Главные функции и главная забота империализма
Таковы, следовательно, главные функции и главная забота империализма: они заключаются в том, чтобы путем привлечения рабочих из колоний или использования их тут же на месте "насильственно" увеличивать их численность! И это говорится, несмотря на то, что всякий человек, владеющий пятью органами чувств, знает нечто противоположное, а именно, что на родинах империалистического капитала, в старых империалистических странах, всегда существует вышколенная консолидированная резервная армия, в то время как в колониях постоянно слышатся жалобы капитала на недостаток рабочих рук!
В усиленных поисках за новыми наемными рабочими империалистический капитал уходит таким образом из стран, в которых быстрый технический прогресс, энергичный процесс пролетаризации промежуточных слоев, разложение пролетарской семьи постоянно пополняют резервы рабочих рук, и с большой охотой устремляется в такие страны, где застывшие социальные отношения традиционных форм собственности держат рабочие силы в столь крепких оковах, что проходят десятилетия, пока благодаря всеистребляющей силе капиталистического господства и как конечный результат этого господства не освобождается пролетариат, который с грехом пополам может быть использован капиталом!
Бауэр фантазирует о "насильственном" привлечении новых рабочих из колоний в старые страны капиталистического производства, в то время как всякий здравомыслящий человек знает нечто обратное, именно, что параллельно с эмиграцией капитала из старых стран в колонии имеет место и эмиграция "избыточных" рабочих сил, которые, по выражению Маркса, "на деле лишь переселяются вслед за эмигрирующим капиталом". В самом деле, вспомним "могучий" поток людей, который на протяжении XIX столетия устремлялся в Северную и Южную Америку, в Южную Африку и Австралию.
Вспомним далее те формы "умеренного" рабства и принудительных работ, к которым прибегают европейский и североамериканский капиталы, чтобы обеспечить себе в африканских колониях, в Вест-Индии, в Южной Америке и на Великом океане необходимый минимум рабочих рук!
Стало быть, английский капитал на протяжении полувека вел кровавые войны против Китая прежде всего, чтобы ввиду ощутительного недостатка в английских рабочих обеспечить себя могучим притоком китайских кули, и именно о той же крайней нужде в рабочих силах шло дело при объединенном крестовом походе империалистической Европы против Китая на рубеже XX столетия! Французский капитал явным образом покушался в Марокко по преимуществу на берберов, чтобы заполнить ими недостаток во французских фабричных пролетариях. Австрийский? империализм охотился, конечно, в Сербии и Албании'прежде всего за свежей рабочей силой.
И немецкий капитал с фонарем разыскивает теперь в Малой Азии и Месопотамии турецких промышленных рабочих: ведь в Германии накануне мировой войны господствовал такой ощутительный недостаток в рабочих во всех отраслях.
Ясно, что Отто Бауэр в качестве "человека, который спекулирует", и здесь, оперируя в пустом пространстве, забыл про грешную землю. Он совершенно спокойно превращает современный империализм в натиск капитала с целью получения новых рабочих сил. И это, на его взгляд, является сущностью, внутренним движущим принципом империализма.
Лишь во вторую очередь Бауэр рядом с этим напоминает, еще]; о потребности в заокеанском сырье, которая уже не находится ни в какой экономической связи с его теорией накопления и сваливается прямо-таки с неба. Ибо, если накопление может процветать в известном "изолированном капиталистическом обществе" так пышно, как это изобразил нам Бауэр, то оно должно иметь под руками на этом чудесном острове и все нужные естественные сокровища и божьи дары,совсем не так, как при жалком капитализме суровой действительности, который, начиная с первого дня своего существования, находится в зависимости от средств производства всего мира.
Наконец, Бауэр упоминает попутно о двух предложениях, {как о побочном мотиве империализма, о приобретении новых рынков сбыта, и то только, как средство смягчения кризисов, что тоже само по себе является "хорошим местом", так как на планете, на которой мы живем, всякое значительное расширение рынка, как известно, имеет своим результатом могущественнейшее обострение кризисов.
Таково "объяснение империализма", которое сумел дать в конце концов Отто Бауэр: "на наш взгляд капитализм мыслим и без экспансии" (1.с., стр. 874).
В этом пункте теория "изолированного" накопления кульминирует, и автор отпускает нас с богом, с утешительным заверением, что "сам капитализм" во всяком случае так или иначе, "с экспансией или без экспансии, подготовляет свою собственную гибель".
