Импорт — это важно
После демонстраций протеста с участием десятков тысяч людей во время сессии Всемирной торговой организации в Сиэтле в 1999 году преимущества свободной торговли вновь были поставлены под сомнение в ходе публичных дискуссий. Раздаются призывы к экономической автаркии; развивающимся странам рекомендуют защищаться таможенными тарифами, пока их промышленность не укрепится; утверждают, что необходимо разработать новые правила международной торговли. Суть этих критических замечаний можно свести к лозунгу: Нужна не свободная, а справедливая торговля. Но, на мой взгляд, свободная торговля по определению может быть только справедливой, поскольку она основана на добровольном сотрудничестве и обмене. Свобода торговли означает, что вы сами, а не государственные власти решаете, где покупать нужные вам товары, не переплачивая за них только потому, что при транспортировке этим товарам приходилось пересекать государственную границу.
Тарифы то есть пошлины, которыми облагается товар при пересечении границы, и квоты, ограничивающие количество конкретных изделий, ввозимых в страну, представляют собой прямое ограничение свободы граждан самостоятельно принимать решения, связанные с собственным потреблением. Свобода от всех этих ограничений то есть свободная торговля дает всем нам право выбора и возможность повысить свой уровень жизни.
Может показаться странным, что люди, просто обмениваясь некими предметами, способствуют росту благосостояния во всем мире. Но каждый раз, отправляясь за покупками, вы убеждаетесь (пусть и на подсознательном уровне), насколько обмен обогащает всех. Вы платите доллар за пакет молока, потому что молоко вам нужнее, чем этот доллар. Владелец магазина продает его именно по этой цене, потому что от вас он получает доллар, а если молоко останется непроданным не получит ничего.
Условия сделки удовлетворяют обе стороны, иначе она бы просто не состоялась. После этой трансакции у вас обоих возникает ощущение, что вы произвели удачный обмен и сумели удовлетворить свои потребности.
Благодаря торговле человек, который лучше всего умеет делать велосипеды, занимается именно этим, тот, кто хорошо стрижет, работает парикмахером, а тот, кто научился собирать телевизоры, поступает работать на завод электронного оборудования. Затем эти работники совершают акты обмена, чтобы получить то, что каждый из них хочет.
Благодаря свободной торговле мы получаем возможность приобретать товары и услуги, которые никогда не смогли бы изготовить или оказать сами. Свободный выбор означает, что мы можем приобрести самые качественные и дешевые из имеющихся товаров. Он также дает нам доступ к товарам, которые мы не в состоянии произвести сами. В любом продмаге в Миннесоте можно купить бананы и ананасы, хотя в самом штате эти фрукты не выращиваются.
Даже в самых северных странах свежие овощи продаются круглый год, а жители стран, не имеющих выхода к морю, лакомятся норвежской лососиной. Свободная торговля приводит к тому, что производством товаров и услуг занимаются те, у кого это лучше всего получается, а затем их продукция продается всем, кто хочет ее купить.
Вот, собственно, и все.
Однако есть и другие даже более убедительные аргументы в пользу свободной торговли. Наверное, большинство людей понимает, что за счет торговли можно заработать деньги, если ты изготовляешь какой-то товар лучше, чем все остальные, но в основе критики свободной торговли зачастую лежит опасение, что некоторым странам удается всё делать лучше других. Наиболее передовые страны и предприятия, возможно, способны производить все товары эффективнее, чем их более слабые торговые партнеры.
Но истина заключается в том, что вы получаете выгоду от торговли, даже если вы делаете что-то не так хорошо, как другие. Важно заниматься тем, что у вас сравнительно хорошо получается, и при этом не обязательно обладать в данной области непревзойденным мастерством.
Возьмем воображаемый пример торгового обмена между двумя людьми. Джулия высококлассный специалист, выдающийся хирург, и при этом она прекрасно готовит.
Второй человек Джон не обучен какой-либо профессии, да и готовит он хуже Джулии. Джон хотел бы заняться каким-то несложным ремеслом, которому он способен быстро выучиться, прямо на дому, а затем обменивать продукты своего труда на более сложные услуги например, хирургическую и другую медицинскую помощь. Но зачем Джулии соглашаться на такой обмен, если она даже готовит лучше Джона? По той простой причине, что ей выгоднее сосредоточиться на деле, в котором ей вообще нет равных. Если как повар она, скажем, вдвое лучше Джона, то как хирург она превосходит его неизмеримо.
