ШКОЛА ЗЮГАНОВСКИХ ФАЛЬСИФИКАЦИЙ
УРОКИ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ:
ШКОЛА ЗЮГАНОВСКИХ ФАЛЬСИФИКАЦИЙ
Второй раздел программы КПРФ именуется не без претензии: "Уроки российской истории и пути выхода из кризиса". Из самого названия его следует, таким образом, что авторы Программы изучили этапы развития российского общества, провели определенный научный анализ и на основании этого научного анализа предлагают теперь продуманную программу действий.
Раздел начинается с нескольких слов об особенностях исторического развития каждой страны, а также комплиментов в адрес революционного движения народа. Характерно, однако, что вспомнив крестьянские войны Разина и Пугачева, дворянское восстание 1825г. и деятельность Герцена и Чернышевского, авторы программы умудрились ни слова не сказать ни о рабочем движении, ни о партии большевиков, ни об установленной в 1917г. диктатуре пролетариата.
Аллергия КПРФ к пролетариям не случайна - мы видим, что и Зюганов, и его "народно-патриотические" единомышленники берут свои истоки более от славянофилов и народников, от выхолощенного Бакунина и примитивизированного Плеханова, но никак не от марксистского направления революционной мысли России. Собственно, и В.И.Ленин упоминается во всей Программе только единожды, не считая дежурного обещания "добиваться прекращения очернения учения В.И.Ленина" - и даже не как теоретик коммунистического движения и практик революционной борьбы (что сейчас, в условиях оппозиционного этапа развития, для коммунистов, по-идее, наиболее актуально), а как противник неких зловещих "псевдореволюционеров", "рассматривавших страну и государственную собственность как "добычу", подлежащую разделу".
Ленин-революционер, Ленин-марксист, Ленин-борец с оппортунизмом Зюганову неинтересен.
ЗА БОГА, ЦАРЯ И ОТЕЧЕСТВО!
Чем же Россия отличается от других стран мира, по мнению зюгановцев? - Ответ на этот вопрос дается с невинной открытостью в Программе КПРФ.
"Сложное переплетение геополитических, национальных и экономических обстоятельств сделало Россию носителем культурной и нравственной традиции, основополагающими ценностями которой являются общинность, коллективизм (соборность); патриотизм, теснейшая взаимосвязь личности, общества и государства (державность); стремление к воплощению высших идеалов истины, добра и справедливости (духовность); равноправие и равноценность всех граждан независимо от национальных, религиозных и других различий (народность)".
Соборность - она же общинность, она же коллективизм. Эту незатейливую мысль, позволяющую протянуть преемственность между созванным Алексеем Михайловичем Романовым Земским Собором, земствами, Советами рабочих и современными парламентами, доктору Зюганову подарил доктор Хасбулатов, незадолго до разгона Верховного Совета РФ опубликовавший в "Советской России" серию передовиц.
То обстоятельство, что Земской Собор был рожден не расцветом, а кризисом Российского государства, что все земское самоуправление сводилось к организации "богоугодных заведений", что Советы 1917г. и Советы 1987г. не имеют между собой ничего общего Руслана Хасбулатова и редакцию "Советской России" смущало не более, чем Зюганова смутило протаскивание в программу Коммунистической партии народнического, эсеровского по исторической первооснове тезиса об "общинности".
Державность, трактуемая КПРФ как "теснейшая взаимосвязь личности, общества и государства", являет собой попытку полного опровержения коммунистической, разработанной К.Марксом в "Критике Готской программы", Ф.Энгельсом в Анти-Дюринге, В.И.Лениным в "Государстве и революции", теории государства.
Духовность, о которой говорят Зюганов и К, и которую они не решились в Программе приравнивать к Православию (хотя и делают это в многочисленных интервью, не говоря уже об их прямом заговоре с русской православной церковью против атеистов и сектантов), расшифровывается в программе как стремление к воплощению истины, добра и справедливости. Нам совершенно неясно (или вернее, совершенно ясно, если участь скрытые подспудные мотивы КПРФ), почему Зюганов сотоварищи вместо более точного и уместного слова "нравственность" используют допускающее религиозное толкование словечко "духовность".
Наконец, "народность", то есть "равноправие и равноценность всех граждан", носителем чего, оказывается, была Россия. Да, да, дорогие члены КПРФ, по-мнению ваших руководителей, в классовом обществе, в исторических рамках которого развивалась Россия, оказывается, бывает "равноправие и равноценность всех граждан".
