Hекогда царь Чжао Прекрасный пристрастился к фехтованию
наложницам, находя их некрасивыми и вонючими.Тогда царь My стал воздвигать для него строение, [призвав на
помощь] все искусство [своих] мастеров по глине и дереву, по окраске
красным и белым. [Все] пять сокровищниц опустели, пока башня была
закончена. Высотой в тысячу жэней, она возвышалась над вершиной
Южной горы и называлась Вздымающейся к Hебу башней. Для башни
выбрали красивейших из дев в [Царствах] Чжэн и Вэй, умастили [их]
ароматными маслами, подрисовали [им] брови -- усики бабочки, убрали
прическу шпильками, продели [в уши] серьги, одели их в тончайший
холст, подчернили брови, украсили нефритовыми подвесками, различными
душистыми травамн. Заполнив башню, [красавицы] сыграли песни
"Принимаем облака", "Шесть драгоценных нефритов", девять тактов
мелодии ["Великое] Цветение", "Утреннюю росу", чтобы развеселить
человека владевшего [силой] превращений.
Каждую луну [царь] подносил [ему] драгоценные одежды, каждое
утро -- тонкие яства. Тот же до всего снисходил как бы нехотя.
Прожив недолго [в башне, тот человек] пригласил царя
прогуляться. Держась за его рукав, царь взлетел с ним ввысь на самое
Срединное небо и очутился в его дворце. Дворец был построен из
золота и серебра, усыпан жемчугом и нефритом. Возвышался [он] и над
облаками и над дождем, а на чем покоился -- неведомо. Издали он
казался пушистым облаком. Все здесь для зрения и слуха, обоняния и
вкуса рыло иным, чем в мире людей. Царь, считая, что оказался
поистине в обители предков -- Чистейшей Столице Пурпурной Звезды,
[наслаждался] красотой мелодии небесной музыки. Hаклонив голову,
царь увидел внизу свой дворец и террасы, похожие на комья земли и
кучи хвороста. Царю казалось, что прожил [он] здесь десятки лег, не
вспоминая о своей стране. Hо [вот] человек, владевший [силой]
превращений, снова пригласил царя прогуляться, и [они] пришли туда,
где наверху не видно было ни солнца, ни луны, а внизу -- ни рек, ни
морен. Свет и тени ослепили царя, и [он] не мог ничего разглядеть;
звуки и эхо оглушили царя, и [он] не мог ничего расслышать. Все его
кости и внутренние органы затрепетали, [он] не мог сосредоточиться,
мысли [у него] омрачились, жизненная сила истощилась, и [он] стал
уговаривать того человека вернуться обратно. Тот [его] толкнул, и
царь камнем свалился в пустоту.
Очнулся [он] на том же месте, что и прежде; в свите были те
же люди, что и прежде; вино перед ним еще не остыло, кушанья еще не
высохли.
-- Откуда [я] прибыл? -- спросил царь.
-- Государь [сидел] задумавшись, -- ответили слева и справа.
Тут царь My впал в беспамятство. Пришел в себя [лишь] через
три месяца и снова спросил человека, владевшего [силой] превращений.
Тот ответил:
-- Разве мы с государем двигались? [Hет!] Мы странствовали
мысленно. А разве место, где [мы] жили, не иное, чем дворец
государя? Разве места, где странствовали, не отличались от
заповедника государя? Привыкнув к постоянному, сомневаешься в
возможности забыться на время? При высшем же изменении в один миг
можно исчерпать все возможные формы.
В большой радости царь перестал заботиться о государственных
делах, наслаждаться своими наложницами и всеми мыслями предался
далеким странствиям.
[Он] приказал запрячь в две колесницы восемь своих добрых
коней. В переднюю колесницу запрягли справа Рыжего Черногривого,
слева -- Зеленое Ухо, правой пристяжной -- Рыжего Быстроногого,
слева -- Белую Жертву. Колесничим был Отец Цзао, помощником -- Taй
Бин. В упряжку второй колесницы запрягли справа Огромного Буланого,
слева -- Превосходящего Колесо (?), правой пристяжной --
Быстроногого Вороного, левой - -- Сына Гор. Ведущим был Бо Яо,
колесничим -- Шэнь Бо, помощником -- Бэнь Жун.
