Где же он, этот совершенный рынок?
Совершенные рынки абсолютно эффективны и дают результаты, безупречные во всех отношениях, кроме распределения благ. Из теоремы о стартовом превосходстве нам также известно, что все жалобы на несправедливость можно предусмотреть и удовлетворить заранее. Вуаля!
Все проблемы решены по крайней мере, те, что касаются распределения товаров и услуг.
Это приятно слышать, но почему тогда сегодня утром я ехал на работу два часа? Стояние в пробке бампер к бамперу что за идиотское, бесполезное занятие! А ведь все мы могли поехать на автобусе или вчетвером на одной машине, а не каждый на своей, и тогда добрались бы до центра минут за пятнадцать.
Где же он, этот совершенный рынок? Очевидный ответ, разумеется, таков: нет ни совершенного, ни какого бы то ни было ещё рынка для поездок по городу.
Менее очевидно то, что такой рынок мог бы существовать.
Экономика, работающая без сбоев, потому что она состоит из совершенных рынков, столь же неинтересна, сколь нереальна. Но раз уж совершенные рынки дают такой чёткий ориентир, экономисты предпочитают отталкиваться от него и разбираться, что идёт не так, вместо того чтобы начинать с нуля и выяснять, что работает как надо.
Именно такой способ размышления о мире поможет нам найти средство от городских заторов.
Что не так в моём мире?
Я счастливый человек, но в моей жизни есть вещи, которые выводят меня из себя и которые я хотел бы изменить. Я хотел бы, чтобы мне не нужно было каждые пару лет платить изрядную сумму для обновления программ на моём компьютере. Я хотел бы, когда заболею, быть уверенным, что мой врач прописывает мне правильное лечение.
И ещё я хочу, чтобы улицы Вашингтона не были забиты машинами и отравлены выхлопными газами.
Эти три личных и в то же время распространённых повода поворчать соответствуют тем трём случаям, когда рынки оказываются неспособны жить согласно высоким идеалам совершенства из третьей главы. Из главы второй мы узнали, что рынки работают плохо, столкнувшись с властью дефицита.
В этом одна из проблем при покупке компьютерных программ на рынке доминирует единственная компания, Microsoft; громадная власть позволяет ей назначать высокие цены. Ещё рынки работают плохо, когда тем, кто принимает решения, не хватает информации.
Когда я выхожу от своего врача, я понятия не имею, правильное ли лечение он мне назначил, притом что ему нет нужды волноваться о моих затратах, а страховая компания так и норовит отказаться платить, не зная реального положения дел. (Со здравоохранением мы разберёмся в пятой главе.) Наконец, рынки работают плохо, когда люди принимают решения, влияющие на окружающих: когда водитель покупает бензин на заправке, это просто замечательно и для него, и для заправки, но не для окружающих, в том числе других водителей, которым в итоге приходится вдыхать угарный газ.
Эти три большие проблемы принято называть сбоями рыночного механизма*. К ним относятся власть дефицита, которую мы обсуждали в первой и второй главах, недостаток информации, о котором мы поговорим в пятой главе, и предмет этой главы решения, имеющие последствия для окружающих.
Экономисты называют побочные эффекты таких решений экстерналиями (внешними), поскольку они выходят за пределы изначального решения, например о покупке бензина. Какими бы ни были причины власть дефицита, неполнота информации или экстерналии, если экономика не дотягивает до идеализированного правдивого мира, неприятности обеспечены.
Как водители вредят окружающим
Какой крупный город ни возьми Вашингтон, Лондон, Токио, Атланту, Лос-Анджелес, Бангкок, все они битком набиты легковушками, автобусами и грузовиками. Эти транспортные средства разрушают счастье невинных окружающих. Они серьёзно отравляют воздух. Несомненно, сегодня Лондон не так загрязнён, как во времена Великой вони 1850-х, когда десятки тысяч людей умерли от холеры. Но загрязнение воздуха автомобилями не назовёшь обыденным явлением: многие тысячи людей умирают, потому что другие люди хотят ездить.
