Но то было легко, а это...
Я не могу проходить сквозь стены...когда ты так говоришь, ты предполагаешь вещи, я же вообще не предполагаю, а если я их буду предполагать, то ответом станет: Я не могу.
- Но, Дон, ведь так трудно изложить все настолько точно. Неужели ты не знаешь, что я подразумеваю?
- Так, значит оттого, что что-то трудно, ты и не пытаешься это сделать? Ходить сначала было трудно, но ты практиковался в этом, и теперь ты делаешь это так, что это выглядит легким.
Я вздохнул.
- Ну, ладно, оставим этот вопрос.
- Оставлю. Мой вопрос: Ты можешь? - он взглянул на меня так, словно его ничего не тревожило.
- Значит ты говоришь, что тело - иллюзия и стена - иллюзия, но отождествление - реально, и его нельзя поколебать иллюзиями.
- Я этого не говорю. Это говоришь ты.
- Но это правда?
- Конечно, - сказал он.
- Как ты это делаешь?
- Ричард, ты ничего не делаешь. Ты видишь, что это уже сделано, вот и все.
- Фу ты! Звучит легко.
- Это все равно что ходить. Тебе удивительно, что когда-то тебе трудно было этому научиться.
- Дон, проходить сквозь стены для меня сейчас не трудно: это невозможно.
- Не думаешь ли ты, что если ты будешь повторять невозможно снова и снова, в тысячный раз, все трудные вещи станут для тебя легкими?
- Извини. Это возможно, и я это сделаю, когда для этого настанет время.
- Люди, он ходит по воде и он обескуражен, что не проходит сквозь стены!
- Но то было легко, а это...
- Отстаивай свои ограничения, и они - твои, - пропел он, - разве неделю назад ты не плавал в самой земле?
- Было дело.
- А разве стена не является просто вертикальной землей? Неужели для тебя имеет такое большое значение, в каком направлении движется иллюзия!
Горизонтальное восприятие иллюзии - победимо, а вертикальное - нет?
- Дон, по моему ты меня достанешь!
- Он посмотрел на меня и улыбнулся.
- Коль скоро я достаю тебя, значит пришло время оставить тебя ненадолго одного.
Последним зданием в городе был склад зерна и кормов, большое строение из оранжевого кирпича. И мне почти показалось, что он решил идти назад к самолетам другой дорогой, напрямик, свернув на какую-то тайную дорожку.
Кратчайшая дорога шла сквозь кирпичную стену. Неожиданно он повернул направо, в стену, и исчез. Я думаю теперь, что если бы я сразу свернул вместе с ним, то я бы прошел сквозь нее. Но я просто остановился на тротуаре и смотрел на то место, где он только что был.
Когда я протянул руку и дотронулся до кирпича, это был твердый кирпич.
- Когда-нибудь, Дональд, - сказал я, - когда-нибудь... Длинной дорогой, один, я пошел к самолетам.
- Дональд, я пришел к выводу, что ты просто не живешь в этом мире, - сказал я, добравшись до поля.
совесть есть
мера
честности твоего эгоизма.
прислушайся
к ней
внимательно.
- Мы все свободны делать то, что нам хочется, - сказал он в тот вечер. - Разве это не просто и не ясно, и не очевидно? Не великий ли это путь управлять вселенной?
- Почти так. Но ты забыл довольно-таки важную часть, I -сказал я. \ - Дану?
- Мы все свободны делать все, что нам хочется, пока мы не причиняем кому-то вреда, - упрекнул я его. - Я знаю, что ты это и имел в виду, но тебе следует говорить то, что ты подразумеваешь.
В темноте послышался неожиданный звук шаркающих ног, и я быстро взглянул на него.
- Ты слышал?
- Да. Похоже, там кто-то есть... - он поднялся и пошел в темноту.
Вдруг он засмеялся и позвал меня, хотя нет - он назвал имя, которое я не мог разобрать. - Все в порядке, - услышал я его голос.
Он испуганно взглянул на меня сверху, с крыла самолета, где он учился заливать в баки бензин.
