Марксовы схемы
Марксовы схемы показывают, что при "капиталистическом производстве как простое, так и расширенное воспроизводство может идти беспрепятственно лишь при том условии, если сохраняется эта пропорциональность. Наоборот, при нарушении отношения пропорциональности, например между отмирающим и вновь прилагаемым капиталом, кризис может возникнуть и при простом воспроизводстве.
Из этого следует во всяком случае, что причина кризиса лежит не в недопотреблении масс, присущем капиталистическому производству... Точно так же из приведенных схем, взятых сами по себе, не вытекает возможность всеобщего перепроизводства товаров; напротив, можно было бы показать, что возможно всякое расширение производства, раз только оно допускается существующим состоянием производительных сил"(17).
Это все. И Гильфердинг следовательно усмотрел в марксовом анализе накопления единственно только основу для решения проблемы кризисов и нашел ее именно в том, что математические схемы показывают те пропорции, при соблюдении которых возможно беспрепятственное накопление. Отсюда Гильфердинг выводит два заключения:
1. Кризисы возникают исключительно только от диспропорциональности. Этим самым он низвергает в преисподнюю, "насколько нам известно, принятую всеми ортодоксальными марксистами обоснованную Марксом теорию кризисов" от "недопотребления", но зато перенимает отвергнутую Каутским в качестве ревизионистской ереси теорию кризисов Туган-Барановского, следуя которой он последовательно доходит до утверждения "жалкого человека" Сэя, что всеобщее перепроизводство невозможно.
2. Если отвлечься от кризисов как периодических нарушений, вытекающих из недостаточной пропорциональности, то капиталистическое накопление может путем постоянного "расширения" протекать (в обществе, состоящем только из капиталистов и рабочих) безгранично, пока это только позволяют соответствующие данному времени производительные силы. Этим Гильфердинг опять-таки буквально повторяет Тугана. столь беспощадно разбитого Каутским.
Итак, проблемы накопления, если отвлечься от кризисов, для Гильфердинга не существует, ибо "схемы показывают", что возможно "всякое" безграничное "расширение", т.е. что вместе с производством возрастает и сбыт. О бауэровской границе прироста населения и здесьни следа и никакого намека на то, чтобы такая теория была нужна.
И наконец даже для самого Бауэра его теперешняя теория является совершенно новым открытием.
В 1904 г., значит, уже после спора между Каутским и Туган-Барановским, он впервые рассматривал в двух статьях "Neue Zeit" специально теорию кризисов в свете теории Маркса. В этих статьях он сам заявляет, что намерен в первый раз дать связное изложение этой теории.
И он сводит кризисыиспользуя при этом одно из утверждений второго тома "Капитала", которое пытается объяснить десятилетний цикл современной промышленностиглавным образом особенной формой обращения основного капитала Бауэр ни одного слова не упоминает здесь о фундаментальном значении отношения между размером производства и ростом населения. Вся бауэровская теория"тенденция приспособления к росту населения", которая должна теперь объяснить и кризисы, и высокую конъюнктуру, и накопление, и международную эмиграцию капитала из страны в страну, и наконец империализмтот всемогущий закон, который приводит в движение весь механизм капиталистического производства и "автоматически его регулирует", для Бауэра, как и для остального мира, вовсе не существовал!
Теперь, в возражениях против моей книги, внезапно всплывает, появляется ad hoc, неведомо откуда, та основная теория, которая только и дает "безупречную основу" для марксовых схем, и все для того, чтобы решить проблему, которой ведь как будто вовсе не существует!
Что же говорить после этого об остальных "специалистах"? Сведем теперь к нескольким положениям то, что было сказано.
1. По мнению Экштейна и Гильфердинга (как и по Паннекуку), вообще не существует никакой проблемы накопления капитала. Все ясно, все само собой разумеется, все "показывают" марксовы схемы. Только моя полная неспособность понять схемы может объяснить мою критику этих схем.
По Бауэру, приведенные Марксом цифры "выбраны произвольно и не свободны от противоречий". Только он, Бауэр, нашел теперь "подходящую иллюстрацию для хода мысли Маркса" и составил схему, свободную от произвольных моментов.
2. По мнению Экштейна и редакции "Vorwarts'a", моя книга, как не имеющая никакой ценности, должна быть "отвергнута": по мнению маленького "специалиста " из "Frankfruter Volksstimme" (1 февраля 1913 г.), она даже "в высшей степени вредна". По мнению Бауэра, "в неверном объяснении все же есть зерно истины": оно указывает на границы накопления капитала1.
