Я подумал, что же они делают?
За шесть минут на чужом поле - игра проходила в Лужниках - забить три мяча! Сел, стал смотреть.
Эдик был, видимо, не в настроении, а может, смирился уже с неудачей, еле-еле передвигался по полю и почти не участвовал в игре. Защитники «Арарата» сбили его раз - он встал, отряхнулся, косо посмотрел на обидчика.
Потом задели второй раз, хотя не имели оснований - он не шел напролом к воротам. Я подумал, что же они делают?
Ведь он и играть-то сегодня не хочет, видно, считает, что матча уже не переломить. Но его уложили на землю и в третий раз, причем очень грубо.
И тут он взорвался. Что началось!..
Стрельцов не ответил грубостью, но стал терзать оборону. Играть в полную свою мощь, и мячи полетели в ворота один за другим.
Кого-то из торпедовцев удалили с поля, они остались вдесятером и все-таки победили 4:3. Без всякого преувеличения можно сказать и по-другому: победил Стрельцов, он выиграл матч.
Футболистом он был настолько ярким, что никто не гадал, впервые увидя семнадцатилетнего Эдика, выйдет ли что-то стоящее из парня или не выйдет. Его талант не вызывал сомнений.
Я уже говорил, в сборной играл с ним в паре: он на острие атаки, я немного сзади. Мне исполнился тридцать один год, Эдику - двадцать.
Его двадцатилетие мы отмечали в 1957 году в Болгарии, куда приехали на товарищеский матч. Так и вижу проход Стрельцова к воротам. Он получил мяч за центральной линией, набрал скорость и пошел вперед, обыгрывая одного защитника за другим.
Когда вошел в штрафную площадку, на нем буквально повисли, он вырвался, протащил за собой одного защитника, вцепившегося в майку, вытянул на себя вратаря, отдал мяч чуть назад - Исаеву, и тот закатил его в пустые ворота.
С появлением Стрельцова в сборной я все чаще оставался на скамейке запасных. Но ревностного чувства к нему, как и к Боброву, не испытывал. Передо мной были и талант и молодость. Он только что взошел, а я уходил.
И хорошо понимал, что играть осталось недолго. К тому же Эдик подкупал своим простодушием, добросердечием.
И по сей день такой же.
После того как он совершил проступок, вырвавший его надолго из нормальной жизни, из футбола, мы спрашивали себя, друг друга: предвещало ли что-нибудь эту беду? Наверное, предвещало. Молод, окружен толпой поклонников, для всех - Эдик.
Вокруг полно желающих пригласить в ресторан, в пивную. Людей, для которых смысл жизни - приобщиться к чьей-то славе, хоть отбавляй.
Такие в собственных глазах вырастают, если могут сказать: «Вот выпивали мы однажды с Эдиком...» Или: «Поспорили мы тут с Серегой Сальниковым...» Эдика всюду приглашали, а отказывать, отказываться он не умел.
Был и предупреждающий звонок, когда они с Валентином Ивановым опоздали на поезд - команда ехала в ГДР на ответственный матч с польской сборной. Поезд нагнали уже в Можайске, где он сделал вынужденную остановку по распоряжению ответственного товарища из Министерства путей сообщения. Эдик искупил вину игрой - вышел на поле с недолеченной травмой, забил один из двух голов. Ему все простили, все забыли.
А поступи с ним строже, кто знает, может, и уберегли бы от случившегося потом, вскоре.
Мы тогда досадовали, злились, осуждали его, ругали, но... не перестали любить. Я очень уважаю его за то, что мужественно перенес наказание, не сломался, смог снова занять достойное место в большом футболе.
Когда Эдуард вернулся домой, ему разрешили играть в первенстве Москвы за клубную команду автозавода. Его не забыли, и он по-прежнему был настолько популярен, что во время любой игры его команды происходило столпотворение.
Где бы ни назначался матч - в Филях или в Черкизове, - на стадион устремлялись тысячи болельщиков. Шли на Стрельцова.
В конце концов ему разрешили играть за команду мастеров. И дважды он признавался лучшим футболистом сезона.
Какой же надо иметь талант и волю, чтобы после долгого перерыва вновь обрести себя.
Думаю, Эдуард Стрельцов сильнее многих звезд, о которых взахлеб писала вся мировая пресса, особенно после Стокгольмского чемпионата, куда он уже не попал. Если бы не случилось...