Из программы КПРФ прямым текстом следует, что в России было равноправие между холопом и князем, крепостным крестьянином и помещиком, наемным рабочим и фабрикантом, работавшим за трудодни колхозником и усиленно питавшемся в московском спецраспределителе партийным чиновником.
Нигде - в Англии, Германии, Испании и других классовых обществах равноправия граждан не было. А вот в России было!
Приводить доказательства авторы Программы КПРФ считают явной роскошью.
Что же до рассуждений о "равноценности всех граждан", то здесь перед нами проступает родимое, несмываемое пятно бюрократического цинизма, устанавливающего людям цену. Ведь при капитализме (в отличие от рабства и русского крепостничества, которое, видно, бередит умы и души поклонников царской России из ЦК КПРФ) устанавливается цена не на людей, а на рабочую силу.
Цена, разумеется, неравная - как неравной была цена на рабочую силу и в СССР.
В первом, неотредактированном "ленинской (оп)позицией в КПРФ", варианте Программы эти державные нотки звучали еще откровеннее:
"С точки зрения мировоззренческой Россия есть выразитель культурно-исторической и нравственной традиции, основными ценностями которой являются соборность (общинность, коллективность), державность (принадлежность к великому народу и государству, безопасность личности и общества), духовность (стремление к воплощению высших идеалов истины, добра и справедливости)."
Как видим, в новом варианте к представлениям КПРФ о России прибавилась еще и "народность", а принадлежность личности к государству была заменена на "тесную взаимосвязь". Суть же осталась прежней: "православие, самодержавие, народность".
В вышедшей за полгода до принятия партийной Программы книжке "Драма власти", которую автор, обладай он хоть долей самоиронии, мог бы назвать и "Драмой оппозиции", Зюганов одарил читателей следующим откровением:
"Что мы можем противопоставить разрушителям России в области идеологической? - Четкое, ясное и детальное осознание своей общенациональной сверхзадачи. На протяжении многих столетий России сознавала себя предназначенной для того, чтобы явить миру сокровища человеческого духа, реализованные в личной жизни и семейном укладе [домострой - авт.], общественном устройстве [крепостничество - авт.] и государственной, державной форме [импортированная династия Рюриков, феодальные войны между русскими княжествами, триста лет монголо-татарского ига, опричнина, сокращение численности населения России в период петровских преобразований на треть - на треть, д.ф.н.
Зюганов, а не 1-1.5%!, правление Николая Палкина и Николая Кровавого - вот то "сокровище", которое Зюганов вознамерился "явить" не только освободившемуся в 1917г. от его "державной формы" российскому народу, но и всему миру - авт.]. В течении долгих веков эта идея принимала разнообразные мировоззренческие, религиозные и идеологические формы [и это пишет доктор наук, - впрочем тогда Зюганов был только кандидатом в доктора, - безбожно разделяя запятыми на независимые составляющие мировоззрение, идеологию и теологию, хотя уже студентам хорошо известно, что первое поглощает второе и третье].
Она вдохновляла творцов вселенской формулы "Москва - третий Рим", окрашенной в суровые, мужественные, аскетические тона российского имперского лозунга "Православие, Самодержавие, Народность".
Зюганова можно цитировать бесконечно, ибо, озабоченный имперскими лозунгами династии Романовых, он способен рассуждать о геополитике столько, сколько может выдержать читатель и даже сверх того. Дальше, например, он рассказывает, что именно "русской идеей", "выраженной в общественном устройстве" царской России, "вдохновлялись борцы за народное счастье".
И уж, само собой, идеологическая основа русской геополитики предполагала контроль над территорией как вспомогательную задачу, решение которой необходимо для обеспечения главной цели - нести народам свет Истины и как можно надежнее защитить Божественную Истину от любых внешних посягательств.
Как мы видим, именно зюгановская идеология "самодержавия, православия и народности" перекочевала в программу КПРФ, подвергшись легкой ретуши со стороны программной комиссии.
Программа называющей себя "коммунистической партии" КПРФ, таким образом, напрямую проистекает от царского министра просвещения графа Сергея Уварова, впервые в 1832 году выдвинувшего триединый лозунг "Самодержавия, Православия, Народности".
ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ ПО-КПРФ
Россия - мессия, за которым должно следовать остальное развращенное пороком индивидуализма человечество. Такова логика Зюганова и всех остальных теоретиков КПРФ от Ю.Белова до Р.Косолапова, которые не в состоянии принять мысли, что наша страна - всего лишь одно государство из многих, притом сравнительно неразвитое как в экономическом отношении (особенно сейчас), так и в социальном.
