Пятнадцатый день допроса
Следователь (поднимая брови): Прошу прощения, что? Я чего то
Стоменов: Я ж тебя, Дмитрич, отмыкать меня не просил!..
Следователь: Секундочку!.. (вскакивает). Руки на стол!
Вот, черт!..
Стоменов (спокойно): Да не снуй почем зря, не снуй, Дмитрич Вот, гляди, руки я ложу, а ты подходи, заковывай, коли не положено то (следователь в задумчивости замирает на секунду, держа палец на кнопке вызова, затем подходит к Стоменову и застегивает наручники. Стоменов улыбается).
Следователь (садится): Ладно, Андрей Николаевич, обсудим
Кристо Ракшиев:
Он досадливо так на меня посмотрел тогда Один единственный раз я видел этого советского полковника растерянным, выказавшим какие то скрытые, нежелательные для него эмоции я видел это, и мне понятна была его досада. Быть может, прошли какие-то мгновения, прежде чем он окончательно взял себя в руки.
После этого он снова был сдержан, предупредителен, вежлив, внимателен, иногда я слышал, как он смеется, смех у него был глухой и раскатистый. Есть люди, которые умеют незаразительно смеяться, он был из таких
Стоменов: Имеющий Силу может сделать так, что другой человек выполнит твое желание только потому, что ты правильно его подумал Не обижайся на меня, Дмитрич, я не со зла это сделал, а только чтоб ты не сумневался в том, что я ведаю. Чую я, как ум твой иногда взорваться готов и соглашаешься ты со мной, и в ту же минуту не можешь согласиться со мной никаким образом Ты человек сильный будешь, и я к тебе уважение имею.
Я тебе ПОКАЗАЛ, чтоб не докучали мне вопросом назойливым, где я документ достать изготовился, и больше по поводу этому говорить охоты не имею. А на другие твои интересы по возможности ответ дам
Семнадцатый день допроса:
Стоменов: Когда сказывал я, что сорок деньков удерж молчанием имел, Борислав только глядел искоса, да и ничего больше. Я тебе, Сергей Дмитрич, вряд ли смогу в подробностях растолковать, как у меня этот крик безмолвный вышел.
Но после того позвать мужика деревенского мог я завсегда, как бы далеко от него ни находился. Хошь пять верст, хошь сто Тогда я еще в слабости был, Силы не имел серьезной оттого и подсобление мог получить, если нужду имел.
В Магии есть миг один, когда отрываешься ты от мира, тебя окружающего, навсегда. Во время наступления его и опосля уже не придет к тебе с подмогою никто, как бы ты не громогласничал. Рядом стоять будут но даже пальцу шевеления не дадут, чтобы беду твою уладить сообща. Почему так делается?
А для того это выходит, чтоб Маг будущный или Маг свершившийся на себя опор полный имел и ни на кого более. Пока надеешься, помощи жаждешь собственную Силу хоронишь, опереться на нее не можешь, воспользоваться ею по должному. А посему крик мой тогдашний первым и последним был за всю мою жизнь долгую Хотя нет, было еще разик, когда незрячим один на один с лесом остался заголосил, было, но и понял тогда окончательно, что не будет подмоги мне никакой
Ты вот, Дмитрич, подробностей знать хочешь, а я слов для них не имею. Как мне тебе растолковать, что я мысль свою твоею сделать могу.
Будто бы у тебя она родилась в головушке твоей, а ты ей и ход дал надобный. Вот вы меня куете к столу этому пренепременно, дак и куйте, раз вам спокойствие от этого выходит. Но это до тех пор лишь, пока Хранители мои шалостью железку эту считают.
Она меня не томит, вреда мне не делает ну и ладно. Не я вы, Сергей Дмитрич, страхи терпите: вдруг кинется, учинит чего, руки на себя наложить вздумает, мало ли Только вот руки изредка тяжелеют от однообразия сидения моего.
Теперь словом говорю откуй ты меня, беды не будет никакой. Исполнишь?