Таков исторически-материалистический метод исследования в его применении "специалистами". Капитализм мыслим и без экспансии. Пусть, по Марксу, стремление капитала к внезапным расширениям составляет прямо-таки руководящий момент и характернейшую особенность современного развития; пусть экспансия сопровождает капитал на всем его историческом пути и пусть она приняла в его современной империалистической фазе такой бешеный характер, что она ставит под знак вопроса все культурное существование человечества; пусть именно это необузданное стремление капитала к экспансии, которая шаг за шагом создавала мировой рынок, связало воедино современное мировое хозяйство и только этим путем создало историческую основу для социализма; пусть пролетарский интернационал, который должен доконать капитализм, сам является продуктом мировой экспансии капитала. Но всего этого ведь могло и не быть, так как мыслимо и совершенно иное течение истории. На самом деле, что "немыслимо" для большого мыслителя? "На наш взгляд, капитализм мыслим и без экспансии".
На наш взгляд, современное развитие мыслимо и без открытия Америки и без открытия мореплавателями пути вокруг Африки. При зрелом размышлении история человечества мыслима и без капитализма. Наконец, солнечная система мыслима и без земного шара. Немецкая философия мыслима, быть может, и без "метафизических нелепостей".
Только нам кажется совершенно немыслимым, чтобы такой "мыслящий" официальный марксизм, идущий в духовном авангарде рабочего движения, мог в империалистической фазе придти к другим результатам, чем к жалкому фиаско социал-демократии, которое мы пережили во время мировой войны.
Конечно, тактика и практическое поведение в борьбе не находятся в прямой зависимости от того, рассматривается ли второй том "Капитала" Маркса как законченное произведение, или только как фрагмент; есть ли вера в возможность накопления в "изолированном" капиталистическом обществе, или нет; рассматриваются ли марксовы схемы воспроизводства так или иначе. Тысячи пролетариев являются честными и стойкими ,борцами за социализм, ^ничего не зная об этих теоретических проблемах,просто в силу всеобщего принципиального признания классовой борьбы, в силу неподкупного классового инстинкта и. революционной традиции движения. Но между пониманием, способом рассмотрения теоретических проблем, с одной стороны, и практикой политических партийс другой, если брать более продолжительный период, всегда существует теснейшая связь.
В десятилетие, предшествовавшее возникновению мировой войны, в германской социал-демократии, этой метрополии интернационала и духовной жизни пролетариата, во всеобщем упадке как в области теоретической, так и в области практической обнаружилась полная гармония: и тут и там чувствовались та же беспомощность и то же окостенение, и не что иное, как тот же империализм в качестве явления, безраздельно господствующего над всею общественной жизнью, победил как политический, так и теоретический генеральный штаб социал-демократии. Подобно тому, как законченное гордое здание официальной германской социал-демократии при первом всемирноисторическом испытании оказалось не более, как потемкинской деревней, так кажущаяся теоретическая "компетентность" и непогрешимость официального марксизма, благословлявшего каждый практический шаг движения, обнаружили себя лишь как пышная кулиса, которая за нетерпимойj и высокомерной догматической строгостью скрывала внутреннюю неустойчивость и неспособность 'к активным действиям. Безжизненной рутине, которая умела двигаться лишь по рельсам "старой испытанной тактики", не знавшей ничего, кроме парламентаризма, соответствовали теоретические эпигоны, которые цеплялись за формулы учителя, отрицая живой дух его учения.
Некоторых из этих эпигонов мы видели в предыдущем изложении в ареопаге "специалистов".
Но связь с практикой в нашем случае еще ощутительнее, чем это могло бы показаться с первого взгляда. Речь идет о двух разных способах преодоления империализма.
Анализ накопления у Маркса был набросан в такое время, когда империализм не вступил еще на мировую арену, и предпосылка, которую Маркс кладет в основу своего анализа, т.е. всеобщее абсолютное господство капитала во всем мире, наперед исключала процесс империализма. Но разница между промахами Маркса и прошлыми ошибками его эпигонов заключается в том, что самая ошибка Маркса в данном случае оплодотворяет мысль и ведет ее дальше. Поставленная, но не разрешенная во втором томе "Капитала", проблема, заключающаяся в том, чтобы показать, как совершается накопление при исключительном господстве капитализма, неразрешима.