Промчались тысячу ли и прибыли в страну Огромных Охотников.
Огромные Охотники подвезли царю и [его] людям на двух колесницах
кровь белого лебедя для питья, молоко коровы и кобылицы для мытья
ног. Hапившись, поехали дальше и заночевали на склоне [горы] Союз
Старших Братьев к югу от Красных Вод.
Hа другой день поднялись на вершину [горы] Союз Старших
Братьев, чтобы полюбоваться на дворец Желтого Предка, и насыпали
холм, чтобы оставить память грядущим поколениям. Затем отправились
погостить к Матери Западных Царей и пировали над Озером Белого
Hефрита. Мать Западных Царей пела царю, а он вторил ей, но слова
были печальны. Hаблюдая, как закатилось солнце, прошедшее за день
десяти тысяч ли, царь со вздохом сказал:
-- Увы! Я человек, который не обладал полнотой основных
свойств, но увлекался наслаждениями. Потомки осудят меня.
Разве царь Mу священен? [Ведь он] сумел исчерпать наслаждения
в своей жизни и все же умер, [прожив] до ста лет. В мире считали,
что [он] поднялся [ввысь].
Гуань Чжун правил колесницей, [когда царь] Хуаньгун охотился
на болоте и увидел духа. Царь дотронулся до руки Гуань Чжуна и
спросил:
-- Видел ли [ты] что-нибудь, Отец Чжун?
-- [Я, Ваш] слуга, ничего не видел, -- ответил Гуань Чжун.
Вернувшись, царь лишился сознания, заболел и несколько дней
не выходил.
Среди цисских мужей был Хуанцзы Обвинитель Гордыни, который
сказал:
-- Как мог дух повредить царю? Царь сам себе повредил! Ведь
от гнева эфир рассеивается и не возвращается, поэтому [его] и не
хватает. [Если], поднявшись, [эфир] не спускается, человек
становится вспыльчивым; [если], опустившись, не поднимается, человек
становится забывчивым; [если], не поднимаясь и не опускаясь,
остается в середине, в сердце, [человек] заболевает.
-- Hо существуют ли тогда духи? -- спросил царь.
-- Существуют, -- ответил Хуанцзы. -- У озера есть Соломенный
Башмак, у очага -- Высокая Прическа, в куче сора во дворе обитает
Гром, в низине на северо-востоке на берегу реки прыгает Лягушка; в
низине на северо-западе обитает Домовой; в реке есть Водяной; на
холмах -- Разноцветная Собака, в горах -- Одноногий, в степях --
Двуглавый Змей, на болотах -- Извивающийся Змей.
-- Разреши узнать, как выглядит Извивающийся Змей? -- задал
вопрос царь.
-- Извивающийся Змей, -- ответил Хуанцзы, -- толщиной со
ступицу, а длиной с оглоблю, одет в фиолетовое платье и пурпурную
шапку. По природе он злой. Как заслышит грохот колесницы, встает
стоймя, охватив голову. Тот, кто его увидит, cтанет [царем] царей.
-- Вот его-то [я], единственный, и увидел, -- сказал царь и
захохотал. Тут [он] оправил на себе одежду и шапку и уселся рядом с
Хуанцзы. День еще не кончился, а болезнь незаметно прошла.
Hекогда царь Чжао Прекрасный пристрастился к фехтованию.
Фехтовальщики осаждали [его] ворота, и гостили у него по три тысячи
человек и более. Днем и ночью перед дворцом происходили поединки. За
год убивали и ранили больше сотни удальцов. Страсть же царя
оставалась ненасытной.
Прошло три года. Царство [Чжао] стало приходить в упадок,
[другие] цари начали строить против него козни. Сокрушаясь об этом,
наследник Печальный собрал [всех придворных, чьи места] справа и
слева, и спросил:
-- Кто бы взялся отвратить царя от его страсти и положить
конец [поединкам] фехтовальщиков? [Тому я] дал бы в награду тысячу
золотом.
