Ценев В. - ОСОБЕННОСТИ ОБМАННОГО ДЕЙСТВИЯ У ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ ИНТЕРНЕТА
В массовом сознании Интернет предстает прежде всего как огромное хранилище информации. Формирование подобного образа во многом связано со СМИ, которые сегодня охотно рассматривают тему виртуального мира. С одной стороны, при подобном рассмотрении отношения Человек-Сеть, виртуальное пространство представляется как утилитарное, созданное и существующее для массового потребления, и обезличенное человек зашел в Сеть, нашел нужную ему информацию, перенес ее на свой компьютер и вышел из Сети.
Объективности ради следует сказать, что значительное количество пользователей Сети привлекает именно эта сторона (а не, допустим, открывающиеся возможности для сетевого общения), и в этом есть свои определенные плюсы: Сеть действительно может выступать и выступает как гигантский склад самой разнообразной информации, которые привлекают большое количество людей, нуждающихся в этой информации в силу разных причин студентов, исследователей, ученых. Однако, в силу того, что у Интернета есть и другая сторона, которая, как правило, не берется в учет сторонникам и толкователям Интернета как хранилища информации, и не более того, это хаотичный и крайне неструктурированный характер представленной информации. И дело даже не в том, что в этом случае информацию трудно найти, или не в том, что ее поиск требует от пользователя некоторых знаний основ компьютерной грамотности, навигации, поисковых алгоритмов, а в большей степени в том, что у ее потребителей, даже если они обладают всеми необходимыми навыками работы в Сети, нет никаких возможность проверить существующую информацию на предмет истины, качества, релевантности. В глобальной информационной сети Интернете, где не существует никакой цензуры, можно давать любую информацию, и отличить истинную от ложной невозможно.
У человека, который начинает воспринимать мир через Интернет, возникает своя картина видения мира, людей, и в дальнейшем правда или ложь теряют всякий смысл в едином информационном потоке. И если Интернет будет продолжать развиваться, то рано или поздно умрет само традиционное представление о знаковых системах. [12]
И подобные точки зрения еще будут существовать в значительном числе умов, для которых Сеть казалась безграничной кладезью бесценной информации, и которые, при ближайшем с ней соприкосновении, обнаружили все ее разочаровывающие свойства: сложность поиска, хаос, неструктурированность, неустойчивость, неподцензурность, отсутствие критериев истинности, и так далее. Существование подобных точек зрения, которое опосредовано утилитарным восприятием виртуального мира, потребительским пониманием Интернета как колоссальной библиотеки, где все должно быть разложено и приготовлено для дальнейшего использования, понятно и оправдано: привычные способы получения информации, такие как, например, научная библиотека, не имеют никакой субъективной природы.
Однако стереотипы, которые пользователь переносит на виртуальный мир из мира реального, как это не парадоксально звучит, они разобьются о реалии виртуальности, которые несводимы к природе библиотеки или газетной подшивки. И можно предположить, что умрет не представление о знаковых системах, и правда и ложь не потеряют своего привычного смысла, нет, скорее, умрут подобные агностические представления, так как образ виртуального мира в большинстве умов окончательно оформится как некоторый аналог реального мира со всеми присущими ему качествами, свойствами и признаками, в котором деятельностные стратегии будут подчиняться законам, оформившимся в невиртуальном обществе.
Если утверждается, что в Интернете невозможно или очень сложно отличить вымысел от правды, ложь от истины, обман от действительности, то возникает закономерный вопрос: не является ли Интернет уникальной иной реальностью, в которой феномен обманного действия имеет принципиально иную природу, не поддающуюся классическим методам исследования, оценки, верификации? И если эти отличия будут обнаружены, то в чем в таком случае их принципиальные отличия от обманного действия, которое человек совершает в невиртуальном мире?
Во всем этом и заключается актуальность настоящей работы, которая призвана сделать первый шаг на пути к изучению феномена лжи в Интернете. Для автора настоящей работы эта тема особенно важна и интересна еще и потому, что он сам работает в сфере интернет-технологий, что позволяет ему профессионально исследовать не только средовые и психологические аспекты сетевой лжи, но и опираться на свой опыт в области сетевых сообществ.