Примерно 7 тысяч человек, то есть один из 10 тысяч британцев, ежегодно преждевременно умирают от загрязнений, вызванных дорожным движением.
В США, по оценке Управления по охране окружающей среды, 15 тысяч человек ежегодно умирают до наступления старости вследствие загрязнения воздуха твёрдыми частицами из дизельных двигателей и других источников. Издержки заторов в городах ещё выше, если рассматривать часы, потраченные на ожидание в пробках, как значительную потерю рабочего или личного времени.
А есть ещё шум, аварии и эффект барьера, из-за которого люди, особенно дети, боятся ходить в школы, местные магазины или даже в гости к соседям, если для этого нужно переходить улицу.
Люди вовсе не глупцы: почти наверняка каждый, кто отправляется в путь на машине, извлекает из этого выгоду. Однако делают они это за счёт всех остальных других водителей, застрявших в пробке, родителей, опасающихся отпустить детей в школу одних, пешеходов, которые рискуют жизнью, сломя голову перебегая дорогу на красный, потому что зелёного не дождаться, офисных работников, которые даже в удушающую жару не могут открыть окна из-за рёва машин.
Поскольку каждый водитель, садящийся в машину, причиняет страдания другим людям, свободный рынок не может предложить решение транспортной проблемы. Внешние эффекты в виде заторов и загрязнения представляют собой важное отклонение от законов правдивого мира. В мире без вранья каждый акт эгоистичного поведения идёт на пользу обществу. Я из эгоистичных соображений покупаю нижнее бельё, потому что хочу его иметь; тем самым я направляю ресурсы в руки производителей и никому не приношу вреда. Ткачи в Китае, где выпускается нижнее бельё, своекорыстно ищут лучшую работу, а производители самых способных работников.
Всё это происходит к всеобщей выгоде: товары изготавливаются, только если они кому-то нужны, и изготавливают их те, кто лучше всего для этого подходит. Своекорыстные мотивы поставлены на службу всем.
Водители в иной ситуации. Они не компенсируют затраты, в которые вводят других людей. Когда я покупаю нижнее бельё, деньги, что я плачу, компенсируют все затраты, возникшие при его изготовлении и продаже.
Когда я сажусь в машину и еду кататься, пользуясь преимуществом бесплатных дорог, мне нет никакой нужды думать о затратах, понесённых обществом вследствие этого.
Цены: маржинальные и средние
Сказать, что водители пользуются дорогами даром, было бы не совсем верно. В Великобритании запрещено законом водить машину или даже ставить её на улице, если вы не уплатили солидный ежегодный налог акцизный сбор с транспортного средства. Аналогичный сбор действует и во многих штатах США.
Бензин и дизельное топливо также облагаются налогами, и довольно высокими они вызывают сильнейшее недовольство. Так, осенью 2000 года по Британии прокатилась волна протестов против высоких цен. Подвоз топлива на заправки был блокирован, и страна встала. Британские водители ежегодно платят ?20 млрд в виде налогов на автомобили и топливо; в Америке эта сумма составляет около $100 млрд. Вопрос разве они недостаточно платят? неверен.
Правильный вопрос: а за то ли они платят? Отвечаю: нет, не за то.
Здесь мы имеем дело с двумя понятиями цены, и различие между ними крайне важно. В случае, если водитель платит годовой лицензионный сбор, средняя цена, которую он платит за поездку по городу, довольно высока. Но стоимость каждой новой поездки мала: расход топлива невелик, и платить за дополнительные поездки не надо. Заплатив за само право вывести автомобиль на улицу, вы не получаете скидки, если ездите мало.
И вы можете ездить сколько душе угодно, налог не вырастет ни на пенни. В этом разница между средней ценой и маржинальной, то есть ценой за ещё одну поездку.