Следователь (отрицательно качает головой): Не могу, Андрей Николаевич
Стоменов: Боишься Ладно, ладно, не внимай, это я так, несурьезно
Пятнадцатый день допроса:
Стоменов: Мужик деревенский спит не так уж много, но шибко спит из пушки не разбудишь. Никола сказывал нам, что есть одна книга, в которой учитель просит учеников своих бодрствовать, но те все равно засыпают сном беспробудным (скорее всего имеется в виду Новый Завет. Вит Ценев). Каждому, говорит, из вас муку бессонную принять придется, да только по- иному все будет, чем в книге этой говорится Это со мной сделалось после того, как молчал я сорок дней и сорок ночей.
Под вечер, в один из дней осенних, мне Никола велит отправляйся в лес, а когда вернуться из него сам узнаешь, откровение тебе будет. И побрел я, Сергей Дмитрич, в лес.
А в лесу тишь странная, ни души будет: птичьих голосов не слышно, зверь не прошмыгнет, только шорохи листвы опавшей да ветви деревьев волнуются. Со мной ни харча, ни ножа или рогатины, чтоб, значит, от зверя отбиться, если приключится что Только темнеть начало, гляжу волки, стая огромадная, штук тридцать, не меньше будет.
Взяли меня в круг и жмут потихоньку, пасти скалят голодные. Делать нечего будет, покарабкался я на дерево, ветку на высоте нашел покрепше да и примостился.
Темень быстро пришла, лес собой накрыла, словно одеялом. Волки под деревом стражу держут. Кликнул я деревенских наших голосом внутренним, да и помощи ждать собрался. И такая сонливость меня взяла после этого спасу нет.
Голод пропал, жажда пропала, холода не чую, зябнуть перестал, и одного только хочется уснуть крепко. Но только веки опущу волки внизу выть зачнут в ту же минуту. Если усну, думаю, вниз упасть могу, а там они меня вмиг раздерут.
Глаза потру, покрепше в ветки вцеплюсь, со сном борьбу веду, да только не выходит у меня ничего Смыкаются веки мои, шум в голове стоит великий, руки слабнут, тело не слушается Волки внизу зашевелились, вокруг дерева забегали рычат страшно, жадно. Встрепенулся я, понял, что помощи не будет мне от Кривошеевских, а выходит только, что сдюжу если ладно будет, а нет сожрут меня звери
А что дальше выходить стало мне, Дмитрич, описать непросто будет. Прошел вдруг озноб мой, страх смертный исчез куда-то, сонливость пропала, и вокруг меня словно светлее стало. Вижу все отчетливо, как днем: волки в разные стороны бегут.
Раз, и не осталось их ни одного. С хвостом последнего, который в кустах мелькнул, первый луч света пробился рассветный Всю ночь, выходит, я на дереве-то просидел, от волков хранился, да со сном неодолимым боролся. Ветвь громадная, сидел я на которой, вдруг проломилась подо мной, и на землю я упал упал, да не ушибся, словно на перину лег.
Встал я, оправился и такую силу в себе почуял, Сергей Дмитрич, такую силу это ж словами выразить никак невозможно Такое чувство, будто землю всю нашу на плечо могу вскинуть да понести, будто дерево могучее из земли выдернуть смогу, если дуну на него легонько. Тут голос мне шепчет чей-то иди, мол, в деревню.
Вот так я муку сонливую и выдержал
Следователь: Ну и как, выдернул хоть дерево одно с силою такой, а?
Стоменов: А пошто драть, я и так Силу свою ведаю. Не понимай все так доподлинно, Сергей Дмитрич, я ведь образно говорю.
Силу иметь, чтоб врага сокрушить, как говорил я уже, не велико искусство. Сила истинная Магическая обессилить мир окружающий для покоя твоего, да для дел тех, о которых хранители заповедывают.
