Кон И. - Меняющиеся мужчины в изменяющемся мире
1. Кризис маскулинности и мужские движения.
Специфические факторы мужской общественной жизни. Национальная Организация для меняющихся мужчин.
Социалистический мужской феминизм. Консервативно-охранительные мужские движения.
2. Мужские исследования и парадигмы маскулинности.
Три значения категории маскулинность. Четыре парадигмы маскулинности: биологическая, психоаналитическая, социально-психологическая и пост-модернистская. Маскулинность и мужские роли.
От мужских ролей к гендерным идентичностям.
Кризис маскулинности и мужские движения
Одна из особенностей современного этапа гендерных исследований состоит в том, что их объектом, наряду с женщинами, все чаще становятся также мужчины. Этот сдвиг имеет свои интеллектуальные и социально-политические предпосылки.
Начиная с 1970-х гг., сначала на Западе, а затем и в СССР стали много говорить и писать о том, что традиционный мужской стиль жизни, а, возможно, и сами психологические свойства мужчины не соответствуют современным социальным условиям и что мужчинам приходится платить за свое господствующее положение слишком большую цену. Однако причины этого кризиса маскулинности и возможные пути его преодоления трактуются по-разному и даже противоположно.
Одни авторы усматривают проблему в том, что мужчины как гендерный класс или социальная группа отстают от требований времени, их установки, деятельность и особенно групповое самосознание, представления о том, каким может и должен быть мужчина, не соответствуют изменившимся социальным условиям и подлежат радикальному изменению и перестройке. То есть мужчины должны смотреть и двигаться вперед.
Другие авторы, наоборот, видят в социальных процессах, расшатывающих мужскую гегемонию, угрозу вековечным естественным устоям человеческой цивилизации и призывают мужчин как традиционных защитников стабильности и порядка положить конец этой деградации и вернуть общество назад, в спокойное и надежное прошлое.
Сами по себе эти споры не уникальны. Поскольку мужчины были господствующей силой общества, по крайней мере - его публичной сферы, нормативный канон маскулинности и образ настоящего мужчины, как и все прочие фундаментальные ценности - настоящая дружба, вечная любовь и т.п., всегда идеализировались и проецировались в прошлое.
В периоды быстрых исторических перемен, когда прежние формы гендерных отношений власти становились неадекватными, эти ностальгические чувства становились особенно сильными, идеологи начинали писать о феминизации мужчин и исчезновении настоящей мужественности. Философы и писатели классической Греции восхищались мужеством героев гомеровской эпохи.
Римляне времен Империи скорбели об утрате добродетелей республиканского Рима. Англичане эпохи Реставрации и французы периода Регентства сетовали на упадок мужской доблести раннего средневековья.
Немцы начала ХХ в. умилялись мужской дружбе эпохи романтизма и средневековым мужским союзам.
В последней трети ХХ в. исторический кризис привычного гендерного порядка стал вызывать растущую озабоченность и недовольство как мужчин, так и женщин. Если в ХIХ в. в европейском общественном сознании появился так называемый женский вопрос, то теперь можно говорить о появлении особого мужского вопроса.
Появление организованного и идеологически оформленного женского движения воспринимается мужчинами одновременно как угроза, интеллектуальный вызов и пример для подражания, порождая потребность защищать свои собственные групповые интересы. Но каковы эти интересы и от кого их нужно защищать? Состоит ли проблема в том, что женщины присваивают традиционные мужские социальные привилегии? Или в том, что они становятся похожими на мужчин и начинают успешно конкурировать с ними?
Или в том, что сами мужчины потеряли или боятся потерять какие-то ценные качества? Или что мужчинам стало тесно и неуютно в привычной исторической коже?
Формулировка вопроса во многом предопределяет варианты ответа.
По словам американского социолога Майкла Месснера1, существуют три специфических фактора мужской общественной жизни.
Во-первых, мужчины как группа пользуются институциональными привилегиями за счет женщин как группы. Во-вторых, за узкие определения маскулинности, обещающие им высокий статус и привилегии, мужчины расплачиваются поверхностными межличностными отношениями, плохим здоровьем и преждевременной смертью.
В-третьих, неравенство в распределении плодов патриархата распространяется не только на женщин, но и на мужчин: гегемонистская маскулинность белых гетеросексуальных мужчин среднего и высшего класса конструируется в противовес не только фемининностям, но и подчиненным (расовым, сексуальным и классовым) маскулинностям.