Основная цель данной работы, это изучение особенностей проявления феномена обманного действия, проявляющегося в процессе коммуникации пользователя Сети с другими пользователями Интернета. Задачи, которые ставит настоящая работа:
?изучить состояние проблемы в современной психологической литературе;
?изучить основные закономерности, присущие коммуникативным актам в сети Интернет;
?определить наиболее типичные обманные действия пользователей сети Интернет, совершаемые в процессе их коммуникации;
?сравнить их с обманными действиями, совершаемыми людьми, не использующими Интернет в своих коммуникациях, то есть в реальном мире.
Таким образом, предметом данного исследования является изучение особенностей обманного действия, характерного для пользователей Интернета в его сравнении обманным актом, совершаемым в обычной реальности. Объектом исследования являются как пользователи сети Интернет, так и люди, которые незнакомы с Интернетом и не используют его в своей деятельности ни в каком из качеств.
Исследуемые в своем большинстве это студенты 2-5 курсов ВУЗов, в возрасте от 19 до 26 лет.
Глава 1 Ложь и обман: определение, структура, классификация.
1.1. Содержание основных понятий.
Психология лжи, которая много лет разрабатывается на Западе, для российской науки является относительно новой и мало изученной областью исследований. Об этом могут свидетельствовать как малое количество публикаций, так и отсутствие каких-либо упоминаний о подобных проблемах в фундаментальных трудах по истории и теории отечественной психологии.
Причины этого явления очевидны: до перестройки в предельно политизированном обществе не могли быть опубликованы результаты научных исследований, которые доказывали, что советский человек может быть неправдивым, нечестным, лживым. Поэтому в нашей науке до сих пор нет ответа на самый простой и очевидный вопрос, возникающий у любого, кто обращается к подобной тематике: Существует ли какое-то различие между психологическим содержанием лжи, неправды и обмана, или это просто синонимы? [8, c. 243]
Действительно, в разных источниках на тему психологии лжи и обмана можно обнаружить терминологическую путаницу. Сильное влияние, которое оказывает на понимание лжи и обмана морально-нравственная парадигма, усложняет определение этих, казалось бы, очень простых терминов.
Ведь в зависимости от контекста той или иной ситуации ложь и обман могут восприниматься обществом или как необходимые (сохранение любым путем тайны следствия, либо тайны истории болезни, либо государственной тайны), или, напротив, как безнравственные или даже преступные (от обмана покупателя до дачи ложных показаний). Такая полярность одного и того же психологического феномена, когда общественная экспертиза может оценивать его только в контексте некоторой актуальной ситуации, не могла не породить известных противоречий, связанных с терминологической прозрачностью понятий и признаков, по которым они могли бы быть классифицированы.
В самом простейшем приближении к терминам понятия лжи и обмана предполагаются синонимами, и особого расхождения в определениях нет. Наиболее обобщенно понятия можно выразить следующими определениями.
Лгать врать, говорить или писать ложь, неправду, противное истине. Ложь то, что солгано, слова, речи, противные истины [7, с. 241].
Ложь сознательное искажение истины (дезинформация, измышление, неправда, обман) [22, c. 361]
Обман намеренное введение другого лица в заблуждение (блеф, липа, мистификация, надувательство, очковтирательство, шарлатанство) [22, c. 361]
Большинство авторов работ, посвященных феноменологии лжи, сходятся во мнении, что ложь и обман можно отнести практически ко всем сферам человеческого бытия. Вот что пишет по этому поводу Пол Экман: Ложь настолько естественна, что ее без обиняков можно отнести почти ко всем сферам человеческой деятельности.
Некоторые могут содрогнуться от такого утверждения, поскольку считают ложь достойной всяческого осуждения. Я не разделяю этого мнения. Предположение, что ни в каких человеческих отношениях не должно быть лжи, слишком примитивно. Также я не утверждаю и того, что всякий обман должен быть обязательно разоблачен. [25, с.18-19] По мнению профессора Д. Дубровского, обман есть средство защиты и реализации интересов как отдельных личностей, так и групп, классов, народов и государств.
Обман можно рассматривать и в качестве функции социального института (государственного органа, ведомства, общественной организации, и т.п.). Обман может служить одной из форм проявлений социальных противоречий, выражая эгоистическое обособление, конкуренцию, а также всевозможные способы достижения своих интересов и целей за счет других или вопреки желаниям других. Одна из важнейших социальных функций обмана состоит в том, что он способен обеспечивать возможность сохранения наличных коммуникативных структур в условиях расходящихся или практически несовместимых интересов. [24, с.70]
Наиболее заметная и известная функция обмана это сохранение тайны, причем тайна может иметь отношение как к отдельной личности, так и к группе людей, коллективу, фирме или даже целому государству.