Чтобы понять, почему это различие важно, обратимся к алкоголю. Когда я учился в колледже, разные студенческие клубы и общества имели обыкновение устраивать большие вечеринки, на которых одни люди не употребляли алкоголь вовсе, а другие, что менее удивительно, пили больше, чем следовало. Всё дело в двух типах билетов. Алкогольные билеты позволяли после уплаты на входе, скажем, десяти фунтов (по тем временам пятнадцать долларов) пить сколько влезет. Билеты второго типа были намного дешевле, но их обладатели вместо алкоголя весь вечер пили прокисший апельсиновый сок и стояли в уголке, наблюдая, как другие теряют человеческий облик.
Приходить, чтобы выпить пару бутылок пива, было весьма дорогим удовольствием, поэтому большинство людей либо пили по максимуму, раз уж можно было это делать без ограничений, либо совсем отказывались от алкоголя. Итогом был, разумеется, полный бардак, хотя некоторые считали, что от этого вечеринки только веселее.
Предположим, руководство университета решит, что столько пить никуда не годится, и задумает на будущее поднять входную плату до, скажем, ?20 (около $30). Однако, скорее всего, дело кончится тем, что некоторые пополнят унылые ряды добровольных любителей сока или совсем перестанут бывать в обществе, но большинство пьющих решат, что вечеринка без выпивки пустая трата времени.
Возмущаясь, они всё равно будут опорожнять свои кошельки, а позже вечером и желудки.
В университете неверно поняли проблему. Там заметили, что люди слишком много пьют и справедливо рассудили, что решение, видимо, как-то связано с ценой на выпивку. Вопрос в том, что считать ценой выпивки.
Есть цена за право пить 10 фунтов. Есть средняя цена выпивки: для типичного студента, выпивающего двадцать порций, она составит 50 пенсов.
А есть ещё маржинальная цена порции; она равна нулю. Заплатив за входной билет, вы можете пить до посинения.
ВОПРОС: если бы Вы управляли университетом, как бы Вы решили эту проблему: (а) побняли Вхобную плату, (б) закупили более Вкусный апельсиновый сок, (В) отменили Вхобную плату и стали брать пропорционально Выпитому?
АпельсиноВый сок поВкуснее не помешал бы, но Экономист поб прикрытием Всё же скромно посоВетоВал бы В качестВе решения Вариант В.
Теперь вернёмся к заторам на дорогах. Будучи советником министра транспорта, вы могли бы изложить ему аналогию со студенческими вечеринками.
Сейчас у водителей два варианта: оторвать от сердца крупную сумму за входной билет и ездить сколько захочется или не ездить вовсе. Во втором, безалкогольном варианте им пришлось бы пересесть на велосипеды, воспользоваться общественным транспортом или ходить пешком; хотя, как и в случае с вечеринками, чем больше людей выбирают первый вариант, тем менее привлекательным становится второй.
Вы могли бы даже предложить варианты законодательного решения проблемы: (а) поднять цену входного билета, то есть акцизного сбора, (б) закупить более вкусный апельсиновый сок (обеспечить автобусы, поезда, велосипедные маршруты, пешеходные дорожки в большем количестве и лучшего качества) или (в) отменить входную плату и брать с людей за то, кто сколько ездит.
Все эти меры, наверное, уменьшили бы заторы на дорогах и, может быть, даже значительно. Но только вариант (в) позволяет бороться с причиной проблемы.
Водители не живут в правдивом мире совершенных рынков, то есть не платят истинную цену своих действий, включая экстерналии побочные эффекты для окружающих. Вариант в нацелен на то, чтобы они эту цену заплатили; назовём его экстернальным сбором.
Пока что каждому потенциальному водителю предлагается тот же выбор, что и студентам-тусовщикам: выложить кругленькую сумму за неограниченный кутёж или не платить ничего и ничего не получить взамен. Третьего не дано.
Студенческие вечеринки подогревало не то, что напитки выходили по 50 пенсов (менее доллара) в среднем, а то, что каждый следующий глоток всегда был бесплатным. Так и заторы обусловлены не тем, что налог на поездку составляет в среднем 50 центов, а тем, что следующая поездка обходится почти даром.