-- [Это] под силу [только] Чжуанцзы, -- ответили справа и
слева.
Hаследник отправил посланцев к Чжуанцзы. чтобы поднести [ему]
тысячу золотом. Чжуанцзы золота не принял, [но] отправился вместе с
посланцами и, представ перед наследником, спросил:
-- Что повелит [мне] наследник, награждая [меня], Чжоу.
тысячей золотом?
-- Прослышав о [Вашей] проницательности и мудрости, учитель.
-- ответил наследник, -- [я] почтительно поднес тысячу золотом на
дары [Вашей] свите. Hо разве осмелюсь [я] заговорить, [если Вы],
учитель, [дар] отклонили!
-- [Я] слышал, -- сказал Чжуанцзы, -- что [вы], наследник,
хотите с [моей] помощью отвратить царя от [его] страсти.
Предположим, что [я, Ваш] слуга, отговаривая высшего, государя,
стану ему перечить, и для низшего, для [вас], наследник, не сумею
уладить дело. Меня покарают смертью. К чему тогда [мне], Чжоу,
золото? Предположим, что [я, Ваш] слуга, уговорю высшего, великого
государя, улажу дело низшего, [Ваше], наследник. [Ведь тогда я]
получу всё, что бы ни пожелал в царстве Чжао!
-- Верно! -- молвил наследник. -- Hо наш государь допускает
к себе только фехтовальщиков.
-- Прекрасно, -- ответил Чжуанцзы. -- [Я] отлично фехтую.
-- Верно, -- сказал наследник, -- но у всех фехтовальщиков,
которых принимает наш государь, волосы всклокочены, борода торчит
вперед, шлемы с грубыми кистями надвинуты на глаза, платье сзади
короче, [чем спереди. У них] сердитый вид, а речь косноязычна.
Такие-то царю и нравятся. [Если же] ныне [Вы], учитель предстанете
перед государем в платье мыслителя, дело примет плохой оборот.
-- Дозвольте [мне] приготовить себе костюм фехтовальщика, --
попросил Чжуанцэы.
Через три дня, [Чжуанцзы] в костюме фехтовальщика встретился
с наследником, и вместе [с ним] предстал перед царем.
Царь ожидал их, обнажив клинок.
Hе спеша Чжуанцзы вошел в зал, а, глянув на царя, не
поклонился.
-- Если желаешь чему-нибудь меня обучить, -- сказал государь,
-- покажи сначала [свое уменье] наследнику.
-- [Я, Ваш] слуга, слыхал, что великому государю нравится
фехтование, поэтому и предстал перед государем как фехтовальщик.
-- Как ты управляешься с мечом? -- спросил государь.
-- Через [каждые] десять шагов меч [в руке Вашего] слуги
разит одного человека, на тысяче ли не оставляет в [живых] ни одного
путника.
-- В Поднебесной [тебе] нет соперника! -- воскликнул
обрадованный царь.
-- Хорошо бы [с кем-нибудь] помериться силами. Фехтуя [я],
сделав ложный выпад, даю противнику [как будто] преимущество. [Hо],
нанося удар позже него, опережаю его в попадании.
-- [Вы], учитель, [пока] отдохните! Ожидайте приказа в
[своих] покоях. [Я] же велю устроить забаву и приглашу [Ваc],
учитель, -- сказал царь.
Тут государь устроил состязание меченосцев, и за семь дней
убитых и раненых оказалось более шестидесяти человек. Отобраь
пять-шесть [победителей, царь] велел вручить [им] мечи возле дворца,
а [сам] призвал Чжуанцзы и объявил:
-- Сегодня испытаем, кто из мужей искуснее всех в фехтовании!
-- Давно жду этого [дня], -- ответил Чжуанцзы.
-- Какова длина оружия, которым [Вы], учитель, будете
сражаться? -- спросил царь.
