Дзайбацу по-европейски
Если Франция хочет продвигаться по пути создания системы одновременно и более производительной, и более сплоченной в социальном плане, каковой является рейнская модель, то нужно принять во внимание новый парадокс, противоречащий большинству усвоенных нами идей: мощь финансовых учреждений (банков и страховых компаний) необходима в целях сочетания экономической эффективности с социальной справедливостью. Так, Роже Фору заявил: Я за германскую модель, так как в ней финансы действительно служат развитию промышленности.
Франция страдает от нехватки, слишком часто неосознаваемой, нехватки надежных и стабильных акционеров. Чтобы укрепить верность акционера, нужно сделать эту верность выгодной.
Краткосрочные сбережения, дающие акционеру преимущества при уплате налогов, скорее ведут к тому, что эти сбережения будут отданы во власть открытых торгов с целью поглощения. Чтобы мелкий акционер приобрел, наряду с менеджерами, вкус к хорошему управлению, основанному на принципе долгосрочности, нужно снова восстановить прежний сберегательный счет на длительный срок.
Этот счет на длительный срок будет предназначен для акций обществ БЭС. Владелец этого счета сможет покупать и продавать акции по этому счету, не выплачивая налогов за сверхприбыль до тех пор, пока он не уменьшит общей суммы сбережений, помещенных на этот счет. Для владельцев долгосрочного сберегательного счета должен быть установлен потолок, до которого сумма сбережений освобождается от социального налога на богатство.
В результате глава предприятия, владеющий 25% какого-либо общества, не должен будет декларировать соответствующий капитал для уплаты налога на имущество.
Что касается обществ, то в соответствии с порядками, установленными в Германии, было бы разумно больше облагать нераспределенные доходы, и также больше облагать дивиденды, выплаченные в бумагах, а не наличными, так как дивиденды, выплаченные в бумагах, способствуют тому, что сбережения остаются на руках и наносят ущерб перераспределению в соответствии с законами рынка.
Все это позволило бы нашим крупным финансовым учреждениям собрать больше капиталов на рынках, чтобы их вложить на собственный риск, как это делают японские или немецкие страховые компании и банки, в виде капитала или долгосрочного займа.
Вот почему президент банка Crtdit lyonnais Жан-Ив Ха-берер стал пропагандистом универсального банка, устроенного по немецкому образцу. Отметим любопытный момент: в грандиозных дебатах, которые сегодня происходят в США по поводу проекта банковской реформы, представленного в феврале 1991 г. Казначейством, обсуждается вопрос, не должна ли эта реформа взять пример с немецкой и японской моделей.
Самым выразительным в данном деле является аргумент противников подобного развития: поскольку в США банковские депозиты обеспечиваются федеральным правительством, то универсальная банковская система еще больше увеличит риск от федерального обеспечения, которое сегодня находится на грани банкротства.
Франция должна приблизиться к рейнской модели, чтобы укрепить свою особенно уязвимую капиталистическую ткань; этот вывод не высказан, но он с очевидностью вытекает из исследования Института предприятий Стратегия капитала и акционериата, опубликованного в январе 1991 г. Притом что с 1990 г. мода на открытые предложения о поглощении уступила место бракам по расчету и внутренней концентрации групп, организованных по принципу каскада, слабость собственных фондов французских предприятий и к тому же неустойчивость системы сберегательных учреждений, где сегодня доминируют кассы краткосрочных вкладов и общественные фонды сбережений, создают на французских предприятиях ту же нестабильность, что и в Америке. Около сорока высококвалифицированных специалистов, принявших участие в исследовании Института предприятий, пришли к следующему выводу: Ежемесячная публикация классификации эффективности производит тот же эффект, что и публикация квартальных результатов деятельности руководства американских компаний: руководители акционерных обществ создают условия для близорукой политики, которая в данном случае выражается в быстром обращении портфелей.
Сегодня страховые кассы и кассы по краткосрочным вкладам мало-помалу заменили собой мелких единоличных держателей акций, которые когда-то всю жизнь хранили ценные бумаги, имеющие высокий курс, чтобы завещать их детям.
Исходя из этого интересно отметить, что, потребовав сначала налоговых льгот для обеспечения стабильности акционериата, Институт предприятий предложил настоящий сдвиг в сторону рейнской модели. Он выдвинул устав общества с наблюдательным советом и правлением с целью сбалансировать полномочия акционеров с полномочиями управленческого аппарата: уставное ограничение прав на голосование для одного и того же акционера и применение прав повторного голосования, и подчеркнул при этом, что эти два предложения противоречат проекту пятой директивы Брюсселя (который в основном написан под влиянием англосаксонской модели).