В Оксфордском словаре английского языка говорится: В современном употреблении слова [ложь] обычно имеется оттенок ярко выраженного морального осуждения, и в вежливой беседе его стараются избегать, часто заменяя такими синонимами, как обман и неправда, имеющими относительно нейтральное звучание [25, с.20]
Как уже было сказано выше, спорным и противоречивым остается вопрос о том, являются ли ложь и обман синонимами, или это психологические феномены разного порядка, каждый из которых требует своего отдельного определения. Точки зрения о том, что данные понятия являются синонимами, отстаивает Пол Экман, автор знаменитой работы Психология лжи. Раскрывая значение понятий лжи и обмана Экман говорит: Я использую эти слова, как синонимы [25, с.21], и далее дает определение этих понятий: Я определяю ложь, или обман, как действие, которым один человек вводит в заблуждение другого, делая это умышленно, без предварительного уведомления о своих целях и без отчетливо выраженной со стороны просьбы не раскрывать правды. [25, с.22-23]
По определению Пола Экмана, существуют две основные формы лжи умолчание и искажение. При умолчании лжец скрывает истинную информацию, но не сообщает ложной.
При искажении же лжец предпринимает некие дополнительные воздействия он не только скрывает правду, но и предоставляет взамен ложную информацию, выдавая ее за истинную.
Ложь может не иметь оправдания, а может и иметь его. Но обман всегда действие умышленное; лжец всегда обманывает намеренно. При этом он может иметь оправдание только в своих глазах, а может также и во мнении всего общества. Лжец может быть любым человеком хорошим или нехорошим, приятным или неприятным.
Но человек всегда выбирает сам солгать ему или, напротив, сказать правду. И человек при этом хорошо различает ложь и правду, и умеет отличать одно от другого.
Аналогичное Экману мнение высказывают и другие авторы, в частности, Ф. Карсон (с соавторами): Ложь есть умышленное утверждение, которое предназначено для того, чтобы обмануть другого или предполагает вероятность обмана другого (Carson et al., 1989, p.388). [8, c.257]
Виктор Знаков, доктор психологических наук, ведущий научный сотрудник Института психологии РАН, придерживается иного мнения, утверждая, что ложь и обман это разные вещи. Вызывает удивление тот факт, пишет Знаков, что в отличие от других исследователей (Bok, 1979, Hopper, Bell, 1984; Shibles, 1988), Экман не отличает ложь от обмана, а употребляет эти понятия как синонимы. И далее: Ложь всегда основана на вербальном или невербальном намеренно неистинном, лживом утверждении, однако при жульничестве (например, списывание на экзамене) или умолчании (в частности, утаивание от партнера сведений, важных для совместного бизнеса) субъект может ничего не утверждать. [8, c.245]
По мнению Знакова, ложь это сознательное искажение фактов. Обман же это некая полуправда, направленная на обманные ожидания, и в обмане нет лжи. Например, когда человек обманывает, он сообщает малую толику правды в расчете на то, что другой сделает наиболее вероятный вывод тот, который его устраивает. [9]
Ложью обычно называют умышленную передачу сведений, не соответствующих действительности. В европейской культуре наиболее распространено определение Блаженного Августина: ложь это сказанное с желанием сказать ложь.
Основное отличие лжи от обмана заключается в том, что она всегда основана на вербальном или невербальном намеренно неистинном, лживом утверждении. Суть лжи всегда сводится к тому, что человек верит или думает одно, а в общении сознательно выражает другое.
Цель лгущего передать ложное сообщение. С помощью вербальных или невербальных средств коммуникации он хочет дезинформировать партнера, ввести его в заблуждение относительно истинного положения дел в обсуждаемой области. [8, c.254]
Обман многие исследователи считают более широкой категорией, чем неправда и ложь. В частности, такую точку зрения высказывает С. Бок. Ко лжи она относит такие намеренно вводящие собеседника в заблуждение утверждения, которые делаются устно или письменно.
Обмануть же можно посредством жеста, кода Морзе, различных символов (Bok, 1979) Аналогичные взгляды на проблему высказывают Р. Хоппер и Р. А. Белл, подчеркивающие, что обман нельзя сводить только к ложным вербальным утверждениям он не может быть ограничен только словами. Эти исследователи полагают, что в действительности обман чаще основывается на приверженности определенной роли, чем на конкретном противоречащем фактам утверждении.