А чтобы Силу эту, если имеешь ее, не утерять, не растратить почем зря надобно уметь эту Силу приумножать периодически. Если ты человек обычный будешь, но Силу обрести хочешь нечеловеческую, то удерж разный познать тебе надобно в мере необходимой, и если достойным будешь в этом и Сила будет у тебя.
Маг Смертный удерж нечасто делает, потому как управляться с ним умеет, а Силу его великую дает ему царству мертвому поклонение, Хранители его, да еще и царство мысли смертной.
А что есть такое это царство смертной мысли растолкую я тебе сейчас Если ты один, Сергей Дмитрич в комнате большой папироску свою смолишь, то в комнате ентой дым будет чуяться. Если много людей, окромя тебя, еще в этой комнате папиросками дымят, то, как говорят? Накурено, хоть топор вешай. Вот так и страх смерти у людев будет если один человечишко боится, то в царстве ином чуется это, а коли весь люд земной страх великий испытывает, то и в царстве небесном дым огромадный складывается.
Дым этот как электричество будет: он убить сможет, а может свет дать и силу большую. Вычитал я, Дмитрич, что слово есть научное для электричества этого небесного, сметным страхом насыщаемого грегор называется, или как его там (скорее всего Кривошеев имел в виду эгрегор гипотетическое ментальное образование любых коллективных идей.
Вит Ценев). Ничего на свете нет сильнее грегора этого: все переменчивым будет идеи разные, мыслишки, веры, жизнь любая только Смертная Сила вечная есть, не знающая ни моралей, ни истины, ни времени, ни законов ваших физических.
Мы, Кривошеевские, к грегору этому присоединены крепко, потому как питает он нас Силою и энергией.
Следователь: Скажи, Андрей Николаевич, если есть ответ такой, вот какую вещь Ты тут много о магии толкуешь, о силе вашей громадной, да о том, как ты, собственно, магом сделался а вот обычный человек, тебя послушавший, назидания твои исполнивший сможет ли он магом сделаться?
Стоменов: Сможет, Сергей Дмитрич, люд некоторый к Магии Силы Смертной приобщение иметь, да только выйдет из этого толк немногочисленный. И дело даже не в том, что нет у люда этого Учителя, которому верить они будут беззаветно и беспрекословно, а в том, что больно уж сор велик в головах людских На протяжении многих и многих лет своего становления человек учится все больше взаимодействовать с миром на основе общепринятых умозаключений, и все меньше на основе непосредственного переживания этого мира. Для обыкновенного человечишки окружающий мир имеет особенность постоянно не соответствовать представлению об этом мире от того человечишко этот так часто страдает и так часто разочаровывается Маг Силы Смертной не ведает, что такое разочарование, потому как принимает мир таким, каким он себя предъявляет.
Много ли людей, Дмитрич, умеют принять деяния земные таким вот образом?
Ты можешь подумать, что если не разграничивать в мире добро и зло, то наступит великий хаос... Тогда скажи, отчего в природе зверь лесной деления не имеет на праведника и грешника но не случается от этого никакой беды?
Ты, Дмитрич, можешь и другое мыслить что я путаницу имею: то калякаю о том, что Сила большая всегда в противоположности своей будет, а то, что нет этих самых противоположностей в природе земной. Да только не путаю я, потому как говорю о противоположностях как о категориях, а вы как о качествах
Следователь (перебивая): Ну, Андрей Николаевич, удивляюсь я тебе! То говоришь ты, как обычный мужик деревенский, а иногда послушаешь прям как ученый речи излагаешь!
Стоменов: Научных мужей ваших не переспорить мне будет, словами мудреными не владею, да только и без нужды мне все это. Не мое время и не моя участь людев Магии Смертной учить. Время придет и войдет семя Николово в силу свою великую, тогда и Маг этот, тот, кто Николу сменит и управлять всем будет, он знание дать сможет
Кристо Ракшиев (дневниковые записи)
Полковник Государственной безопасности Советского Союза Сергей Дмитриевич это все, что я о нем знаю. Я не знаю, почему здесь именно он, а не кто-нибудь другой Я не знаю, почему он без устали ведет допрос день за днем, не зная отдыха, без выходных Где те трое подполковников, которые приехали вместе с ним?.. Облюбовали, наверное, пляж и нежатся под лучами солнца Может быть, они главнее его, хоть и по званию ниже и приехали сюда отдыхать, и только он, этот Сергей Дмитрич, здесь для того, чтобы узнать что-то важное у этого Кривошеева Никакой, конечно, это не допрос так, беседа двух друзей, дороги которых разошлись и снова сошлись через некоторое время Только руки, намертво прикованные к столу у одного из друзей, возвращают меня в реальность происходящего.