Вам скажут, что, очевидно, не надо доверять Европе и идеям Комиссии! Вот именно этой-то нелепости и нельзя допускать. Действительно, множество технических положений Брюссельской комиссии в промышленной и финансовой области больше вдохновлены англосаксонской, чем рейнской моделью; но это объясняется тем, что комиссии предложили подготовить не социально-рыночную экономику в рамках европейского организованного общества, т. е. федеральной организации, но просто единый рынок материальных ценностей и услуг.
Если создание этого рынка не будет сопровождаться усилением сети европейских финансовых учреждений, то он неизбежно распространится на рынок контроля над предприятиями.
Но на этом рынке предприятие, естественно, рассматривается как товар. Вот почему, в то время как вся политическая традиция, социальные устремления и требования ее финансовых структур должны были бы толкать Францию к рейнской модели, она, наоборот, отклоняется в сторону англосаксонской. Почему она делает обратное тому, что хочет и должна делать? Просто потому, что теперь она имеет дело с гигантскими проблемами, которые отныне далеко превосходят предел возможностей одного государства.
С тех пор, как экономика развитых стран быстрыми темпами становится международной, государства этих стран выводятся из игры, независимо от политической ориентации их правительств.
Почти напрасно требовать от государства обеспечения более социальной политики. Оно больше ничего или почти ничего не может сделать в этом плане.
Если мы хотим обуздать капитализм, не нанеся вреда его эффективности, то нужно обращаться не к французскому правительству, а к Европе. Нужно, чтобы Европа создала мощные финансовые структуры дзайбацу по-европейски, к сожалению для модели Европейского объединения угля и стали (ЕОУС).
БОУС европейский прототип рейнской модели
Жизнь и пример Жана Моннэ говорят нам много и о недавнем развитии неоамериканской модели, и о доминирующем влиянии ее развития, оказываемом на европейский проект.
Мелкий торговец коньяком, ставший крупным банкиром, Жан Моннэ был человеком, разделявшим систему ценностей Рузвельта, Трумэна и Кеннеди. Решительно благосклонный к рыночной экономике, он сделал больше, чем кто-либо, чтобы вывести Францию из протекционизма и ввести ее в систему международного свободного обмена.
Будучи в достаточной мере капиталистом, чтобы отказаться, когда он стал генеральным комиссаром по планированию, от какого-либо вознаграждения со стороны государства с целью сохранения полной независимости, Жан Моннэ имел весьма точную рейнскую концепцию рыночной экономики. Он представлял ее только как экономику социально-рыночную.
Работа, которую он выполнил во Франции в рамках создания плана развития, служит тому доказательством. Особым доказательством служит концепция, которой он руководствовался, когда основал в 1952 г. Европу, начиная с ЕОУС с Высокой Властью (вот название, над которым стоит задуматься).
Нужно было сначала создать общий рынок, установить полную свободу обменов на два важнейших продукта, служащих для ковки военного оружия в Европе, на уголь и сталь.
Одновременно нужно было обеспечить реконверсию железных рудников и угольных шахт Европы, которые становились все менее конкурентоспособными по сравнению с третьими странами. Отсюда возникла огромная социальная проблема.
В целях решения этой проблемы Жан Моннэ добился того, что правительства и парламенты шести стран основателей Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) допустили необходимость создания учреждения, название которого сегодня имеет несколько фольклорный оттенок Высокая Власть ЕОУС. Эта Высокая Власть обладала широкими полномочиями в сфере регулирования и мощной налоговой и финансовой силой, предназначенной, с одной стороны, для создания благоприятных условий для продуктивных инвестиций, а с другой для финансирования очень активной социальной политики.
Европейская налоговая система, европейская Высокая Власть, занимающаяся судьбой угольных шахт и рудников, что может быть более противоположным рейгано-тэтчеровской философии?
Этот вопрос тем интереснее, что американская и британская отрасли черной металлургии давно находятся в полнейшем разорении, в то время как (кто бы мог подумать?) французская компания SACILOR побивает мировые рекорды производительности и рентабельности.
Полномочия и само понятие Высокой Власти вызвали страх у правительств, боящихся, что европейские организации лишат их части прерогатив. По этой причине договор об Общем рынке, подписанный в 1957 г., предоставляет значительно меньше полномочий учреждениям сообщества. Брюссельская комиссия, которую часто обвиняют в том, что она слишком распоряжается, является всего лишь весьма смягченной репликой Высокой Власти.