Накопление именно при этих условиях невозможно. Но стоит только перевести кажущееся неподвижным теоретическое противоречие на язык исторической диалектики в соответствии с духом всего учения Маркса и способами его мышления, чтобы противоречие марксовых схем превратилось в живое зеркало мирового развития капитала, его расцвета и его конца.
Накопление невозможно в исключительно только капиталистической среде. Отсюда, начиная с первого момента развития капитала,стремление к экспансии за счет некапиталистических слоев и стран, разрушение ремесленного и крестьянского хозяйства, пролетаризация промежуточных слоев, колониальная политика, "политика открывания дверей", вывоз капитала. Только путем постоянного распространения капитализма на новые отрасли производства и новые страны с самого начала становились возможными развитие и существование капитализма. Но экспансия в своем мировом натиске приводит к столкновению между капиталом и докапиталистическими общественными формами.
Отсюданасилие, война, революция, словом, катастрофа, которая составляет жизненный элемент капитализма.
Накопление капитала прогрессирует и расширяется за счет некапиталистических слоев и стран; оно разъедает и вытесняет их со все ускоряющимся темпом. Всеобщей тенденцией и конечным результатом этого процесса является исключительное мировое господство капиталистического производства. Если это состояние достигнуто, то вступает в силу марксова схема: накопление, т. е. дальнейшая экспансия капитала, становится невозможным, капитализм попадает в тупик, он не может больше функционировать в качестве исторического двигателя развития производительных сил, он достигает своей объективной экономической границы.
Противоречие марксовой схемы накопления в диалектическом смысле является лишь живым противоречием между стремлением капитала к безграничной экспансии и тем пределом, который он сам себе ставит путем все прогрессирующего разрушения всех других форм производства; этопротиворечие между могущественными производительными силами, которые он в процессе своего накопления пробуждает во всем мире, и тем узким базисом, который он сам отводит себе благодаря законам накопления. Марксова схема накопления в ее правильном понимании как раз своей неразрешимостью дает точно поставленный прогноз экономически неизбежной гибели капитализма в результате процесса империалистической экспансии, специальной задачей которого является осуществление предпосылки Маркса, т. е. установление всеобщего безраздельного господства капитала.
Может ли этот момент когда-нибудь наступить? Это во всяком случае только теоретическая фикция именно потому, что накопление капитала представляет собой не только экономический, но и политический процесс.
"Империализм является историческим методом для продления существования капитала, но он в то же время служит вернейшим средством, чтобы кратчайшим путем положить его существованию объективный предел. Этим однако не сказано, что этот предел обязательно должен быть достигнут.
Уже сама тенденция капиталистического развития к этой конечной цели проявляется в формах, которые делают заключительную фазу капитализма периодом катастроф"1.
"Чем больше насилия проявляет капитал, когда он посредством милитаризма уничтожает во всем мире и в своей родной стране существование капиталистических слоев и ухудшает условия существования всех трудящихся слоев, тем скорее история современного капиталистического накопления на мировой арене превращается в непрерывную цепь политических и социальных катастроф и конвульсий, которые вместе с периодическими хозяйственными катастрофами в форме кризисов делают невозможным продолжение накопления; восстание международного рабочего класса против капиталистического господства становится необходимостью еще раньше, чем оно наталкивается на свои естественные, им же самим созданные перегородки" (1. с., стр. 489).
Как вообще в истории, теория приносит нам здесь пользу, когда она выявляет тенденции развития, логический предел, к которому она объективно идет. Этот самый предел так же не может быть достигнут, как ни один из предшествовавших периодов исторического развития не мог развиться до своего логического конца.
Он тем менее может быть достигнут, чем больше в слепую игру сил вмешивается в качестве активного фактора общественное сознание, носителем которого в данном случае является социалистический пролетариат. А правильное понимание марксовой теории и в данном случае действует на общественное сознание как плодотворнейший и могущественнейший возбудитель.
Современный империализм является не первым шагом к экспансии капитала, как в схеме Бауэра, а лишь заключительной частью исторического процесса его экспансии: он представляет собой период всеобщей обостренной мировой конкуренции капиталистических государств за последние остатки некапиталистической среды на земле. Экономическая и политическая катастрофы являются в этой заключительной фазе столь же жизненным элементом, такой же нормальной формой существования капитала, как и в период первоначального накопления, т. е. в фазе его возникновения. Как открытие Америки и морского пути в Индию было не только прометеевским достижением человеческого духа и культуры, каковым оно изображается в либеральных легендах, но и рядом неотделимых от него периодических массовых убийств в среде первобытных народов Нового света и грандиозной торговлей рабами Африки и Азии, так в современной заключительной фазе империализма хозяйственная экс-
1 "Накопление капитала", стр. 466.
