Интернализация межличностных отношений
Пёстрое в национальном отношении население крупных городов страны с преобладанием этнических русских создаёт совершенно иные условия для создания смешанных семей, нежели регионы, имеющие национальную специфику.
В связи с этим исследователи установили, что с трансформацией семьи, изменениями в её поколенном, национальном и социальном составах, внутрисемейных отношениях меняется её роль в воспроизводстве этничности, этнических черт. Особенности изменений семейно-бытового уклада определяют тот факт, что роль семьи в воспроизводстве этноса, в передаче этнических традиций неодинакова у разных народов и в разных социально-демографических, профессиональных группах.
Из сказанного вытекает вывод о том, что, несмотря на процесс суверенизации этнических республик в составе России и дезинтеграции субъектов Российской Федерации в целом и национальных общностей в частности, отдельные индивиды поступают вопреки социальным стереотипам и предрассудкам. Человеческие потребности в эпоху крушения принципа коллективизма и утверждения норм индивидуалистического поведения, включая межэтнические отношения, модифицируют структуру семьи, подчиняя её интересам отдельного индивида.
В этом смысле смешанные семьи, создающиеся, как правило, на нравственно-эмоциональной основе, служат удовлетворению индивидуально-личностных потребностей и, вопреки социальным прогнозам, выступают мощным противовесом деструктивным силам в обществе.
Девяностые годы ознаменовались тенденцией интернализации межличностных отношений и формирования новых культурных черт семейной общности смешанного типа, как утверждает В.В. Цуркану. По его данным, удельный вес смешанных семей в Молдове составил 18 %, при этом ещё более высоким был их процент в других странах СНГ и ближнего зарубежья - в Латвии, Казахстане, Украине.
Данный процесс стал ещё одним свидетельством ослабления способности социальной среды осуществлять свой контроль над сознанием и поведением людей.
Особое место в представлениях россиян о своей собственной семье занимает её форма. Всё большую распространённость получают альтернативные формы брачно-семейных отношений.
Если следовать типологии С.И. Голода, к традиционным типам семьи можно отнести патриархальный, детоцентристский и супружеский типы, особенности которых рассматривались выше. Альтернативой им выступают семьи неполные, а также нетрадиционные.
К ним С.И. Голод и А.А.
Клецин относят семьи фактические (сожительства), полигамные (многоженство или многомужество), повторные браки, а также конкубинат (параллельное сожительство мужчины с женщиной при законной жене либо женщины с мужчиной при наличии брачного партнёра).
При этом авторы данной типологии убеждены в том, что тем или иным образом преобразованная семья неспецифична русскому населению. С их точки зрения, западно-европейские модели встречаются чаще в крупных городах, тогда как в мусульманских регионах могут существовать полигамия и иные схожие с нею типы брачно-семейных отношений.
Село же в России остаётся верным традиции и тем моделям семьи, которые формировались на протяжении XX столетия в русле религиозных и нравственных норм.
А.А. Фабрика к вышеназванным типам альтернативной семьи добавляет такой как община. Её разновидности - религиозная, восточная или христианская, либо светская - психолого-реабилитационная, кооперативная, контркультурная, политическая и т.д.
Основой для объединения семей и отдельных индивидов могут быть любовь, воспитание детей или взрослых, социальная либо материальная поддержка, духовное общение или возрождение.
Н.Д. Шимин среди альтернативных типов брачно-семейных отношений называет:
- - последовательную полигамию - беспрерывную смену партнёров в браке;
- - открытость в браке, т.е. возможность для обоих партнёров иметь сексуальные контакты на стороне либо внебрачные контакты обоих и нередко в одном месте;
- - синергамные браки - сожительства нескольких брачных пар;
- - браки, когда муж и жена живут в разных городах;
- - агрегированные семьи, где две разведённые пары живут вместе со своими детьми;
- - пробные браки, заключающиеся молодыми людьми на период до наступления беременности у партнёрши, и т.д.
Н.Д. Шимин подчёркивает главную особенность названных брачно-семейных отношений - периодическую смену сексуальных партнёров и переход от моногамии к полигамии в той или иной её форме.
Учёный делает вывод, весьма пессимистический для института семьи: будущее семьи за многобрачием.
Причины такого явления, по его мнению, - девальвация семьи и любви как основных ценностей человечества, дезинтеграция традиционных структур родства, а также индустриализация, урбанизация, научно-техническая революция, смена цивилизаций и т.п.
А.Г. Вишневский и его последователи на данный счёт замечают: единственной модели семьи уже не существует и не будет существовать впредь.