Осознание взаимосвязи этих факторов пришло не сразу. Первое Мужское освободительное движение (The Men’s Liberation) зародилось в США в 1970 г. в русле либеральной идеологии.
Его организационным центром в 1970-80-х гг. была Национальная Организация для меняющихся мужчин, которую в 1991 г. сменила Национальная организация мужчин против сексизма (The National Organization for Men Against Sexism - NOMAS).
Главный источник всех мужских проблем и трудностей идеологи движения усматривали в ограниченности мужской половой роли и соответствующей ей психологии, доказывая, что от сексистских стереотипов страдают не только женщины, но и сами мужчины: Мужское освобождение, - писал в 1970 г. Джек Сойер, - стремится помочь разрушить полоролевые стереотипы, рассматривающие мужское бытие и женское бытие как статусы, которые должны быть достигнуты с помощью соответствующего поведения Мужчины не могут ни свободно играть, ни свободно плакать, ни быть нежными, ни проявлять слабость, потому что эти свойства фемининные, а не маскулинные. Более полное понятие о человеке признает всех мужчин и женщины потенциально сильными и слабыми, активными и пассивными, эти человеческие свойства не принадлежат исключительно одному полу.
Авторы мужских бестселлеров 1970-х гг. Уоррен Фаррелл, Марк Фейген Фасто, Роберт Брэннон и другие доказывали, что для устранения мужских трудностей необходимо прежде всего изменить социализацию мальчиков, образно говоря - позволить им плакать (они еще не знали, что плачущий большевик Рыжков все равно останется большевиком).
Поскольку большинство этих людей были психологами и выходцами из среднего класса, социальная структура и связанное с ней гендерное неравенство и особенно неравенство в положении разных категорий мужчин оставалось в тени, а призывы к изменению маскулинности сводились к аргументации в пользу более широкого выбора стилей жизни, расширения круга приемлемых эмоциональных проявлений и возможностей большей самоактуализация для мужчин. Исключением был социальный психолог Джозеф Плек, который связывал мужские психологические качества с борьбой за власть и ее удержание.
Акцент на индивидуальных качествах, а не на социальной стратификации и гендерном порядке, означал отрицание или недооценку реальных мужских привилегий и сведение всей проблемы к такому воспитанию, которое позволило бы мужчинам гармоничнее сочетать в себе инструментальные и экспрессивные роли, как они были описаны Талкоттом Парсонсом.
Тем не менее, это было демократическое движение. В официальной декларации NOMAS (1991) подчеркивается, что мужчины могут жить более счастливой и полноценной жизнью, бросив вызов старомодным правилам маскулинности, предполагающим принцип мужского верховенства.
Три главных принципа организации - положительное отношение к мужчинам, поддержка феминистского движения и защита прав геев.
Традиционная маскулинность включает много положительных черт, которыми мы гордимся и в которых черпаем силу, но она содержит также качества, которые ограничивают нас и причиняют нам вред. Мы всячески поддерживаем мужчин, борющихся с проблемами традиционной маскулинности. Как организация для меняющихся мужчин, мы заботимся о мужчинах и особенно озабочены мужскими проблемами, также как и трудными вопросами, с которыми сталкивается большинство мужчин 2.
Социальное освобождение и самоизменение мужчин возможны только совместно с женщинами. Гендерная стратификация - это система мужского верховенства, когда мужчины как группа угнетают женщин; изнасилование и другие формы сексуального насилия - лишь крайние формы выражения этого угнетения. Речь идет не просто о защите мужчин, а о борьбе против социального неравенства и гендерных привилегий во всех сферах жизни, включая сексуальность.
Совершенно закономерно, что это движение тесно связано с феминизмом, его идеологи и активисты называют себя феминистами или профеминистами. Ключевыми фигурами этого течения стали социологи Майкл Киммел (США) и Роберт Коннелл (Австралия)
Особую разновидность его, скорее интеллекутальную, чем политическую, образует социалистический мужской феминизм, находящийся под сильным влияние марксистского структурализма. В отличие от либерального мужского феминизма, концентрирующего внимание преимущественно на психологических и особенно психосексуальных трудностях мужского бытия, эта группа придает больше значения классовому неравенству, политическим институтам и отношениям власти.
Однако политика, пафос которой направлен на отмену привилегированного положения мужчин, не может мобилизовать под свои знамена широкие мужские массы. Хотя идеи мужского освобождения получили довольно широкое распространение в США, Англии и особенно в Австралии, серьезной политической силой это движение не стало.
