d9e5a92d

Все в мире противоречиво.

Не лучшим образом обстояло дело и с реализацией закона распределения по труду. В условиях всеобщего дефицита, выявившегося уже к середине 20-х годов, распределение по труду постепенно и неуклонно вырождалось в уравнительное распределение, которое наряду с фактически уравнительным по определению распределением материальных благ и услуг через общественные фонды потребления, имевшим явно выраженную тенденцию к нарастанию, вес в большей мере гасило мотивацию к эффективному труду, утрата которой в связи с дискредитацией карательных органов после смерти И.Сталина не могла быть компенсирована их деятельностью.

Все это вело к катастрофическим последствиям, что наиболее отчетливо проявлялось в неизменном нарастании дефицитного характера социалистической экономики.
Что же касается закона социалистического накопления, то его основной функцией явилось обеспечение всеобщей гарантированной занятости. Такая занятость вытекает из природы общенародной собственности, имманентно присуща только ей. В условиях общенародного присвоения нетрудовые доходы попросту исключаются, а потому именно всеобщая занятость, гарантированная законом (примечательно, что за тунеядство предусматривалась еще и уголовная статья), является исходной предпосылкой роста жизненного уровня. Вместе с тем именно всеобщая гарантированная занятость, как экономический механизм реализации общенародной собственности, порождает неразрешимые противоречия, а потому последние накапливаются и по достижении критической массы ведут к гибели социализма как системы.

Иными словами, противоречия социализма это противоречия господствующей общенародной формы собственности, внутренне присущие ее природе.
Как известно, все в мире противоречиво. Однако специфика противоречий общенародной собственности состоит в том, что в силу присущего ей механизма реализации, состоящего в обеспечении всеобщей гарантированной занятости, эта форма собственности в качестве господствующей оказывается несовместимой с внедрением НТП. И в этом основа несостоятельности социализма. Такая несовместимость объясняется тем, что внедрение новой техники и технологии по своей природе сопровождается сначала относительным, а затем и абсолютным сокращением численности занятых в сфере материального производства.

Именно с этим свойством НТП, оборачивающимся массовой безработицей, связывал К. Маркс неизбежность гибели капитализма. Однако этого не произошло.

Данная проблема была им самим успешно решена путем развития сферы услуг, сопровождающегося неуклонным нарастанием занятости в данной сфере как сфере преимущественно малого бизнеса. Численность занятых в ней во всех развитых странах ныне значительно превышает занятость в материальном производстве.
Однако в марксистской доктрине реальный сектор экономики сведен исключительно к материальному производству, а потому в практике социализма сфера услуг в качестве непроизводительной финансировалась по остаточному принципу. И уже вследствие своей неразвитости она оказывалась неспособной поглощать высвобождающуюся из материального производства по мере внедрения НТП рабочую силу. При таких предпосылках проблема полной занятости фактически решалась консервацией трудоемкого производства, отторжением НТП.

Неизбежным следствием слабой восприимчивости социализма к НТП явилось четко выраженное и уже вследствие этого не отрицаемое даже официальной экономической наукой преобладание на протяжении всего советского периода экстенсивного типа социалистического воспроизводства, характеризующегося существенно завышенными по меркам индустриального этапа развития сроками службы основного производственного оборудования, ориентированными на его полный физический износ. Приоритет экстенсивного экономического роста явился экономической закономерностью данной системы.

Но такой рост уже сам по себе обладает весьма ограниченным потенциалом.
Еще более важно понять, что вместе с отторжением НТП система лишается и встроенного механизма разрешения присущих ей противоречий. Без НТП невозможен интенсивный экономический рост, а следовательно, неуклонное повышение производительности общественного труда, а следовательно, и повышение жизненного уровня населения. Вследствие отсутствия такого механизма происходило неизбежное и стремительно ускоряющееся накопление внутренних и внешних противоречий, которое, достигнув критической точки, привело к устранению господствующей формы собственности.

Этим прежде всего объясняется столь кратковременная для экономической системы история социализма.
И все же НТП внедрялся при социализме. Однако он имел весьма ограниченную сферу своего распространения.

Едва ли не исключительно он сосредоточился в советской экономике в отраслях ВПК. Это произошло вследствие того, что данный комплекс фактически оказался поставленным в условия внешней конкурентной борьбы с высокоразвитыми странами, отставание в которой было смерти подобно для системы в целом, что в полной мере и выявилось на исходе 80-х годов. Поражение в холодной войне и гибель социализма совпали во времени отнюдь не случайно.