Так, нерадивый студент играет роль усердного, чтобы на экзамене произвести впечатление на профессора. Следовательно, не все обманщики лжецы (Hopper, Bell, 1984). [8, c.250]
Примерно такой же позиции придерживаются и многие другие авторы, исследовавшие феноменологию лжи и обмана, в частности, те, которых цитирует Пол Экман в своей работе Психология лжи. Далеко не всегда умолчание считается ложью. В некоторых источниках, например, у Сесилии Бок, лжи приписывается функция искажения, а умолчанию она дает определение тайны, считая, что такое различие имеет важное моральное значение.
По мнению Бок, у лжи существует явная негативная презумпция, в то время как у тайны она может отсутствовать (Bok, 1982). [25, c.23] Экман же, согласно логике своего исследования, считает, что и определение тайны С. Бок, и все существующие случаи сокрытия правды, если им не предшествовала просьба не раскрывать эту правду, попадают под понятие лжи.
Раскрывая понятия лжи и обмана, нельзя не указать на факты, что сами понятия в различных культурах могут пониматься очень по-разному. На это, в частности, указывает и подробно раскрывает В. Знаков в своих работах.
Знаков утверждает, что в нашей и западной культуре правду и ложь понимают по-разному. [10] Краеугольным камнем убеждения в недопустимости лжи служит представление западной культуры о том, что ложь нарушает права обманываемого человека. Для западной историко-культурной традиции типичным является включение в словарные определения лжи или явного, или подразумеваемого указания на того человека, которому лгут. В русских дефинициях ложь, как правило, рассматривается только как нравственное или аморальное явление лгущего субъекта, искажающего истину. [8, c.256] И далее: В западной культуре ложь обычно рассматривается как одна из форм насилия над обманываемым человеком, как нарушение прав личности (Bok, 1979, p. 18). [8, c.257]
Неправда. По определению В. Знакова, выступает в трех разновидностях. Во-первых, неправда может выступать как вербальный эквивалент заблуждения, то есть человек сам верит в то, что он говорит и не подозревает, что он говорит неправду. Во-вторых, неправду можно обнаружить в различных формах иносказаний (аллегории, шутки, ирония), где источник неправды сообщает такую информацию, которая является абсурдной, невозможной или комичной, причем эта информация не предполагает ввести в заблуждение собеседника.
В коммуникативных ситуациях неправда проявляется в уникальном явлении вранье, которое, по мнению Знакова, представлено в российском самосознании в значительно большей степени, чем у других народов. [8, c.247] Вранье это социальный и психологический феномен коммуникации: Это один из способов установить хорошие отношения с коммуникативным партнером, доставить своей выдумкой удовольствие и себе и ему. Вранье не столько средство преднамеренного искажения фактов, сколько способ установления контакта и сближения людей. Социальная допустимость вранья и даже его нормативная заданность отражена в русских пословицах: Не любо, не слушай, а врать не мешай!; Врать не устать, было б кому слушать; Не хочешь слушать, как люди врут, ври сам! [8, c.247]
В теоретической части работы, при изучении свойств обманного действия, предполагается более точное определение, в каких случаях ложь будет или ложью, или же она будет обманом, если речь идет об искажении. В случае же, если речь идет об умолчании, действие может рассматриваться и как ложь (в понимании Экмана), и как обман (в терминах Знакова), и как тайна (в определении Бок).
Таким образом, может быть получена большая понятийная гибкость, которая позволит нам в дальнейшем более точно классифицировать обманные действия.
Понятийная классификация лжи.
Проблема лжи одна из центральных в человеческой жизни. Ложь противоречивый, многоплановый, крайне запутанный психологический феномен. Строго говоря, ее нельзя считать грехом, ибо всякий грех имеет антитезу добродетель, а ложь антитезы не имеет. Потому что правда не является антитезой лжи.
Это хорошо доказал французский социолог Франсуа Кан в работе Опыт возможной философии лжи (1989), рассуждая о том, что лживость фашизма или коммунизма еще не демонстрирует истинности антифашизма или антикоммунизма. Ложь это Протей нашего бытия, она принимает любые личины и позы, рассыпается в тысячах бликах правдоподобий.
На тему лжи мудрецы и философы спорят тысячелетия, но попытки каким-то образом обобщить наши знания о лжи, наше понимание этого феномена, начались не столь уж и давно. Одну из первых значительных классификаций обмана, а точнее, ошибочного знания дал английский философ Фрэнсис Бэкон.