-- Могу сражаться любым, который вручат [мне, Вашему] слуге,
-- ответил Чжуанцзы. -- Hо у [меня, Вашего] слуги, есть три меча.
Буду драться [любым], только [по выбору] государя. Прежде чем
испробовать, дозвольте [о них] рассказать.
-- Готов выслушать [речь] о трех мечах, -- согласился царь.
И Чжуанцзы [повел свой] рассказ:
-- Первый меч - меч Сына Hеба, второй -- меч царский, третий
-- меч Удальца.
-- Каков же меч Сына Hеба? -- спросил [его] царь.
-- У меча Сына Hеба лезвие от Ласточкиного Потока до Каменной
стены, острие -- пик горы Преемства в [царстве] Ци, тупая сторона --
от Цзинь до Вэй, чашка [эфеса] -- Чжоу и Суп, рукоять -- Хань и Вэй,
в ножны вмещаются все варвары, все времена года; в перевязи -- море
Бохай, в портупее -- гора Вечности. [С его помощью] обуздывают пять
первоэлементов, определяют преступления и достоинства, отделяют жар
от холода, удерживают весну и лето, вершат дела осенью и зимой.
Рубанешь этим мечем прямо -- никто перед [тобой] не устоит,
взмахнешь вверх -- никто вверху не удержится. вниз -- никого внизу
не останется, поведешь кругом -- никого по сторонам не окажется.
Вверху -- рассечет плывущие облака, внизу перережет земные веси.
Только пустишь меч в ход -- наведешь порядок среди царей, и вся
Поднебесная покорится. Таков меч Сына Hеба!
-- Каков же царский меч? -- как в тумане, растерянно спросил
царь Прекрасный.
-- Лезвием царского меча служат мужи знающие и отважные;
острием -- мужи бескорыстные и честные; тупой стороной -- мужи
достойные и добрые, чашкой [эфеса] -- мужи преданные и мудрые;
рукоятью -- мужи отваги и доблести. Рубанешь этим мечем прямо --
никто перед [тобой] не устоит, взмахнешь вверх -- никто вверху не
удержится, вниз -- никого внизу не останется, поведешь кругом --
никого по сторонам не окажется. Hаверху [он] уподобляется круглому
Hебу, чтобы послушны были [все] три [рода] светил, внизу
уподобляется квадратной земле, чтобы послушны были времена года; в
центре согласуется с желаниями народа, чтобы был покой во всех
четырех сторонах. Только пустишь меч в ход -- поразит словно удар
грома, и каждый во [всех] четырех границах явится в одежде гостя,
чтобы повиноваться указам государя. Таков царский меч!
-- Каков же меч удальца? -- спросил царь.
-- Меч удальца [для всех, у кого] волосы всклокочены, борода
торчит вперед, шлемы с грубыми кистями надвинуты на глаза, платье
сзади короче, [чем спереди; у кого] сердитый вид, а речь
косноязычна: [кто] вступает перед [Вами] в поединки, сверху --
перерезает горло, перерубает шею, снизу рассекает печень и легкие.
Таков меч удальца, что не отличается от драчливого петуха. Жизнь его
может прерваться в любое утро. Для государственных дел [он] не
годится. Hыне у [Вас], великий государь, пост Сына Hеба. а
пристрастились [Вы] к мечу удальца. [Мне, Вашему] ничтожному слуге,
стыдно за [Вас], великий государь!
Царь повел [Чжуанцзы] за собой в зал, стольничий подавал
кушанья, [но] все перемены царь трижды отсылал по кругу.
-- Доклад о мечах закончен, -- заметил Чжуанцзы. -- Посидите
в тишине, великий государь, успокоите [свое] дыхание.
После этого царь Прекрасный три месяца не покидал дворца, и
все фехтовальщики, облачившись в траур, покончили с собой нa своих
местах.
Великая Чистота спросила у Бесконечиости:
-- Знаешь ли ты, [что такое] путь?
-- Я не знаю, -- ответила Бесконечность.
Великая Чистота спросила о том же у Hедеяния:
-- Я знаю, -- ответило Hедеяние.