460
пансия капитала неотделима от той серии колониальных завоеваний и мировых войн, которые мы переживаем. Признаком империализма как -последней конкурентной борьбы за капиталистическое мировое господство являются не просто особенная энергия и всесторонность экспансии, но перенесение решающей борьбы во имя экспансии из местностей, которые являются ее объектом, в страны, где она зародилась; это между прочим является специфическим признаком того, что круг развития начинает замыкаться. Этим самым империализм переносит катастрофу как форму бытия с периферии капиталистического развития назад, к своей исходной точке. После того как экспансия капитала на протяжении четырех столетий обрекала существование и культуру всех некапиталистических народов Азии, Африки, Америки и Австралии на беспрестанные конвульсии и массовую гибель,она бросает теперь культурные народы самой Европы в ряд катастроф, конечным результатом которых может быть только гибель культуры или переход к социалистическому способу производства. Если рассматривать вопрос в свете этого понимания, то позиция пролетариата по отношению к империализму определяется как признание необходимости раз навсегда разделаться с господством капитала.
Тактическая линия его поведения дана указанной исторической альтернативой.
Совершенно 'иначе проходят тактические линии поведения с точки зрения официального "компетентного" марксизма. Вера в возможность накопления в "изолированном капиталистическом обществе", вера, что "капитализм мыслим и без экспансии", есть теоретическая формула вполне определенной тактической тенденции. Цель этой концепции заключается в том, чтобы представить фазу империализма не как историческую необходимость, не как фазу решающей борьбы за социализм, но как злой умысел кучки заинтересованных в этом лиц. Эта концепция метит на то, чтобы убедить буржуазию, что империализм и милитаризм вредны с точки зрения ее собственных капиталистических интересов, чтобы тем самым изолировать воображаемую кучку людей, извлекающих выгоду из империализма, и таким путем образовать блок пролетариата с широкими слоями буржуазии с целью "умерить" империализм, истощить его "частичным разоружением" и "лишить его жала"! Как либерализм на закате дней своих апеллировал от плохо информированной монархии к монархии, которая была бы более информирована, так "марксистский центр" хочет апеллировать от буржуазии, которая слушается плохих советов, к буржуазии, поддающейся внушению, от курса империалистических катастроф к международным договорам о разоружении, от борьбы великих держав за мировую диктатуру сабли к мирной федерации демократических национальных государств.
Генеральный бой за уничтожение всемирно-исторического противоречия между пролетариатом и капиталом превращается в утопию исторического компромисса между пролетариатом и буржуазией с целью "смягчения" империалистических противоречий между капиталистическими государствами(23).
Отто Бауэр заключает критику моей книги следующими словами:
"Капитализм потерпит крушение не на механической невозможности сбыть прибавочную стоимость. Он падет от восстания, па которое он толкает народные массы. Капитализм рухнет раньше того момента, когда последний крестьянин и последний мелкий буржуа во всем мире превратятся в наемных рабочих и когда поэтому для капитализма не останется больше никаких свободных добавочных рынков; он падет значительно раньше под ударами все возрастающего "возмущения рабочего класса, непрерывно увеличивающегося, вышколенного, объединенного и организованного самым механизмом капиталистического процесса производства".
Специально на предмет моего поучения Бауэр как мастер абстракции должен был абстрагироваться не только от всего духа и тенденции моего понимания накопления, но и от ясного текста моего изложения. Но то, что его собственные храбрые слова опять-таки должны быть восприняты лишь как типичная абстракция "компетентного" марксизма, т. е. как невинный проблеск "чистого мышления", доказывает поведение этой группы теоретиков, когда вспыхнула мировая война. Возмущение непрерывно увеличивающегося, вышколенного и организованного рабочего класса вдруг превращается в политику "воздержания от голосования" при решении важнейших вопросов мировой истории в политику "молчания" до того момента, пока не раздадутся звуки колокола мира. "Путь к власти", с виртуозностью разрисованный до мельчайших деталей еще среди глубочайшего мира, когда все еще было спокойно, при первой исторической буре превратился в "путь к бессилию"(24).