- Конечно, нет. А ты можешь назвать мне кого-нибудь, кто живет?
- Что ты имеешь в виду говоря, чтобы я назвал кого-нибудь, кто живет? Я! Я живу в этом мире!
- Превосходно, - сказал он так, словно путем независимого изучения я раскрыл скрытую тайну. - Напомни мне купить тебе сегодня ленч...Я поражаюсь тому, что ты никогда не перестаешь учиться.
Я недоумевал. Он не был саркастичен, он не был ироничен, он имел в виду то, что сказал.
- Что ты этим хочешь сказать? Конечно же я живу в этом мире. Я и около четырех миллиардов других людей.
Это Ты, кто...
- О, Господи, Ричард! Ты всерьез? Ленч отменяется.
Никаких сосисок, никакого пива, вообще ничего! Я-то думал, что ты достиг основного знания, - он замолчал и посмотрел вниз на меня со злой жалостью.
- Ты в этом уверен? Ты живешь в том же самом мире, что и, ну, скажем, биржевой маклер, да?
Твоя жизнь только что пошла кувырком и изменилась, положим, из-за новой политики - пересмотр ценных бумаг, причем пайщики теряют более пятидесяти процентов вклада. Ты живешь в том же самом мире, что и шахматист, участвующий в турнире, да? На этой неделе состоится открытый турнир в Нью-Йорке, Петросян и Фишер с Брауном борются за куш в полмиллиона долларов.
А что же ты делаешь на этом выгоне в Мент-ленде, I Огайо? Ты со своим фактом выпуска 1929 года, приземлившись на земле какого-то фермера, с необходимым для твое! жизни разрешением от этого фермера, с людьми, желающими покататься десять минут на самолете с Киннеровским мотором и смертельным страхом перед грозой, как ты думаешь, сколько людей живет в твоем мире? Ты говоришь, что в твоем мире живут четыре миллиарда человек?
Ты стоишь там, внизу, и говоришь мне, что четыре миллиарда человек живут не) четырех миллиардах отдельных миров, уж не собираешься ли ты дурачить меня? - он задохнулся от того, что слишком быстро говорил.
- Я уже почти ощущаю вкус тех сосисок с тающим м них сыром...- сказал я.
- Извини, я был бы счастлив купить их тебе. Но, увы, теперь все кончено, уж лучше забудь.
Хотя это был последний раз, когда я обвинил его в том, что он не живет в этом мире, у меня ушло много времени на то, чтобы понять слова на том месте, где раскрылся справочник:
Если
ты будешь
какое-то время практиковать вымысел,
то ты поймешь,
что вымышленные характеры
иногда более реальны, чем
люди с телом
и сердцем.
- Нет, мы были бы тебе рады...незачем бродить вокруг...пойдем, мы тебя приглашаем, правда, правда...
Голос был с сильным акцентом, не то русским, не то чешским, больше похожим на трансильванский.
' Спасибо. Мне не хочется навязываться и мешать вашему вечеру.
Человек, которого он привел к костру, был... как бы это сказать? В общем, несколько странно было встретить такого среди ночи где-то на Западе.
Маленький, худощавый, похожий на волка, человечек, пугающий своим видом, в вечернем туалете, в черном капюшоне на красной атласной подкладке; на свету он чувствовал себя неловко.
Я проходил мимо, - сказал он. - Это поле - кратчайший путь к моему дому...
- Неужели? - Шимода не верил этому человеку, зная, что тот лжет и в то же время делал все, чтобы сдержаться и не рассмеяться вслух. Я надеялся, что скоро пойму, в чем дело.
- Устраивайтесь поудобнее, - предложил я. - Можем ли мы хоть чем-нибудь помочь вам? - на самом деле я не чувствовал себя настолько полезным, но он был таким съежившимся, что мне и вправду хотелось, чтобы он чувствовал себя непринужденнее, если может.
Он посмотрел на меня с улыбкой, от которой я похолодел.