В трактате Новый органон он предложил свой метод очищений разума от заблуждений, или идолов, как он их называл. Впрочем, Бэкон не был первым в своем стремлении упорядочить знание о лжи и неправде. Задолго до Бэкона попытку разобраться во всем многообразии обмана сделал арабский мыслитель Абд-ар-Рахман аль-Джавбари, написавший книгу Сорванные покровы.
В ней он приводит сотни случаев обмана, к которым прибегали реальные жители востока того времени цари, султаны, визари, чиновники, купцы и лекари. Описывает он также хитрости мифических существ ангелов и джиннов. В трактате он перечисляет и категории людей, для которых обман стал средством к существованию.
Это цыгане, фокусники, держатели ярмарочных балаганов, демонстрирующих женщин с приклеенными бородами, а также те, кто изображают из себя слепых или увечных в сражениях, не будучи таковыми.
Классифицирует Абд-ар-Рахман различные хитрости и обманы, исходя из социального положения обманщиков. Этот прием, возможно, не совсем удачен, так как один и тот же способ обмана может повторяться много раз.
Поэтому крупный исследователь арабской культуры А. Игнатенко ввел собственную классификацию случаев обмана, собранных им при изучении восточных трактатов. Он выделял обман в чистом виде (дезинформацию), амфиболию (неопределенность высказывания), подмену (предметов или людей), лжесвидетельство, нарушение клятвы, ложные письма (поддельные и подметные), оговор, заведомо фальшивые предсказания, притворство, провокацию и создание ложных обстоятельств. [22, c.361]
Многие авторы, рассматривающие феноменологию лжи с философских позиций, признают, что ложь, по всей видимости, возникла вместе с человеком и неотделима от него. Ложь укоренена в повседневной и социальной жизни, имеется всюду, где взаимодействуют люди; она есть функция любых человеческих коммуникаций, при которых осуществляется встреча интересов индивидов и социальных групп. Дело не в том, имеется ли она или нет (простой жизненный опыт свидетельствует о наличии лжи), а в том, каков ее удельный вес в каждом конкретном случае. [1, c.13] Их слова подтверждают психологи.
Вот что пишет, например, Эрик Берн: Большая часть человеческих взаимоотношений основана на обманах и уловках, иногда веселых и забавных, иногда низких и злобных. Лишь немногие счастливцы, такие как матери и младенцы, истинные друзья и любящие, совершенно искренни друг с другом. [4, с. 13]
Ложь является неотъемлемой частью человеческого бытия, проявляется в самых различных ситуациях, в связи с чем это явление толкуется достаточно разнопланово. Ложь человека может быть порождена эгоистическими мотивами и направлена, например, на достижение личного благополучия за счет других людей: такая ложь вызывает порицание со стороны общества. Ложь может быть обусловлена благородными побуждениями (например, ложь врача тяжелобольному человеку) и в подобной ситуации признается морально оправданной.
Как это ни парадоксально звучит, но человеку без лжи жить невозможно. Действительно, общество требует известной доли скрытности и лжи. Оно всех нас ставит в такие условия, что безусловная искренность становится почти совершенно немыслимой.
Никто из нас не показывает себя таким, каков он есть: существует, так сказать, особая общественная маска, которую принужден носить каждый человек. Это необходимо, потому что в нас есть много чувств, которых мы не можем высказать, вместе с тем не шокируя, не раздражая или не оскорбляя окружающих нас людей. [21]
Беда принуждает ко лжи даже честных. Так утверждает Публий Сир. Лучше ложь, приносящая пользу, чем правда, сеящая раздоры, говорит уйгурская пословица. А ложь, направленная к доброй цели, лучше правды, возбуждающей вражду, так утверждает таджикская народная мудрость.
В Сирии есть такие слова, что лучше говорить ложь, похожую на правду, чем правду, похожую на ложь. Не будь лжи, не стало бы и правды, и умная ложь лучше глупой правды, можно услышать в русских пословицах и присказках. Речь клевета. Молчание ложь.
За пределами речи и молчания есть выход. Так предполагает китайский афоризм.
Как уже говорилось ранее, большинство авторов работ, посвященных феноменологии лжи, сходятся во мнении, что ложь и обман можно отнести практически ко всем сферам человеческого бытия. Пол Экман говорит о том, что ложь настолько естественна, что ее без обиняков можно отнести почти ко всем сферам человеческой деятельности. [25, c. 18-19] Профессор Д.