Эпигоны, которые в последнее десятилетие держали в своих руках официальное теоретическое руководство рабочим движением Германии, при первой вспышке мирового кризиса обанкротились и прямо передали это руководство в руки империализма. Ясное понимание этого факта является одной из необходимейших предпосылок при воссоздании пролетарской политики, достойной исторических задач периода империализма.
Прекраснодушные люди опять будут жаловаться, что "марксисты спорят между собою", что нападают на' 'признанные "авторитеты". Но марксизмне дюжина людей, которые выдают друг другу свидетельство в "компетентности" и перед которыми масса правоверных должна благоговеть в слепом доверии.
Марксизмреволюционное миросозерцание, которое должно постоянно бороться за новые достижения в области познания, которое ничего не презирает так, как закостенение в раз-навсегда данных формах, которое с наибольшим успехом черпает свою живую силу из идейной, борьбы самокритики и в исторической грозе. Поэтому я согласна с Лессингом, который писал младшему Реймарусу:
"Но что делать! Пусть каждый говорит то, что он считает правдой, а сама правда пусть будет достоянием бога".
Примечания
1 Подобного рода пример дает рецензент моей книги из "Vorwarts'a" Г. Экштенн, которые после вступительных значительных обещаний просветить читателя насчет общественной потребности пару раз, подобно кошке, оборачивается вокруг собственного хвоста и, не подвинувшись с места, в конце концов объявляет, что дело "отнюдь не так просто и легко". Это, конечно, верно.
Сказать пару нелепых фраз гораздо проще и легче.
2 Стр. 331, по перев.
Базарова и Степанова, изд. 1919 г.
3 "Neue Zeit", 24, 1913, стр. 863.
4 L. с., стр. 866.
5 То же самое говорит А. Паннекук в "Bremer Burgerzeitung" от 29 января 1913 г.: "Ответ дает простейшим образом сама схема, так как все продукты находят там (т. е. на бумаге "Bremer Burgerzeitung") сбыт. Покупателями являются сами капиталисты и рабочие...
Итак, перед нами вообще нет проблемы, которую нужно было бы решить".
6 "Кто покупает продукты, это показывают именно схемы". "Товарищ Люксембург совершенно не поняла сущности, цели и значения марксовых схем". (Г. Экштейн, рецензия в "Vorwarts'e" от 16 февраля 1913 года, приложение).
7 "Капитал", т. II.
8 "Капитал", т. 11, стр. 499500.
9 Г. Экштеин, Vorwarts от 16 февраля 1913 г., приложение. 398
10 Остается однако несколько туманное утешение одного из малых "специалистов" из "Dresdener Volkszeitung", который после основательного изничтожения моей книги заявляет, что капитализм погибнет в конце концов "благодаря падению нормы прибыли". Как сей гражданин представляет себе собственно говоря дело,неизвестно: так ли, что класс капиталистов в один прекрасный день в отчаянии из-за пакостей, чинимых нормой прибыли, целиком повесится, или же так, что класс капиталистов заявит, что такие скверные дела не стоят хлопот, и сами вручат пролетариату ключи?
Как бы то ни было, это утешение разлетается в прах благодаря одному только указанию Маркса, гласящему, что "для больших капиталов падение нормы прибыли компенсируется ее массой". С гибелью капитализма от падения нормы прибыли время еще терпит примерно до охлаждения солнца.
11 Первое издание этой книги на русском языке вышло в 1894 г., немецкое изданиев 1902 г. Прим. пер.
12 "Neue Zeit", 1902, 5 (31), стр. 140, ср. русский перевод Мотобера, стр.
7273.
13 L. с; 3 (20), стр. 80, подчеркнуто мной.
14 L С. 5 (31), стр. 141.
15 "Neue Zeit", 1913, 23, стр. 838
16 Там же, 24, стр. 871873, подчеркнуто у Бауэра.
17 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 285, пер.
И. Степанова, изд. 1922 г.
18 Рецензент из "Vorwarts'a", Экштейн, меньше всех остальных "специалистов" понял, о чем по существу идет речь. Он относится к числу того сорта журналистов, которые всплыли с ростом рабочей печати и которые во всякое время могут писать обо всем что угодно: о японском семейном праве, о современной биологии, об истории социализма, о теории познания, об этнографии, об истории культуры, о политической экономии, о тактических проблемах, словом, обо всем, что в данный момент требуется. Подобные универсальные писатели подвизаются на всех поприщах науки и с такой безграничной самоуверенностью, которой мог бы действительно позавидовать серьезный мыслитель. Но когда им недостает знаний вопроса, который они взялись обсуждать, они возмещают это тем, что становятся храбрыми и солидными. Приведу для этого только два примера. "Если уже здесь признать,говорит Э. в одном месте своей рецензии,что автор не понял смысла и цели марксова изложения, то это подтверждается остальным содержанием книги.