- Да, вы можете помочь мне. Мне очень нужно, иначе бы я не просил. Можно мне попить вашей крови? Всего чуть-чуть?
Это моя еда. Я нуждаюсь в человеческой крови.
Может из-за акцента, а может он не настолько хорошо знал английский, может я не понял его слов, но я вскочил на ноги быстрее, чем я это делал в течении многих месяцев, и от моей стремительности в огонь полетела солома.
Человек отступил назад. Вообще-то я безвреден, но я человек не маленький и могу выглядеть угрожающе.
Он отвернулся.
- Сэр, простите меня! Простите! Простите!
Пожалуйста, забудьте то, что я говорил тут о крови! Но видите ли...
- ЧТО вы говорите? - Я рассвирепел еще больше от того, что испугался. - Что за вздор, черт побери, вы говорите, мистер? Я не знаю кто вы такой, вы что, что-то вроде ВАМ...?
Шимода оборвал меня прежде, чем я договорил слово.
- Ричард, наш гость говорил, а ты прервал его. Пожалуйста, сэр, продолжайте, мой друг несколько тороплив.
- Дональд, - сказал я, - этот парень...
- Тихо!
Это так удивило меня, что я замолчал и с каким-то несказанным ужасом посмотрел на человека, вырванного из привычной ему темноты светом нашего костра.
- Пожалуйста, поймите. Я же не выбирал родиться вампиром. Это несчастье. У меня не так много друзей.
Но каждую ночь я должен иметь определенное, небольшое количество крови или я буду мучится от страшной боли, а если я совсем ее не получу, я не смогу жить! Пожалуйста, мне будет очень больно, я умру, если вы не позволите мне пососать немного вашей крови, всего лишь несколько капель, мне нужно не больше одной пинты, - он приблизился ко мне на шаг и облизнул губы, думая, что Шимода каким-то образом контролирует меня и заставит меня подчиниться.
- Еще один шаг - и кровь будет, как пить дать! Мистер, троньте меня и вы умрете... - я бы не убил его, но мне не хотелось связываться с ним, во всяком случае, пока мы не поговорим побольше.
Должно быть, он поверил мне, потому что он остановился и вздохнул. Потом он повернулся к Шимоде:
- Вы добились своего?
- Думаю, что да. Благодарю вас.
Вампир взглянул на меня и улыбнулся, чувствуя себя превосходно, крайне довольный собой, как актер на сцене, когда представление закончилось.
- Я не буду пить вашу кровь, Ричард, - сказал он дружелюбно на правильном английском языке, и, пока я смотрел на него, он постепенно исчезал, как будто выключал свой собственный свет... Через пять секунд он исчез окончательно.
Шимода снова сел у костра.
- Как я рад, что ты не имеешь в виду того, что говоришь. Я все еще дрожал от избытка адреналина в крови, готовый к битве с чудовищем.
- Дон, я не уверен, что гожусь для этого. Может, ты объяснишь, что происходит?
Ну, хотя бы... что это было?
- Дот был вампиром из Трансильваиии, - сказал он голосом более хриплым, чем голос того существа. - Или, если быть более точным, Дот был МЫСЛЕФОРМОЙ вампира из Трансильвании. Если когда-нибудь тебе захочется что-то объяснить и ты увидишь, что твой собеседник тебя не слушает, расшевели его маленькой мыслеформой, чтобы продемонстрировать то, что ты имеешь в виду. Думаешь, я перестарался с ним, с этим капюшоном, клыками, с таким акцентом?
Слишком жуток для тебя?
- Капюшон был первоклассный. Дон. Но слишком уж стереотипный, нелепый...
Я вовсе и не испугался. Он вздохнул.
- Ну ладно. Ты получил, что надо, а это главное.
- А что надо?
- Ричард, будучи таким свирепым по отношению к вампиру, ты делал то, что ты хотел делать, хоть ты и думал, что это повредит кому-то другому. Он даже СКАЗАЛ тебе, что ему будет больно, если...
- Он же собирался сосать мою кровь!
- Что мы делаем с любым, когда говорим, что нам будет больно, если они не будут жить по-нашему?