3. По мнению Экштейна и "Vorwarts'a", моя книга не имеет ничего общего с империализмом: "вообще книга имеет так мало общего с явлениями пульсирующей в настоящее время хозяйственной жизни, что она с таким же успехом могла бы быть написана 20 и более лет тому назад". По мнению Бауэра, мое исследование вскрывает, правда, "не единственный", "но по существу один из корней империализма" (1. с., стр.
874), что для такой маленькой персоны, как я, является уже приличным достижением.
4. По мнению Экштейна, марксовы схемы показывают прежде всего "как велика в действительности общественная потребность", они показывают возможность равновесия, от которого однако капиталистическая действительность "весьма существенно отклоняется", так как над ней господствует стремление к прибыли, приводящее к кризисам. В следующем же столбце "изложение соответствует марксовой схеме, а также действительности", ибо схема показывает, "как эта прибыль реализуется для капиталистов". ("Vorwarts", 16 февраля 1913 г., приложение). По мнению Паннекука, вообще не существует никакого состояния равновесия, существует только пустое пространство: "Размер производства можно сравнить с невесомой вещью, которая может парить в любом положении. Для размеров производства не существует никакого положения равновесия, к которому оно возвращалось бы при отклонениях..." "...индустриальный цикл не является колебанием вокруг какого-то среднего положения, которое дано какой-то потребностью".
По мнению Бауэра, марксовы схемы, истинный смысл которых он наконец расшифровал, означают не что иное, как движение капиталистического производства в его приспособлении к росту населения.
5. Экштейн и Гильфердинг верят в объективную экономическую возможность безграничного накопления: "Кто покупает продукта,. это показывают именно схемы" (Экштейн), которые на бумаге можно продолжать до бесконечности. "Невесомая вещь" Паннекука подавно "может парить в любом положении", как он сам выражается. По Гильфердингу, "можно было бы показать, что возможно всякое расширение производства, раз только оно допускается существующим состоянием производительных сил", так как вместе с производством автоматически возрастает, как показывают схемы, и сбыт.
По мнению Бауэра, только "апологеты капитала могут доказывать безграничность накопления и утверждать, что вместе с производством автоматически растет и потребительная сила!".
Как же быть теперь? Что же в конце концов думают господа "специалисты"? Есть ли у Маркса проблема накопления, которой до сих пор никто из нас не заметил, или же она все еще, после ее новейшего решения Отто Бауэром, представляет собой лишь плод моей "полной неспособности работать при помощи схем Маркса", как выразился рецензент из "Vorwarts'а"? Являются ли марксовы схемы окончательными истинами в последней инстанции, непогрешимыми догмами, или они действительно "произвольны и не свободны от противоречий"?
Связана ли поставленная мною проблема с корнями империализма или же она "не имеет никакого отношения к явлениям пульсирующей в настоящее время жизни"? И что же в конце концов должны означать "ставшие знаменитыми", как выражается Экштейн, марксовы, схемы: лишь теоретически мыслимое "состояние равновесия" производства, картину реальной действительности, доказательство возможности "всякого расширения", т. е. безграничного роста
производства, доказательство его невозможности в виду недопотребления, приспособление производства к границам роста населения, паннекуковский "невесомый" игрушечный воздушный шар или еще что-нибудь другое вроде верблюда или ласки? Пора "специалистам" начать столковываться насчет всего этого.
Какая замечательная картина ясности, гармоничности и цельности официального марксизма по отношению к основной части второго тома "Капитала" Маркса! И какая поразительная рекомендация для того высокомерия, с которым эти господа обругали мою книгу!(18)
После того, как Бауэр избавил меня от необходимости дальнейших споров с остальными "специалистами", я возвращаюсь к самому Бауэру.
.
1. На расчетах таблиц 'Бауэра я конечно останавливаться не буду. Основу его позиции и его критики против моей книги составляет теория народонаселения, которую он противопоставляет мне, как базис накопления, и которая сама по себе не имеет ничего общего с какими бы то ни было математическими схемами. Этой теорией нам придется в дальнейшем изложении заняться. Однако прежде всего все же необходимо познакомиться по крайней мере со способом, с методом, при помощи которого Бауэр производит свои табличные манипуляции. Если они совершенно не годятся для решения чисто экономической, общественной проблемы накопления, то они тем не менее весьма характерны для самого Бауэра, для понимания того, с чем он подходит к решению проблемы.