Да что теперь говорить!
Стрельцова знают не только те, кто видел его на поле восемнадцати-девятнадцатилетним, когда мы в сборной звали его «наш бэби». Он и в шестидесятые годы был любимцем трибун.
И сейчас, когда выступает за команду ветеранов, к нему проявляют невероятный интерес и почтенные болельщики и молодые, которым хочется собственными глазами увидеть живую легенду.
В 1982 году мы снова оказались с Эдуардом в одной команде - сборной ветеранов страны, которая отправилась в Будапешт на встречу со сборной ветеранов Венгрии. Стрельцова, как и всех известных мастеров -неизвестных, собственно, не было, - очень тепло приветствовал стадион.
Мы все, разумеется, изменились. Вышел на поле с трудом узнаваемый Ференц Пушкаш, раздобревший, растолстевший.
Мелькнуло: интересно, как будет играть, не помешает ли солидный живот? Но когда он погасил высоко летящий мяч, остановил, раздался шквал аплодисментов. Когда Пушкаш делал передачи, предельно точные и выверенные, мы узнавали прежнего Ференца, его коронную левую ногу.
Я еще раз убедился в том, что класс игрока остается классом. И Эдик тогда тоже блистал.
И мы снова играли с ним в паре...
Он не стал большим тренером. Работал с юношеской командой. Его постоянный напарник на поле Валентин Иванов тренирует, как известно, «Торпедо».
Взрывной, неспокойный, неуравновешенный. Во время игры кричит иногда не умолкая. Встречая, пытаюсь его урезонить как младшего: «Что ты кричишь, Валя? Ведь ты же Иванов!» Не действует.
Его голос слышен с первой до последней минуты: «Шавейко, куда летишь?! Полукаров, можешь точнее?» Характер, видимо, не переделаешь. Говорит, если не буду кричать - меня хватит инфаркт.
Напряжение, согласен, страшное. Оно усугубляется еще и тем, что сам тренер был блистательным футболистом и весь матч, все девяносто минут, не останавливаясь, «играет» - «бежит» и «бьет», то за одного, то за другого.
Знает, видит, как бы сам это сделал, как делал лет двадцать назад, но не все ведь могут подняться на высоту его былого мастерства...
И в матче ветеранов в Будапеште демонстрировалось былое, неутраченное. Интересная была поездка.
Встреча с молодостью, с прославленными героями футбола пятидесятых годов, которые дважды побили Англию, были в финале чемпионата в 1954 году.
Снова предстали перед нами наши былые грозные соперники - Бузанский, вратарь Грошич, Хидегкути... К сожалению, уже не было среди них Йожефа Божика.
Лев Яшин, Игорь Нетто и я ездили на кладбище поклониться его могиле, возложили цветы...
В последний раз мы виделись с Божиком, когда я тренировал сборную СССР и приехал в Будапешт посмотреть венгерскую команду, с которой предстояло вскоре встретиться. Божик, отыграв, ушел из футбола и не пробовал себя в тренерской роли.
Открыл маленький частный магазинчик, на витрине которого красовались кофточки.
Мы искренне обрадовались друг другу, отправились обедать, и он очень проникновенно говорил о той нашей сборной, в которой я играл, - о Яшине, Нетто, Сальникове, Стрельцове, Иванове. Я тоже сказал ему, что он для нас эталон игрока не просто техничного - интеллигентного.
Йожеф был красив. Похож на американского актера Роберта Тэйлора. Им все любовались.
Он и на поле не разочаровывал многочисленных своих почитателей.
И с Пушкашем и с Грошичем нам было что вспомнить через много лет. С Грошичем сложились почему-то особенно теплые отношения. С ним и с Львом Ивановичем Яшиным поехали из Будапешта в маленький городок на встречу с болельщиками.
Стоял душный июнь, палило солнце. Мы сидели посреди площади на деревянном помосте, под самым солнцепеком, и отвечали на неиссякавшие вопросы. Нас расспрашивали о предстоящем чемпионате в Испании, о шансах сборных разных стран.
И вдруг кто-то спросил меня, сколько мячей я забил в свое время Грошичу? Ответил - ни одного, уверенный, что речь идет об официальных международных матчах. Но, услышав это, Дьюла поднялся, взял микрофон в руки и сказал, как бы за меня извинившись:
- Жарко, поэтому Никита Симонян запамятовал. Он забивал мне. - И рассказал о матче «Гонвед» -«Спартак», который состоялся в день открытия «Непштадиона» в 1953 году. «Спартак» тогда специально, в знак уважения, пригласили на праздник.