Долго я оставался в молчании, думая об этом. Я всегда верил, что мы вольны поступать так, как нам хочется, коль скоро мы не причиняем вреда ближнему, а это не пригодилось, чего-то не хватало.
- То, что озадачивает тебя, - сказал он негромко, - это принятое высказывание, которое оказывается невозможным. Сказано: ПРИЧИНЯТЬ ВРЕД КОМУ-ТО ДРУГОМУ. Мы сами выбираем, причинять ная вред или нет, неважно что. Мы, вот кто решает. Ничто другое и никто другой.
Мой вампир сказал тебе, что ему будет причинен вред, если ты ему не позволишь? Это решение, чтобы ему причиняли вред - его выбор. То, что ты с этим делаешь - твое решение, твой выбор:
дать ему крови, отвергнуть его, связаться с ним, всадить ему осиновый кол в сердце... Если ему не хочется получить осиновый кол в сердце он свободен противостоять тебе любым способом, каким ему захочется.
И так далее, и так далее, выбор, выбор...
- Если смотреть на это таким образом.
- Послушай, - сказал он, - это важно. МЫ ВСЕ. СВОБОДНЫ ДЕЛАТЬ. ВСЕ. ЧТО МЫ ХОТИМ.
ДЕЛАТЬ!
Человек.
все события твоей жизни случаются с тобой потому, что ты притянул их сюда.
Ты выбираешь сам.
как
поступать с ними -
это зависит только от тебя.
- Не бывает ли тебе одиноко. Дон? - мы сидели в кафе Рейерсон в Огайо, когда мне пришло на ум спросить его об этом.
- Странно, что ты...
- Ш-ш, - сказал я, - Я не закончил своего вопроса. Разве тебе не бывает хоть чуточку одиноко?
- То, что ты думаешь...
- Подожди. Вот эти люди, мы видим их всего несколько минут. Изредка мелькает в толпе лицо, какая-нибудь блистающая красотой женщина, и мне хочется остановиться и сказать ей Здравствуй, просто застыть и не двигаться, и поболтать немного. Но десять минут пролетают с ней, или без нее, и я улетаю в Мелблвилл, чтобы никогда больше ее не увидеть. Это же одиноко.
Но я думаю, я не смогу найти постоянных друзей, раз я сам непостоянен.
Он молчал.
- Или смогу?
- Теперь мне можно говорить?
- Пожалуй, да.
Сосиски в этом кафе подавали наполовину обернутыми в тонкую промасленную бумагу и, когда мы их разворачивали, оттуда высыпались кукурузные семечки, маленькие и бесполезные семечки. Но сосиски были хорошими.
Некоторое время он ел молча, и я тоже, думая о том, что он сейчас скажет.
- Так вот, Ричард, мы - магниты, верно? Нет, не магниты. Мы железо, обернутое медной проволокой, и как только нам нужно намагнитить себя, мы можем это сделать.
Пропуская свой внутренний вольтаж через проволоку, мы можем привлечь все, что нам нужно привлечь. Магнит не беспокоится о том, как он работает.
Он сам по себе, и посредством своей природы он притягивает одни предметы тогда как другие оставляет нетронутыми.
Я съел картофельную поджарку и хмуро посмотрел на него.
- Ты забыл одну вещь - как я это сделаю!
- А ты ничего и не делаешь. Космический закон, понимаешь? Подобное притягивает подобное.
Просто будь тем, кто ты есть - спокойным, чистым, ясным. Автоматически, как мы излучаем то, что мы есть, спрашивая каждую миниту, то ли это, что мне действительно нужно делать, и делая это только тогда, когда отвечаем да, автоматически это отталкивает тех, кому нечему научиться от нас, таких, каковыми мы являемся v. притягивает тех, кто может научиться, и от кого мы также можем научиться.
- Но для этого нужно ужас сколько веры, а тем временем ты становишься чертовски одиноким.
Он странно поглядел на меня поверх своих сосисок.
- Вздор это - насчет веры. Нужен нуль веры. То, что нужно - это воображение.
