прочувствовать все радости семейного бытия.
Мысли о будущем отступают на второй план перед ежедневными заботами о хлебе насущном.
Интеграция членов семьи осуществляется не на чувственно-эмоциональной, но на оценочно-рациональной основе. Определяя спектр ожиданий мужчин и женщин от семьи, можно прийти лишь к одному выводу: в эпоху социально-экономического кризиса они претерпели значительные изменения.
Чем более материалистичной и приземлённой становится действительность, тем меньше остаётся иллюзий, связанных с эмоциональной стороной супружеских отношений.
Иное было в конце восьмидесятых годов, когда перестройка социальных отношений ещё не коснулась экономической их основы. Успех брака и семьи люди видели во взаимопонимании (здесь они остались верны себе), готовности помочь (коллективизм был в почёте), любви и ласке, сознании своей нужности супругу (альтруизм всегда сродни коллективизму). О личной свободе семейные люди вспоминали в последнюю очередь. Дети же и вовсе не были центром жизни семьи - их место в структуре семейных ценностей, как следовало из опросов, было шестым, впереди же оказывались служение супругу и даже физическая гармония с ним.
Описанный С.И. Голодом детоцентризм лишь только пускал корни на семейной почве. От проблем воспроизводства населения его отделяли коллективистические и социально-психологические теории.
Чувство любви и ожидание счастья как наиболее индивидуалистические по своей направленности составляли скорее внешний контур здания семьи, чем его внутренний каркас.
Иначе говоря, шагнув из семидесятых-восьмидесятых годов XX века в девяностые годы, российская семья скинула с себя оковы коллективизма, переместив обычные человеческие ценности (дети, любовь) с задворок сознания на его передний план. Встал вопрос о совмещении главных внутрисемейных ценностей с индивидуальными, о том, чтобы сделать гармоничными отношения в семье.
При этом каждому человеку хотелось быть удовлетворённым семейной жизнью.
Общественное, а также и теоретическое сознание вряд ли допускало в тот момент мысль о том, что подобная эволюция брачно-семейных отношений не будет происходить в рамках семьи, а будет связана с внебрачными сексуальными контактами, с рождением внебрачных детей. В восьмидесятых годах альтернативные модели семьи воспринимались скорее как экзотика, принесённая поднятым железным занавесом между Россией и Западной Европой в качестве плода с древа познания.
Сегодня стало совершенно ясно, что экспериментирование с проституцией, трансвестизмом, гомосексуализмом и лесбиянством закончилось в середине девяностых годов, перейдя к их концу в разряд весьма распространённых и узаконенных в общественном сознании явлений. Многоженство в мусульманских регионах России стало реальностью, не признаваемой законом.
Однако и в этом явлении появляются новые тенденции - депутаты государственной Думы на исходе XX века поставили вопрос о придании полигамии законного статуса.
Студенчество как наиболее активная часть молодёжи идёт в ногу со временем. В девяностых годах оно совершенно сознательно отказалось от табу невинности, в подавляющем большинстве (70 %) одобряя добрачную сексуальную практику и только в 4,8 % осуждая её.
Причём, настаивая на непременном условии сексуальных контактов - любви (90 %), каждый четвёртый опрошенный тем не менее нарушал его, прибегая к ним и в целях релаксации.
Пробные браки как некая игра в супружество, как его суррогат, вытесняющий все иные типы функциональных отношений в семье одним - сексуальными отношениями, стал неписаной нормой в сознании молодёжи.
Групповой брак (открытый) перестал быть экзотикой, как и бигамия - сожительство одного мужчины с двумя женщинами и наоборот. О такой сексуальной практике говорят с экранов телевизоров, пишут в прессе.
Известная своими феминистскими взглядами литератор и общественный деятель М. Арбатова в мемуарных изданиях рассказывает о собственной сексуальной жизни в рамках полигамии и полиандрии, что в современной России уже не воспринимается как слишком большое отклонение от нравственной нормы.
Повторные браки, подходящие под определение серийное многобрачие, также потеряли свою уникальность. Широкая общественность вынуждена теряться в догадках о том, как реагировать на подобные факты, сообщаемые в популярных телепередачах с семейной проблематикой.
Конкубинат стал фактически нормой брачно-семейных отношений на исходе XX века. Половая диспропорция и завышенные притязания молодых девушек и женщин делают для них невозможным вступление в гражданский брак, заставляя ограничиться фактическим.
Тяга к материнству пересиливает страх одиночества, и рождённых в таких парах детей в России насчитывается, как уже отмечалось, от четверти до трети от всех родившихся, в зависимости от региона.