А этот прием можно иллюстрировать на нескольких очень простых примерах, о которых легко могут судить и обыкновенные смертные, приходящие в ужас от головоломных таблиц и кабалистических знаков.
Я беру для этого только три примера. На стр. 836 "Neue Zeit" (1. с.) Бауэр показывает, как начинается процесс накопления общественного капитала. Он, по Марксу, берет два больших подразделения производства [1) производство средств производства и 2) производство средств существования] и принимает при этом в качестве исходного пункта для подразделения I постоянный капитал в 120000 и переменный капитал в 50000 (что должно означать тысячи или миллионы марок или вообще денежных единиц).
В подразделении II он берет постоянный капитал в 80000 и переменный капитал в 50000 (что должно означать те пропорции, в которых они взяты: они выражают определенные экономические предпосылки, из которых исходит Бауэр. Так, постоянный капитал в обоих подразделениях больше переменного, что выражает высоту технического прогресса.
Далее, это преобладание постоянного капитала над переменным в подразделении I еще больше, чем в подразделении II, так как техника в I делает обычно более быстрые успехи, чем во II. Наконец соответственно этому совокупный капитал первого подразделения больше совокупного капитала второго подразделения.
Все это, надо заметить, предпосылки самого Бауэра и притом весьма похвальные, так как они совпадают с предпосылками Маркса. Пока все обстоит благополучно.
Но вот начинается накопление. Оно начинается с того, что Бауэр увеличивает оба постоянных капитала на одну и ту же сумму в 10000 и оба переменных капитала также на одну и ту же сумму в 2500 каждая (1. с.).
Но этим сразу же нарушаются приведенные выше экономические предпосылки, ибо, во-первых, меньший совокупный капитал подразделения II никак не может увеличиться на такую же сумму нового капитала, как больший совокупный капитал подразделения I, потому что в этом случае уменьшилось бы их взаимное отношение, обусловленное техникой, а, во-вторых, добавочные капиталы в обоих подразделениях нельзя распределить одинаковым образом на постоянный и переменный капитал, как так начальные капиталы тоже не были распределены одинаково. Бауэр и здесь сам опрокидывает принятую им же техническую основу.
Итак, дело начинается с того, что Бауэр в самом начале процесса накопления совершенно произвольно игнорирует свои же собственные экономические предпосылки. Но зачем же он это делает?
Попросту в угоду арифметическим результатам, чтобы получить изящный расчет со сложением и вычитанием, без которых он иначе не мог бы выпутаться.
Далее. После проведенного таким образом расширения производства, Бауэр хочет нам показать, как происходит второй решительный акт накопления, известное "salto mortale", т. е. реализация прибавочной стоимости. Он хочет нам показать, как происходит обмен увеличенной массы продуктов и притом так, что этим достигается дальнейшая ступень накопления, т. е. вторичное расширение производства. Бауэр делает это на стр.
863.
Здесь речь идет о том, чтобы обменять обе товарные массы, полученные за первый производственный год,220000 средств производства и 180000 средств существования. Дело начинается, как обычно: каждое подразделение применяет большую часть своей товарной массы отчасти непосредственно, отчасти посредством обмена для возобновления старого использованного капитала и для обеспечения собственного потребления класса капиталистов. До сих пор все в порядке, и до сих пор Бауэр идет по стопам Маркса. Но тут мы подходим к щекотливому местук расширению производства для следующего года, к накоплению. К рассмотрению этого процесса Бауэр приступает с известной .нам цитатой: "Но помимо этого капиталисты хотят затратить накопленную ими в первом году прибавочную стоимость на расширение существующих или на учреждение новых предприятий".
Нам здесь уже нечего больше рассматривать вопрос, которым мы уже занимались,вопрос о том, достаточно ли "хотения" капиталистов. Мы вместе с Бауэром стоим на той точке зрения, что воля человекаего неограниченное царство; мы, со своей стороны, хотим лишь проследить ту манипуляцию, при помощи которой суверенная доля капиталистов находит свое выражение в действительности.
Итак, бауэровские капиталисты подразделения I "хотят" вновь вложить в предприятия 12 500 своей прибавочной ценности. Почему именно такое количество? Потому, что как раз это число нужно Бауэру для гладкого расчета.