Иногда мне кажется, что оба они, время от времени испытывают некоторую досаду от этой реальности. Полковник сбросит с себя эту маску, они обнимутся, забредут в какую-нибудь квартирку на окраине и начнут ненасытный торопливый треп без всяких условностей без протоколов, приказов, инструкций, наручников и прочих формальностей
Кривошеев не устает говорить. Он может говорить по шестнадцать часов непрерывно: не вспоминая о еде, питье, туалете наконец, не выказывая никаких признаков усталости. Говорят, он спит не больше четырех часов в сутки. Он пьет или дистиллированную воду, которую сначала замораживают, а затем оттаивают как он просил, или травяной горячий чай без сахара.
Иногда просит мед к чаю, обязательно сотовый Охрана болтливая, да и любопытных много. Всем интересно чем живет этот старый пердун, чем он дышит, чего делает. То, что происходит в его палате, знает половина персонала, и секрета в этом нет То, что происходит на допросах, знают человек шесть, не больше, включая самого Кривошеева
Его кормят так, как он пожелает. Я приблизительно знаю его меню Утром он выпивает чашку своего травяного чая и ничего не ест. Кушает он днем, хотя нет, скорее вечером, часов в пять или шесть, когда как Одна неделя у него исключительно вегетарианская, в следующую он спокойно ест мясные блюда.
Мясо или отварное, или едва поджаренное Небольшой кусочек хлеба Никакой сдобы, сладкого Солью пользуется исключительно редко, не признает ни соусов, ни мясных приправ Больше одного раза в день он не ест. Приблизительно раз в неделю не ест вовсе целые сутки, только пьет в небольших количествах чай или воду Три дня не ел совсем и никаких тягостных признаков в нем я так и не углядел. С ума можно сойти!
Один раз попросил граммов пятьдесят красного вина Горшочек с его проклятой землей ему принесли, чему он был вполне доволен Черт!
Я потихоньку рассматриваю его иногда Твердые, мужественные черты загорелого лица, ровные белые крупные зубы, мягкая седая борода, густые седые волосы ни одной плеши и залысины, несколько крупноватый нос, влажные губы, подтянутое сильное тело без единой капельки лишнего Он кажется мне рано поседевшим зрелым мужчиной, я бы не дал ему и сорока, если бы не эта абсолютная седина она сбивает с толку, указывает на возраст. Или он рано поседел, и ему, конечно, совсем не восемьдесят. Ни одного лишнего движения, полное отсутствие нервозности и волнения Никогда не потеет, не изменяется в лице, я ни разу так и не увидел, чтобы он побледнел или покраснел В каждом его редком движении, несмотря на прикованные руки, спокойствие и невероятная внутренняя сила
Я смотрю на наручники, которые сковывают его руки. Мне кажется, что, если он захочет, он разорвет их легче, чем некий могучий силач рвет в руках колоду карт
Четырнадцатый день допроса:
Стоменов: Противоположность, Сергей Дмитрич, великое чудо есть, но только и есть в этом каверза одна неявная. Было дело у меня, лет пятнадцать назад я долго с одним человечком разговор имел Понравился он мне как то, глянулся, ну я ему и поведал многое. Хранители не противились, человечек этот слухал меня на полном сурьезе с год, не менее.