Полное истощение системой потенциала своего экономического развития наиболее наглядно выявилось в неспособности поддерживать на мировом уровне жизненно важный в любом случае, а тем более приоритетный в условиях антагонистического противостояния ВПК. Еще раз отметим, что технологическое лидерство ВПК оставалось его монополией на протяжении всех лет социализма.

Достижения НТП по мере их рассекречивания не распространялись на весь массив социалистической экономики.
Углубление противоречий социализма, снижение эффективности функционирования системы объясняется и тем, что всеобщая гарантированная занятость обесценивала труд как таковой, способствовала низкой трудовой дисциплине тем более, что рабочая сила в условиях преобладания экстенсивного экономического роста практически всегда и повсеместно была в дефиците. Об этом прозорливо писал еще французский мелкобуржуазный социалист П.Прудон в работе Философия нищеты, подвергшейся уничижительной критике со стороны К.Маркса в работе Нищета философии. Вот что писал П.Прудон: Издайте указ, в силу которого с 1 января 1847 г. всем и каждому гарантировались бы труд и заработная плата; тотчас же бурное напряжение промышленности сменится сильнейшим застоем (цитируется по работе: К.Маркс. Нищета философии//К.Маркс и Ф.Энгельс.

Соч., изд. второе. М., Государственное издательство политической литературы, 1955.

Том 4, с. 162).
В отличие от К.Маркса, В.Ленин, вполне осознавая это, еще в 20-е годы предлагал считать нарушение трудовой дисциплины уголовным преступлением, наказуемым вплоть до тюремного заключения. К тому же весомый вклад в обесценение труда вносило фактически бесплатное, то есть независимое от личного трудового вклада, распределение общественно значимых благ и услуг через общественные фонды потребления.
Как уже отмечалось, необходимость обеспечения всеобщей гарантированной занятости порождала необходимость преимущественного роста отраслей первого подразделения относительно второго, коль скоро именно в этих отраслях создавались средства производства, за счет которых и формировались дополнительные рабочие места, столь необходимые в условиях преобладания экстенсивного экономического роста. При таких обстоятельствах преимущественный рост первого подразделения относительно второго действительно оказался экономическим законом, но не всеобщим таковым он никогда не был, а специфическим, порожденным отношениями общенародного присвоения.

А потому макроэкономическая структура, будучи материализацией присущих данной системе противоречий, планомерно формировалась под воздействием этого закона, предопределявшего неизменно приоритетное развитие отраслей тяжелой промышленности.
Циклическая форма движения воспроизводственного процесса, будучи всеобщей в условиях машинизации производительных сил, была отброшена социалистической практикой планирования со всеми присущими этой форме закономерностями, включая органическое взаимодействие экстенсивного и интенсивного экономического роста в пределах каждого промышленного цикла с вытекающими отсюда последствиями, важнейшими из которых были нарастающее отставание в области НТП, истощение природных ресурсов, порождение и последующее углубление экологического кризиса.
Еще одним чрезвычайно важным фактором, предопределявшим приоритетное развитие отраслей тяжелой промышленности в макроэкономической структуре социалистического общества, являлась необходимость наращивания средств производства как материального субстрата отношений государственной собственности в качестве господствующей, как объектов общенародного присвоения, как символа экономической мощи страны и системы.
Существенное значение в формировании макроэкономической структуры советского общества имели и внешние обстоятельства. Социализм, возникнув в обход общим закономерностям, предстал инородным телом в мировом экономическом пространстве, в качестве такового, да еще весьма агрессивного, подлежащим отторжению. Это породило необходимость по существу всеобщей милитаризации экономики, которой с самого начала была подчинена индустриализация. В условиях глобального противостояния антагонистических систем это было совершенно необходимо, что еще более усугублялось неизменным стремлением социалистических лидеров реализовать идею мировой революции путем ее навязывания (естественно, слаборазвитым странам).

Все эти обстоятельства явились мощным фактором подчинения преимущественного развития отраслей тяжелой промышленности формированию ВПК на уровне мировых стандартов, коль скоро он оказался поставленным в условия внешней конкуренции. Под воздействием последней именно в этом комплексе и сосредоточилось наиболее высокотехнологичное и наукоемкое производство.
Совокупность всех этих внутренних и внешних факторов и обстоятельств явилась причиной, предопределившей формирование крайне утяжеленной структуры народного хозяйства, с приоритетом отраслей первого подразделения, с технологическим лидерством ВПК и устойчивой технологической отсталостью гражданского комплекса, с разоренным сельским хозяйством, на которое была возложена функция донора тяжелой промышленности вплоть до 70-х годов, когда эта функция перешла к ТЭК, с неразвитой вследствие указанных ранее причин сферой услуг. Иными словами, сложилась структура, по определению не способная работать на реализацию так называемой высшей цели социализма в ее официальной интерпретации.