Нам не нужно забивать себе голову тем, сколько водители платят в среднем. Конечно, средний размер налога на ту или иную группу людей важный параметр распределения благ.
Но хотя распределение важно, оно не оказывает большого влияния на загруженность улиц и загрязнённость городов.
Гораздо важнее маржинальная цена, то есть цена, которую платят водители за ещё одну поездку. В конце концов, ведь не сами машины являются причиной загрязнения и пробок, а поездки на них. Чтобы обеспечить приемлемый уровень потребления алкоголя, университету нужно брать со студентов соответственно количеству выпитого.
Точно так же, чтобы добиться приемлемой интенсивности вождения, министерству транспорта следует взимать с водителей плату за каждую поездку.
Цены должны отражать ущерб
Я, как всегда, всё упрощаю. В большинстве европейских стран водители платят налог на километраж в форме высоких налогов на топливо. Но налог на топливо не очень точно отражает затраты, которые водители возлагают друг на друга и на тех, кто машину не водит. Люди в сельской местности платят налоги (как правило, они тратят на бензин на треть или на четверть больше, чем горожане), однако наиболее серьёзные заторы, самое сильное загрязнение воздуха и больше всего шума производят лондонские, нью-йоркские и парижские водители в часы пик.
Те же самые поездки очень рано утром не создают заторов, хотя загрязнение и шум остаются. Сопоставимая по дальности поездка между двумя домами на Аляске не приведёт к заторам. Шум услышит разве что какой-нибудь заблудившийся олень. Ущерб от выхлопов намного ниже, так как большая их часть рассеется без вреда. Если идея налога на езду в том, чтобы каждый водитель платил за издержки своих действий, нью-йоркский водитель в час пик должен платить больше от него окружающим больше вреда.
Какой бы уровень экстернального штрафа ни будет сочтён подобающим, этот штраф должен учитывать время и место.
Идея экстернального штрафа не в том, чтобы отбить у людей охоту Делать нечто, что может причинить неудобство другим, а в том, чтобы люди принимали это неудобство в расчёт. Возьмём крайний случай: когда я отправляюсь гулять в район гор Голубой гряды в Вирджинии, мне хочется любоваться природными красотами более или менее в одиночестве, поэтому меня несколько раздражают толпы народа на всех тропинках.
Мне это, может, и не по нутру, но было бы нерационально запрещать им здесь гулять, поскольку по сравнению с их удовольствием моё неудобство невелико.
В экстернальном штрафе важен правильный баланс между удовольствием и неприятностями; штраф должен отражать стоимость побочного эффекта, но не более. Надо стремиться сделать наш мир таким, чтобы люди не страшились делать то, что им нравится, даже если другим от этого слегка неудобно, но и таким, чтобы мы воздерживались от причинения вреда другим, если этот вред нетрудно предотвратить.
В третьей главе мы обнаружили, что такой мир получается в результате работы совершенного рынка, по крайней мере в сфере его действия. Совершенный рынок не может заставить нас улыбаться прохожим или любить свои семьи. Но он гарантирует, что мы получим капучино тогда и только тогда, когда будем готовы заплатить за него больше его истинной стоимости, включающей время и хлопоты бариста, сборщиков зёрен, предпринимателей, производителей оборудования и всех остальных. Другими словами, совершенный рынок позволяет нам чувствовать себя свободно, делая то, что нам нравится, но только если наше удовольствие перевешивает причинённые другим неудобства. Вот почему экономисты могут немного расслабиться, когда рынки работают хорошо.
Но мы также бдительны к многочисленным сбоям рыночного механизма. Как же сделать, чтобы решая, ехать или не ехать, я был уверен, что мои выгоды от поездки перевесят издержки всех остальных? Нет нужды волноваться об издержках и выгодах, которые являются частью эффективных рыночных операций. То есть, если рынки нефтепереработки и розничной торговли бензином эффективны (а в противовес расхожему мнению, они не так уж от этого далеки), то все хлопоты по переработке и дистрибуции бензина полностью отражены в цене.
