Глобализация природе не враг
В большинстве случаев, говоря о глобализации, люди имеют в виду две оставшихся тенденции: рост торговли и прямых инвестиций со стороны компаний из богатых стран, в частности - строительство фабрик в бедных странах. Значительная доля иностранных вложений в бедные страны имеет целью производство товаров для отправки обратно в богатые страны.
Пока это так, торговля и иностранные инвестиции будут тесно связаны. Есть общепризнанное мнение, что иностранные инвестиции способствуют экономическому росту в бедных странах: для последних это отличный способ создавать рабочие места и перенимать передовые технологии, и всё это не тратя собственные дефицитные средства.
В отличие от финансовых вложений в акции, валюту или облигации, прямые капиталовложения невозможно быстро вывести в случае паники. Как выразился экономический обозреватель Мартин Вульф, фабрики не бегают.
Хотя торговля и инвестиции в бедных странах в последние годы быстро росли, следует отдавать отчёт в том, что и то, и другое в ошеломляющих объёмах происходит между богатейшими странами, а не между богатыми и бедными. Люди смотрят на свои кроссовки Nike и, вероятно, думают, что всё на свете делается в Индонезии и Китае.
Между тем значительно больше денег тратится на импорт вина из Австралии, свинины из Дании, пива из Бельгии, страхования из Швейцарии, компьютерных игр из Британии, автомобилей из Японии и компьютеров из Тайваня, и всё это везут на судах, построенных в Южной Корее. Эти богатые страны в основном торгуют друг с другом. На могучий Китай, где проживает примерно четверть населения планеты, приходится лишь 4% мирового экспорта. Мексика страна с населением свыше ста миллионов, живущая в рамках соглашения о свободной торговле с США крупнейшей в мире экономикой. Но в 2000 году, в условиях быстрого роста торговли со Штатами, чья экономика раскалилась докрасна, Мексика экспортировала меньше, чем живописная, маленькая Бельгия.
Индия же с её миллиардным населением и вовсе ответственна менее чем за 1% мирового экспорта. И это касается не только товаров: если взглянуть на рынок услуг для бизнеса, то несмотря на всю шумиху вокруг офшоринга, вклад развивающихся стран оказывается ещё меньше.
А что насчёт самых бедных стран? Как ни печально для них, богатые страны торгуют с ними очень мало, и хотя везде в мире торговля растёт, беднейшие страны остаются на обочине этого процесса. В 2000 году объём североамериканского импорта из наименее развитых стран составил всего 0,6% от общего объёма по сравнению с 0,8% в 1980 году. Для Западной Европы эти показатели составляли 0,5% и 1%, для Японии 0,3% и 1%, а для крупнейших торговых держав вместе взятых 0,6% и 0,9%, соответственно.
Причина бедствий отсталых стран явно не чрезмерное участие в мировой торговле. Аналогичная история и с иностранными инвестициями.
Теория сравнительного преимущества, здравый смысл и опыт говорят нам, что торговля способствует экономическому росту, а иностранные инвестиции тесно связаны с ней и также полезны для роста. Беднейшие страны этих выгод лишены. Это упрощение, но справедливое.
Впрочем, в обоих случаях остается открытым вопрос о влиянии торговли и иностранных инвестиций на окружающую среду. И ещё о том, как иностранные инвестиции в бедных странах влияют на тех, кто вынужден соглашаться на потогонный труд нищенскую оплату и ужасные условия.
Глобализация природе не враг
Сначала разберёмся с природой. Из четвёртой главы мы знаем, что концепция экстерналий даёт мощное средство оценки рисков ущерба окружающей среде; решением проблемы выступают экстернальные сборы.
Многие, если не большинство экономистов понимают риски вреда природе и выступают за меры по ее охране.
Однако предположение о связи между торговлей и ущербом природе строгой критики не выдерживает. Причин для беспокойства три. Первая так называемая гонка уступок между государствами: компании рвутся за границу, чтобы там производить товары в условиях менее жесткого природоохранного законодательства, а незадачливые правительства угождают им, принимая такие законы. Вторая причина в том, что перевозка товаров туда-сюда неминуемо приводит к потреблению ресурсов и загрязнению окружающей среды.
Третья причина озабоченности в том, что, способствуя экономическому росту, торговля тем самым наносит ущерб планете. Хотя каждый из этих доводов поначалу выглядит небезосновательным, идея о вреде торговли для окружающей среды плод скудоумия, фактами она не подкрепляется.