Прежде всего для нее осталась совершенно неясной техника схем. Это обнаруживается совершенно отчетливо уже на стр. 72 ее книги". В этом месте речь идет о том, что Маркс в своих схемах причисляет производство денег к подразделению средств производства. В своей книге я критикую этот взгляд и пытаюсь показать, что, так как деньги, именно как таковые, не являются средствами производства, из этого смешения должны возникнуть большие затруднения при точном рассмотрении проблемы.
И здесь Экштейн вставляет свое слово: "Товарищ Люксембург возражает против того, что Маркс включает производство денежного материала, т. е. золота и серебра, в ряд I и относит их к производству средств производства. Это ошибочно. Поэтому она под обоим и, составленными Марксом рядами, ставит еще третий ряд, который должен представить производство денежного материала. Это конечно можно допустить, но с интересом ожидаешь, как должно происходить обращение между упомянутыми тремя рядами". Но тут его встречает разочарование! "В схеме, составленной тов.
Люксембург, затруднение не только велико, оно непреодолимо... Сама она однако не делает никакой попытки представить эти "органические сплетения". Простая попытка должна была бы показать ей, что ее схема невозможна, и т. д. с той же грациозностью. Но "составленная тов.
Люксемдург схема" на стр. 72 "составлена" вовсе не мной, а Марксом' Я здесь попросту списываю приведенные во втором томе "Капитала" на стр.
446 (чем. изд.) числа как раз для того, чтобы показать, что числовые данные Маркса не дают возможности включить производство денег в производство средств производства. Я подхожу к этому вопросу со следующими отчетливыми словами: "Впрочем один только взгляд на марксову схему воспроизводства показывает, к каким неудобствам должно повести смешение средств обмена со средствами производства".
И вдруг появляется Экштейн, приписывает мне критикуемую мною же схему Маркса и на основании этой схемы выставляет меня в качестве простофили, которой "даже техника этих схем" осталась непонятной.
Другой пример. На стр. 487 (нем. изд.) второго тома "Капитала" Маркс дает первую схему накопления, в которой он заставляет капиталистов первого подразделения капитализировать все время 50%, а капиталистов другого подразделениякак бог на душу положит,без всякой видимой закономерности, только в соответствии с потребностями первого подразделения.
Это допущение я пытаюсь критиковать как произвольное. И тут снова появляется Экштейн со следующим потоком слов: "Ошибка кроется в самом способе ее расчета, и последний показывает, что она не поняла сущности марксовых схем. Она полагает, что в основе этих схем лежит требование одинаковой нормы накопления, т. е. она предполагает, что в обоих рассмотренных главных подразделениях общественного производства накопление происходит в одинаковой пропорции, другими словами, что к капиталу присоединяются одинаковые части прибавочной стоимости.
Но это совершенно произвольное, противоречащее фактам, допущение... В действительности нет никакой всеобщей нормы накопления, и она с теоретической точки зрения была бы бессмыслицей". Здесь перед нами "с трудом постижимая ошибка автора, которая снова показывает, что сущность Марксов ых схем осталась для нее совершеннейшей загадкой". Действительный закон равной нормы прибыли "находится в полном противоречии с мнимым законом равного накопления" и т. д. в том же духе, с той самонадеянной основательностью и язвительностью, которые Экштейн решил применять для того, чтобы во что бы ни стало разделаться со мной. Но через пять страниц Маркс дает второй пример своей схемы накопления и притом основной пример, с которым он после этого оперирует вплоть до конца книги, тогда как первый пример был лишь попыткой, предварительным набро:ком.
И в этом втором, окончательном примере Маркс постоянно берет одинаковую норму иакопления "мнимый закон" в обоих подразделениях! "Теоретическую бессмыслицу", "полное противоречие с действительным законом равной нормы прибыли"всю эту сумму уголовных преступлений мы находим в схеме Маркса на стр. 496 (нем. изд.) второго тома "Капитала", и Маркс упорствует в этих грехах вплоть до последней строки своей книги.