Поэтому она заработает гораздо больше, если будет посвящать все свое время хирургическим операциям, а потом потратит часть денег на еду, купленную в готовом виде у кого-то еще. Не теряя времени на приготовление еды, Джулия получит гораздо больше денег, чем потратит на покупку готового обеда, а это значит, что у нее останется больше средств, чтобы приобретать другие нужные ей товары и услуги.
Те, кто выступает против свободной торговли из-за того, что она ведется неравноправно, при разных стартовых условиях, несомненно, порекомендуют Джону не вести с Джулией никаких дел. Но он тоже немало выигрывает от свободной торговли, поскольку в этих условиях может заниматься тем, что умеет лучше всего, и получать в обмен товары и услуги, которые ему необходимы, но которые сам произвести не может, например, велосипеды или медицинскую помощь. Этот пример иллюстрирует феномен, который экономисты называют сравнительным преимуществом. Джону незачем быть непревзойденным мастером в своей профессии.
Ему достаточно владеть ею относительно хорошо то есть уметь производить какой-то товар лучше, чем другие вещи, в которых он нуждается. Даже в таком случае Джону стоит заняться именно одним этим делом, а не пытаться самому изготовить все, что ему необходимо.
То есть он сосредоточивается на той сфере, где имеет сравнительное преимущество.
Этот тезис справедлив даже в том случае, если речь идет не о разнице в образовании и профессиональной подготовке, а просто о разной степени усердия и удачливости. Представим, что наши два персонажа оказались на необитаемом острове и, чтобы не умереть с голоду, им необходимо в день съедать по одной рыбе и одному караваю хлеба. Джулии, чтобы прокормиться, надо потратить два часа в день на выпечку каравая и час на рыбалку. Джону, чтобы выпечь хлеб, нужно потратить два с половиной часа, а чтобы поймать одну рыбу пять часов. Получается, что Джулии оба занятия опять же удаются лучше, чем Джону.
Но ей все равно выгодно наладить с ним обмен, потому что в этом случае она сможет сосредоточиться на том, что у нее получается лучше всего,рыбной ловле. Потратив те же три часа, она может поймать трех рыб, а Джон за те же семь с половиной часов испечет три каравая. Потом они обменяются излишками, и каждый получит по полторы рыбы и полтора каравая.
Таким образом, не затратив лишнего времени и усилий, Джон и Джулия способны увеличить свою совокупную дневную выработку с двух рыб и караваев до трех. В этом случае они будут лучше питаться или выберут альтернативный вариант тратить меньше времени на работу и все равно иметь по одной рыбе и одному караваю в день. К тому же освободившееся время они могут использовать для строительства хижины или лодки.
Если же у них будет возможность торговать с жителями других близлежащих островов, они обменяют свои излишки на одежду и орудия труда, в изготовлении которых те обладают сравнительным преимуществом.
Конечно, мы привели весьма упрощенный пример, но он позволяет объяснить, что такое специализация,даже на более сложном и масштабном уровне. При обмене между странами сравнительное преимущество столь же важный фактор, как и в ходе обмена между индивидами.
Заменим в приведенном примере людей по имени Джон и Джулия на государства например, США и Канаду, а рыбу и хлеб на компьютеры, одежду, трактора или лекарства. Принцип специализации на том, что у вас получается относительно лучше, применим и к данной ситуации.
При этом сравнительное преимущество той или иной страны не обязательно связано с ее природными ресурсами, например, с тем, что в США есть большие площади сельскохозяйственных земель, а в Венесуэле и странах Ближнего Востоканефть. Страна может получить сравнительное преимущество в чем-то и благодаря стечению обстоятельств.
Так, компьютерные фирмы обосновались в Силиконовой долине, а магнаты индустрии моды в Милане не из-за каких-то особенных природных условий, а потому, что там они могут воспользоваться профессиональными связями, специализированными знаниями и привлечь квалифицированную рабочую силу, которые по тем или иным причинам сконцентрированы именно в этих местах.
Эти простые примеры демонстрируют несостоятельность утверждений о том, что страны должны стремиться к экономической автаркии и производить товары и услуги только для собственного населения. В условиях свободной торговли производить что-то для другихвсе равно что производить для себя.