В частности, Европейское Сообщество практически не имеет ни полномочий, ни средств для осуществления деятельности в области промышленной политики. Само это выражение изгнано.
Стало событием использование этого выражения вице-президентом г-ном Бангеманом, бывшим министром экономики ФРГ, в общем сообщении относительно кризиса, поражающего европейскую электронную промышленность.
Это грозный кризис, так как в 2000 году в Японии электроника станет первой из всех отраслей промышленности, представляющей 10% валового внутреннего проекта. Этот кризис предсказан, объявлен, не вызывает сомнения в продолжение четверти века: в 1965 г. г-н Колонна, вице-президент Комиссии, оповестил об этом Совет министров.
Напротив, Общий рынок не должен был этим заниматься. В итоге идеи г-на Колонна использовала Япония, и фирма МІТІ запустила тогда знаменитую программу роботостроения, которая принесла Японии первое место в мире в этой области.
США добиваются того же другими средствами, поскольку расходы на научно-исследовательскую работу, включенные в разработку военных заказов Пентагона, равны общим расходам на исследования-развития Японии.
Мы продолжаем дело завершения строительства Общего рынка, но при этом не обладаем никакой значительной эффективной организацией для поднятия мировой конкуренции в больших технологиях будущего. На перепутье Европы и не-Европы именно последняя была выбрана большинством государств членов Сообщества, несмотря на неоднократные предупреждения Комиссии.
В этом причина драматического положения, в котором оказались последние три европейских предприятия, производящие электронное оборудование: Phi-Ups, SGS Thomson и Siemens. Доказательством служит и тот факт, что британская электронная компания ICL, производящая электронную аппаратуру широкого потребления, стала японской; итальянская компания Olivetti американизирована; французская Bull не нашла другого решения, как только принять в долю японскую компанию NEC.
Поскольку Европейское экономическое сообщество не следует примеру Европейского объединения угля и стали, то каждое из вышеназванных предприятий продолжает играть роль лучшего национального предприятия на пути не-Европы до тех пор, пока ему не придется стать американским или японским.
Курс на налоговый рай
В действительности всеобщее согласие государств членов' Сообщества, состоящее в том, чтобы помешать Сообществу играть по-настоящему европейскую роль в области технологии и промышленности, является всего лишь наиболее очевидным аспектом эволюции ЕЭС в направлении тэтчеровской модели.
Чтобы рассмотреть перспективы этого развития, следует обратиться к выводам отчета, составленного в 1987 г. по просьбе Комиссии группой экспертов под председательством генерального директора Банка Италии Томмазо Падоа Скиопа. Название отчета абсолютно ясно, оно укладывается в три слова: эффективность, стабильность, справедливость.
Эффективность экономики (в данной книге эта мысль повторяется неоднократно) зависит от рыночных механизмов. Благодаря Общему рынку, а также проекту единого рынка, страны Западной Европы должны были бы к 2000 году превзойти, при нормальном денежном курсе, Америку по уровню жизни.
Валютная стабильность, которой во многом благоприятствует Европейская валютная система, будет способствовать этому в еще большей степени, если система оформится в настоящий экономический и валютный союз, участие в котором на первых порах не будет обязательным для двенадцати стран. Bundesbank не должен злоупотреблять аргументом, согласно которому предварительное политическое, экономическое и валютное сближение является непременным условием союза; к счастью, для осуществления валютного объединения двух Германий не ждали сближения двух систем.
Остается справедливость, социальная справедливость. Она имеет лишь ограниченную связь с валютной стабильностью: разумеется, инфляция обедняет бедных и обогащает богатых, но недостаточно устранить инфляцию, чтобы помешать росту неравенства.
Напротив, сам принцип рыночных механизмов заключается в том, чтобы извлекать эффективность из этого неравенства. Для борьбы с неравенством необходимо, чтобы наряду со свободной инициативой взаимопомощи общественная власть играла свою роль в перераспределении ресурсов, что становится все труднее и труднее осуществить по двум причинам.
С одной стороны, мы видели, что государство как таковое постепенно выведено из игры не самим европейским рынком, а интернационализацией экономики, которая за короткий срок поставила экономическую конкурентоспособность одной страны в зависимость от сокращения ее общественных расходов и, в крайнем случае, от обеднения самого государства. С другой стороны, на месте ослабленного государства на европейском уровне нет ничего или почти ничего.
И снова мы видим влияние не-Европы. Институционная пустота увлекает ЕЭС с перепутья, где оно пребывает, в сторону тэт-черовской модели.
Наиболее значительным примером, касающимся всех граждан, является пример изменения налоговой системы в Европе.
