Дерегулирование—регулирование
Последний разрыв, вызвавший усиление роли финансов, это нарушение равновесия в мире. С 1973 г. мир потрясали то нефтяные и долларовые шоки, то коммерческие дисбалансы и долги третьего мира. Это выразилось в чудовищных, грубых колебаниях основных финансовых переменных: процентной ставки, курса валют, курса акций и облигаций на бирже.
Например, что касается процентных ставок, вариации, зарегистрированные за первые четыре месяца 1980 г. в США, превысили десять пунктов.
Естественно, в таких трудных условиях финансовые операторы пытались защититься, что вызвало увеличение количества новых сделок на срок и с опционом. Можно представить себе, каков риск для французского инвестора, намеревающегося провести в США операцию с перспективой на пять-десять лет. Если курс доллара упадет на 50% (что уже случалось дважды за десять лет), то будет поставлена под удар вся рентабельность инвестиций. Если для какого-либо импортера допустимые пределы колебания цены на рынке составляют несколько процентов, то изменение цены на такую же величину, но в сторону уменьшения равносильно для него катастрофе. Однако сегодня подобные вариации стали повседневным явлением.
Огромные финансовые массы, вращающиеся вокруг планеты, построены на совершенно нематериальном продукте, изначально призванном защитить от рисков, которые уже никем больше не воспринимаются как риски, но которым все подвергаются. Так мы подошли к первой из основных великих тенденций, которые вызвали к жизни финансовую глобализацию.
Эта тенденция инновация.
Инновация: новые технологии на службе мира финансов
Явление финансовой глобализации не достигло бы таких масштабов без новых технологических и юридических средств. В плане технологии первый элемент инновации прежде всего информатика и телекоммуникации, настоящее оружие в руках мира финансов.
Благодаря компьютерам, спутникам, кабелям финансовые данные могут свободно циркулировать по всему миру и мгновенно обрабатываться. Введение новых технологий позволило снизить на 98% стоимость операций. Сидя у своих экранов, золотые мальчики постоянно участвуют в работе различных рынков планеты.
В Париже расплачиваются бонами американского Казначейства. Договариваются об акции Elf-Aquitaine в Лондоне или Токио. Европейская ЭКЮ сначала котировалась в Чикаго.
Технология указала направление финансовой экспансии.
Второй элемент финансовый. Действительно, до семидесятых годов финансовая сфера оставалась не слишком-то творческой.
Банки предоставляли кредиты и торговали на рынках только традиционными ценными бумагами: акциями и облигациями. Но в течение последних пятнадцати лет на финансовых рынках появилось множество разнообразных новых продуктов, которых не было ранее.
Развилась сеть защищенных документов (контракты на срок, опционы). Появилось множество новых ценных бумаг с подписным купоном и др. Возникли новые экзотические названия: NIF, TRUF, MOFF1, и т. д.
Создалась совершенно новая финансовая сфера первостепенной важности. На чикагских рынках по сделкам на срок, где торгуют большинством этой новой продукции, объем сделок в два-три раза превышает соответствующий объем Уоллстрит. Эти финансовые новшества процветали в международном масштабе, подчеркивая глобализацию рынков.
Продукция, продаваемая в банковско-коммерческих центрах каждой страны, открыта для иностранцев. Государственные власти даже предпринимают шаги к интернационализации новых рынков. Французский рынок ценных бумаг MATIF является одним из рынков, в котором активно участвуют немцы, поскольку рейнская модель, со своими мощными банковскими учреждениями и вкусом к надежным и стабильным ценностям, значительно запоздала с введением этих сложных новшеств, которые, напротив, очень нравятся англосаксам: финансовая глобализация это также деньги, отошедшие от банковских строгостей, чтобы примкнуть к биржевым фантазиям.
В целом финансовая интернационализация значительно усилилась на основе англосаксонских концепций и технического исполнения.
Интернационализация финансовой сферы является прямым следствием ее развития. Но если посмотреть глубже, она также, и прежде всего, является отражением экономики, которая становится всемирной во всех областях и увлекает за собой финансы.
Это явление распространяется прежде всего через коммерцию.
Торговля старше капитализма. Новым является рост мировой торговли с 1945 г. Темп развития торговли вдвое выше темпа мирового производства. Это знак того, что пропорция благ и услуг, обмениваемых на международном рынке, по отношению к тем благам и услугам, которые остаются в стране, где они были произведены, растет.