Неизвестная до 90-х годов практика семейной жизни - браки между больными СПИДом заключаются ими на тот срок жизни, который остался обоим партнёрам. Они напоминают гомосексуальные союзы, о которых умалчивает статистика, но которые пробивают себе дорогу в массовом сознании через молодёжную моду (унисекс), одинаковую для обоих полов, схожие причёски, популярные среди молодёжи толстые и тонкие журналы, поп-музыку, шоу-бизнес и т.д.
Сексуальные перверсии насильно навязываются молодёжному, наиболее открытому для экспериментов сознанию, толкая молодых людей на скользкий и извилистый путь познания, возврата с которого для многих из них нет.
Сексуальная община в жизни современной России - явление ещё более обыденное. С её формами можно встретиться в заброшенном подвале жилого дома, где собираются подростки из обычных семей или дети-беспризорники, в студенческом общежитии, в подростковом загородном оздоровительном лагере, в притонах наркоманов и проституток, в фешенебельных салонах, маскируемых под парикмахерские, залы массажа, спортивные клубы, и т.д.
По мере возможности этими формами социальной жизнедеятельности занимаются органы внутренних дел, социального обеспечения, здравоохранения и образования, что не мешает им развиваться, укрепляться, разнообразиться, охватывая всё новые территории - от крупных городов до сельской глубинки и заполняя сознание несовершеннолетних искателей приключений.
Более того, как отмечает Е.Р. Смирнова, в результате политических и экономических реформ плюрализм форм брака и семьи был признан официально вместе с изменением идеологии и практики родительства.
Явление многобрачия в том или ином варианте утверждается в практике брачно-семейных отношений, что требует выработки соответствующей стратегии деятельности и других социальных институтов государства.
Таким образом, можно заметить, что отечественные социологи видят в перечисленных супружеских союзах параллель традиционной семье и, в ряде случаев, средство реорганизации социального института семьи (С.И. Голод, А.А. Клецин, Н.Д. Шимин, А.А.
Фабрика и др.).
Всё сказанное о семье как некоей модели в сознании людей, которая реализуется в их поступках, поведении и деятельности, позволяет сделать выводы следующего характера.
Несмотря на большое разнообразие вариантов организации сексуальной жизни наших современников семья, создаваемая на основе брака, является сегодня приоритетной формой жизнедеятельности людей в сфере их воспроизводства. Фактические семьи и все иные, так называемые альтернативные модели семьи, существуют не потому, что ценность самой семьи поставлена под сомнение, а потому, что рядом с этой ценностью появились и многие другие, преимущественно индивидуалистической направленности.
Коллективизм, присущий патриархальной семье, ушёл в прошлое, оставив далеко позади многодетность с её надеждами на сравнительно обеспеченную старость. Реалии сегодняшнего дня - высокая ценность не столько брака, сколько семьи со всеми теми преимуществами индивидуально-личностного плана, которыми она располагает.
Как подчёркивается в исследованиях эстонских учёных, в процессе нуклеаризации семьи не только дети скрепляют её целостность. Семья в большей степени выступает как психологическое убежище для взрослых, как общность, объединяемая их взаимопониманием, готовностью помочь, лаской, сознанием своей необходимости друг другу.
Отсутствие семьи - тема, обсуждать которую общество никогда не было готово. Её трансформация в союз двух индивидов, каждый из которых помимо семейного счастья хотел бы иметь и личное, - уже свершившийся факт.
Общество не в силах сопротивляться тем процессам в сфере семейных отношений, которые само же и вызвало, двинувшись в сторону демократии и признав права человека главенствующими над правами социума и государства. Семя свободы было брошено на ниву отношений полов, и оно не замедлило дать всходы.
Пожалуй, современное российское общество пока не создало своего идеала семьи, поскольку его движение по пути реформ далеко не закончилось, и процессы социальной трансформации всё ещё оказывают заметное влияние на социальную деятельность семейной общности. Взаимоотношения супругов, родителей и детей обретут законченный характер только тогда, когда будут сформированы и осознаны новые социальные связи - семьи и общества, семьи и других социальных институтов, в свете которых отдельные личности смогут определить своё место в социальной структуре семьи и извлечь из своего семейного статуса самое позитивное содержание.
Для исследователей семьи важно то обстоятельство, что форма семьи, которая существовала в советском периоде российской истории, в её прежнем виде уже не существует. Она эволюционировала, обретя новые черты и утратив прежние.
Если раньше был широко распространён образ семьи, состоящей из двух супругов и родителей примерно одного возраста и их детей, взрослые члены которой вели совместное хозяйство и были заняты в народном хозяйстве страны, то теперь эта схема стала слишком тесной для всех возможных вариантов развития института семьи. Универсализм стал одной из его важнейших характеристик.