Мужские организации этого типа многочисленны, но малочисленны, представлены в них преимущественно мужчины среднего класса с университетским образованием и леволиберальными взглядами.
По своему характеру, это, как правило, мягкие мужчины, чей телесный и психический облик порой не отвечает стереотипному образу настоящего мужчины - сильного и агрессивного мачо. Мнение, что это преимущественно геи, не соответствует истине (геи и бисексуалы составляют по разным подсчетам от 10 до 30% ). Однако интерес к мужским проблемам часто стимулируется личными трудностями (отсутствие отца, непопулярность среди мальчиков в классе, неудачный брак, трудности отцовства и т.п.) Для многих из этих мужчин общественно-политическая деятельность психологически компенсаторна.
Среди обычных мужчин интерес к проблемам маскулинности невысок. В некоторых университетах США уже больше десяти лет преподается курс Мужчины и маскулинность. Казалось бы, он должен интересовать юношей.
Но 80 - 90% его слушателей - женщины, а среди немногих мужчин преобладают представители этнических и / или сексуальных меньшинств. Причина этого не в том, что молодые мужчины не имеют проблем (книги на эти темы хорошо раскупаются), а в том, что они стесняются признаться в этом.
Значительно более массовыми являются правые, консервативно-охранительные мужские движения, направленные на сохранение и возрождение ускользающих мужских привилегий. В противоположность либералам и феминистам, идеологи американского Движения за права мужчин (The Men’s Rights Movement) Уоррен Фаррел, Херб Голдберг и другие, видят главную опасность для мужчин в феминизме и растущем влиянии женщин.
Сначала Фаррел был одним из самых рьяных защитников мужского освобождения, но затем резко изменил позицию. По его мнению, сексизм и мужское господство - не более, чем мифы, придуманные агрессивными женщинами в целях унижения и дискриминации мужчин. Никакой мужской власти в США не существует. Иметь власть - не значит зарабатывать деньги, чтобы их тратил кто-то другой, и раньше умереть, чтобы другие получили от этого выгоду3.
И на работе и в семье современные мужчины угнетены больше, чем женщины, которым всюду даются преимущества. Под видом борьбы против сексуального приставания и насилия женщины блокируют мужскую сексуальность, в семье американские мужчины бессильны, при разводе отцы теряют право на собственных детей и т.д.
Спасти мужчин может только организованная самозащита, чем и занимаются многочисленные союзы и ассоциации - Коалиция для свободных мужчин, Национальный конгресс для мужчин, Мужские права и т.п Особенно популярна среди мужчин идея защиты прав отцов вообще и одиноких отцов в особенности.
Важную роль в обосновании и возрождении идеи сильной маскулинности играет протестантский фундаментализм. Еще в начале ХХ в. в США и Англии получили распространение принципы мускулистого христианства, стремящегося спасти заблудшие мужские души от губительной для них феминизации и изображающего Христа не мягким и нежным, а сильным и мускулистым.
На волне неоконсерватизма 1980-х гг. эта идеология получила новые стимулы.
Возникшее в начале 1990-х годов по инициативе бывшего футбольного тренера Колорадского университета Билла МакАртни движение Верных слову (Promise Keepers) воинственно выступает против феминизации и гомосексуализации общества. Мужскую агрессивность, которую либеральные теоретики хотели бы искоренить, Верные слову считают естественной и неизбежной, все дело в том, как и куда ее направить.
В их идеологии нет явной мизогинии, но они утверждают, что коль скоро именно мужчина создан по образу и подобию Бога, он тем самым раз и навсегда поставлен выше женщины. Принцип женского равноправия подрывает традиционные семейные ценности и дезорганизует общество.
Мужчина всюду и везде должен быть главой, ведущим, его сущность и призвание - быть ответственным лидером.
Сторонники этого массового движения осуждают пьянство, наркоманию и сексуальное насилие, призывают мужчин вернуться домой, быть верными мужьями, способными работниками и надежными кормильцами, заботливыми отцами и христианскими джентльменами: Держи свое слово, данное жене и детям, будь человеком слова!.
Защитой семейных ценностей это консервативное движение привлекает к себе симпатии не только мужчин, но и многих женщин. В его первом митинге в 1990 г. участвовали лишь 72 человека, а в 1995 г. его приверженцами считали себя уже свыше 600 тысяч мужчин в 13 городах США!
Однако главный лозунг движения - полный назад! - совершенно утопичен.