Неизбежным следствием является то, что экономики открываются во внешний мир, как об этом свидетельствует соотношение импорта с валовым внутренним продуктом, которое удваивается в США с 1970 по 1990 г. и достигает 14%; оно достигает 23% во Франции в 1990 г. по сравнению с 15% в I960.
Динамика международной торговли очень сильна. Она влечет за собой интернационализацию промышленности под действием двух факторов. С одной стороны, предприятия стремятся завоевать новые рынки и внедряются как можно ближе к потенциальным клиентам. Это характерно для больших международных компаний. С другой некоторые предприятия должны переместить часть своего производства, чтобы снизить стоимость рабочей силы.
Так, предприятия электронной аппаратуры производят большую часть основных элементов устройств в Юго-восточной Азии.
Торговая и промышленная интернационализация вызывает гигантские международные финансовые потоки. Нужно финансировать мировую торговлю и международные инвестиции, страховать риски, возвращать в свою страну дивиденды и т. д. Финансовая динамика питается растущей потребностью в международных капиталах.
К этому добавляются финансовые переливы, возникшие за счет излишков нефти в странах-экспортерах нефти (ОПЭК) или за счет японских или немецких излишков, ищущих размещения в зонах, где не хватает капиталов.
В целом международные капиталы представляют вечно передвигающуюся по всей планете гигантскую массу. На валютном рынке объем ежедневных сделок составляет около 900 миллиардов долларов, что эквивалентно годовому валовому внутреннему продукту Франции. Для сравнения: общие резервы центральных банков достигают всего 700 миллиардов долларов. Капиталы пересекают границы, океаны, пустыни в тысячную долю секунды.
Они инвестируются одновременно на всех рынках планеты; это безостановочный и неослабевающий процесс. Мировая финансовая система работает в непрерывном режиме. Когда Токио закрывается, позиции переходят в руки Лондона, который как раз открывается, затем начинает работу Нью-Йорк, и спустя несколько часов все снова переходит к Токио. Финансовые посредники, т. е. банки, должны создавать мировые сети, охватывающие три крупных финансовых полюса: США, Японию и Европу.
Крупный японский коммерческий банк Nomura перевел свой центр управления рыночными операциями в Лондон. Теперь существует единый мировой рынок денег, океан, в котором деловые центры всего лишь челны, качающиеся на волнах колебаний капиталов.
Дерегулированиерегулирование
Последним, но не менее важным фактором глобализации является дерегулирование. Известно влияние регулирования на перелив капиталов.
В шестидесятые годы, во избежание основанного на штрафах регулирования, произошло массовое перемещение активов американских банков в Лондон, и таким образом был создан рынок евродолларов. И наоборот, дерегулирование может открыть шлюзы международных рынков. В Соединенных Штатах упразднение знаменитой регламентации Q, ограничивающей начисление прибылей по вкладам на предъявителя, удесятерило активность банков, ринувшихся в яростную охоту за клиентом.
Во Франции в 1978 г. были созданы банковские объединения, что явилось большой удачей, поскольку они управляют теперь 1 500 миллиардами франков.
Под американским и английским влиянием дерегулирование приняло всеобщий характер. Чтобы оставаться среди участников эстафеты, разные финансовые центры облегчили правила, устранили барьеры.
Во Франции Казначейство под натиском Лондона произвело массовое дерегулирование французских финансовых рынков. Особенно важно было избежать нанесения ущерба Парижу.
Таким образом, финансовая сфера существует по законам двойной логики. С одной стороны, она распространяется, преодолевая препоны границ и государств. Такова логика интернационализации. Финансовый мир больше не удовлетворяется слишком узкими для него национальными рамками. Он обращает в прах границы и вынуждает государства смириться с этим.
Мир, писал Нобелевский лауреат Морис Алле, стал огромным казино, где игорные столы разместились на всех долготах и широтах...
С другой стороны, финансовая сфера подчинена логике чистого, жесткого рынка, т. е. рынка без принуждения, без надзора, без границ, сопровождающегося множеством нововведений, но также и рисками краха и сомнительных дел.
Эти два качества определяют финансовую глобализацию основной сверхмощный вектор распространения модели ультралиберальной экономики. Неудивительно, что он затрагивает наиболее совершенно устроенные экономические культуры, т. е. экономические культуры рейнских стран.
Рей-гановская неоамериканская модель это троянский конь внутри рейнской модели.
9. Почему одерживает верх наименее эффективная организация экономики?
Здесь следует поставить точку и немного еще поразмышлять над основным парадоксом. Из двух вариантов капитализма, американского и рейнского, второй в целом эффективнее первого как в социальном плане, так и строго в области экономики. Однако, как мы видели, позиции первого с начала восьмидесятых годов укрепляются все больше как в психологическом, так и в политическом плане, включая и территории его конкурентов Германии, Швеции и даже Японии.