Нуклеарная семья в начале XXI века воспринимается как базовая структура, которая может варьироваться, либо как одна из многих разновидностей современных семей. Первый подход можно назвать марксистским, второй - постмодернистским.
Первый пока ещё господствует в российской социологической теории и в массовом сознании. Второй подход всё чаще предлагается теоретиками нового поколения и основывается на реалиях современной жизни.
Однако ясно лишь одно: несмотря на кризисные явления в семье, на самые неожиданные изменения в ней, всеобщность и универсальность семейного образа жизни сохранятся и в будущем, ибо в семье корни всех социальных институтов и характерных черт, присущих России, всего того, что придаёт ей неповторимый колорит.
Нельзя не согласиться и с позицией В.В. Цуркану, убеждённого в том, что не только общество находится в переходном состоянии, но и семья как один из его институтов.
В связи с этим исследователь отмечает: ... переходный характер современной семьи делает её конформной и неустойчивой.
Данное суждение весьма точно отражает суть модернизации, происходящей в институте семьи, с одной стороны, и в сознании индивида, с другой. Новые потребности личности порождают иные ценности и нормы, что, в свою очередь, модифицирует структуру и функции семьи как малой группы.
При этом личность приспосабливается к социальным инновациям специфическим образом, отдавая социуму первенство перед семьёй.
Совмещение интересов индивида с интересами семьи и особенно общества в настоящее время не представляется возможным и, судя по всему, не станет реальностью и в ближайшем будущем, если рассматривать этот процесс с общепринятых в социологической науке позиций преобладания общественных интересов над индивидуальными.
Неактуальным в связи с этим представляется противопоставление патриархальной и партнёрской моделей семьи, как это делают некоторые учёные. Эгалитаризация, как уже отмечалось, затронула российскую семью уже в советском периоде её истории. Однако ни в стабильные семидесятые, ни в переломные восьмидесятые, ни в кризисные девяностые годы ни тот, ни другой типы семьи не сошли со сцены. В настоящий момент существуют семьи и с мужским доминированием, и с женским, и с относительным равенством прав супругов.
При этом если для семьи как малой группы более желателен вариант партнёрства, то для общества был бы полезен традиционный тип семьи с преобладанием мужского начала.
Мужское лидерство в семье облегчает женщине выполнение, прежде всего, её семейных ролей, а более всего желаемое для неё совмещение профессиональных и материнских обязанностей. Противоречие между её стремлением к ролевому равенству в семье и, одновременно, надеждой на ведущую роль мужчины: в экономической сфере жизнедеятельности семьи становится препятствием на пути к осознанию того, какая же модель семьи была бы действительно желательна современному человеку и отвечала бы его наиболее глубоким потребностям и интересам.
Главным же остаётся то обстоятельство, что большинство российских семей (до 70 % по данным социологических опросов) сохранило свою стабильность и функционирует несмотря на все трудности и проблемы. Супруги хотят жить вместе, испытывают в той или иной мере удовлетворённость от своего семейного образа жизни.
Для большинства из них семья как малая группа всё-таки остаётся вне конкуренции с другими ценностями, и это служит залогом стабильности в функционировании семьи как социального института.
Вопросы для самоконтроля:
- Каким вы видите состояние российских семей в годы социально-экономического кризиса?
- Поясните на примерах соотношение доходов и расходов среднестатистической российской семьи.
- В чём состоит специфика представлений о семье у различных социальных трупп в российском обществе?
- Какие социальные факторы влияют на представления супругов о семье?
- Может ли семья стать общенациональной идеей россиян?
- Каково отношение россиянок к идее социального партнёрства супругов в семье?
- Каковы традиционные и альтернативные представления россиян об идеальной модели семьи?
- Какова типичная модель российской семьи?
См. Смирнова Е.Р.
Семья нетипичного ребёнка: социокультурные аспекты.
См. Вопросы функционирования семьи (Проблемы семьи У И).
Отв. ред. Э. Тийт.
Тарту, 1988.
См. Голод С.И.
XX век и тенденции сексуальных отношений в России.
См. Смирнова Е.Р.
Семья нетипичного ребёнка: социокультурные аспекты.
См. Вопросы функционирования семьи (Проблемы семьи УII).
См. Вопросы функционирования семьи (Проблемы семьи УII).
С. 137.
Цуркану В.В. Социально-экономические и культурно-исторические условия развития семьи.
С. 20.
См. Осадчая Т.И.
Современная российская семья.
См. Панкратова М.Г. Семья в России после распада советского Союза: преемственность и изменения. В кн.: Проблемы женщин и семьи глазами социологов.
С. 17 - 24.