Говоря о первой причине для беспокойства, суть которой в том, что свободная торговля вредит природе, поскольку товары производятся за границей в условиях более мягких природоохранных стандартов или вообще невзирая на них, следует сразу же напомнить, что торговля преимущественно происходит между богатыми странами, природоохранные стандарты в которых схожи. Но как быть с инвестициями в бедные страны? Защитница природы Вандана Шива выражает позицию многих, заявляя, что загрязнение перемещается от богатых к бедным.
В итоге мы имеем дело с глобальным экологическим апартеидом. Сильно сказано, но так ли это?
В теории может быть. Компании, производящие товары дешевле, получают конкурентное преимущество. Кроме того, в условиях свободной торговли им легче перемещаться по миру.
Так что гонка уступок вполне возможна.
Но все-таки есть основания подозревать, что это выдумки. Соблюдение природоохранного законодательства не главная статья затрат; труд вот что обходится дороже всего. Если американские природоохранные законы так строги, то почему даже самые грязные американские фирмы тратят на борьбу с загрязнением только 2% от выручки? Все остальные и того меньше.
Компании идут за границу в поисках дешевой рабочей силы, а не природоохранного рая. Притом они не загрязняют природу ради развлечения; новейшие производственные технологии часто дешевле и чище одновременно.
Снижение энергоемкости производства, к примеру, экономит деньги и уменьшает выбросы.
Вот почему многие компании рассматривают природоохранную деятельность как составляющую общего контроля качества и эффективного производства. Даже если бы можно было сэкономить что-то, срезав угол на охране природы, многие фирмы по всему миру строят фабрики на основе одних и тех же самых передовых и чистых технологий развитого мира просто потому, что такая стандартизация экономит деньги. Приведем аналогию: если бы компьютерные чипы десятилетней давности всё ещё производились, они были бы проще и дешевле в производстве, чем самые современные чипы; однако старые процессоры больше никого не интересуют.
Сегодня нелегко купить старый компьютер, даже если очень хочется. И учтите ещё, что фирмы сами вводят жёсткие природоохранные стандарты, чтобы умаслить работников и потребителей.
Итак, гонка уступок возможна в теории; однако есть веские основания сомневаться в её реальном существовании. Какими фактами мы располагаем? Во-первых, иностранные инвестиции в богатых странах гораздо вероятнее идут в грязные отрасли, чем в бедных. Во-вторых, вложения в грязные отрасли -самый быстрорастущий сегмент иностранных инвестиций на территории США.
Напротив, вложения в чистые отрасли самый быстрорастущий сегмент американских инвестиций за границей. Иными словами, иностранцы везут грязные производства в США, а американские компании вывозят чистые производства в другие страны.
Читая предыдущий абзац, вы, наверное, заморгали от удивления. Тому, кого растили, пичкая чувством вины перед природой, подобная статистика кажется невероятной. Но она не так уж безумна, если вспомнить, что бедные страны производят товары вроде одежды, детских игрушек и кофе.
А отрасли, серьёзно загрязняющие окружающую среду, вроде крупного химического производства, требуют высокой квалификации, надёжной инфраструктуры и раз капиталовложения огромны политической стабильности. Зачем рисковать, размещая завод в Эфиопии, ради незначительной экономии на экологических мероприятиях?
Ещё одно свидетельство экологического эффекта иностранных инвестиций в бедных странах замеры загрязнений в Китае, Бразилии и Мексике. 60% иностранных инвестиций в бедные страны поступает в эти три государства. Из графика 9.1 видно, как с развитием китайской экономики уменьшалось загрязнение воздуха в городах.
В то же самое время иностранные компании, пользуясь дешевизной рабочей силы, строили в стране фабрики по производству товаров либо для внутреннего рынка, либо на экспорт, так что объём иностранных инвестиций рос как на дрожжах. В Бразилии и Мексике наблюдается похожая картина.
Это не значит, что все лавры должны достаться иностранным инвестициям. С ростом благосостояния в стране китайские власти ввели более строгие экологические требования как раз когда начали поступать инвестиции.
Но так или иначе, эта картина имеет мало общего со сказкой о гонке уступок. Это лишь страшилки, удобные для протекционистов, которые выискивают всё новые основания поддержать привилегированные отрасли за счёт потребителей и
График 9.1. Приводит ли глобализация?
стран третьего мира.
Более того, сам протекционизм влечёт огромные природоохранные издержки. Самый наглядный пример замечательно многофункциональная Единая сельскохозяйственная политика Евросоюза: пакет торговых ограничений и субсидий для защиты европейских фермеров.