Разновидностей семьи много: традиционная сельская и современная городская, двух- или трёхпоколенная, супружеская или с двумя-тремя детьми, неполная после развода и материнская, в повторном браке и во временном сожительстве. Разные народы и разные регионы развиваются неодновременно, и масштаб перемен в сфере брачно-семейных отношений у них будет неодинаковым.
Данные суждения были высказаны на этапе существования единого социально-политического и социально-экономического пространства - Советского Союза, однако процесс эволюции семьи начался ещё до распада СССР. Уже на пороге 90-х годов А.Г. Вишневский усмотрел в стратегиях развития советской семьи отголоски тех явлений, которые были свойственны всем развитым странам мира.
Семья менялась потому, по его мнению, что иными становились её экономические, социальные и демографические характеристики, и в том числе - источники средств к существованию, состав семьи, тип семейных отношений и т.д.
И уже в те годы просматривался магистральный путь развития семьи - повышение ценности и значения её суверенитета. Он достаточно далеко отстоял от интересов государства и осуществляемой им семейной политики.
По поводу последней исследователь заметил: Семейная политика всегда - воздействие социальных институтов на семью, а такое воздействие почти неизбежно сопряжено с опасностью посягательства на её суверенитет. И он оказался прав. То, что в начале девяностых годов прошлого века воспринималось только как возможная опасность, десять лет спустя выглядело уже как состоявшийся факт. Эпоха суверенитетов мини-государств в составе России сделала возможным и суверенитет личности, и суверенитет семьи.
Не обладая многими правами как юридическое лицо, семья как социальная общность сама захватила те права, в которых нуждалась. Среди них - право мужчины и женщины не вступать в официальные брачные отношения, находиться одновременно в нескольких брачных союзах, иметь (по религиозным канонам или по собственному желанию) сразу несколько жён вместо разрешённой по закону одной и т.п.
Следствия усилившейся самостоятельности (суверенности) семьи многообразны: постоянное падение рождаемости, снижение брачности, рост числа разводов и повторных браков, а затем и повторных разводов, детская безнадзорность и безотцовщина, алкоголизм, наркомания, проституция, венерические заболевания: и СПИД, человеческое одиночество, суициды и многое другое.
Десять лет назад В.Г. Вишневский в стимулировании рождаемости видел угрозу семье как социальному институту, ибо на неё таким образом оказывалось мягкое давление, равное открытой дискриминации малодетных семей.
Более того, в факте социальной помощи малоимущим (матерям-одиночкам, например) исследователь усмотрел поощрение многодетности и оценил данную тактику исключительно негативно.
Истоки данного подхода к институту семьи лежали в истолковании необходимости не столько количественного роста населения страны, сколько качественного. В этом смысле многодетная семья не могла сулить блестящих перспектив своим детям, что определяло специфику отношения к ней со стороны учёного и многих его последователей.
Коллективные интересы нетождественны сумме интересов отдельных семей, утверждал он. Они ограничивают суверенитет семьи, чего делать не следует.
Мобильная малодетная семья виделась на исходе восьмидесятых годов, в эпоху демонтируемого социализма, в качестве оптимального пути развития семейной общности в государстве.
И. Голод описывал традиционные и альтернативные модели брака и семьи практически в те же годы, однако его подход к социальному институту семьи оказался более осторожным. Он не предпринимал попыток так или иначе повлиять на семейную политику и лишь добросовестно описывал те реальные модели брачно-семейного поведения, которое обнаружил в современной ему России. Те из них, которые не вписывались в привычные рамки моногамии, учёный не подверг критике, отметив пермиссивное (позволяющее, терпимое) отношение к ним со стороны общественного мнения. Его позиция в оценке поисков представителей обоих полов в интимной сфере была нейтральна.
Если новые модели брака и семьи появляются, значит они удовлетворяют неудовлетворённые традиционным путём потребности отдельных личностей. Более того, альтернативные модели семьи он охарактеризовал как неизбежный спутник моногамии.
Если взглянуть на эту позицию аналитически, то можно заметить, что известный социолог как бы предсказал определённые отклонения от магистрального пути развития российской семьи, следующей в фарватере ведущих европейских стран. В тот момент он осторожно назвал их стилевым разнообразием в рамках единобрачия. Тогда учёный ещё не видел в них угрозы демографической безопасности страны, да и самому институту семьи.
Его полунейтральная, полуодобрительная оценка происходящей в те годы сексуальной революции в России на деле означала признание не просто суверенитета семьи, но суверенитета личности в ней. Каждый человек наделялся правом выбирать ту или иную линию поведения с молчаливого согласия общества, вступившего на путь демократизации.
Иными словами, социальный контроль за поведением индивида в брачно-семейной сфере сознательно смягчался, сворачивался, оставляя всей массе мужчин и женщин, молодых и немолодых, полную свободу в действиях - от возраста начала половой жизни до её гигиены, морали, законности и т.п.