Следует иметь в виду, что политико-идеологические позиции некоторых мужских движений неоднозначны, их не всегда можно разделить на правых и левых. Особенно сложно в этом плане зародившееся в 1980-х гг. так называемое мифопоэтическое движение. Оно началось с того, что многие, преимущественно белые, гетеросексуальные и хорошо образованные американцы среднего класса стали посещать собрания и лекции, где обсуждались мужские проблемы.
Эти собрания и митинги не только позволяли мужчинам общаться друг с другом, но и имели психотерапевтическую ценность, давая людям возможность выговориться, преодолеть привычную скованность и обменяться опытом по преодолению типичных мужских трудностей.
Своеобразным манифестом этих мужчин стала разошедшаяся огромным тиражом (свыше 500 тысяч экземпляров в твердой обложке) книга поэта Роберта Блая Железный Джон (1990)4. По мнению Блая и его единомышленников, главная задача современности - направить мужчин на путь духовного поиска, чтобы помочь им восстановить утерянные ими базовые мужские ценности. Во всех древних обществах существовали особые ритуалы и инициации, посредством которых взрослые мужчины помогали мальчикам-подросткам утвердиться в их глубинной, естественной маскулинности. Городское индустриальное общество разорвало связи между разными поколениями мужчин, заменив их отчужденными, соревновательными, бюрократическими отношениями, и тем самым оторвало мужчин друг от друга и от их собственной мужской сущности. (Сходные идеи развивали некоторые немецкие мыслители в начале ХХ в.).
Место здоровых мужских ритуалов занимает, с одной стороны, разрушительная, агрессивная гипер-маскулинность уличных шаек, а с другой - размягчающая и убивающая мужской потенциал женственность.
Блай и его последователи красочно описывают эмоциональную бедность и ущербность современных мужских взаимоотношений, будь то отношения сыновей с отцами или отношения между мужчинами на работе и в быту, и мечтают восстановить традиции древнего мужского братства и межпоколенного наставничества. Многие из этих людей политически не реакционны, но для них характерны иррационализм и антиинтеллектуализм, а их положительный идеал нового мужчины весьма расплывчат.
Говоря о реально существующих и всем знакомых вещах, мифопоэтическая идеология обладает большой эмоциональной притягательностью. Однако она произвольно истолковывает данные мифологии и антропологии, не видит конкретных социальных причин описываемых ею процессов, рассуждает о мужчинах вообще, как о едином типе, и абсолютизирует различия между мужчинами и женщинами.
Ее главная философская база - полумистическое учение К. Г. Юнга, в частности, разграничение мужского духа (анимус) и женской души ( анима).
При всех своих различиях, мужские движения не представляют реальной и организованной политической силы. В спорах о кризисе маскулинности больше эмоций и идеологии, чем спокойной рефлексии.
Социально активные мужчины находят себе другие каналы самореализации, а остальным эти вопросы безразличны. Тем более, что прикладные аспекты темы - мужское здоровье, сексуальность, педагогика отцовства и т.п. - широко освещаются в коммерческих изданиях и средствах массовой информации.
Тем не менее мужские движения способствовали вычленению ряда специфических мужских проблем и уточнению категориального аппарата гендерных исследований.
Мужские исследования и парадигмы маскулинности
До середины 1980-х гг. мужским проблемам посвящались преимущественно популярные книги и исследования медико-биологического характера. Затем количество публикаций стало расти в геометрической прогрессии, захватывая все новые темы и отрасли знания. Появились многочисленные серийные публикации, некоторые хрестоматии стали бестселлерами.
Например, хрестоматия Майкла Киммеля и Майкла Месснера Мужские жизни (Men’s Lives) с 1989 по 1998 гг. переиздавалась массовым тиражом четыре раза. Наиболее полная библиография литературы о мужчинах и маскулинности, составленная и регулярно переиздающаяся Майклом Футом (Австралия) состоит из 50 разделов и насчитывает больше 3000 названий5.
Американская Ассоциация по изучению мужчин (The American Men’s Studies Association - AMSA) объединяет мужчин и женщин, занятых преподаванием, исследованиями и клинической практикой в сфере мужских исследований и работы с мужчинами. Ее цель - путем изучения мужских жизненных опытов как социо-историко-культурных конструктов способствовать критическому обсуждению вопросов, касающихся мужчин и маскулинностей и распространять знания о мужских жизнях среди широкой публики.