Его сторонники под многофункциональностью понимают самообеспечение, безопасность, экологическую чистоту и справедливые условия для бедных фермеров. А вместо этого объём субсидий европейским фермерам порой достигает почти половины бюджета Евросоюза, причём две трети денег достаётся верхней четверти фермеров, т.е. самым крупным хозяйствам.
Так, богатейший человек в Англии, герцог Вестминстерский, в 20032004 годах получил субсидий на ?448 тыс. (почти $900 тыс.).
Такая политика поощряет интенсивное земледелие, из чего естественно вытекает низкое качество продукции и применение пестицидов и удобрений в больших объёмах. Это также приводит к экспорту массы продовольствия на рынки развивающихся стран по бросовым ценам, а значит, доходы фермеров в бедных странах снижаются. В придачу она пускает под откос текущие переговоры о либерализации глобальной торговли. Как заметил Мартин Вульф в Financial Times'.
Это и впрямь многофункциональная политика: регрессивная, расточительная, наносящая ущерб качеству продовольствия и природе и препятствующая либерализации всей мировой торговли.
График 9.2. Государство защищает интенсивное земледелие.
Защита государственного сельского хозяйство и использование удобрений
Другие богатые нации, особенно Япония и Корея, балуют своих фермеров не хуже Евросоюза: треть дохода средней фермы в странах ОЭСР составляет правительственная помощь, и как видно из графика 9.2, чем больше субсидий сельское хозяйство получает, тем больше удобрений оно потребляет. Если отменить Единую сельскохозяйственную политику и прочие протекционистские меры, экологическая обстановка, несомненно, улучшится вследствие менее интенсивного земледелия.
При этом и европейские потребители, и фермеры третьего мира выиграют гораздо больше.
США субсидируют своих фермеров меньше, но если надо, они тоже умеют ограничить торговлю и навредить природе. В 1998 году американские производители сахара получили субсидий на $1 млрд, половина из которых досталась лишь семнадцати хозяйствам. (Вызванные этими защитными мерами искажения на рынке обошлись потребителям почти в $2 млрд, из которых половина была просто выброшена на ветер.) Это ударило по колумбийским производителям сахара, которые переключились на производство кокаина.
Конечно, природоохранное лобби и это могло бы одобрить, если бы окружающей среде стало лучше, но увы: загрязнённые химикатами стоки с полей ферм интенсивного земледелия в южной Флориде наносят ущерб болотам знаменитого национального парка Эверглейдс.
Интенсивное земледелие простой случай, что нетипично. Свободная торговля не решает все экологические проблемы автоматически. Один из примеров - движение к монокультурному земледелию: выращиванию только риса, только кофе или только пшеницы.
В этом случае недостаточное биологическое разнообразие делает растения более уязвимыми к вредителям и капризам природы.
Это может прозвучать аргументом против свободной торговли. Ведь рост торговли поощряет страны специализироваться на культурах, в выращивании которых они добились конкурентного преимущества. Но торговые барьеры никудышный способ разобраться с интенсивным земледелием.
Во-первых, хотя местное и глобальное биоразнообразие важны, забота о национальном биоразнообразии бессмысленна: экологические проблемы не замечают политических границ. Ну а если уж недостаточное биоразнообразие и впрямь является проблемой, то решать её нужно путём природоохранного регулирования по точечной модели из пятой главы.
Смешно надеяться, что ограничение торговли решит эту проблему.
Это частный случай ещё одного важного закона теории торговли. В теории, да и, как правило, на практике обязательно находится альтернативная политика, позволяющая решить экологическую проблему напрямую и эффективнее любого торгового ограничения. Как заметил в связи с этим известный теоретик торговли Ягдиш Бхагвати, двух птиц одним камнем не убьёшь.
Торговые ограничения грубое и вредное средство, если речь идёт о благих целях вроде чистоты природы.
Транспортные издержки еще один пример действия принципа Бхагвати. Идея ограничить международную торговлю, чтобы сократить загрязнения от контейнеровозов и грузовых самолётов, обманчиво привлекательна.
Но в этом случае оптимальное решение это опять-таки прямое регулирование в форме экстернального сбора. Торговые барьеры препятствуют транспортировке товаров через границы, однако ничего такого уж вредного для природы в самом пересечении границы нет. Издержки по доставке проигрывателя компакт-дисков из гавани Осаки в порт Лос-Анджелеса ниже, чем на его доставку из порта Лос-Анджелеса в Аризону, а может, даже и в филиал розничной сети Best Buy в самом Лос-Анджелесе.