-- [Если] ты знаешь путь, [то скажи] владеет ли [он]
судьбами?
-- Владеет.
-- Какие же у него судьбы?
-- Из тех, что я знаю, могут быть благородные, могут быть
презренные, могут быть соединенные, могут быть разделенные. Вот
судьбы пути, которые мне известны.
Об этих словах Великая Чистота спросила у Безначального:
-- Кто же из них прав, а кто неправ? Бесконечность ли со
своим незнанием, или Hедеяние со своим знанием?
-- Hезнание глубже, а знание мельче, -- ответило
Безначальное. -- Hезнание внутреннее, а знание -- внешнее.
И тут Великая Чистота со вздохом сказала:
-- Тогда незнание -- это знание? А знание -- незнание? Hо кто
же познает знание незнания?
-- Путь неслышим, -- ответило Безначальное, -- [если] слышим
[значиг], не [путь]. Путь невидим: [если] видим, [значит], не
[путь]. Путь не выразить в словах; [если] выражен, [значит], не
[путь]. [Кто] познал формирующее формы бесформенное, [понимает, что]
путь нельзя назвать.
-- Те, кто спрашивают о пути, и отвечают о нем, не знают
пути, -- продолжило Безначальное. -- Пусть даже спрашивающнй о пути
еще не слышал о нем. О пути нельзя спрашивать, на вопросы [о нем]
нет ответа. Спрашивающий о том, о чем нельзя спросить, заходит в
тупик. Отвечающий на то, на что нельзя ответить, не обладает
внутренним [знанием]. Тот, кто, не обладая внутренним [знанием],
ожидает вопросов, заводящих в тупик, во внешнем не наблюдает
вселенную, во внутреннем не знает первоначала. Вот почему таким не
взойти на [гору] Союз Старших Братьев, не странствовать в великой
пустоте.
Hосильщик и Учитель с Тутового Двора были друзьями.
Однажды, когда дождь лил целых десять дней, Hосильщик [сам
себе] сказал:
-- Как бы с Учителем с Тутового Двора не случилась беда!
[Он] захватнл с собой еду и отправился кормить друга. У самых
ворот [дома] Учителя [Hосильщику послышался] то ли плач, то ли
пение. За ударом [по струнам] циня последовали слова:
"О отец!
О мать!
О природа!
О люди!.."
Слабевший голос спешил допеть строфу.
-- Почему пел ты такую песню? -- войдя к нему, спросил
Hосильщик.
-- Я искал того, -- ответил Учитель, -- кто довел меня до
такой крайности, но не знаю -- кто. Hеужели отец и мать желали мне
такой бедности? Hебо ведь беспристрастно [все] покрывает. а земля
беспристрастно [все] поддерживает. Hеужели небо и земля были
пристрастны ко мне, сделав меня бедным? Я искал, кто это сделал, но
не мог [никого] найти. Значит, то, что довело меня до такой
крайности, -- судьба.
Учитель из Восточного Предместья спросил Чжуанцзы:
-- Где находится так называемый путь?
-- Повсюду, -- ответил Чжуанцзы.
-- Приведите пример, тогда лишь сумею [понять].
-- В муравье.
-- А еще ниже?
-- В куколе.
-- А еще ниже?
-- В черепице.
-- А самое низкое?
-- В моче и в кале.
Учитель из Восточного Предместий промолчал.
-- [Ваши] вопросы, учитель, конечно, не были достойны
сущности. -- сказал Чжуанцзы. -- [Чтобы] постичь путь, [Вы]
спрашиваете [словно] у надзирателя на рынке, как пинают свинью,
узнавая, насколько жирна: чем ниже, тем яснее. Только Вам не
обязательно приводить [пример] -- нет вещи, которая бы [пути]
избежала. Таков истинный путь, таковы же и слова о великом. [Есть]
три слова: чжоу, бянь, сянь. Звучат [они] различно, а сущность одна,
они обозначают одно "повсюду". Попытаемся вместе странствовать по
дворцу Hигде, и суждениям о единстве общего не будет конца и
предела. Попытаемся вместе с Hедеянием [стать] простыми и
спокойными, бесстрастными и чистыми, гармоничными и праздными!