Именно производство и экспорт товаров, которые мы изготовляем лучше всего, позволяет нам импортировать другие товары, в которых мы нуждаемся. После Второй мировой войны руководство многих развивающихся стран Южной Америки, Африки и других регионов сочло, что политика экономической автаркииправильный курс. Под аплодисменты западного мира они принялись налаживать производство для пользы, а не для прибыли.
На деле этоозначало стремление изготавливать все товары самостоятельно, что приводило к огромным затратам.
Страны Восточной Азии избрали противоположный путь. Они изготавливали то, что получалось у них лучше всего, и экспортировали эту продукцию, взамен приобретая по выгодным ценам товары, в которых сами нуждались.
Среди первых экспортных товаров Южной Кореи были парики и древесно-стружечные плиты; основой процветания Гонконга стали пластмассовые цветы и дешевые игрушки. Если бы в этих странах существовал Госплан, он вряд ли счел бы такие изделия товарами первой необходимости, но именно за счет их экспорта были получены средства для удовлетворения потребностей собственного населения1.
Импорт это важно
Приведенные выше аргументы говорят и о несостоятельности еще одного мифа, связанного с торговлей, утверждений о том, что экспорт дело благое, а импорт по каким-то причинамявление негативное. До сих пор многие, подобно экономистам-меркантилистам XVIII века, считают, что государство обретает могущество, если вывозит много товаров, а ввозит мало. Однако, как свидетельствует исторический опыт, такая ситуация не может существовать долго. Импортные квоты, ограждающие рынок США от зарубежных товаров, приведут лишь к повышению внутренних цен, поскольку таким образом отечественные производители защищены от иностранных конкурентов. В результате производители неизбежно придут к выводу, что деятельность на американском рынке с его высокими ценами принесет им больше прибыли, чем вывоз и продажа товаров за рубежом по более низким мировым ценам.
Таким образом, барьеры на пути импорта в конечном итоге приводят и к сокращению экспорта.
Истина состоит в том, что страна больше всего обогащается, экспортируя изделия, которые она изготовляет эффективнее всего, с тем чтобы за счет этого импортировать товары, которые производит (относительно) менее эффективно. Иначе придется изготовлять все необходимое самостоятельно, и мы лишимся преимуществ, связанных со специализацией. Продавая свои изделия, мы можем заработать много денег, но наш жизненный уровень увеличится только тогда, когда мы потратим эти деньги на приобретение тех товаров, которые в ином случае не получим. Один из первых теоретиков в области торговли, Джеймс Милль, еще в 1821 году справедливо заметил: Выгода, получаемая от обмена одного товара на другой, неизменно связана с товаром, который вы получаете, а не с товаром, который вы отдаете2.
Другими словами, единственная задача экспортаполучение импортных товаров.
Абсурдность идеи о том, что дешевых импортных товаров следует избегать, становится очевидной, если спроецировать эту ситуацию не на международную, а на внутреннюю торговлюпредставьте, к примеру, что власти Лос-Анджелеса будут препятствовать ввозу товаров из Сан-Франциско, защищая тем самым внутригородской рынок. Если бы импорт действительно наносил ущерб экономике, отдельным городам и регионам следовало бы запрещать своим жителям покупать товары, изготовленные в других регионах и городах. По этой логике Калифорния пострадает, если будет приобретать техасскую продукцию, Бруклин выиграет, если закроет двери для товаров, произведенных в Манхэттене, и в конце концов каждой отдельной семье следует самой изготовлять все необходимое, а не обмениваться с соседями.
Очевидно, что подобная ситуация обернется весьма значительным снижением жизненного уровня: автаркической семье придется работать день и ночь, чтобы просто прокормиться. Когда
вы идете в магазин, вы импортируете продукты питания причем по низкой цене, поэтому такая покупка приносит вам выгоду, а не убыток. А на своем рабочем месте, производя товары и услуги, вы, по сути, занимаетесь экспортом.
Естественно, большинство из нас предпочло бы импортировать товары и услуги настолько дешево, чтобы позволить себе экспортировать поменьше.
Торговля не игра с нулевой суммой, где одна сторона теряет ровно столько, сколько другая приобретает. Напротив, обмен просто не состоится, если обе стороны не сочтут его выгодным для себя.
Поэтому наиболее важным показателем следует считать не торговый баланс (его активное сальдо означает, что мы экспортируем больше, чем импортируем), а общий объем товарооборота ведь мы выигрываем и от импорта, и от экспорта.