Не пожелал Грошич приписок к славе, которая и без того велика: один из лучших вратарей мира. До сих пор в венгерском футболе нет равного ему.
В сборной Венгрии пятидесятых годов были не просто классные игроки, а игроки экстра-класса. Команда выглядела очень солидно. Отличная техника владения мячом на высокой скорости.
Великолепное футбольное мышление, футбольный интеллект. Полное взаимопонимание.
И каждый игрок - яркая индивидуальность: сам мог поставить сложную задачу, выполнить ее, создать партнеру выгодную ситуацию, завязать комбинацию, завершить ее, обыграв одного соперника, второго...
Неудивительно, что они победили бразильцев на чемпионате мира 1954 года. У тех была техника ради техники, виртуозность ради виртуозности. Из этого создавался культ.
Думаю, что урок, который преподали венгры, заставил их перестраиваться, может быть, благодаря этому появилась тактическая новинка, которую они продемонстрировали через четыре года в Швеции.
Многие специалисты признают, что сборная Венгрии была сильнейшей командой мира в 1954 году. Почему же в таком случае венгерские футболисты уступили золотые медали команде ФРГ? Наверное, немалую роль тут сыграла чисто психологическая уловка противника. В предварительных играх, зная, что они уже прошли, попали в следующий этап, западногерманские футболисты выставили на матч с венграми ослабленный состав.
Те разгромили их со счетом 8:3, в какой-то степени усыпив собственную бдительность. Встретившись с поверженным соперником в финале, венгерские игроки не сомневались, видимо, что и на этот раз легко с ними справятся. Но тут футболисты ФРГ проявили характер, волю к победе, высочайшую дисциплину.
Несмотря на то, что проигрывали 0:2, сумели переломить ход матча в свою пользу.
И тем не менее та блистательная сборная Венгрии многому всех научила, и нас в том числе.
...И вот встреча почти через тридцать лет. Бархатный газон стадиона и наш давний соперник. Постепенно захватывает чувство азарта. Без азарта нет игры.
Я коснулся ногой мяча, и тотчас как из-под земли вырос защитник - обыграть, обойти! - глаза привычно выхватили из образовавшейся толчеи открытого товарища - пас! -и снова вперед. Невольно отмечаю: техника у наших соперников все та же, А вот скорость...
Ну а сам-то ты? -гашу критический настрой. Немало постиг, немало понимаешь в футбольном искусстве, немало знаешь, но жизнь уже столкнула с одной из своих величайших несправедливостей: в молодости, когда есть силы - не хватает опыта, с возрастом, когда он тебя распирает - убавляется сил. Бегу по полю, бегу, как мне кажется, ничего, но это только кажется.
Раньше-то - летел!
Когда играешь против ветеранов - еще куда ни шло. Силы вроде бы равны: и ты утратил скорость, и соперник ее подрастерял. А вот когда мы, мастера, выходим на матч с командой второй лиги, тут испытание посложнее. Нередко досадуешь: черт тебя дернул выйти на поле, не смог справиться с желанием поиграть.
Продемонстрируешь ли ты вот этому мальчику свое футбольное мышление, если у него такие моторные ноги?
Но спроси любого футболиста, сколько бы лет ему ни было: хочется играть? Уверен, ответит: хочется.
В Будапеште мы тренировались на острове Маргит. Уже вечерело. А мы с Виктором Папаевым и Александром Максименковым на зеленой лужайке перебрасывали друг другу мяч, не давая ему коснуться земли. Сколько это продолжалось - не знаю, увлеклись.
Вокруг собрался народ, глядя на нашу работу как на цирковой номер. «Представление» прервал Лев Иванович Яшин, вспомнивший, видимо, о своих начальственных полномочиях - он был руководителем делегации: «Ну хватит вам, хватит! Как дети, честное слово!» - проворчал добродушно, забыв, что и сам такой же...
После игры вспоминали давние матчи. Пушкаш заметил, что против нас сложно было играть, что мы компенсировали их преимущества в технике плотной опекой, лучшей физической подготовкой. Да, физически мы бывали готовы лучше.