Ни один европейский народ не позволит своему правительству так издеваться над собой, как это позволяют русские. Тому есть объективные причины и предпосылки, но факт остается фактом.
Впрочем, может быть граждане России не так уж и плохи, если, не взирая на собственное обнищание и бесправие, они отказываются помогать в борьбе за власть державнику Зюганову.
Поскольку Программа КПРФ, как и следовало ожидать, и этот свой мессианский тезис никак не подкрепляет, обратимся в качестве подтверждающих его аргументов к статьям партийного лидера КПРФ Г.Зюганова. На этот раз перед нами лежит не "Драма власти", выпущенная ДО принятия программы, а "За горизонтом", выпущенная в свет ПОСЛЕ принятия партийной программы, то есть призванная разъяснить и развить скупые положения основного партийного документа.
В ней дается целая историческая теория, впрочем, не оригинальная. Зюганов рисует развитие человечества как историю христианской цивилизации, которая (по-Зюганову, конечно) "превращается в безусловную доминанту исторического развития, решительно тесня языческие окраины" уже в первом тысячелетии нашей эры.
Впрочем, Зюганов вскоре поправляется и, двумя абзацами ниже признавая роль ислама, пишет: "судьбы мира решались во взаимодействии православной, западноевропейской и мусульманской цивилизаций". Не славянской, не восточноевропейской - а именно православной.
Зато по причине неизлечимой аллергии ко всем неправославным ветвям христианства, он говорит не о католической (и уж тем более не о германо-романской), а о западноевропейской цивилизации.
Таких "мелочей" как Америка, Индия, Китай, тропическая Африка, Дальний Восток и Сибирь, до XV века практически никак не затронутых славянской или западноевропейской цивилизацией Зюганов не замечает. А ведь уровень развития Китая той эпохи не уступал уровню развития нашего Отечества или халифатов.
Весь "милитаризм" средневековья д.ф.н. (уже д.ф.н.) Зюганов приписывает европейцам, зараженным "доведенным до крайности прагматизмом". Зюганов обижен на крестоносцев за то, что Львиное Сердце и Барбаросса использовали "идеальную, религиозную цель освобождения Гроба Господня для прикрытия вполне "земных" экономических и политических целей".
Конечно, платившая дань татаро-монголам Россия того времени вряд ли может быть обвинена в "милитаризме". Но разве поход Святослава на Хазарский каганат был вызван идеей борьбы с сионистским Итилем, а не "земной" экономической целью освобождения волжского торгового пути?
Разве феодальная грызня, сопровождавшаяся сожжением Искоростеня, убийством Бориса и Глеба, ослеплением князя Василия, - а именно этими фактами заполнена вся русская история периода раздробленности, - пример "воплощения высших идеалов истины и добра", которые приписывают России, выделяя ее из человечества как нечто сверх-особенное, номенклатурные теоретики?
Разве развязанная в 1877г. под предлогом соблюдения прав РПЦ в Палестине война против Османской империи не ставила "земную" политическую цель подчинения Балкан?
Изнасиловав историю темных веков (или вернее, вообразив себе факт изнасилования, поскольку никакой серьезный ученый воспринимать зюгановские выдумки всерьез не станет), Геннадий Андреевич не изменил своей методологии и при рассказе об эпохе Возрождения. Эпоха Возрождения ему не понравилась.
Набожных мародеров рыцарей и святую инквизицию сменял предприимчивый буржуа и рациональный ученый. "Идеальные, возвышенные мотивы жертвенности, служения и долга теряют свое определяющее для практической жизнедеятельности значение, уступая место "пользы", "целесообразности", "выгоды" и им подобным." Отдав, поскольку не отдать просто нельзя, дань почтения Рафаэлю и Боттичелли, Зюганов утверждает, что "в сухой и бесплодной атмосфере "нового времени" (даже это словосочетание - новое время - он закавычивает, отрицая прогрессивность освобождения Европы от феодальных и идеологических оков) легко и свободно дышалось только коммерсантам и схоластам".