Когда же клиент едет за этим проигрывателем в магазин Best Buy и обратно домой, издержки для окружающей среды в форме заторов и вредных выбросов ещё выше.
Если товары перемещаются внутри страны или даже в пределах одного города, это ещё не значит, что природа не страдает. И опять-таки лучшее, что может порекомендовать Экономист под прикрытием, это политику, атакующую проблему напрямик: экстернальный сбор мог бы подтолкнуть к использованию более чистых методов транспортировки как между странами, так и внутри них.
Последняя причина беспокойства в том, что торговля плоха не сама по себе, а потому что стимулирует экологически вредный экономический рост. То есть торговля делает людей богаче, и это в итоге наносит природе ущерб.
Это заявление заслуживает обсуждения. Самые серьёзные и однозначные экологические проблемы сегодняшнего дня и возможно, завтрашнего тоже, даже если считать угрозу изменения климата причиняют вред как раз беднейшим людям. Один из примеров - загрязнение атмосферы вследствие сжигания дров в домашних печах, что вызывает слепоту и смертельные заболевания органов дыхания.
Другой пример грязная питьевая вода, убивающая миллионы людей. Лекарством от этих проблем является экономический рост, и торговля может в этом помочь.
Загрязнение окружающей среды другими выбросами, в частности, твёрдыми частицами в выхлопе автомобилей, с ростом благосостояния усиливается -но на время. Обычно такое загрязнение идёт на убыль после того, как доходы населения достигают примерно $5000 на человека (как в Мексике), поскольку люди уже в состоянии позволить себе более высокие экологические стандарты и предъявляют спрос на них.
Торговля способствует этому как косвенно, стимулируя рост, так и напрямую, поскольку введение правил свободной торговли в беднейших странах сопряжено с прекращением субсидирования престижных, но чрезвычайно грязных отраслей, таких как нефтехимическая и сталелитейная, и с импортом новых, более чистых технологий.
Верно, что потребление энергии, а вместе с ним выбросы углекислого газа и угроза климатических изменений нарастают ещё долго после того, как душевой доход превысит $5000. Но весьма вероятно, хотя мы и не знаем наверняка, что в богатейших странах энергопотребление в расчёте на душу населения вот-вот перестанет расти.
Ведь наши автомобили и бытовая техника год от года эффективнее, и когда у каждого уже есть две машины и дом с кондиционером, трудно представить, на что нам ещё больше энергии.
Если быть до конца честными, то аргумент, что торговля стимулирует экономический рост, в свою очередь влекущий изменение климата, подводит к поразительному умозаключению: нужно обрубить торговые связи, если мы хотим, чтобы китайцы, индийцы и африканцы гарантированно оставались бедными. Вопрос в том, приведёт ли экологическая катастрофа, даже серьёзнейшее изменение климата, к столь же ужасным человеческим жертвам, как и пребывание в бедности трёх-четырёх миллиардов людей.
В вопросе уже содержится ответ.
Значит ли это, что мы обречены выбирать между массовым голодом и экологическим Армагеддоном? Вовсе нет. Есть множество способов помочь природе, не прибегая к контрпродуктивному ограничению торговли. Экстер-нальные налоги уже позволили урезать выбросы серы в США (и сделают то же самое в Китае). Их также можно использовать для снижения выбросов углекислого газа и борьбы с изменениями климата, надо лишь как следует потребовать этого от наших лидеров.
И это совсем недорого. Можно начать с того, что прекратить откровенное субсидирование ископаемого топлива.
Скажем, Германия, страна, гордящаяся своей экологической репутацией и твёрдая сторонница Киотского протокола об изменениях климата, тратит $86 тыс. в расчёте на одного шахтера в год, защищая свою угольную промышленность от международной конкуренции.
Итак, что же остаётся от нападок экологов на свободную торговлю? Мы увидели, что гонки уступок не существует; что грязные отрасли по-прежнему размещаются скорее в богатых, чем в бедных странах; что природоохранные требования в Китае, Бразилии и Мексике главных получателях иностранных инвестиций среди бедных стран растут; что меры по защите сельского хозяйства, стальной и угольной отраслей, принимаемые под предлогом охраны природы, в действительности чрезвычайно для неё вредны; что налоги на транспортное топливо не противоречат принципам свободной торговли и полезнее для природы, чем торговые ограничения; и что причиной самых тяжёлых экологических проблем, по крайней мере сегодня, является бедность, а не богатство. Защитникам природы следовало бы двинуться на баррикады и потребовать немедленного введения свободной торговли по всему миру.