Он очистил стол между нами, оставив солонку, жареную картошку, кетчуп, вилки и ножи, так что мне стало интересно, что произойдет, что же материализуется прямо перед моими глазами.
- Если у тебя есть воображение, хотя бы с это кунжутное семечко, - сказал он, кладя семечко, взятое им для примера, на середину чистого пространства стола,- все вещи возможны для тебя.
Я посмотрел на кунжутное семечко, потом на него.
- Хотя бы вы. Мессии, собрались и договорились.
Я-то думал, что это вера,когда мир ополчается против тебя.
- Нет. Когда я работал, я хотел его исправить, но это была долгая и тяжелая борьба. Две тысячи лет назад, пять тысяч, у них не было слова для воображения, а вера - это лучшее, что они могли предложить весьма торжественной кучке последователей.
Кроме того, у них не было кунжутных семечек.
Я-то знал, как факт, что у них были кунжутные семечки, но позволил ему соврать.
- От меня ожидается, что я воображу это магнетизирующим? Я воображаю, что в Тарригоне, Иллинойсе, в толпе на выгоне проявляется некая мудрая мистическая дама, да?
Это я могу сделать, но я все, все это просто воображаю.
Он в отчаянии воздел очи к небу, которое в этот момент было представлено потолком из белой жести и холодным освещением кафе Эм и Эдна.
- Просто твое воображение? КОНЕЧНО, это твое воображение! Этот мир - это тоже твое воображение, ты забыл?
ТАМ, ГДЕ ТВОЕ МЫШЛЕНИЕ, ТАМ ТВОЙ ОПЫТ, КАК ЧЕЛОВЕК МЫСЛИТ, таков ОН САМ; ТО, ЧЕГО Я БОЮСЬ, ТО И ПРИХОДИТ КО МНЕ; ПОДУМАЙ - И РАЗБОГАТЕЕШЬ. ТВОРЧЕСКАЯ ВИДУАЛИЗАЦИЯ РАДИ РАЗВЛЕЧЕНИЯ И ПОЛЬЗЫ.
КАК НАЙТИ ДРУЗЕЙ, БУДУЧИ ТЕМ, ЧТО ТЫ ЕСТЬ. Твое воображение не изменит Сущее ни на йоту, нисколько не подействует на реальность. Но мы говорим о жизни братьев ВЕРНЕРОВ, жизни МДжМ, каждая секунда которой - это иллюзия и воображение.
Мечты с символами, которые мы, бодрствующие ясновидцы, вызываем в воображении для самих себя.
Он расположил свою вилку и-нож так, как будто строил мост от себя ко мне.
- Тебе интересно, что говорят твои сны? Так ты просто взгляни на вещи своей бодрствующей жизни и спроси, что они означают.
Ты среди самолетов, каждый раз когда обернешься.
- Ну, ладно. Дон, - мне хотелось, чтобы он снизил темп и не выливал на меня все сразу, миля в секунду, слишком много новых идей.
- Если ты видел во сне самолеты, что бы это значило для тебя?
- Что ж, свободу. Самолетные сны - это бегство, взлет и освобождение себя самого.
- Как явственно ты хочешь этого? Пробуждение от сна -это тоже самое твое желание освободиться от всего, что тянет тебя назад - от рутины, власти, скуки, силы притяжения.
Что ты не понял - это то, что ты уже свободен и всегда был свободен. А если бы ты обладал воображением вполовину этого кунжутного семечка, ты был бы верховным господином своей жизни мага.
ТОЛЬКО воображение! Что ты говоришь!
Время от времени официантка, вытирая посуду, поглядывала на нас, любопытствуя, кто бы это мог быть.
- Так тебе никогда не бывает одиноко. Дон? - сказал я.
- Если только мне этого хочется. У меня есть друзья в другом измерении, которые временами бывают возле меня.
У тебя - тоже.
- Нет, я имею в виду это измерение, этот воображаемый мир. Покажи мне, что ты имеешь в виду, представь мне маленькое чудо этого магнита...