Какова европейская традиция? С самого начала XX века эта традиция заключается в том, чтобы облегчить налоговое бремя для бедных и обложить дополнительным налогом богатых.
В этом состоит принцип прогрессивного налога, который постепенно распространился из скандинавских стран в латинские.
Какова концепция госпожи Тэтчер? Как раз противоположная. Доказательством тому служит проект ее реформы налога на жилье. В Англии, как и в других странах Европы, этот налог взимался не прогрессивно, а пропорционально: каждый платил в зависимости от качества своего жилья.
Следовательно, богатые, живущие в лучших условиях, платили больше бедных, имеющих плохое жилье. Это несправедливо! заявила госпожа Тэтчер. Поскольку бедные не стоят дешевле общественным финансам, чем богатые, значит, они должны платить столько же.
Налог на жилье должен стать подушным налогом, равным для всех, для шофера герцога и для герцога. Народное возмущение было так велико, что Джон Мейджор поспешил замять эту чрезмерную провокацию по отношению к большинству населения.
Эта британская история теперь хорошо известна. Не менее известен факт, что она воспроизводится в более широких масштабах, т. е. во всем Европейском экономическом сообществе, и по иному поводу, чем налог на жилье, поскольку речь идет о налогообложении сверхприбыли и дохода с капитала.
Если вы проживаете во Франции и имеете французские облигации, распространитель облигаций заявляет в налоговую инспекцию о наличии купонов, которые он вам выдает, и вы должны платить по ним 17% от суммы, превышающей предел освобождения от налога. Если же вы имеете иностранные облигации, то эмитент не декларирует ваши купоны в налоговой инспекции.
Разумеется, несмотря на ликвидацию контроля за валютным обменом, вы должны декларировать эти доходы, но если вы этого не сделаете, риск для вас будет минимальным. Поэтому в феврале 1989 г. Комиссия предложила установить удержание у источника минимум 15% с доходов в процентах, выплаченных лицам, проживающим в Сообществе. ФРГ, которая сначала приняла, в европейском духе, введение удержания у источника в январе 1989 г., аннулировала это постановление в июне того же года ввиду массовой утечки капиталов, причем особенно в Люксембург.
Этот провал был погребальным звоном по проекту Комиссии; досье было заблокировано, и мало-помалу устанавливается нулевое налогообложение. (Vers ипе fiscallte еигорёеппе. Economica, 1991 публикация Центра перспективных исследований и международной информации.)
В чью пользу устанавливается нулевое налогообложение? В пользу владельцев недвижимых ценностей, т. е. в целом в пользу наиболее привилегированных категорий населения. Таким образом, это то же самое, что и налог на жилье госпожи Тэтчер: если богатые платят меньше, то нужно, чтобы бедные платили больше. Большинство европейских правительств считает это несправедливым.
Но мнение этого большинства не имеет значения, так как в области налоговой системы в ЕЭС с целью сохранения суверенитета государств было решено сохранить правило единодушия. Иными словами, ни одно решение не может быть принято Двенадцатью без согласия Люксембурга. Это из-за Люксембурга остальные одиннадцать государств пошли по пути налогового рая.
Маргарет Тэтчер больше не у власти, но может гордиться влиянием, которое она продолжает оказывать на налоговую систему ЕЭС: оно выражается в виде обобщенного тэтчеров-ского налога на жилье на то, что более всего ценится в капитализме, т. е. на сам капитал.
Вот один из многочисленных примеров, которые показывают, что единый рынок, если он не приведет в скором времени к настоящему политическому союзу, установит в Европе нечто вроде новой инфраамериканской модели, где гораздо меньше государства и значительно больше рынка.
Вот что приводит в восторг Маргарет Тэтчер и огорчает Жака Делора. На перепутье Европы 1992 г. трудно представить себе столь противоречащие друг другу концепции.
В основном будущее Франции заключено в дилемме, которую они ставят.
Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер построили свою популярность в большой степени на обещании снизить налоги. На национальном уровне они достигли этого только частично. Европейское экономическое сообщество достигло большего в европейском плане, поскольку оно установило систему соревнования правил.
В этом соревновании уже а priori известно, что предпочтение будет отдано самому дешевому и наименее требовательному государству.
Заключение
Как часто книги заканчиваются благими пожеланиями. Это так соблазнительно) Приводится несколько рецептов, предлагаются реформы, слишком туманные, чтобы быть неопровержимыми, нас призывают к исполнению гражданского долга и самонадеянно поворачиваются к будущему. Действительно, я слишком верю в педагогическое воздействие фактов, слишком доверяю разуму, чтобы жертвовать им ради фальшивого и неосторожного красноречия.