Такая структура народного хозяйства действительно обеспечивала всеобщую гарантированную занятость, но ценой торможения НТП. В результате даже по официальным данным к началу 90-х годов в народном хозяйстве СССР ручным трудом было занято более половины трудоспособного населения. Обеспечение такой занятости, гарантированной к тому же конституцией, фактически и составляло специфическую цель данной системы экономических отношений. Именно такая цель прямо и непосредственно вытекала из природы общенародной собственности, исключавшей нетрудовые доходы, являлась экономическим способом ее реализации наряду с формированием общественных фондов потребления.

Но тем самым чрезвычайно ограничивалась реализация той общей закономерности экономического развития, которая состоит во все более полном удовлетворении общественных потребностей по мере перехода ко все более сложным технологическим укладам. Таким переходом обеспечивается неуклонный рост производительности общественного труда, что и составляет материальную основу роста жизненного уровня населения.

Теоретическое предположение относительно того, что всеобщий закон повышающейся производительной силы общественного труда наиболее полно заработает именно при социализме, коль скоро общенародной собственностью устраняется эксплуатация труда, каждый трудится на себя и свое общество, а экономика развивается планомерно, оказалось ошибочным. А потому и не удалось реализовать высшую цель социализма в ее официальной формулировке.
Противоречия общенародной собственности непосредственно вытекают из ее природы. Будучи крайней, высшей формой совместного присвоения средств производства, и к тому же по существу единственной и уж во всяком случае безраздельно господствующей, она уже вследствие масштабов обобществления средств производства создавала ложную видимость бесхозности объектов государственной собственности.

В свою очередь это обстоятельство, с одной стороны, не создавало стимулов для эффективного использования членами общества как сособственниками воспринимаемых ими не только не своими, но просто ничейными объектов, с другой порождало такое специфическое явление, как хищение государственной собственности, принимавшее все более массовый характер по мере ослабления деятельности карательных органов в связи с разоблачением на XX съезде КПСС культа Сталина (естественно, после его смерти). Клептомания приобрела социальный характер.

А будучи унаследованной, она породила едва ли не массовое растаскивание в пределах личных возможностей объектов государственной собственности уже в переходный период. Иными словами, члены социалистического общества в равной мере не были заинтересованы ни в эффективном использовании средств производства, реально будучи их сособственниками, ни в повышении эффективности своего труда в качестве работников.
Противоречия социализма наиболее отчетливо на эмпирическом уровне проявлялись в нарастании массового хронического дефицита практически всех товаров. Это было настолько очевидно, что отрицать его не представлялось возможным.

Причин дефицитного характера социалистической экономики было множество. Основными представляются следующие: преобладание экстенсивного типа социалистического расширенного воспроизводства, ограниченные экстенсивным экономическим ростом возможности повышения производительности труда, слабая мотивация работника к эффективному труду, низкий уровень эффективности использования производственных и трудовых ресурсов вследствие противоречивости отношений планомерности, нарастающее по мере ослабления деятельности карательных органов хищение государственной собственности.
Следствием дефицита становилось не только снижение качества готовой продукции, что еще более его усугубляло, но и все большее распространение фактически уравнительного распределения материальных благ и услуг. Это, в свою очередь, тем более гасило мотивацию к эффективному труду, углубляя тем самым дефицитный характер экономики.

За нарастающим дефицитом скрывалось падение эффективности общественного производства, ухудшение соотношения затрат и результатов до абсурдного уровня, когда последние нередко оказывались ниже первых, исчерпание наиболее богатых источников природных ресурсов, ухудшение экологической ситуации, крайнее обострение инвестиционного кризиса, а в итоге возрастающее отставание от развитых стран по всем макроэкономическим показателям, и в особенности по качественным. Ускоряющееся с 70-х годов замедление темпов экономического роста сменилось полным застоем 80-х, что не могли не привести в конечном счете к полному и скорому экономическому краху. Система исчерпала потенциал своего развития, в основе которого лежал революционный энтузиазм масс довоенного периода и в еще большей мере сверхактивная деятельность вездесущих карательных органов, вплоть до разоблачения культа И.Сталина, сохранившаяся и после, хотя и в не столь одиозных формах и масштабах. Предпринятая в 80-е годы под сугубо социалистическими лозунгами перестройка лишь придала неожиданный для страны и мира летальный исход гибели социализма.