Неоамериканская модель, разумеется, распространяется и в странах Южного полушария, начиная с Латинской Америки, где, надо это признать справедливости ради, успех концепций США как в области экономической политики (дерегулирование, приватизация), так и в управлении предприятиями, является основным фактором экономического прогресса двух поднимающихся стран Чили и Мексики.
Но вернемся к сути нашей темы, т. е. к борьбе за влияние в мире обоих типов капитализма в индустриально развитых странах. Здесь мы представляем общую картину в несколько шаржированном виде, не искажая, тем не менее, смысла: худший охотится на лучшего повсюду; как гласит старый закон Грэшема, плохая монета охотится за хорошей.
Менее эффективный противник одерживает победу над своим более эффективным соперником. Странный контраст для эпохи, которая так высоко вознесла культ экономики: неоамериканская модель одновременно подтверждает свое психологическое продвижение и экономическое отступление.
Это напоминает автомобильный рынок, где все симпатии публики отданы марке автомобиля, впечатляющий кузов которого скрывает неисправность двигателя.
И наоборот, рейнская модель, выигрывая в эффективности, проигрывает во внешней притягательности.
Представим, что мы проводим опрос в слаборазвитых странах на тему Если бы у вас был выбор, то где вы предпочли бы жить: в Северной Америке или в Западной Европе? Вне всякого сомнения материальное положение легального иммигранта лучше в Западной Европе: зарплаты эквивалентны зарплатам в США, не считая социальной защиты; в рейнских странах существует настоящее право на приличное жилье, несравнимо превосходящее по качеству то, что может быть предоставлено в США.
Тем не менее, подавляющее большинство высказалось бы в пользу США, особенно молодежь. В Латинской Америке и в Азии это объясняется еще почти полной неосведомленностью об условиях жизни в Европе; и с наибольшей уверенностью можно сказать, что нет ни одной страны в мире, где Америка была бы столь популярной, как в коммунистическом Китае.
Но, вероятно, даже в Африке и в странах Восточной Европы большинство выбрало бы Северную Америку; Канаду, к примеру, во многом предпочитают Скандинавии. Почему?
Обозначить проблему это прежде всего поднять вопрос о рациональности экономического поведения, будь-то поведение индивидуальное или коллективное. Было бы весьма ошибочно считать, что экономика подчиняется только строгой логике интереса. Неверно думать, что экономические агенты никогда не начинают действовать, не взвесив прежде тщательно все за и против так, чтобы сумма их личных интересов в каком-нибудь деле в итоге гармонично сочеталась со знаменитой невидимой рукой рынка. Идеального homo oeconomicus (экономического человека), с математическим поведением, с холодно рассчитанными решениями, строго логичного индивидуума, которого приводят в пример теоретики в поддержку своих доказательств, не существует. Иными словами, страсти, иррациональность, изменения моды и подражательность управляют экономикой значительно больше, чем принято думать.
Что касается демократически выбранных правительств, то они не смогли бы освободиться от предпочтений, даже неразумных, своих избирателей. В экономике, как и в других областях, недостаточно того, чтобы идея была хороша сама по себе, ни даже того, чтобы она доказала свою правильность. Нужно, чтобы ее можно было продать политически.
Однако очевидно, что в глазах мирового общественного мнения добродетельному, уравнивающему, осторожному и скромному рейнскому капитализму не хватает привлекательности. И это еще слабо сказано.
Добавим, что в европейской идее большого рынка 1992 г. есть все для успеха, но нет ничего, что могло бы понравиться! И наоборот, ее американский конкурент, как настоящий актер, играет с огоньком и предстает перед публикой нарядным, романтичным и сопровождаемым тысячью легенд.
Привлекательность американского капитализма
Американский капитализм обладает почти всеми привлекательными чертами вестерна. Предлагается волнующая, полная приключений, напряженная, но притягательная жизнь доя сильных.
Экономика-казино создает захватывающие моменты, когда люди, дрожа от волнения при виде опасности, которой подвергается герой, аплодируют победителю и освистывают побежденного, как в цирковых играх. Здесь человека разыгрывают в рулетку. Этот капитализм неселен захваченной зрелищами битв экзотической фауной: акулами, соколами, тиграми и драконами. Что может быть привлекательней?