Да только оказия в этом вышла вот какая Заноровился он, как и мы, Магом Смертным сделаться, и все указы мои исполнял в великой точности, да только и погубила его ретивость эта. Беды ваши многие, Дмитрич, от того выходят, что вещей неизмеримое количество понимать вы стремитесь с позиций черное иль белое и не иначе.
Смотри, как выходит: если здоровье человек имеет крепкое, то силу большую он через хворь обретет. Есть и слово научное по поводу этому, не помню Коли схворнул один раз, то потом уже и не заболеет ни в жизнь
Следователь: Иммунитет!
Стоменов: Ну пускай и мунитет твой, спорить не стану. Но коли шибко нездоров ты будешь, то где Силу-то искать будешь, ась?
Следователь: В здоровье получается?
Стоменов: А где ж еще? Сила всегда там, где тебя нет, то бишь в противоположности твоей. Она, Сила энта, всегда ускользает от тебя, Сергей Дмитрич, и это надобно всегда помнить. Когда книги я разные читать удумал ну, право слово, смех один: чего то там поделай, да и магом огромадным станешь Так не бывает, и ты это крепко попомни: куда бы ты не встал в том, что напротив тебя, всегда Сила большей будет, но как только ты противоположность пользовать начал тады то, чем ты был и где стоял, усиление поимеет.
Оттого и выходит, что путь единственный и непримиримый всегда слаб есть. Тот человечек, с которым я разговор имел, так этого и не уразумел. Силу он поимел, да только новым добрым Богом мнить себя стал, добро свое чинить настойчиво, да и вскорости злом уделался, если понятиями вашими изъяснение давать. Уделался да так и остался, ну а исход здесь ясный имеется погиб человечишко этот, так как дела ерепенился великие провертеть, а Силу свою порастерял вконец Если, Сергей Дмитрич, казнь для людишек чинишь во блага великие государственные, то попомни на казненных трех одного помиловать надобно пренепременно, а опосля всем следующим трем преступникам милость дать и отпущение.
Вот так Сила может быть большая государственная. Я это тебе открыто глаголю, но смутно, догадкою, это и так действие имеет: возьми времена послереволюционные то, значит, террор красный, людишек толпами огромными в царство небесное отсылают, а то крестьянству да люду разному послабление большое идет. Иль то людев заарестовывают в еще больших количествах, а то амнистии всякие объявляют враз все от того будет, что догадка есть о законах этих Силы Великой, да только пользование имеет случайное, догадочное а от того и выходит, что дело, плодным быть могущее, пустым выходит
И вот еще что скажу, Сергей Дмитрич. Если ты в люду обычным просто более сильным стать хочешь, то пользуй средства, которые для целей твоих в оппозиции будут.
Ну а если ты Силу великую заиметь желание имеешь то своею оппозицией стань на какое-то время.
Слушай, Дмитрич, баечку одну она еще не совершилась, но совершится через некоторое время. Я тебе ее поведаю, а ты Ну, твое дело будет Объявится в России лекарь один очень толковый. Он деток лечить будет, и так дельно, как никто до него этого не делал.
Да вот только случится с лекарем этим странность одна: потянет его этих самых деток убивать иногда. Сотням детишек хворь уберет, а одного сгубит потихоньку.
Тянуть его к этому будет тягою непостижимой. Потом этого лекаря изловят и казнь ему сделают через расстрел.
Лекарь этот догадку свою смутную выскажет да только не прислушаются к нему, а он примерное людям скажет, что я тебе говорю. Сила могучая в противоположности скрыта, и он эту Силу обрел случайно Знаю, знаю, Сергей Дмитрич, не уложить тебе этого в головушке своей, да и другим объяснение дать не сможешь. Но только вокруг оглядку сделай, к вещам многим присмотрись внимательно и уразумеешь, что моя правда будет.
Возьми хотя бы немца вишь, какой миролюбивый стал, живет сыто, ни на кого зла не держит. Много ли толку будет, если удумает он реванш взять?
Так я тебе скажу точно никакого проку, а одна погибель и досада. Немец это чует, потому и миролюб такой сделался, противоположность свою обрел.