Подчинимся безропотно воле Бауэра, но пусть нам будет дозволено одно: придерживаться им же принятых предпосылок. Так и быть, капиталисты первого подразделения решили вложить из своей прибавочной стоимости в производство 12 500.Но тут получается следующее.
Уже после того как они вложили 10 000 своих товаров в собственный постоянный капитал и сбыли 2 500 этих товаров другому подразделению, чтобы обменять на них средства существования для добавочных рабочих их собственных расширенных предприятий, у них на складах все же остается остаток совокупной товарной массы, и притом остаток в размере 4666. Они закончили процесс потребления, они уже возобновили использованный капитал, они уже вложили для расширения своих предприятий как раз такую сумму, как будто они предварительно сговорились с Бауэром, и тем не менее у них все еще остается остаток.
Что же делать с этим остатком в 4666?
Но не забудем однако, что не только капиталисты I, но капиталисты II подразделения "хотят" накоплять. Хотя последние и владеют значительно меньшим капиталом, но и у них, как мы видели, есть тщеславное желание вложить в свои предприятия 12500 и притом распределить их таким же образом, как и в первом подразделении;
более того, то же желание подражать своим более богатым коллегам заставляет их игнорировать технические соображения. Как бы то ни было, но они нуждаются для указанного расширения производства в добавочном количестве средств производства подразделения I, так не представляется ли здесь случай самым простым образом освободиться от непереваримого остатка этого подразделения? Оказывается, нет: все это уже принято во внимание и уже имело место. Расширение подразделения II уже произошло "планомерно"по плану, сочиненному самим Бауэром. Здесь нельзя уже вколотить ни одного гвоздя.
И тем не менее во втором подразделении после всего этого остается остаток в размере 4666! Что же делать с этим остатком?
"Где они находят для себя сбыт?"спрашивает Бауэр (1. с., стр. 863). Тут, по его мнению, происходит следующее:
"Капиталисты отраслей, производящих потребительные блага, переносят часть накопленной ими в первом году прибавочной стоимости в отрасли, производящие средства производства: они либо сами основывают фабрики, в которых производятся средства производства, либо при посредстве банков передают часть накопленной ими прибавочной стоимости капиталистам отраслей, производящих средства производства, для приложения ее в этих отраслях, либо, наконец, покупают акции обществ, производящих средства производства. Отрасли, производящие средства производства, продают поэтому товары стоимостью в 4666 тому капиталу, который накоплен в отраслях, производящих потребительные блага, но который применяется в отраслях, производящих средства производства. Таким образом отрасли, производящие потребительные блага, наряду со средствами производства стоимостью в 85 334 (которые полностью покрывают их собственные потребности.Р. Л.), покупают также и средства производства стоимостью в 4666, которые предназначены для производства средств производства" (1. с., стр.
863).
Решение стало быть таково: подразделение I продает непереваримый остаток в 4666 подразделению II, но последнее применяет его не у себя, а "переносит его" обратно в подразделение 1,где он применяется для вторичного расширения постоянного капитала I.
Нам опять-таки нечего здесь заниматься ближе экономическими фактами бауэровских "переносов" прибавочной стоимости из подразделения II в подразделение I. Мы слепо идем по пятам Бауэра и хотим лишь проследить одно: все ли протекает благополучно при этих его собственных, им же свободно избранных операциях? Соблюдает ли он свои собственные предпосылки?
Капиталисты I "продают", стало быть, свой товарный остаток в 4666 капиталистам II, а эти последние "покупают" его, перенося в подразделение I "часть накопленной ими прибавочной стоимости". Но позвольте! На что же они его покупают?
Где же та "часть прибавочной стоимости", которой оплачивается покупка? В бауэровской таблице нет и следа этого! Вся масса товаров подразделения II уже ушла на потребление класса капиталистов обоих подразделений и на возобновление и увеличение переменного капитала (см. расчеты самого Бауэра на стр. 865); исчерпано во всяком случае все, за исключением 1167. Эти 1167 в потребительных благах составляют все, что осталось от прибавочной стоимости подразделения II.
И эти 1167 употребляются теперь Бауэром не для того, чтобы по крайней мере (уплатить их в счет" упомянутых 4666 средств производства, а затрачиваются в качестве переменного капитала для тех добавочных рабочих, которые требуются для будто бы "купленных" на 4666 средств производства! Что бы мы ни придумывали, капиталисты II затратили всю свою прибавочную стоимость: они могут вывернуть все свои карманы и не найдут в них ни гроша, чтобы купить находящиеся на складах средства производства стоимостью в 4666.