Помои таким образом опять выливаются на несчастного Маркса; именно он оказывается тем, для кого "сущность" его собственных схем "осталась полнейшей загадкой. Этот грех Маркс впрочем разделяет не только со мною, по и с Отто Бауэром, который в качестве предпосылки своих собственных "безупречных" схем берет то положение, что норма накопления в обеих сферах производства одна и та же ("Neue Zeit", I. с., стр. 838).
Такова критика Экштейпа. И от такого молодца, который не прочитал даже как следует "Капитал" Маркса, приходится выслушивать наглости.
Тот факт, что подобного рода "рецензия" вообще могла появиться в "Vorwarts'e", является характерным результатом господства "австро-марксистской" школы эпигонов в обоих центральных органах социал-демократии, и если я по воле господа бога доживу до второго издания моей книги, то я не премину полностью перепечатать эти перлы в приложении, чтобы спасти их для потомства!
19 Составив свои таблицы с быстрее растущим капиталом, но с неизменной нормой прибавочной стоимости, Паннекук тоже говорит: "Равным образом можно было бы принять во внимание постепенное изменение нормы эксплуатации ("Bremer Burgerzeitung" от 29 января 1913 года). Но и он предоставляет этот труд читателю. .
20 Маленький "специалист" из "Dresdener Volkszeitung" (от 22 января 1913 г.) разрешил проблему накопления весьма своеобразно. "Каждая лишняя марка, поучает он меня,которую получает рабочий, создает новое приложение капитала для десяти и большего числа марок, так что борьба рабочих создает рынок для прибавочной стоимости, и накопление капитала становится возможным в собственной стране". Умно сказано, что и говорить! Если бы в будущем подобному "специалисту" пришло в голову в середине экономического исследования пропеть "кукареку", то и это было бы без просмотра напечатано в социал-демократическом органе.
Ведь госиода редакторы, в особенности те из них, которые получили академическое образование и только тем и заняты, что вращают колесо истории в залах заседаний и-кулуарах парламентов, давно считают старомодным препровождением времени сидеть и читать теоретические книжки, чтобы составить себе известное суждение о всплывающих проблемах. Последнее оказывается удобнее свалить на первого встречного компилятора, который при помощи ножниц составляет экономические обзоры из английских, американских и иных статистических изданий.
21 Для обыкновенных смертных: те товары, в которых воплощена предназначенная для капитализации прибавочная стоимость.Р. Л.
22 "Капитал", т. Ill, ч. 1, стр. 226.
23 Экштейн, который в своей рецензии в "Vorwarts'e" в январе 1913 г. доносит на меня "за теорию катастроф", делая при этом простые заимствования из словесной сокровищницы Кольб-Гейие-Давида ("Вместе с теоретическими предпосылrами падают и практические выводы, прежде в сего теория катастроф, которую товарищ Люксембург строит на своем учении о необходимости некапиталистических потребителей"), доносит на меня теперь, когда теоретики болота опять стали "ориентироваться" налево, за противоположное преступление, выражающееся в содействии правому крылу социал-демократии.Он усердно ссылается на то, что Леншу, тому самому Леншу, который во время мировой войны примкнул к Кольб-Гейне-Давиду, в свое время понравилась моя книга, и он дал о ней благоприятный отзыв в "Leipziger Volkszeitung". Разве эта связь не ясна? Она в высшей степени подозрительна! Именно поэтому Экштейн счел себя вынужденным так основательно разнести мою книгу в "Vorwarts'e".
Но ведь тому же самому Леншу до войны гораздо больше нравился "Капитал" Маркса. Более того, Макс Грюнвальд долгие годы выступал в берлинской рабочей школе в качестве вдохновенного интерпретатора "Капитала" Маркса.
Разве это не бьющее в глаза доказательство того, что "Капитал" Маркса прямо ведет к тому, чтобы мечтать об уничтожении Англии и писать юбилейные статьи по случаю рождения Гинденбурга? Но подобного рода штуки случаются именно с Экштейнами, которые в своей неуклюжести портят то дело, которое они "на себя взяли".
Уже Бисмарк, как известно, частенько жаловался на слепое усердие своих рептильных писак.
24 В подлиннике: "Weg zur Macht" и "Weg zur Ohnmacht"непередаваемая игра слов: "Macht" значит и власть и сила.Прим. пер.