Может, когда-нибудь они так и поступят.
Потогонная система -хороша пн торговля дня водных?
Отличные кроссовки! Но разве вы не чувствуете себя в них немного, ну, виновато?
Многие транснациональные корпорации обвиняют в том, что они вынуждают рабочих из развивающихся стран трудиться в плохих условиях. Чаще всего упоминается в этой связи и больше всех достаётся Nike.
Взять хотя бы замечательный случай со студентом Массачусетского технологического института по имени Джона Перетти, который решил воспользоваться предложением Nike сделать кроссовки под заказ.
Перетти и его единомышленники правомерно обращают внимание на то, что в развивающихся странах рабочие трудятся в ужасных условиях: длинный рабочий день, жалкие зарплаты. Однако потогонная система это симптом, а не причина пугающей нас бедности.
Рабочие соглашаются на такие условия по доброй воле, что означает как бы трудно ни было в это поверить, что альтернативы ещё хуже. И люди держатся за эту работу; текучка на фабриках транснациональных компаний невелика, поскольку сколь плохими бы ни были условия и оплата труда, они всё же лучше, чем на фабриках местных фирм.
Но даже работа на местной фабрике даёт больше дохода, чем попытки заработать самостоятельно посредством незаконной уличной торговли, проституции или прочёсывания вонючих свалок городов вроде Манилы в поиске утильсырья. Самая знаменитая свалка Манилы, Дымящаяся гора, была закрыта в 1990-х уж больно вопиющим символом бедности она стала. Но другие свалки продолжают кормить мусорщиков, которым удается зарабатывать долларов по пять в день.
В июле 2000 года более 130 человек погибли в результате оползня на другой манильской свалке, Пайатас. Но и такие способы сводить концы с концами в городе выглядят привлекательно в сравнении с жалким существованием в деревне. В Латинской Америке крайняя нужда редко встречается в городах, зато обычное дело в сельской местности.
Любого, кого хоть немного волнует судьба других людей, подобная ситуация не может не привести в ужас, однако Nike и другие транснациональные компании тут ни при чём.
Бойкотом обуви и одежды, произведённых в развивающихся странах, проблему бедности не решить. Напротив, те страны, что впустили к себе транснациональные компании например, Южная Корея, медленно, но верно становятся богаче. Чем больше фабрик открывается в стране, тем сильнее конкуренция между ними за лучших рабочих. Зарплаты растут не потому, что компании щедры просто у них нет другого способа привлечь хорошие кадры. Местные фирмы перенимают новые методы производства и сами становятся крупными работодателями.
Работать на фабрике и получать необходимые навыки становится всё более выгодным делом, вследствие чего развивается образование. Люди покидают деревню, тем самым поднимая зарплату оставшихся до более сносного уровня. Официальные зарплаты проще обложить налогом, а значит, доходы государства увеличиваются, инфраструктура, здравоохранение и образование становятся лучше. Бедность отступает, зарплаты неуклонно растут. С поправкой на инфляцию средний корейский рабочий зарабатывает вчетверо больше, чем его отец двадцать пять лет назад.
Сегодня Корея входит в число мировых технологических лидеров; страна настолько богата, что может по полной программе субсидировать своё сельское хозяйство, как и другие развитые страны. Потогонные мастерские переехали в другие места.
Трудно остаться безучастным к условиям потогонной системы. Вопрос в том, как от них избавиться.
Большинство экономистов полагает, что потогонные предприятия хороши в двух смыслах: это продвижение вперёд по отношению к доступным альтернативам, а также шаг на пути к лучшей жизни.
Но многие люди думают иначе. Уильям Грейдер, политический обозреватель левого толка, воздал хвалу городскому совету Нью-Йорка за принятое в 2001 году решение закупать униформу для полиции и пожарных только при условии, что она произведена в достойных фабричных условиях и за достойную зарплату. От таких решений работникам потогонных фабрик один вред: они теряют работу и - в буквальном смысле для жителей Манилы возвращаются на помойку.
Понятное дело, для текстильщиков в богатых странах это отличная новость, ведь заказ достанется им. Проект решения был разработан профсоюзом работников швейной и текстильной промышленности, то есть теми самыми людьми, кому сокращение импорта идет на пользу. Лично я в такие совпадения верю с трудом. (Если мои рассуждения кажутся вам неубедительными и вы хотите очистить совесть, посетите сайт этого профсоюза и закажите сделанную профсоюзом, свободную от пота одежду по адресу: .)