Что может больше способствовать созданию сказочных мизансцен? Между тем, в рейнской системе большая часть животных в экономической жизни это домашние животные, чье поведение лишено сюрпризов. Убожество! В рейнской системе жизнь вполне может оказаться активной, но она, вероятно, будет монотонной, скучной.
Рейнский капитализм напоминает управление отца семейства. Американский скорее вызывает в памяти фальшивые бриллианты Crazy Horse Saloon.
При солнечном свете один из них наверняка не сохранит привлекательности. Представьте, что вы хотите захватить рынок джинсов, пытаясь продать молодежи тирольские штаны!
Американский капитализм в собственном смысле слова является голливудским. Он вышел из шоу-бизнеса и приключенческого романа.
Вся используемая им терминология, обогащенная в годы правления Рейгана, несет на себе печать Голливуда. Разве случайно Майкл Милкен, изобретатель бросовых облигаций, приговоренный сегодня к десяти годам тюремного заключения с обязательным отбыванием и к трем годам условно, был назван королем американских банкиров?
Кинг (король) это прозвище Элвиса Пресли первого кумира мирового шоу-бизнеса.
Ответственное дело поглощения предприятия, как подчеркивает П. М. Хирш (American Journal of Sociology, январь 1986), описывается в газетах с использованием образов, почерпнутых из массовой культуры: модель вестерна (добрые злые, засады), пиратская модель, любовная история, покровитель из волшебной сказки (Спящая красавица), модель спортивной игры. При описании открытых предложений о покупке с целью поглощения язык становится агрессивным.
Этот жаргон достаточно богат, чтобы заполнить страницы специализированного словаря: медвежьи объятия, полководцы, специалисты по нанесению удара, золотые наручники, охотник на акул и т. д. Это жаргон приключенческих фильмов или комиксов, фабрикуемых в Голливуде. Образ игры, узаконивающий распространение таких явлений, как установление контроля над предприятием, оборачивается реальностью. Великая игра!
Несколько лет назад специалист с Уолл-стрит, цитируемый американским социологом Джоном Мадриком, иронизировал по этому поводу: Поглощения предприятий все больше напоминают игру, где главные исполнители так же далеки от реальности экономики и промышленности, как дети, играющие в Монополию (Taking America. New York.
Bantam Books. 1987).
Что это? Поиск элементов игры во всем? Американский капитализм источает не только дикое очарование джунглей и борьбы за существование. Это также сладкая родовая мечта о легких деньгах, о быстро нажитых состояниях, рассказы об успехах, которые привлекают совсем иначе, чем мудрое и терпеливое процветание рейнской модели.
Выражение составить состояние совсем не относится к рейнской традиции; оно неотделимо от американского капитализма, карикатурой которого предстает Лас Вегас.
Не в Цюрихе и не во Франкфурте развилась новая индустрия средств массовой информации, выражающих мечту make reach quick, страсть и волнение великих финансовых вестернов. Это зародилось в Чикаго или в Нью-Йорке. Однако сегодня даже во Франкфурте и Цюрихе кое-кто спрашивает себя, не настал ли момент сыграть в казино экономики-спектакля. И вот уже солидные отцы семейства, охваченные страстью к игре, направляют свой бинокль в сторону Crazy Horse Saloon. Мелкие немецкие и швейцарские акционеры хотели бы тоже если не играть в великие игры Власти, то по крайней мере выигрывать от времени время главный выигрыш на скачках.
Но такие люди встречаются в основном среди менеджеров нового поколения, не знавшего войны; эти люди, одержимые страстью составить состояние и имя, все чаще появляются в Швейцарии, Германии и Японии.
Но это волнение замыкается само на себе, это всего лишь пена на волне реальной экономики, нечто, выполняющее одновременно театральную, игровую и спортивную функцию.
Триумф средств массовой информации
Несмотря на неудачи, долги, промышленные провалы и неравенство, американский капитализм остается подлинной звездой средств массовой информации. Он единственный капитализм, проклинаемый своими противниками (которых осталось уже не так много), мифологизированный своими защитниками, эпопея которого неустанно рассказывается сценаристами.
Каковы бы ни были его неудачи, он остается на вершине успеха у средств массовой информации. Это нормально. Будучи верным отражением своей публики, средства массовой информации любят острые ощущения, героев-про-жигателей жизни, финансовых акробатов, битвы гигантов, белых или черных рыцарей, манихейство и внешние признаки богатства. Журналистский триумф американского капитализма всего лишь сопутствующее явление, которому экономисты могли бы не придавать большого значения. Но происходит обратное.
Это явление в большой степени объясняет распространение влияния неоамериканского капитализма.