Таким образом, объективно позиции А.Г. Вишневского и С.И.
Голода оказались схожими. И тот и другой призывали к свободе, к независимости личности и семьи, что на том этапе истории представлялось и убедительным, и прогрессивным, однако далеко не являлось таковым на самом деле.
Не прошло и десяти лет, как упомянутые позиции вошли в противоречие не только с жизненными реалиями и их отражением в научной продукции, но и со здравым смыслом. Сегодня, в начале нового века и тысячелетия, вряд ли отыщется скептик, который назовёт семью с тремя детьми угрозой общественному и семейному благополучию, а малодетность социально желательной.
Ныне всё обстоит противоположным образом, и в этом одно из свидетельств быстротечности жизни и отставания науки в оценках и выводах о темпах социальных преобразований, преодолевать которое предстоит всему российскому обществу.
См. СОЦИС. 2000.
2. С. 137.
См. СОЦИС. 2000.
2. С. 137.
См. Бойко Е.А., Вавилина Н.Д., Вольский А.Н.
Социальное самочувствие молодёжи (по материалам социологического опроса). Новосибирск, 1995.
См. Бодрова В.В.
Репродуктивное поведение населения России в 1991 - 1996 гг. // Вестник Моск. ун-та. 1997. 4. Сер. 18.
С.129-155.
См. Бодрова В.В.
Репродуктивное поведение населения России в 1991 -1996 гг. // Вестник Моск. ун-та. 1997. 4. Сер.
18. С.129-155.
См. Дадаева Т.М. Приоритетные социальные ценностные ориентации женщин в условиях трансформации российского общества (на примере Республики Мордовия): Автореф дис. ... канд. социол. наук.
Саранск, 1998. 16 с.
Чирикова А.Е., Кричевская О.Н. Социально-психологические проблемы становления женского предпринимательства.
М.: Изд-во инс-та психологии РАН, 1996. С. 6.
Там же. С. 77.
Чирикова А.Е., Кричевская О.Н. Социально-психологические проблемы становления женского предпринимательства.
См. Айвазова С.Г.
Женщины и общество: тендерные измерения политического процесса М., 1996.
См. Айвазова С.Г.
Женщины и общество: тендерные измерения политического процесса. С. 7.
См. Рамих В.А. Материнство как социокультурный феномен.
Ростов/н-Дону, 1995.
Сальникова Л. Я-сваха. М.: Моск. рабочий, 1991. 109 с.
Женщина и мужчина на пути к устойчивому развитию /опыт тендерного подхода/: Сб. ст. Под общ. Ред.
Е.В. Никоноровой, М.: РЭФИА, 1997.
С. 76.
См. Розин В.М.
Судьба молодой семьи. М.: Моск. рабочий, 1990.
Сизоненко З.А. Межнациональная семья на современном этапе развития общества (на материалах Республики Башкортостан): Автореф дис.... канд. социол. наук. Уфа, 1999.
С.1.
Сизоненко З.А. Межнациональная семья на современном этапе развития общества (на материалах Республики Башкортостан): Автореф лис.... канд. социол. наук.
Уфа, 1999. С.1.
См. Савинов Л.И. Семья и общество: история, современность и взгляд в будущее.
Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1992.
См. Фотеева Е.В. Отношение молодёжи к межнациональным бракам // Семья в России.
1997.
См. Семья. Традиции и современность. Отв. ред.
О.А. Ганцкая и И.А.
Гришаев. М., 1990.
Там же. С. 54.
См. Цуркану В.В. Социально-экономические и культурно-исторические условия развития семьи.
В кн.: Семья и семейный быт в Молдове / Отв. ред. А.Н.
Рошка. Кишинев: Штиинца, 1991.
См. Голод С.И., Клецин А.А.
Состояние и перспективы развития семьи. Теор.-типолог. анализ. Эмпирич. обоснование.
СПб., 1994. 42 с.
См. Голод С.И., Клецин А.А.
Состояние и перспективы развития семьи. С. 37.
См. Фабрика А.А.
Альтернативные формы семейной жизнедеятельности (историко-социальный анализ): Автореф. дис.... канд. соц. наук. М, 1997.
См. Шимин Н.Д. Семья как общественное явление.
Опыт социально-философского анализа. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1989. 190 с.
См. Эволюция семьи и семейная политика в СССР / Отв. ред. А.Г.
Вишневский. М.: Наука, 1992.
Эволюция семьи и семейная политика в СССР / Отв. ред. А.Г. Вишневский.
С. 30.
См. Голод С.И. Будущая семья: какова она? (Социально-нравственный аспект).
М: Знание, 1990. 64 с.