Я стану покупать бензин, только если выгоды от него для меня больше, чем хлопоты по его производству и дистрибуции.
Вместо этого нам следует беспокоиться об издержках и выгодах, не учтённых в рыночной трансакции. Выхлопы бензина отравляют окружающую местность и вызывают глобальное потепление, но большая часть ущерба от того, что я сжёг бак бензина, ложится не на меня и не на нефтяную компанию.
Вопрос в том, как сымитировать совершенный рынок, заставив водителей оплачивать все издержки своих действий: они уже компенсировали нефтяной компании все рыночные затраты, но сверх того они должны возместить ещё и экстер-нальные затраты, то есть издержки, понесённые другими людьми и не покрытые ни водителем, ни нефтяной компанией.
Теперь у нас есть все необходимые детали для разработки экстернального сбора. Мы знаем, что есть затраты и выгоды и за рамками индивидуального выбора или рыночного обмена, и раз так, это нерационально (читай: можно улучшить жизнь хотя бы одного человека, и при этом никому не станет хуже). Также ясно, что для изменения поведения и устранения неэффективности нужно корректировать маржинальные, а не средние цены. Далее, мы должны рассмотреть затраты, неучтённые в трансакции хорошо функционирующего рынка. Наконец, маржинальная цена должна точно отражать экстернальные затраты.
Недостаточно просто запретить поведение, которое нам не нравится. Нужно разобраться со случаями, когда человек действует, получая небольшие выгоды, но создавая серьёзные издержки для других.
Два возражения против экстернальных штрафов
Экстернальный сбор это по сути налог в пользу государства, а все налоги вызывают споры. Экстернальные сборы часто подвергаются нападкам с двух противоположных нравственных позиций.
Одно возражение таково: экстернальный штраф это несправедливый налог, бьющий по малоимущим. Возьмём идею штрафования водителей за езду во время пробок.
На подобные (весьма частые) предложения автомобильное лобби отвечает, что водители платят достаточно, и несправедливо не пускать бедных автовладельцев на дорогу при помощи высокой цены. С другого фланга наступают те, кто резко противятся самой деятельности, которую предполагается обложить сбором.
Они утверждают, что после введения экстернального штрафа у богатых всё равно будет возможность заниматься предосудительным делом. В случае с дорожным движением представители антиавтомобильного лобби заявляют: учитывая вред, который наносят природе автомобили богачей, это возмутительно, что они могут позволить себе разъезжать сколько вздумается.
Верно ли, что экстернальные штрафы ведут к несправедливому перераспределению доходов? Их объект не бедные люди, а добровольные действия: если вы перестанете причинять неудобство окружающим, штраф вам платить не придётся. Верно, что богатые могут позволить себе ездить больше, чем бедные, но ведь богатые могут и кушать лучше бедных.
Это тоже несправедливо, но если вы смиряетесь с тем, как работает система цен в отношении самых обычных товаров, вроде продовольствия, то почему не отнести сюда же место на дороге или чистый воздух? Мы же понимаем, что еда, одежда и дома не могут быть
График 4.1. Сколько люди тратят на бензин?
бесплатными, иначе бы они быстро закончились. Место на дороге закончилось именно потому, что оно бесплатно.
Более того, коль скоро богатые почти во всех отношениях потребляют или делают больше остальных, экстернальные сборы часто перераспределяют деньги в желательном направлении. В случае с заторами факты поразительны: в Великобритании бедные люди не ездят на машинах.
Они передвигаются на велосипедах, автобусах или пешком. Доля расходов на топливо в бюджете у самых бедных 10% населения в семь раз меньше, чем у 10% самых богатых.
А суммарные расходы 10% самых богатых людей как минимум в 30 раз превышают расходы 10% самых бедных.
Значит, налог на заторы не только повышает эффективность экономики, но и позволяет перераспределить средства, так как налоговые сборы с богатых растут.