Это наш конек. Венгры не любили, когда с ними играли плотно, не давали свободно принимать мяч.
Ведь если ты получил мяч - ты хозяин, соперник уже должен искать противодействие против тебя.
Не так давно югославский тренер Милян Милянич, много работавший в разных странах, рассказывал мне о знаменитых футболистах, с которыми его сводила жизнь. Коснулись в разговоре и Пушкаша. Как известно, он эмигрировал из Венгрии в 1956 году, а когда появилась возможность вернуться, не воспользовался ею.
На родину приезжает часто, а живет в Испании.
Милян заметил, что никогда не поймет его: «Дом есть дом. Но отрадно, что Ференц остался прежним человеком. Немало зарабатывает и тут же все тратит на друзей.
Прежний простой хороший парень». Мы согласились друг с другом, что в успехах футболиста не последняя роль принадлежит его характеру.
Рядом с себялюбцами, у которых огромное самомнение, играть тяжело. Беспокоясь, как бы кто из товарищей не проявился лучше, чем они, такие звезды тем самым и у себя немало крадут - в коллективной игре, коей является футбол, игрок прежде всего раскрывается в умении действовать коллективно.
Вспоминаю, как работал на команду Бобби Чарльтон, как направлял партнеров, безупречно владея искусством передачи. Универсальный мастер! Когда-то играл левого крайнего, потом перешел в полузащиту, и здесь раскрылся его истинный талант - диспетчерский. В 1966 году был признан лучшим футболистом Англии и Европы.
Давно закончил играть, а другого такого диспетчера в английском футболе не появилось.
Кто-то, быть может, заметит, что я повторяюсь в характеристиках, но не от бедности слов, делаю это сознательно, ведь разговор о явлениях не столь частых. Диспетчерами, как вратарями и форвардами, тоже рождаются. В бразильском футболе родился Диди.
У нас Григорий Федотов, Николай Дементьев, Сергей Сальников, Константин Бесков, Валентин Иванов, потом Юрий Гаврилов, Александр Заваров... Это все дирижеры на футбольном поле.
От игры Бобби на чемпионатах мира всегда получал наслаждение. Но сразиться нам не пришлось. На чемпионат 1986 года в Мексику он прибыл в качестве комментатора.
Увиделись мы с ним на приеме у президента страны - такая честь была оказана ветеранам футбола. Потом летели в одном самолете: я спешил в Леон на матч нашей сборной со сборной Франции, а Чарльтон следовал дальше - в Монтеррей, где должны были выступать англичане.
Второй раз чемпионат мира проводился в Мексике. И память, цепляясь за многие знакомые уже названия, невольно возвращала к событиям шестнадцатилетней давности.
- О, Леон, Леон!.. - воскликнул Бобби, узнав, куда я лечу. И я понял, что он имеет в виду один из матчей того давнего чемпионата: английская сборная играла в Леоне со сборной ФРГ, и Чарльтон как раз участвовал в этой встрече. Англичане вели 2:0, потом игра вдруг разладилась, Чарльтона заменили. Хорошо начав, его команда упустила победу.
Понимая друг друга без слов, мы оба лишь развели руками - вот он, футбол!
Я расспрашивал его об английском футболе - всегда питал к нему большой интерес, - о Билли Райте, против которого не раз играл. Как центрфорварду мне теснее всего приходилось контактировать с защитниками и вратарями. Волей-неволей изучал их характерные движения, манеру, повадки. Испытал на себе жесткость многих центральных защитников.
Но спорт есть спорт, терпи, если это не хамство, обыгрывай.
Однажды в матче «Спартака» с московским «Динамо» динамовский защитник Володя Кесарев сбил Анатолия Ильина. Тот упал и, лежа на земле, пытался интеллигентно выяснить отношения:
- Что ж ты делаешь, Володя?
- Не виноват! Надо быстрее с мячом работать, Толя!
Как-то напомнил Кесареву об этом давнем эпизоде. Он засмеялся, юмор ему не изменяет: «Но ведь уже тогда футбол шел по пути овладения скоростной техникой, я это понимал и поделился своими соображениями с Анатолием».
Вот и Билли Райт был защитником жестким. Я впервые встретился с ним в матче с командой «Вулверхэмптон», за которую он выступал.
Это было осенью 1954 года, когда «Спартак» пригласили в Англию на товарищеские игры. Первый матч состоялся в Лондоне с командой «Арсенал». Борьба была очень тяжелой.