С другой стороны, если бы указанная покупка состоялась, то мы на стороне подразделения I видели бы обмененные на средства производства стоимостью в 4666 средства потребления. Но где же они и что с ними делает подразделение I? Бауэр по этому поводу не говорит ни единого слова.
Мистические 4666 в потребительных благах, которые все же должны были быть обменены при "покупке", исчезли без следа. Или, может быть, нам следует представлять себе дело так: капиталисты подразделения II, быть может, имеют еще запасные капиталы, которых мы. в таблице не видим; они имеют, скажем, вклады в Немецком банке, откуда они теперь и берут 4666 деньгами, чтобы купить на них упомянутые средства производства?
Но позвольте! Если Бауэр имел в виду нечто подобное, если он конструировал свои таблицы как картину "совокупного общественного капитала" и при этом с украдкой поглядывал на потайные ящики с запасными капиталами, из которых он может черпать, если он не знает, как в своих таблицах свести концы с концами при обмене, то ведь это издевательство над схемами Маркса.
Совокупный общественный капитал есть совокупный общественный капитал! К нему ничего не прибавишь и ничего от него не отнимешь. Сюда должно быть включено все, чем владеет общество, весь его капитал до последнего гроша, стало быть и немецкий банк с его вкладами;
все обращение должно происходить в рамках схемы; из таблицы, следовательно, должно быть видно всеили вся схема и все расчеты не стоят и выеденного яйца!
Мы приходим к тому, что манипуляции бауэровских капиталистов представляют собой манипуляции с тришкиным кафтаном: эти господа занимаются только тем, что продают друг другу средства производства на 4666. На самом же деле нет никаких средств для этой покупки. Стало быть, если капиталисты подразделения I отдают капиталистам подразделения II остаток своей товарной массы, то это настоящий подарок, за который "вознаградит господь бог".
И чтобы не оказаться скрягами, капиталисты II отвечают на это великодушие великодушием: они немедленно возвращают этот подарок своим коллегам и еще прибавляют к нему собственный остаток в потребительных благах стоимостью в 1167 (который им впрочем некуда девать) и притом тоже бесплатно: берите мол, добрые люди, и тогда у вас сейчас же будет переменный капитал, чтобы привести в движение ' ваши избыточные машины.
Таким образом мы по окончании процесса накопления в подразделении I (после того как накопление произошло "планомерно" по Бауэру) имеем еще новый постоянный капитал в 4666 и переменный капитал в 1167. И Бауэр, обращаясь с улыбкой к публике, прибавляет: voila. "Итак, вся стоимость, заключенная в продуктах обеих сфер, а стало быть вся прибавочная стоимость, реализована (1. с., стр.
865).Руководствуясь таблицей IV, можно подобным же образом убедиться в том, что стоимость всего продукта обеих сфер сбывается без затруднений не только в первом году, но и в каждом из последующих годов и что реализуется также вся прибавочная стоимость. Следовательно, допущение товарища Люксембург, что накопленная часть прибавочной стоимости не может быть реализована, неверно" (1. с., стр.
866).
Результат в высшей степени утешительный, но он многое теряет благодаря тем приемам, при помощи которых он получен. В грубых чертах они состоят в следующем. После того как завершился обмен между обоими подразделениями общественного производства для обновления и расширения капитала, на стороне подразделения I остается неподдающийся сбыту остаток средств производства стоимостью в 4666 и на стороне подразделения II такого же рода остаток потребительных благ стоимостью в 1167. Что же делать с обоими остатками?
Может быть их следует обменять хотя бы в размере меньшей суммы? Но, во-первых, в таком случае в первом подразделении все же остался бы совершенно неподдающийся сбыту остаток, и мы уменьшили бы только числа, но не стоявшее перед нами затруднение, а во-вторых, и прежде всего, какой экономический смысл, какую цель имел бы подобного рода обмен?
Что подразделение I стало бы делать с приобретенными таким путем потребительными благами для добавочного числа рабочих, раз оно после обмена не обладает уже достаточным количеством средств производства, чтобы предоставить этим рабочим работу? И что стало бы делать подразделение II с полученными таким путем новыми средствами производства, раз оно именно благодаря обмену лишилось потребительных благ, необходимых для добавочного количества рабочих?
Обмен, таким образом, невозможен, и оба остатка в схеме абсолютно не поддаются сбыту.