Я очень хочу научиться этому.
- Ты покажешь мне, - сказал он. - Чтобы принести что-то в свою жизнь - вообрази, что это уже здесь.
- Как это? Как моя прекрасная леди?
- Все 'НТО угодно! Не леди.
Что-нибудь маленькое для начала.
- Мне что, начать практику сейчас?
- Да.
- Хорошо... ГОЛУБОЕ ПБРО!
Он беспомощно поглядел на меня.
- Ричард, голубое перо?
- Ты же сказал насчет чего-нибудь маленького. Не леди.
Он пожал плечами.
- Прекрасно. Голубое перо. Вообрази перо. Визуализи-руй его, каждую его линию, каждый краешек, каждый кончик, У-образное разделение там, где оно разорвано, пушок вокруг ствола.
Всего минуту. Потом отпусти его.
Я на минуту закрыл глаза и увидел в уме образ, пяти дюймов длиной, радужно голубой, серебристый по краям. Яркое чистое перо, парящее там, в темноте.
- Окружи его золотистым светом, если хочешь. Это це- . лительно и помогает делать его реальным, но также действует и при магнетизации.
Я окружил свое перо золотистым сиянием.
- Прекрасно!
- Вот так. Теперь можешь открыть глаза.
- Где мое перо?
- Если оно было ясным в твоей мысли, то уже в этот момент оно валится на тебя как грузовик мака.
- Мое перо? Как грузовик мака?
- Фигурально, Ричард!
Весь этот день я ждал появления пера, но оно не показывалось. Настал вечер, мы ели на обед горячий сэндвич с индейкой, когда я увидел его.
Картинка и надпись на пакете молока. УПАКОВАНО ДЛЯ МОЛОЧНОЙ ФЕРМЫ СКОТТА ФИРМОЙ ГОЛУБОЕ ПЕРО: БРАЙАН, ОГАЙО.
- Дон, мое перо!
Он взглянул и пожал плечами.
- Я думал тебе было нужно настоящее перо.
- Что ж, для новичков ведь можно любое перо, разве нет?
- Ты просто видел его или держал в руке?
- ПРОСТО.
- Тогда понятно. Если ты хочешь быть с тем, что ты магнетизируешь, тебе нужно помещать себя самого в ту же картину.
Извини, я тебе этого не сказал.
Странное чувство! Неведомое чувство!
Сработало! Я сознательно замагнетизировал свою первую вещь.
- Сегодня - перо, - сказал я, - завтра - мир!
- Будь осторожен, Ричард, - сказал он со значением. -Не то пожалеешь.
Истина,
которую ты выискиваешь, не имеет ни прошлого, ни будущего.
Она -- есть, и это все, что ей нужно.
Я лежал на спине под Флитом, вытирая масло с нижнего фюзеляжа. Каким-то образом мотор теперь выбрасывал меньше масла, чем прежде.
Шимода прокатил одного пассажира, затем подошел и сел на траву, пока я работал.
- Ричард, как ты надеешься поразить мир, когда все вокруг зарабатывают себе на жизнь, а ты безответственно ездишь повсюду и катаешь пассажиров? - он снова проверял меня. - Вот вопрос, который не раз встанет перед тобой.
- Ну, что ж, Дональд, часть первая: я существую не для того, чтобы поражать мир, Я существую для того, чтобы прожить свою жизнь так, чтобы она сделала меня счастливым.
- Хорошо. Часть вторая?
- Часть вторая: Любой свободен делать то, что ему захочется, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Часть третья: ответственный - это способ отвечать, способный - способный отвечать за тот способ жизни, который он выбирает.
Существует, конечно, один человек, и только один человек, перед которым мы должны отвечать, и это?..
- Мы сами, - сказал Дон, отвечая воображаемой толпе искателей сидящих вокруг.
- Но даже и нам самим не надо отвечать, если нам не хочется...нет ничего плохого в том, чтобы быть безответственным. Но большинство из нас полагают более интересным знать, почему мы делаем именно такой выбор - выбираем ли мы наблюдать за птичкой или наступать на муравья, или ради денег работать над чем-то, что мы бы, пожалуй, и не стали делать, - я слегка поморщился.