С первой минуты до последней мы играли под такой рев трибун, что невозможно передать. «Арсенал» сразу же предложил бурный темп, демонстрируя высокую технику и хорошее взаимопонимание.
В середине первого тайма одна из комбинаций англичан увенчалась успехом. Мяч получил капитан «Арсенала» Лоджи, правый полусредний, и сильным ударом в нижний угол открыл счет. Лишь на сорок третьей минуте нам удалось забить ответный гол. Во второй половине чаще атаковали мы и минуте на пятнадцатой забили второй мяч.
Счет так и остался 2:1.
После поражения «Арсенала» англичане большую надежду возлагали на команду «Вулверхэмптон Уондерерс», знаменитых «волков». Многие газеты предрекали наше поражение и даже счет предсказывали - 0:4. На следующий же день после нашей игры с «Арсеналом» появился дружеский, если можно его так назвать, шарж.
Были нарисованы вратарь Миша Пираев и ваш покорный слуга. Причем я, как бы прислушиваясь, говорю Пираеву: «Странно, товарищ, но я слышу далекий вой волков».
Это была психологическая атака, нас старались запугать. Мы смеялись: «Откуда англичанам знать, что у нас есть на сей счет своя пословица: «Волков бояться - в лес не ходить».
Мы готовились к этой игре столь же серьезно, как и к предыдущим. И в первые минуты захватили инициативу.
Несколько раз у ворот соперника возникали голевые ситуации, но мы, к сожалению, их не реализовали. Помню, вышел один на один с вратарем, он выбежал навстречу, я перебросил мяч через него. Мяч летел прямо в ворота, но в последнее мгновение его выбил подоспевший защитник...
Это был Райт, один из лучших футболистов Англии.
Тайм завершился вничью. А после перерыва началось!
Первый гол «волки» забили на 15-й минуте, второй -на 41-й из-за грубейших ошибок наших защитников. Они были так растеряны, что уже не смогли собраться, и буквально за три минуты англичане забили еще два мяча. Такого поражения «Спартак» не знал много лет.
Все английские газеты победно трубили, восхваляли «волков».
Жаль, что многие прежние футбольные спектакли не увидишь - слишком поздно родилась техника видеозаписи. Бесценные уроки могли бы преподнести нынешним футболистам старые пленки.
«Волки» тогда показали нам чисто английскую манеру игры - фланговые проходы, передачи в центр. И из центра пятерка нападающих неслась к воротам. Особенно выделялись три рослых форварда, прекрасно играющих вверху, головой - это в традициях англичан.
Когда наш худенький, тоненький Миша Пираев вышел на перехват верхового мяча, то эта тройка буквально пронесла его над своими головами, он пролетел, как по волнам.
Больше всего я, естественно, запомнил пружинистого, вездесущего Билли Райта, доставившего мне немало неприятностей. Ни одного мяча не дал забить!
Следующая моя встреча с ним произошла на чемпионате мира в Швеции, в Гетеборге, на стадионе «Нью-Уллеви». В один из моментов, когда борьба за мяч шла на нашей половине поля, Билли похлопал меня по плечу и жестами показал, мол, не надо так много бегать. Тем же способом я ответил, что и ему не стоить столь усердно гоняться за мной. Оба улыбнулись, на этом диалог закончился.
Но гол тогда я все-таки забил!
Закончив играть, он немного занимался тренерской деятельностью, потом стал спортивным комментатором на телевидении. В этом качестве приезжал в Советский Союз. Увидев меня на стадионе в Лужниках, мой бывший опекун распростер руки и пошел навстречу.
Крепко обнялись. Обменялись традиционным «Как живешь?», и Райт сказал, что жизнью доволен - на телевидении куда спокойней, чем на тренерской скамейке.
При всей своей жесткости на поле Билли проявлял неизменную доброжелательность к соперникам. Потому и встречались мы через много лет как добрые друзья.
Во время того турне «Спартака», когда я познакомился с Райтом, мы смотрели очень интересный матч сборной Англии со сборной Уэльса, и я впервые увидел Стэнли Мэтьюза. Он выполнял роль правого крайнего нападающего. Повторял постоянно один и тот же финт: раз, раз - и уходит вправо. Казалось, любой защитник, тем более если уже выступал против него прежде, должен бы усвоить этот «фокус», как дважды два, но не тут-то было.