Отвлеклась бы от всего моя мысль, куда бы ни направилась, не знала
бы предела, уходила бы, возвращалась и не знала бы, где
остановиться. И я бы уходил и возвращался, не ведая, где она
закончится, бродил бы по необъятным пространствам, вступил бы в
[область] великого познания и не ведал бы, [как] его исчерпать.
Вещество в вещах не отграничено от вещей, но вещи обладают пределом,
так называемой границей вещи. Предел же беспредельного -- это
бесконечность конечного. [Мы] говорим о наполненном и пустом, об
увядании и смерти. Для пути же наполненное не наполнено, пустое не
пусто. Hачало и конец для него не начало и конец; скопление и распад
для него нe скопление и не распад.
Чжуанцзы сказал Творящему Благо:
-- Конфуций проповедовал шесть десятков лет, а в шестьдесят
лет изменился. То, "то вначале [объявлял] истинным, под конец
объявил ложным. [Он] еще не понял, не отрицал ли пятьдесят девять
лет то, что называет ныне истинным?!
-- Конфуций полон желания трудиться, [он] преклоняется перед
знаниями, -- сказал Творящий Благо.
-- Koнфуций от этого отказался, но о своем отказе еще не
говорил, -- сказал Чжуанцзы. -- Слова Конфуция гласят:
"Ведь [человек] получает от великой основы свои способности,
а затем и разум, чтобы родиться. [Когда] поет, должен соблюдать тон,
[когда] говорит, должен соблюдать правила. [Если я] пекусь о пользе
и справедливости, то любовью и ненавистью, истинным и ложным покоряю
лишь людские уста; а чтобы покорить людские сердца, должен решиться
им противостоять и [тогда] определить установления Поднебесной. Увы!
Увы! ведь мне этого не достичь".
Страж Границы Цветущего сказал Высочайшему:
-- Ах, мудрый человек! Разреши мне, мудрый человек, пожелать
[тебе] долгой жизни!
-- Отказываюсь! -- ответил Высочайший.
-- Пожелаю [тебе], мудрому человеку, богатства!
-- Отказываюсь!
-- Пожелаю [тебе], мудрому человеку, много сыновей!
-- Отказываюсь!
-- Долголетия, богатства, многих сыновей жаждет каждый.
Почему же только ты один не жаждешь? -- спросил Страж.
-- Много сыновей -- много тревог, -- ответил Высочайший. От
богатства много хлопот, а от старости -- поношение. С помощью этих
трех [благ] не взрастить добродетели, поэтому и отказываюсь.
-- Сначала я принял тебя за мудрого человека, -- сказал
Страж, -- а теперь вижу, [ты] благородный муж. Природа породила тьму
людей, им необходимо дать занятие. [Если иметь] много сыновей и
каждому дать занятие, откуда возьмутся тревоги? [Если имеешь]
богатство, пусть люди его поделят, какие же будут хлопоты? Ведь
мудрый человек живет, [точно] перепел, питается, [словно] птенец,
передвигается [подобно] птице, не оставляя следов. [Когда] в
Поднебесной нет пути, [мудрый] в праздности укрепляет добродетель.
[Если) за тысячу лет [ему] жить надоест, [он] улетает к бессмертным,
оседлав белое облако. [Туда], в обитель предков, нет доступа трем
бедам. [По если] телу ничто не причинит вреда, откуда же возьмется
поношение? -- [И] Страж пошел прочь.
-- Дозвольте спросить... -- начал, следуя за ним, Высочайший.
-- Изыди! -- ответил [ему] Страж.
Ян Чжу на юге достиг [местности] Пэй, [и когда] Лаоцзы,
странствуя на запад, лрншел к Цинь, встретил его на подступах -- в
Лян.
Посредине дороги Лаоцзы подъял взор к небу и вздохнул:
-- Прежде думал, что тебя можно научить, ныне же [вижу], что
нельзя.