Часто говорят, что импорт ведет к росту безработицы: если американцы ввозят дешевые игрушки и одежду из Китая, соответствующие производства внутри страны придется сокращать. Однако, если посмотреть на эту проблему в глобальном масштабе, возникает вопрос: почему рабочие места и инвестиции в Соединенных Штатах важнее, чем в бедных странах?
Разве жители этих стран не нуждаются в занятости острее, чем мы,ведь их власти не в состоянии выплачивать людям пособия по безработице? Впрочем, и такой взгляд на вещи нельзя считать правильным. Получая более дешевые товары из-за рубежа, Соединенные Штаты экономят ресурсы, которые можно вложить в создание новых производств, а китайцы за счет экспорта получают больше денег и смогут приобретать у американцев компьютерные программы или альбомы Бритни Спирс. Кроме того, для большинства видов производственной деятельности необходимы сырье и запчасти, которые производители получают от поставщиков и субподрядчиков из других стран.
Так, шведская компания Ericsson, выпускающая мобильные телефоны, закупает часть электронных компонентов у азиатских производителей. Поэтому, если ЕС повышает тарифные барьеры против товаров из Азии, утверждая, что это необходимо для сохранения рабочих мест в Европе, европейские фирмы вроде Ericsson несут дополнительные издержки и соответственно выпускают меньше продукции а это означает, что они создают меньше новых рабочих мест, чем могли бы в иной ситуации.
Ничего не может бытъ нелепее всей этой теории торгового баланса, на которой основаны не только эти ограничения, но почти все другие меры, регулирующие торговлю. Когда две страны торгуют друг с другом, то согласно этой теории при одинаковости баланса ни одна из них не теряет и не выигрывает; но, если баланс хотя чуть-чуть склоняется на одну сторону, одна из них теряет, а другая выигрывает соответственно его отклонению от точного равновесия. Оба предположения неправильны. Торговля, которая создается посредством премий и монополий, может быть и обычно бывает невыгодной для той страны, в интересах которой это делается, как я и постараюсь показать в дальнейшем.
Напротив, торговля, которая, помимо всяких искусственных воздействий или стеснений, естественно и нормально ведется между двумя странами, всегда выгодна, хотя и не всегда одинаково, им обеим (Ад am Смит, 1776)3.
Таким образом, когда политические руководители разных стран собираются в Сиэтле или Катаре на переговорах о снижении тарифных барьеров в рамках Всемирной торговой организации (ВТО), они в чем-то действуют неразумно: ведь эти политики заявляют мы согласимся уменьшить тот или иной тариф только в том случае, если так же поступят все другие страны. Подобные заявления по сути своей нелогичны, поскольку любая страна выигрывает от снижения тарифов и возможности импортировать дешевые товары, независимо от того, следуют ли другие ее примеру. Наиболее целесообразная политика заключается в односторонней либерализации торговли: то есть, к примеру, Соединенным Штатам следует демонтировать свою систему тарифов и квот, даже если другие страны сохранят или даже увеличат аналогичные барьеры.
Неужели мы должны заставлять собственное население страдать от последствий тарифов и запретов только потому, что так поступают со своими гражданами другие государства? Как отметила британский экономист Джоан Робинсон, вряд ли разумно перегораживать собственные гавани камнями из-за того, что прибрежные воды соседних стран изобилуют рифами и мелями, затрудняющими вашим кораб-
лям доступ в тамошние порты. Тот, кто говорит: Я отказываюсь от возможности расширить свой выбор дешевых и качественных изделий, пока этого не сделаете вы, прежде всего вредит самому себе, а не карает других.
Тем не менее многосторонние торговые переговоры под эгидой ВТО дело полезное. Во-первых, благодаря таким переговорам лоббистские группировки охотнее соглашаются с либеральными реформами в области торговли. Если Соединенные Штаты в одностороннем порядке снизят импортные тарифы, подобная мера, вероятно, встретит ожесточенное сопротивление со стороны американских компаний и профсоюзов, не желающих сталкиваться с иностранной конкуренцией.
Такая конкуренция, естественно, идет на пользу потребителю, но потребители не имеют единой организации и вряд ли станут шумно протестовать против того или иного конкретного тарифа. Что же касается деловых кругов, чье монопольное положение на рынке эти тарифы защищают, то они будут изо всех сил бороться за сохранение своих привилегированных позиций.