Отнять мяч у Мэтьюза почти невозможно. Он неизменно обыгрывал своих соперников и обыгрывал очень красиво.
Не хамил, не грубил. Демонстрировал высочайшее рыцарство на поле, высочайшую корректность, можно даже сказать, изысканность манер.
Мир не знает другого футболиста, который бы играл столь долго, как Мэтьюз - до пятидесяти лет! Это феномен.
Его восковая фигура установлена в музее мадам Тюссо. Ему присвоен титул сэра.
Когда Стэнли входил в раздевалку своей команды, все игроки почтительно вставали.
В последний раз я видел Мэтьюза по телевизору. Как всегда, сэр демонстрировал свои великолепные финты, обводку. Этот матч был особенным - Стэнли Мэтьюз прощался с футболом.
Сборная Англии, за которую он выступал много лет, играла против сборной мира. Ворота сборной защищал Лев Яшин.
Пожалуй, у каждого известного футболиста - свой конек. Один в одном особенно силен, другой - в другом.
А вот Пеле... Кто скажет, в чем особенно был силен Пеле, Эдсон Арантес до Нассименто?
Природа наделила Пеле столь щедро, что в мастерстве его нет ни единого слабого, уязвимого места.
Его имя стало известно миру в 1958 году, а сейчас идет 1988-й. Тридцать лет минуло, а футболиста не только равного ему, но и подобного, пока нет. Сравнивали с ним Эйсебио, сравнивают Марадону, Платини.
Однако он по-прежнему остается королем футбола.
Единственный раз я встречался с ним на поле. Он начинал играть, я заканчивал. Но тогда в матче с бразильцами на шведском чемпионате мы не запомнили его, вернее, не оценили.
Может быть, оттого, что Виктор Царев сыграл против него удачно и не дал ему по-настоящему проявиться. А может, оттого, что сверкал в тот день Гарринча - дал настоящий концерт, и Вава забил два великолепных мяча, и Диди был ярок.
Даже в напряжении игры, в нашем отчаянном положении нельзя было не восхититься ими.
А дальше... Неизвестный доселе семнадцатилетний парень в полуфинале забил два мяча французам, в финале - два мяча шведам.
Эти матчи бразильцы выиграли с одинаковым счетом - 5:2.
Когда потом смотрели на пленке голы, которые забивал Пеле, оставалось ощущение непостижимости. Стоит спиной к воротам, за спиной у него опекун, а он, принимая мяч на лету, перебрасывает через защитников -гол!
Никто встрепенуться не успел.
Снова увидел я Пеле через четыре года на чилийском чемпионате мира. Курортный городок Винья-дель-Мар - «виноградник у моря» в переводе с испанского, - матч сборных Бразилии и Чехословакии.
С самого начала атака за атакой накатывались на ворота чехов. Возглавлял нападение Пеле, имя которого после шведского чемпионата не сходило со страниц газет и журналов.
И здесь, в Чили, он был звездой номер один. Неизменно ускользал от бдительных своих сторожей и удар за ударом наносил по воротам соперника.
Иногда пишут, что Пеле в том матче нанесли травму. Это не соответствует истине.
Во время игры мы с Олегом Александровичем Ошенковым сидели на трибуне в качестве тренеров-наблюдателей и видели, как все произошло.
Пеле получил мяч на правом фланге, резко рванулся влево, обыграл защитника и, не доходя до штрафной площадки, хлестким ударом отправил мяч в дальний угол ворот, но он попал в боковую стойку, отскочил в поле. И тут же Пеле схватился за пах.
Вскоре попытался двинуться с мячом вперед, но не смог и, согнувшись, поплелся к боковой линии. Подбежавший массажист начал колдовать над ним.
Пеле вернулся на поле, остался на правом фланге до конца первого тайма, однако играть был уже не в состоянии. Его партнеры поняли, что потеряли лидера, и только в случае крайней необходимости отдавали ему пас.
Но что это? Мяч у Пеле, а его никто не атакует. Он здоровой ногой делает короткую передачу своему партнеру, и только после этого чехи бросаются к мячу. Так повторялось несколько раз - Пеле щадили, - и всякий раз трибуны устраивали чехословацким футболистам овацию: благородство не может не восхищать.
А Пеле хорошо знал и других соперников, совсем другое отношение к себе.