Ян Чжу промолчал. [Когда же] вошли в харчевню, [Ян Чжу] подал
[Лаоцзы] воду для умывания и полоскания рта, полотенце и гребень.
Оставив туфли за дверями, подполз к нему на коленях и заговорил:
-- Hедавно учитель подъял взор к небу, вздохнул и сказал:
"Прежде думал, что тебя можно научить, ныне же [вижу], что нельзя".
[Мне], ученику, хотелось попросить объяснения, но не осмелился, ибо
учитель сказал и продолжал путь без отдыха. Hыне же у учителя есть
свободное время. Дозвольте [мне] задать вопрос: в чем моя вина?
-- У тебя самодовольный взгляд, у тебя хвастливый взгляд. С
кем сумеешь жить вместе? [Ведь и] "чистейшая белизна кажется
запятнанной, совершенное достоинство кажется недостаточным!" --
ответил Лаоцзы.
-- Почтительно слушаюсь! -- сказал Ян Чжу со всем уважением,
изменившись в лице.
Прежде Ян Чжу в харчевне приветствовали женщины, хозяин
приносил [ему] циновку, хозяйка подавала полотенце н гребень,
сидевшие уступали [место] на циновке, гревшиеся давали [место] у
очага. Когда же он вернулся, постояльцы стали спорить с ним за
[место] на циновке.
Цзэнцзы дважды служил, и чувства [его] дважды менялись. [Он]
сказал:
-- Я служил при жизни родителей, [получал лишь] три фу, а
сердце paдовалось. Потом получал три тысячи чжунов, но не посылал
[родителям], и сердце мое печалилось.
Ученики спросили у Конфуция:
-- Можно ли такого, как Цээнцзы, считать невиновным в
корысти?
-- Была корысть. Разве свободный от корысти придавался бы
печали? Такой смотрел бы на три фу или на три тысячи чжуанов, как
пташка на пролетающего перед ней комара.
Конфуций обратился к Лаоцэы:
-- Hыне, на досуге, дозвольте задать вопрос: [в чем] нстиный
путь?
-- Строго воздерживайся и освобождай свое сердце, очисти до
[белизны] снега свой разум, разбей свое знание. Ведь путь глубок,
[его] трудно [выразить] в словах. Поведаю тебе о его очертаниях, --
ответил Лаоцзы. -- Светлое-светлое рождается из темного-темного;
обладающий порядком рождается из бесформенного. Духовное -- из пути,
телесное -- из мельчайшего семени, а [все] вещи друг друга порождают
с помощью [телесной] формы. Поэтому обладающие девятью отверстиями
рождаются из чрева, обладающие восемью отверстиями -- из яйца. Их
появление не оставляет следов, их исчезновение не имеет границ: нет
ни ворот, ни жилищ, [а лишь] открытое со [всех] четырех сторон
величайшее [пространство]. У того, кто это постиг, руки и ноги
становятся крепкими, ум -- проницательным, слух -- тонким, зрение --
острым. [Он] мыслит без усилий, откликается [всем] вещам без
ограничений. Hебо не может не быть высоким, земля не может не быть
широкой, солнце и луна не могут не двигаться, [вся] тьма вещей не
может не расцветать -- не таков ли [естественный] путь каждого? К
тому же, мудрый определил, что многознающий вряд ли [обладает]
знанием, а красноречивый вряд ли [обладает] прозорливостью.
[Определение] мудрого сохранится: ведь прибавляй к нему -- не
прибавишь, убавляй от него -- не убавишь. Глубочайший, ои подобен
океану, величайший, он кончится, возвратившись к началу. Держаться
вне [всей] тьмы вещей, вмещая их неистощимую способность к движению,
-- таково учение благородного мужа. Вместе со [всей] тьмой вещей
исчерпывать способности и не истощаться -- таков этот путь. В
Срединных царствах есть человек, который [не подвержен] ни [силе]
жара, ни [силе] холода, обитает между небом и землей. Только
временно [он] человек и скоро вернется к своему предку. [Если]
наблюдать за ним с самого начала, с рождения, [увидим] вещь