Как грибы, растут специальные журналы о мужчинах и для мужчин. В Австралии это XY: Men, sex, politics (с 1990 г), Certified Male (с 1995) и Journal of Interdisciplinary Gender Studies (c 1996), в Англии - Achilles Heel и Working With Men, в США - The Journal of Men’s Studies (c 1992) и др. Самый авторитетный международный междисциплинарный научный журнал Men and Masculinities (главный редактор Майкл Киммел) издается издательством Sage с 1998 г.
Эти издания содержат массу новой интересной информации о разных сторонах и аспектах мужского бытия. Однако соотношение понятий мужcкая жизнь и маскулинность остается спорным. Под мужскими исследованиями обычно понимают предметную область знания, охватывающую все то, что касается мужчин, включая биологию мужского тела, мужское здоровье и т.п..
Этот мужской аналог феминологии (но не гинекологии) можно было бы назвать социальной андрологией. Маскулинность же чаще трактуется как особая социальная идентичность, которая существует исключительно в определенном социуме и изменяется вместе с ним.
Как и другие гендерные категории, маскулинность* не имеет однозначного определения. У нее, по крайней мере, три разных значения.
1. Маскулинность как дескриптивная, описательная категория обозначает совокупность поведенческих и психических черт, свойств и особенностей, объективно присущих мужчинам, в отличие от женщин.
2. Маскулинность как аскриптивная категория обозначает один из элементов символической культуры общества, совокупность социальных представлений, установок и верований о том, чем является мужчина, какие качества ему приписываются.
3. Маскулинность как прескриптивная категория - это система предписаний, имеющих в виду не среднестатистического, а идеального настоящего мужчину, это нормативный эталон мужчинности.
Но индивидуальные свойства, стереотипы массового сознания и социальные нормы, как и наши представления о.реальном, желательном и должном, никогда не совпадают,. Поэтому существуют не только разные каноны маскулинности, но и разные парадигмы ее изучения, которые кажутся взаимоисключающими, но фактически являются взаимодополнительными.
Тем более, что они реализуются разными научными дисциплинами.
В современной науке существуют 4 главные парадигмы маскулинности: биологическая, психоаналитическая, социально-психологическая и пост-модернистская. Первые две парадигмы являются эссенциалистскими, молчаливо подразумевая, что важнейшие свойства, отличающие мужчин от женщин, являются объективной данностью, культура только оформляет и регулирует их проявления.
Вторые две парадигмы - конструктивистские, они считают маскулинность продуктом культуры и общественных отношений, которые навязывают индивидам соответствующие представления и образы.
Биолого-эволюционный подход. Трактовка маскулинности как совокупности природных качеств, отличающих мужчин (самцов) от женщин (самок), исторически является древнейшей. Ее формулировку можно обнаружить уже у древнегреческого историка Ксенофонта, по словам которого природу обоих полов с самого рождения бог приспособил: природу женщины для домашних трудов и забот, а природу мужчины для внешних. Тело и душу мужчины он устроил так, что он более способен переносить холод и жар, путешествия и военные походы, поэтому он назначил ему труды вне дома.
Поэтому женщине приличнее сидеть дома, чем находиться вне его, а мужчине более стыдно сидеть дома, чем заботиться о внешних делах (Ксенофонт. Домострой, УП, 22-23, 30-310).
Современная эволюционная биология и социобиология, разумеется, не говорят о предназначении мужчин и женщин, однако они констатируют наличие устойчивых кросскультурных и кроссвидовых полодиморфических особенностей мужского и женского поведения и пытаются дать им функциональное объяснение.
Согласно теории московского ученого В. А. Геодакяна, процесс самовоспроизводства любой биологической системы включает в себя две противоположные тенденции: наследственность - консервативный фактор, стремящийся сохранить неизменными у потомства все родительские признаки, и изменчивость, благодаря которой возникают новые признаки. Самки олицетворяют как бы постоянную память, а самцы-оперативную, временную память вида. Поток информации от среды, связанный с изменением внешних условий, сначала воспринимают самцы, которые теснее связаны с условиями внешней среды.
Лишь после отсеивания устойчивых сдвигов от временных, случайных, генетическая информация попадает внутрь защищенного самцами устойчивого инерционного ядра популяции, представленного самками.
Согласно эволюционной теории пола, норма реакции женских особей, т. е. их адаптивность (пластичность) в онтогенезе по всем признакам несколько шире, чем мужских. Один и тот же вредный фактор среды модифицирует фенотип самок, не затрагивая их генотипа, тогда как у самцов он разрушает не только фенотип, но и генотип.