Зюганову безмерно жаль "раскола католической церкви, ставшей для стремительно "модернизировавшегося" общества уже слишком "консервативной", и появления протестантизма, впервые сделавшего попытку теологически обосновать идеологию меркантилистского индивидуализма. "Бог любит богатых", - пишет Зюганов, безбожно забывая, что освобождение за плату от грехов (индульгенции) было введено именно Римской церковью и упразднено протестантизмом, что отменив пышные и дорогостоящие обряды, протестантизм демократизировал культ и уравнял прихожан, что именно католическая часть Европы на протяжении последующих веков, скованная двойным гнетом светской и духовной власти, отставала в развитии от протестантских Англии и Голландии. О моральной стороне - сожжении святой инквизицией неблагонадежных (протестантские священники тоже не чурались таких способов, но никогда не достигали масштабов католических), карательных походах герцога Альбы в Нидерланды, разврате и преступлениях на папском престоле, Варфоломеевской ночи - мы упомянем лишь для напоминания читателю.
Говорить о морали Зюганову бессмысленно. Его мораль - старательно подтасованные факты, втиснутые в прокрустово ложе его убогой доктрины противопоставления России и Запада.
Россия, по мнению идеологов КПРФ, полностью отличается от Запада. Там - индивидуализм, здесь - коллективизм.
Там - классовая борьба, здесь - соборное единство. Там государство - выразитель интересов правящего класса, здесь - всего народа.
Вообще, никогда государство в России не было явлением сугубо политическим. Для русского человека - это явление и духовное, нравственное. В этом состоит отличие от западной доктрины, рассматривающей государство как неизбежное зло, которое должно побольше спать, дабы не мешая добрым клеркам и бюргерам зарабатывать деньги, в лучшем случае - обязано служить ночным сторожем их честно нажитого добра. По сути, именно такое отношение к государству в политологии считается фашистским.
Вот что, дословно, писал Б.Муссолини в работе Доктрина фашизма: фашистское государство, высшая и мощная форма личности, есть сила, но сила духовная.
Она синтезирует все формы моральной и интеллектуальной жизни человека. Поэтому государство невозможно ограничить задачами порядка и охраны, как этого хотел либерализм...
Для фашизма государство не ночной сторож, занятый только личной безопасностью граждан.
Государство, как его понимает и осуществляет фашизм, является фактом духовным и моральным, так как оно выявляет собой политическую, юридическую и экономическую организацию нации.
Перед нами не просто совпадение цитат, причем дословное, но и совпадение позиций. И Муссолини, и Зюганов выступают против либеральной теории государства.
И Муссолини, и Зюганов провозглашают государство явлением духовным, т.е. высшим, которое не имеет под собой исключительно классовой подоплеки, и укрепление которого, поэтому, должно быть задачей соответствующей партии.
Почему же трудящиеся периодически бунтуют против государства? - уйти от такой постановки проблемы, не кривя душой, могли Муссолини и Розенберг, объявившие революции происками мировой закулисы, но не Зюганов сотоварищи. Господам из ЦК КПРФ приходится всячески юлить, изворачиваться, чтобы и коммунистов из себя изобразить и не изменить собственной теории государства как высшей ценности.
Русский народ сотворил самодержавную власть и был верен ей, пока она удовлетворяла его потребность в самосохранении и развитии. Он смел эту власть, как только она встала поперек его движения вперед - к государству, гарантирующему права человека труда,- пишет Ю.Белов, видимо, думая, что его читатели круглые невежды и не учились в средней школе, что антифеодальные восстания в Киевской Руси, крестьянские войны Болотникова, Пугачева и Разина, выступления горожан, национально-освободительные движения на окраинах он может вымарать из истории.
Зюганов видит причины социальных потрясений не в объективном противоречии между эксплуататорами и эксплуатируемыми, не в необходимости силового устранения прежних порядков, уже не соответствующих уровню общественного развития и держащихся голым насилием правящих классов, а в самом факте того, что одни люди не согласны с другими: многие беды можно охарактеризовать одним словом: раскол. Раскол веры, произошедший при патриархе Никоне, привел к тяжелейшим нравственно-религиозным и идейным потрясениям.
Сословно-имущественный раскол способствовал обострению гражданского противостояния, закончившегося кровопролитной гражданской войной. Раскол национально-территориальный стал причиной распада и расчленения страны уже на наших глазах, - пишет Г.Зюганов в книжке, посвященной 80-летию Октябрьской революции.
Притом сами расколы искусственно вносятся извне, а не являются отражением объективно существующих противоречий.
На XVIII век, по мнению Зюганова, приходится "усиление русской государственности, мало-помалу превратившейся в мощный противовес гегемонистским устремлениям западного мира, гарант мирового геополитического равновесия". Россия из века в век оказывалась главным препятствием на пути всех без исключения попыток завоевания мирового господства. "От Батыя и Тамерлана до Наполеона и Гитлера - все претенденты на глобальную власть неизбежно спотыкались именно о Россию".