Средства массовой информации играют всевозрастающую роль в экономической жизни, хотя бы в той ее сфере, которая связана с работой биржи. Предприятие, имеющее крышу над головой и включенное в международное рейтинговое агентство, предприятие, с которым должны считаться на рынке, чтобы предоставить ему необходимое финансирование, входит в мир рекламы, имиджа, спектакля.
Ему больше уже не достаточно быть, ему нужно казаться. Восьмидесятые годы были отмечены взрывом коммуникаций и небывалым масштабом освещения экономики в средствах массовой информации.
Экономические актеры становятся персонажами фельетонов, и зрители ожидают от них, чтобы они были на высоте сценария. Хороший руководитель предприятия не может довольствоваться тем, чтобы быть солидным управляющим. Нужно, чтобы он был победителем, непрестанно наращивал свою мощь, поражая противников, осуществлял победные набеги и умел позировать для фотографов, поставив ногу на один из своих трофеев. Его образ будет идентифицирован с образом предприятия, его вид, расписываемый средствами массовой информации, будет так же важен, как его счет или доля участия на рынке.
И наоборот, как мог бы вдохновить средства массовой информации суровый и неразговорчивый член правления немецкого предприятия? Как воспламениться под влиянием скромного обаяния банкира из Цюриха или Франкфурта?
У средств массовой информации свои законы, это законы видео и аудио. Они требуют подчинения правилам спектакля.
Таким образом, карикатурная реклама неоамериканской модели через средства массовой информации работает в обоих направлениях. Она несомненно является одним из ключевых моментов психологического успеха этой модели, но одновременно усиливает и ее недостатки.
Главы предприятий, налетчики (скупщики акций с целью поглощения) или молодые волки, представляемые средствами массовой информации, должны отныне, как голливудские звезды, соответствовать своему общественному образу, что иногда доходит до смешного. Сколько авантюрных решений, сколько завоевательских планов было принято под влиянием самолюбования и, в чем никогда не признавались, только из желания понравиться средствам массовой информации.
Экономика-казино играет в спектакле, где она является главным действующим лицом, но одновременно и заложницей этого спектакля.
Рекламирование экономики средствами массовой информации, как известно, пересекло Атлантику одновременно с неоамериканской моделью. Мало-помалу европейские патроны открыли для себя, что их вид имеет некоторое значение для успеха дела, что плохое выступление на телевидении или пара слов, произнесенных перед микрофоном, могут им дорого стоить. Они должны были привыкнуть к тому, что средства массовой информации определяют их место, как это происходит с певцами или спортсменами. Они должны были согласиться стать персонажами общества зрелищ.
Что касается самих предприятий, то они должны были взять в помощники, с переменным успехом, советников по контактам, в обязанности которых входило поддержание имиджа предприятий, прибегая иногда к языку мольеровских врачей. В 1980 г. выражение советник по контактам было почти неизвестно во Франции.
Сегодня предприятия не могут без него обойтись, и молодые Растиньяки мечтают о такой карьере.
Надежды на миллиарды
Подойдем к проблеме конкретно. Для капиталиста, да еще ря начинающего капиталиста нового поколения, цель жизни очевидна составить состояние.
Это очевидно сегодня, но вчера было не так. Наиболее крупные промышленники Франции, такие как Жак Клавель, Оливье Лесерф, Дидье Пино-Валенсьен, Антуан Рибу, просто забыли о сколачивании состояния, занимаясь исключительно успешно развитием своего дела.
В Германии это правило. В Соединенных Штатах это немыслимо: успех предприятия и прибыли, которые из него извлекает хозяин, две тесно связанные вещи. Задача состоит в том, чтобы быстро нажить состояние. Для этого надо следовать правилу: дешевле купить, чем пестрить. Мы уже успели заметить бесчисленные применения этого правила.
В соответствии с ним мы различаем два благовидных способа обогащения.
Первый заключается в том, чтобы изобрести продукт, услугу или проект (например, клуб Med Джильберта Тригано и контракт доверия Дарти) и их продавать. Но, чтобы выйти на широкую публику, изобретатель всегда должен иметь интерес, а часто и вкус к рекламе через средства массовой информации, говоря иначе, он должен уметь порадоваться сам.
Второй способ, более изощренный, более хитроумный, заключается в том, чтобы набрать денег на финансовых рынках. Сложившиеся организации могут сделать это без шума, но это невозможно для индивидуума, работающего на свой личный счет. Сначала он должен стать известным, чтобы затем привлечь сбережения.
Какая радость показать, что ты способен продать тысячам мелких вкладчиков надежды на миллиарды!