Однако, если тарифы снижаются в рамках многостороннего соглашения, баланс политических интересов может измениться. Когда целый ряд стран одновременно осуществляет этот шаг, реформу поддержат корпорации и профсоюзы, действующие в экспортных отраслях, надеясь, что она поможет им завоевать новые рынки сбыта. Международные переговоры могут способствовать снижению тарифов и присоединению все новых стран к политике либерализации торговли, но не исключено и отрицательное воздействие на этот процесс. Если политики рассматривают тарифы как благо, от которого можно отказаться лишь в обмен на что-то, то рано или поздно им удастся убедить в этом избирателей. У последних создается впечатление, что тарифы вещь хорошая, и, отказываясь от них, политики предают национальные интересы, хотя на самом деле тарифные барьеры вредны.
Если торговые переговоры не сопровождаются мощной кампанией по мобилизации общественности в поддержку импорта, отмены тарифов и квот, дело может закончиться контрударом протекционистов, о чем свидетельствует неудача переговорного процесса после сессии ВТО в Сиэтле в декабре 1999 года4.
Существование такой структуры, как ВТО, может принести нам всем и другое, еще более важное преимущество:беспристрастный кодекс правил международной торговли, обеспечивающий соблюдение всеми странами заключенных соглашений. В прошлом нормой считалась ситуация, когда могущественные страны вели себя по отношению к более слабым государствам так, как им заблагорассудится.
Многие страны мира выступали за создание международной торговой организации, устанавливающей единые для всех правила, прежде всего потому, что надеялись таким образом предотвратить односторонние акции Вашингтона, направленные против торговых партнеров США. Однако Соединенные Штаты с самого начала стремились к созданию слабой организации, не имеющей полномочий по урегулированию споров. Вступая в ВТО, страны-участницы обязуются не проводить дискриминационной политики в отношении зарубежных предприятий и фирм и не вводить торговых барьеров без должных основанийпо крайней мере, не увеличивать те, что уже существуют.
Именно в надежде обрести подобную защиту бедные страны без промедления ратифицировали соглашение 1995 года о создании ВТО, а ЕС, США и Япония, привыкшие делать то, что им хочется, затягивали этот процесс. С тех пор могущественные страны вроде Соединенных Штатов часто оказываются в роли проигравшей стороны в спорах, разрешаемых под эгидой ВТО, чего никогда не случается в рамках ООН, где они обладают правом вето.
Еще одно преимущество ВТО связано с тем, что ее страны-участницы обязуются ввести в отношении всех других членов организации режим наибольшего благоприятствования в торговле, что означает автоматическое распространение на всех снижения тарифов в отношении любой другой страны. Раньше Соединенные Штаты и ЕС проводили взаимное сокращение тарифов, не собираясь распространять эти меры на другие государства.
Теперь сниженные тарифы должны действовать и в торговле с бедными странами однако за исключением региональных торговых соглашений, например, в рамках самого Евросоюза или Североамериканского соглашения о свободе торговли.
Однако на практике препятствия для введения несправедливых тарифов не так уж и велики. ВТО не имеет прямых полномочий запрещать своим членам вводить тарифы: она может лишь предоставить пострадавшей стороне право на аналогичные ответные меры. Подобное положение дел не на-
зовешь идеальным, поскольку каждой стране следует избавляться от тарифов независимо от того, как поступают другие. Более целесообразно было бы вынуждать государство, проигравшее подобный спор, выплачивать пострадавшей стороне компенсацию в денежной форме или в виде сокращения тарифов на другие товары.
Однако уже само существование стабильной процедуры разрешения таких споров представляет собой шаг вперед по сравнению с прошлым, когда любой, даже незначительный спор мог спровоцировать полномасштабную торговую войну. Теперь слово чести по крайней мере не позволяет государствам нарушать заключенные соглашения.
Однако в нескольких случаях, имевших широкий резонанс, Евросоюз все же пытался сохранить тарифы, получившие негативную оценку ВТО. Одним из таких примеров является многолетняя дискриминация в отношении латиноамериканских бананов и мясных продуктов, прошедших гормональную обработку.
Правительства стран ЕС ведут себя так, будто для промышленно развитых государств действуют одни правила, а для развивающихся стран другие, что в долгосрочной перспективе неизменно нанесет большой урон репутации ВТО.