Застой воспринимался бесконечно затяжным, но все же не безнадежным.
При выявлении причин гибели социализма не следует игнорировать и то обстоятельство, что общенародная собственность самым естественным образом получила юридический статус государственной как наиболее соответствующей масштабам совместного присвоения. Следствием этого явилась безраздельная монополия государства на управление объектами собственности. Однако экономической наукой давно установлено, что всякая монополия в силу присущих ей свойств порождает тенденцию к торможению экономического развития.

В рыночной экономике не без весьма эффективной помощи государства, такой монополией не обладающего, эта тенденция успешно преодолевается абсолютно не устранимой даже монополиями конкурентной борьбой. При социализме же, в условиях безраздельного господства единственной по существу формы собственности, монополия государства во всех сферах жизнедеятельности общества, включая экономическую, оказалась абсолютной, безраздельно господствующей.

Усилия государства неизменно были направлены на укрепление своего монопольного положения методами, в конечном счете приведшими к упразднению такой монополии.
Природой социализма порождена совершенно особая роль насилия в его истории. Как известно, насилие в переходный период в любой стране выполняет роль своеобразного катализатора экономического развития.

Оно ускоряет формирование новых экономических отношений путем широкого использования участниками раздела и передела объектов собственности насильственных методов в процессе стихийного преобразования ее форм, что и придает неизменно бандитский характер становящемуся капитализму. Справедливости ради отметим, что еще в процессе подготовки революции широко использовались такие методы революционной борьбы, как грабежи, убийства, шантаж. Об уголовных наклонностях русских революционеров писали еще Ф.Достоевский и НЛес-ков.

Так, в романе Некуда Н.Лесков изобразил героев-революци-онеров слугами сатаны, для которых цвет крови станет цветом их знамени. Он разглядел уголовную природу революционности, ее иждивенчество и атеизм, мировые претензии социализма, ведущего счет жертв на миллионы.
В период начавшихся социалистических преобразований насилие было возведено в ранг официальной политики, под проведение которой была создана соответствующая законодательная база и система государственных карательных органов, оттачивавших свое мастерство на протяжении всех лет социализма. Это была одна из самым жестоких в мировой истории систем, где насилие было направлено против собственного народа во имя собственного процветания. Она характеризовалась практически полным подавлением личности как таковой.

Не случайно М.С.Горбачев в одном из своих телеинтервью признал коммунистическое крепостное право более жестким, чем феодальное. Чудовищная по своей жестокости деятельность карательных органов, начавшись с момента победы социалистической революции, не утрачивала своей значимости на протяжении всей истории социализма.

В числе первых акций в их деятельности было насильственное устранение сложившихся в предшествующий период форм частной капиталистической и феодальной собственности, сплошь и рядом сопровождавшееся физическим уничтожением и самих бывших собственников.
Широкое использование насильственных методов продолжалось и по завершении переходного периода. Борьба за политическую власть закончилась массовым физическим уничтожением революционных деятелей ленинского призыва. Таков был итог громких политических процессов середины 30-х годов.

В последующий период деятельность карательных органов не ослабевала, менялись лишь способы и методы ее ведения по мере изменения ситуации в стране, актуализировавшей те или иные ее направления.
Основная причина столь высокой значимости насилия в истории социализма состоит в том, что, как уже отмечалось выше, данная система не соответствовала общим закономерностям мирового экономического процесса, не являлась продуктом естественноэволюционного развития. И уже вследствие этого вся ее история протекала в экстремальных не только внешних, но и внутренних условиях. А потому удержать социализм на плаву можно было только ценой жестокой и бескомпромиссной борьбы с политическими и идеологическими противниками, со всякого рода инакомыслием.

Беспощадно подавлялись даже самые безобидные его формы, а оснований для недовольства было более чем достаточно. Социализму на протяжении всей его недолгой истории приходилось отставать свое право на существование всеми доступными способами, не озадачиваясь при этом законами морали.