Это чудесный аргумент для поборников экстернальных сборов в Британии, но он не годится в США, где бедные много ездят на машине и, значит, платят больший процент своего дохода в качестве налогов. С другой стороны, экстернальный штраф можно установить таким образом, чтобы не перераспределять слишком много. В случае с дорогами правительство могло бы отменить акцизный сбор на автомобили крупный авансовый налог и начать взимать сбор за каждую поездку.
Так мы получили бы выигрыш в эффективности, а нежелательное перераспределение доходов можно было бы нейтрализовать, введя нечто вроде единовременного сбора с Тайгера Вудса, предложенного в третьей главе.
Отразив атаку противников перераспределения, экономисту приходится развернуться и разобраться с энтузиазмом высоконравственных защитников природы. В большинстве своём они не возражают против штрафов за вредные выбросы и заторы, но некоторые против.
Эти поборники экологии уверены, что загрязнение следует просто поставить вне закона, вместо того чтобы делать его недоступным для бедных и по карману богатым. С какой стати богатым позволено загрязнять природу?
Некоторые общественные организации протестуют против экстернальных штрафов на том лишь основании, что они позволяют людям заплатить и дальше заниматься сомнительными делами.
На это можно ответить, что даже богатые не загрязняют природу ради удовольствия. Верно, что богатые, скорее всего, заплатят налог на пробки, но они не смогут его игнорировать.
Возможно, они начнут задумываться, что лучше съездить всего в один супермаркет, а не в два, или даже прогуляться до местного магазина вместо того, чтобы ехать куда-то далеко. Экстернальный штраф делает альтернативы более привлекательными и для бедных, и для богатых.
Если посмотреть на проблему с более фундаментальной точки зрения, то не следует путать жёсткость предлагаемого метода урегулирования с жёсткостью экстернальных штрафов. Размер сбора за создание заторов может быть $1, $10 или $1000 в день. Но что бы там ни решило общество насчёт степени серьёзности того или иного побочного эффекта, подобные сборы оптимальный метод борьбы с экстерналиями. Так, грамотно установленная плата за заторы самый эффективный способ сократить использование дорог.
В какой мере его нужно сокращать, вопрос открытый, но введение штрафов в любом случае даёт результат.
Есть альтернативы штрафам за создание заторов, не предполагающие полный запрет на поездки. Проблема в том, что они плохо работают.
Например, правительство могло 6ы раздать всем ваучеры, разрешающие проехать двадцать миль в неделю. Немедленно некоторые люди, в основном бедные, стали бы продавать свои ваучеры другим людям в основном тем, кто побогаче.
Бедные предпочли бы деньги, богатые езду на машине. Разрешив торговлю ваучерами, правительство просто введёт штраф за пробки, только в другой форме, причём вероятно несколько менее эффективный, учитывая суету с куплей-продажей ваучеров. (Величина штрафа будет равняться рыночной стоимости ваучеров.) Если же правительство запретит торговлю ваучерами, план сразу оказывается неэффективным, потому что люди, желающие торговать, не смогут этого делать.
Прочие альтернативы, такие как парковочные сборы, вероятно, ещё менее эффективны, хотя это труднее обосновать в одном абзаце. К примеру, высокие тарифы на парковку отпугнут часть водителей, но между вождением и парковкой нет прямой зависимости.
Некоторые водители проводят на дороге больше времени просто потому, что ищут свободное место. Но если уж правительство хочет сократить движение на улицах, вводя водителей в расходы, лучше взимать эти деньги напрямую и потратить выручку на что-то полезное.
Всегда найдутся заинтересованные группы, которые будут жаловаться, что экстернальные штрафы недостаточно суровы, или, наоборот, что они драконовские. Экономисты парируют: сколь бы суровы мы ни были, экстернальный штраф самый эффективный способ проявить суровость.
Любая другая политика менее эффективна, чем плата за экстерналии, благодаря которой некоторым людям будет лучше, а хуже не станет никому.