Право, стоит привести цитату из написанного в начале века "Нового Сатирикона", этой прекрасной пародии на казенщину и примитивизм царских учебников истории: "несмотря на отчаянную, почти нечеловеческую храбрость, которую оказали русские, татары победили их, и обложив приличной данью, отправились в Венгрию и Польшу. Но в Моравии татары встретили трусливое и никуда не годное войско, и Батый, потерпев страшное поражение, возвратился назад".
Ведь ни Батый, ни Тамерлан не были претендентами на мировую власть. Батый - это всего лишь один из периферийных ханов империи Ченгизидов, а Тамерлан скорее был союзником Руси, поскольку воевал в основном с Золотой Ордой.
Не говоря уже о том, что государство Александра Македонского, Римская империя, Арабский халифат, средневековая Испания и буржуазная Англия - подлинные претенденты на тотальную власть над миром (в понимании Зюганова) - вообще не сталкивались с Россией.
"Ни одна попытка установить мировое господство до сих пор не удалась не из-за сопротивления какой-то уникальной цивилизации, а из-за сугубо материальных причин - производительные силы общества были недостаточно развиты и не составляли единую производительную силу. А потому и мировая империя до сих пор была невозможна", - откликнулась на этот зюгановский геополитический пассаж рядовой член КПРФ Надежда Карачевская.
Но XVIII век вызывает и неодобрение Зюганова, поскольку именно начиная с XVIII века, ознаменовавшегося крутыми, шоковыми реформами Петра, в государственно-мировоззренческом монолите России появились первые трещинки, поскольку духовное состояние общества перестало быть первостепенной заботой государства и Петр нарушил симфонию властей - духовной, нравственно-религиозной и государственной, светской. Итак, до Петра, по-Зюганову, государство заботилось о духовном состоянии общества, видимо, ради этого духовного здоровья сжигая еретиков на Красной площади, закрепощая крестьян (крепостное право окончательно утвердилось задолго до Петра), выжигая целые непокорные города и уничтожая городские вольности.
И что важно, именно Петр I, вводивший буржуазные реформы, пытавшийся модернизировать Россию, ввести систему образования, построить современную армию, организовать мануфактурное производство, - именно он и вызывает неудовольствие Зюганова.
Зюганов критикует буржуазные реформы не с пролетарских, а с феодальных позиций. Заодно вместе со своими приверженцами кромсая отечественную историю и откровенно обманывая читателей.
По-Зюганову выходит, что причина всех бед в самобытной России, ничего общего не имеющей с остальной Европой, да и человечеством, заключается в капиталистических реформах. Эта позиция ничего общего не имеет с марксизмом и даже народничеством (поскольку народники все-таки выступали за демократические преобразования).
Это - позиция крайней реакции и откровенного средневековья. Зюганов видит величайшую ошибку Петра I в отсечении церкви от власти.
Что может нагляднее высветить суть идеологии Геннадия Андреевича?
Русское государство при всей непростоте отношений с татарским народом и Казанским государством не посягало на веру и национально-исторические традиции татар, - лжет еще один идеолог народных патриотов Ю.Белов. Если Испания, Португалия и Голландия "беспощадно уничтожали коренных жителей Нового Света", то "завоевание Сибири быстро сменяется мирной хозяйственной и культурной экспансией россиян, предпочитавших торговлю и постройку храмов карательным военным экспедициям", - вторит Белову Зюганов.
Сожжение индийцами-тесленами русской столицы на Аляске не в счет.
То, что один епископ Лука в 1738-1755гг. разрушил в Татарии 418 мечетей из 536 и на их месте действительно "построены храмы" не в счет. Резня сартов в уже не средневековом и "просвещенном" 1916г. не в счет.
А что до торговцев и миссионеров, то в процессе колонизации они всегда шли первыми, и только вслед за ними следовали войска. Так было при колонизации Африки, Океании, стран Азии.
Своими убедительными писаниями Зюганов только подтверждает, что царская Россия ничуть не отличалась в последовательности своей колониальной политики от стран Европы.
Сам Г.Зюганов представляет Российскую империю как некий райский сад, где чудным образом сочетались соборные интересы различных народов. "Доступ в любое сословие был открыт представителям всех национальностей",- так превращает объективный процесс социально-классового расслоения у татар и украинцев в неслыханную для остального человечества заслугу дома Романовых Зюганов. Что ж, и в современной России "доступ в любой класс" - бесправного пролетария и сверхбогача - открыт для представителей всех национальностей.