И уже в силу этого отнюдь не случайно была уничтожена церковь как институт нравственности, а атеизм стал элементом официальной идеологии, обязательной для всех.
Были, однако, и другие не менее веские, но уже сугубо экономические причины, порождавшие деятельность карательных органов. Как уже отмечалось, социализму присуще такое специфическое явление, как массовое хищение государственной собственности, а следовательно, и настоятельная необходимость ее охраны. Всякое посягательство на ее объекты сурово каралось, пока социализм был в силе. Напомним также выдвинутое В.Лениным требование жесткими методами обеспечивать высокую дисциплину труда в условиях гарантированной занятости.

Примечательно в этой связи и то обстоятельство, что пришедший к власти в начале 80-х годов бывший глава КГБ Ю.Андропов попытался возродить борьбу с массовым нарушением трудовой дисциплины в целях повышения эффективности производства, что было весьма логично и резонно. Однако успеха добиться ему так и не было суждено.

Процесс распада социализма зашел слишком далеко, прежними насильственными методами действовать было уже невозможно, да и небезопасно для репутации системы.
Не менее значимой была и еще одна причина. Она состояла в том, что в условиях всеобщего и непрерывно нараставшего дефицита по существу бесплатный труд невинно репрессированных масс населения широко использовался для возведения, к тому же, как правило, на территориях, не пригодных для проживания человека, великих строек коммунизма, поглотивших миллионы человеческих жизней. Так, на строительстве только Беломорканала, юбилейная дата возведения которого отмечалась в 2003 г., погибло порядка 80 тысяч человек вместо официально заявленного одного.

А подобных строек было множество. Количество репрессированных на 1946 год составило 1,7 млн. чел.(Библиографические листки. Периодика//Новый мир.

2003, 10, с.224). Примечательно, что официальные данные о репрессиях в полной мере не рассекречены и поныне.
В широком использовании насильственных методов против собственного народа несостоятельность социализма как экономической и политической системы проявилась уже в крайних и беспрецедентных в мировой истории формах. И если истоки насилия относятся еще к периоду зарождения деятельности российских революционеров, носившей четко выраженный террористический характер, то по существу уголовной оказалась природа и реального социализма, совершенно обесценившего не только человеческую личность, но и ее жизнь.

Именно в советский период была сформирована нравственная среда, породившая криминальный беспредел переходного периода.

Безальтернативность движения постсоциалистических стран к рыночной экономике

Движение к рыночной капиталистической экономике постсоциалистических стран ныне представляется совершенно бесспорным.
Между тем это не было столь очевидным в первые годы преобразований, что создавало иллюзию свободы выбора дальнейшего пути развития, хотя такая безальтернативность просматривалась еще в советскую эпоху. Общая закономерность движения от феодализма к капитализму, в полной мере выявленная историей развитых стран, прокладывала себе дорогу и в недрах социализма. С первых лет его существования рыночные отношения, поставленные вне закона, стали развиваться в форме теневой экономики. А уже на исходе социализма в ее русло оказались втянутыми даже высшие партийные круги.

Напомним хотя бы о так называемом хлопковом или краснодарском делах. Формы теневой деятельности были весьма многообразны.

Это и индивидуальная трудовая деятельность на дому, и организация нелегального производства с использованием наемного труда, и неучтенное производство непосредственно на государственных предприятиях, располагавших для этого в силу указанных выше и вполне объективных обстоятельств избыточными производственными мощностями и рабочей силой, и элементарные приписки, то есть завышение отчетных данных о выполнении плановых заданий.
Но рыночные отношения развивались не только подпольно, но и вполне официальным путем. На протяжении всех лет советской власти в экономической литературе велись дискуссии о судьбе товарно-денежных отношений (ТДО) в социалистическом обществе. Были ярые сторонники как их допущения, так и их неприемлемости.

Как это ни странно, но правы были обе стороны. С одной стороны, все более явно проявлявшаяся неспособность отношений планомерности обеспечивать неуклонный рост эффективности общественного производства толкала на путь все более широкого использования в социалистической практике хозяйствования ТДО путем наделения экономической самостоятельностью хозяйствующих субъектов, что якобы не противоречило социализму как незрелому коммунизму. Наличие двух форм социалистической собственности действительно могло служить основанием для товарного обмена между промышленностью и сельским хозяйством. Но речь шла о превращении в товаропроизводителя государственных предприятий, что противоречит природе общенародной собственности, по определению исключающей экономическую обособленность хозяйствующих субъектов.

В системе ее отношений нет места рыночным ТДО, о чем, как уже отмечалось выше, совершенно недвусмысленно и вполне убедительно писали авторы концепции научного социализма и на чем строилась аргументация советских экономистов противников рыночных реформ.



Содержание раздела