- Не слишком ли это длинный ответ? Он кивнул:
- Длинноват.
- Ладно...Как ты надеешься поразить мир.., - я выкатился из-под самолета и некоторое время отдыхал в тени под крыльями. - Как я позволяю миру жить по его выбору, так я позволяю себе жить по своему выбору.
Он одарил меня счастливой гордой улыбкой.
- Сказано словно настоящим Мессией' И просто, и прямо, легко цитировать и не отвечать на вопрос, если только кто-нибудь не потратит время на то, чтобы внимательно подумать над этим.
- Испытай меня еще раз, - было восхитительно следить за тем, как работает мой ум, когда мы занимались этим.
- Учитель, - сказал он. - Я хочу, чтобы меня любили, я добр, я поступаю с другими так, как я хотел бы, чтобы поступали со мной, но все равно у меня нет друзей и я совсем один. Как ты ответишь на такой вопрос?
- Попался, - сказал я. - Не имею ни малейшего представления, что тебе сказать.
- Что?
- Хоть немного юмора. Дон, чтобы оживить вечерок.
Безвредная смена аллюра.
- Лучше тебе хорошенько поостеречься того, как ты оживляешь свой вечерок. Проблемы - это тебе не шутки и не игры доя людей, которые приходят к тебе, если только они сами не являются высоко возвысившимися, а тогда они сами себе мессии. Тебе дают ответы, поэтому изволь их высказывать.
Попробуй эту чушь с попался и ты увидишь, как быстро толпа может сжечь на костре человека.
Я гордо выпрямился.
- Искатель, ты приходишь ко мне и хочешь ответа, и да будет тебе дан ответ. Золотое правило не действует. Как тебе понравится встретиться с мазохистом, который бы поступал с другими так, как он хотел бы, чтобы поступали с ним?
Или с поклонником Крокодильего Бога, который жаждет чести быть брошенным заживо в омут? Даже Самаритянин, с которого все началось-что заставило его думать, что человек, которого он нашел лежащим у дороги, хочет, чтобы ему на раны лили масло?
Что, если этот человек использовал тихие минуты, чтобы исцелить себя духовно, наслаждаясь брошенным ему вызовом? - Для меня то, что я говорил, звучало убедительно.
- Даже если изменить Правило на: ПОСТУПАЙ С ДРУГИМИ ТАК, КАК ОНИ ХОТЯТ, ЧТОБЫ С НИМИ ПОСТУПАЛИ, мы не можем знать, как кто-то, кроме нас самих. хочет, чтобы с ним поступали. То, что Правило значит и как применять его честно - это следующее: ПОСТУПАЙ С ДРУГИМИ ТАК. КАК ТББЕ ПОИСТИНЕ ХОЧЕТСЯ ПОСТУПАТЬ С ДРУГИМИ. Встречай мазохиста с этим правилом и тебе не придется стегать его кнутом просто потому, что ему хочется, чтобы ты именно так с ним и поступил. От тебя также не потребуется бросать поклонника крокодилам.
Я взглянул на него.
- Слишком многословно?
- Как всегда, Ричард. Ты потеряешь девяносто процентов своих слушателей, если не научишься СОКРАЩАТЬ.
- Ну, и что плохого в потере девяноста процентов моих слушателей? - отпарировал я. - Что плохого в том, чтобы потерять ВСЕХ .моих слушателей? Я знаю то, что я знаю, м говорю то, что говорю! А если это плохо, то это просто слишком уж плохо.
Прогулка на самолете - три доллара наличными!
- Знаешь, что? - Шимода встал, отряхнул свои джинсы от соломы.
- Что? - спросил я обидчиво.
- Ты только что спал экзамен. Как ты себя чувствуешь Учитель?
- Чертовски расстроен.
Он взглянул на меня с едва заметной улыбкой.
- Привыкнешь, - сказал он.