Мне кажется, что вся информация, собранная в этой книге, говорит сама за себя. Очевиден факт, что у капитализма нет больше противника под стать ему, что он снова стал опасен и отныне неоспорим. Мне представляется, что я показал существование глубоких различий, противопоставляющих друг другу два варианта капитализма. Я показал, что из двух вариантов верх одерживает наиболее спорный, наименее эффективный и наиболее грубый.
Это, по моему мнению, представляет наибольшую опасность. Нужно было прежде всего указать на нее пальцем.
Но я не хочу передергивать факты. Неверно было бы в пылу полемики в итоге очернить картину.
Ошибочно было бы замалчивать все хорошие новости, которые нам принесли последние десять лет. Крушение коммунизма это тоже всемирный прогресс демократии.
Триумф рыночной экономики, экономической взаимозависимости, обменов обеспечивает новые возможности для процветания и увеличения благосостояния миллионов мужчин и женщин. Никогда мировая экономика не была так щедра и благотворна для такого большого числа людей.
Произошло отступление бюрократии, системы замалчивания и дирижизма, начался невиданный подъем личной инициативы и творческих сил, даже в Америке Рональда Рейгана, даже в Англии Маргарет Тэтчер!
Революция консерваторов принесла не только, далеко не только плохое. Свобода личной инициативы, благоприятные условия для развития деловитости и динамизма глав предприятий, забота о повышении конкурентоспособности все это нельзя занести в пассив нашего времени. Если Запад
завораживает сотни миллионов мужчин и женщин на Востоке и Юге, если возвратившаяся Америка воплощает надежды и чаяния целых народов, то нельзя в этом видеть простую коллективную галлюцинацию, или, если воспользоваться модным выражением, влияние прессы. Венгры, поляки, албанцы, обратившие взоры к Чикаго, не дураки.
Лех Валенса, выйдя из Букингемского дворца, отправился на консультацию к Маргарет Тэтчер, он тоже сделал это не по недомыслию. Пользуясь всеми достижениями, мы придем к тому, что перестанем замечать, чего мы достигли за десять лет.
Однако замечать только достижения недостаточно.
Дело в том, что капитализму, каковы бы ни были его недавние успехи, его неоспоримые победы и достижения, угрожает в настоящее время отклонение от правильного пути. Цель данной книги показать это со всей очевидностью.
Это отклонение тем мощнее и опаснее, что оно не случайно и не временно, оно соответствует мощному движению мировой экономики, оно свидетельствует о новом надломе в истории индустриализованного мира. Я не верю, что значение данной перемены нашло надлежащую оценку.
Три фазы капитализма
Чтобы сделать свою мысль более понятной, я хотел бы упростить или утрировать некоторые черты. Капитализм прошел за два века с 1791 по 1991 г. три четко различимые фазы взаимоотношений с государством.
Сегодня мы незаметно вошли в третью фазу.
1791 г.
Первая фаза взаимоотношений капитализма с государством: капитализм против государства. Во Франции ключевой датой является 1791 год, ознаменованный знаменитым законом Ле Шалелье, законом, который, быть может, имеет наибольшее значение во всей Французской революции в области экономики: он аннулировал корпорации, запретил профессиональные объединения и ввел, в противовес прежней опеке монархического государства, свободу торговли и промышленности.
В течение целого века дальнейшее развитие взаимоотношений капитализма с государством происходит в этом направлении: государство подчиняется правилам юридического права, возникает настоящая общественная функция, функционеры больше не коррумпированы, государство отступает перед силами рынка, сосредоточиваясь на своей первичной функции функции государства-жандарма, на которое возложена обязанность защищать общественный порядок от опасных классов, т. е. от нового промышленного пролетариата. Возникает новый тип эксплуатации человека человеком, постепенно искореняется старый крестьянский мир, усиливается экономическое угнетение рабочего класса, который испытывает на себе все тяготы промышленной революции.
Все это показал Карл Маркс, гениальный разоблачитель, в Манифесте коммунистической партии (1848). В 1891 г. протестантская, и в особенности католическая церкви поднимают в свою очередь социальный вопрос, предлагая меры, противоположные марксистским, не классовую борьбу, а сотрудничество капитала и труда.
Великая энциклика папы Льва XIII Rerum novarum (О новых вещах, лат.) еще и сейчас звучит пророчески. Она призывает государственную власть к справедливости по отношению к рабочим.
Это послание глубоко повлияло на развитие капитализма в XX веке.