Ну а век этот выйдет весь гляди да меня вспоминай, опять немец зашевелится, ретивым сделается. Потому как хватит, Сила прошлая слабить начинает
Вит Ценев:
Противоположность не противоположность, не знаю, прав Кривошеев или не прав, да только насчет немцев он не обманул. На дворе десятилетиями было холодно, была холодная война, и мы все это время жили в неявном страхе, что когда-то война начнется, когда-то империалисты ее развяжут Но на дворе 1996 год, когда я пишу эти строки, немец действительно сыт и миролюбив, имперских планов не вынашивает и приходится признать, что это объективный факт. Кривошеев сказал, что еще до двухтысячного года постепенно начнется обратный процесс, но до этого еще четыре шесть лет, не меньше
А вот что за врача он подразумевал я так и не узнал. Наверное, не было такого
Примечание переводчика: Мне пришлось дерзко вторгнуться в пространство этой книги. Автор был поставлен в известность и дал добро на прямую ссылку.
София, видимо, не очень интересуется известными преступлениями в России.
Такой лекарь действительно существовал, это был известный детский хирург, доктор медицинских наук Алексей Сударушкин, казненный в 1981 году за половое надругательство и убийство детей
Двенадцатый день допроса, 6 августа 1978 года
Стоменов: Самым занятным, Сергей Дмитрич, то будет, что Магом Силы Смертной чаще всего люди сами по себе становятся. Я этим не то имею в виду, что Магов этих рыщет по планете неисчислимые тысячи, нет, нас мало, может, пятьдесят будет на землях всех, а может, и того меньше А то имею, что науку эту преподаем мы исключительно редко. Вот я один разик попробовал, да только не вышло у меня, Никола одному науку полную дал, да еще одна, Никитовская Дарья, мужика одного в разумение привела великое А так семя Кривошеевское по миру ход имеет, вот иногда к третьему колену плод ладный и делается.
Никакой науки от нас он не ведает, а просто жизня его так укладывается, что приходит он к нам вольно или невольно. С ним, пока он еще хранителей не ведает, все равно они незримо рядом будут, от смерти его сохраняют и от калекства но ни от чего более.
Муки у него будут душевные и физические пускай, трудности всякие и удерж разный хорошо, потому как через это он к нам и прийти сможет. Мы этого нарочно не делаем, а так само как-то все устраивается, как надо Если не сдюжил такой из роду нашего, руки на себя наложить вздумал то хранитель его никогда не остановит, потому как: чему быть тому и быть. Был и другой еще, Кириллом звали, семя земель Алтайских да только не сдюжил он на году двадцать четвертом, ума лишился напрочь, как первый ваш докучник, который со мной калякал
Следователь: Суровые вы люди будете
Стоменов: Это если по-людски, по-обычному кумекать, то может, и суровость есть, да только по нашим понятиям нету здеся никакого, о котором толкуете вы так много. Природности нашей земной хоть Кирилл ентот в дом душевный попал, хоть муха на взгорке бзднула никаких трагедиев не будет.
Думаешь, слезу кто-то по нему пустил? Пустое все это Родители его те, конечно, убивались шибко, а нашему роду Кривошеевскому да Никитовскому прок один, и ничего иного, потому как род крепок быть должон и слабости внутренней в себе не иметь
Следователь (перебивая): Стоп! Стоп!
Секундочку, Андрей Николаевич! Это что выходит если я ребенку своему кровь дал, чтобы его жизнь спасти, я что, род свой ослабил?..
Стоменов: Ты, Дмитрич, холм с горой не путай Какой у вас род-то? Потеха одна Семью царскую или больно знатную уразумей нешто род силен их, если семя они друг дружке дают в строгости? Мы знание друг дружке передаем и Силу великую, а они?
Богатства свои да чинства с лаврами разве сильным этот род будет? Уважать его будут людишки мелкие это да, да дохторов знатных нанять можно, чтоб пеклись о хворях их многочисленных Вот и вся сила их худая
